Без пяти шесть, сидя в машине, я всерьез подумывала о том, чтобы все-таки встретить его в лондонском аэропорту. Тогда Джереми сбережет деньги на такси, а денег этих, с учетом моих расходов на адвоката и связанные с судом издержки, должна потребоваться чертова уйма. Однако, как ни подмывало меня ринуться в аэропорт, логика одержала верх. Я не знала, каким рейсом летит Джереми и у какого выхода его встречать, а разминуться с ним мне хотелось меньше всего на свете.
В итоге я с черепашьей скоростью поехала в «Аспидистру» и к семи часам остановила машину на стоянке перед рестораном. Я чувствовала себя окрыленной настолько, насколько это возможно для девушки, к ноге которой прицеплена здоровенная гиря. Но мысль о том, что Джереми предусмотрительно заказал для нас столик в моем любимом ресторане, улучшила мне настроение. Посидим спокойно, обсудим детали нашей предстоящей свадьбы, подумала я, пока метрдотель помогал мне избавиться от пальто.
Оставалось лишь дождаться Джереми.
Чтобы скоротать время и расслабиться, я заказала двойную водку с тоником. От предвкушения скорой встречи с любимым я немного нервничала.
В половине девятого я забеспокоилась всерьез. Официант суетился, многозначительно покашливал, всячески намекая, что пора бы сделать заказ. Мне показалось даже, что, когда я в третий раз объяснила ему, что жду своего друга, он хмыкнул и недоверчиво изогнул брови. Может, рейс задержался, думала я, прождав еще полчаса, и была близка к панике. Неужели самолет разбился?
Я уже порывалась позвонить в аэропорт, когда с улицы послышался характерный скрип тормозов. Я посмотрела в окно и обмерла: перед входом остановился великолепный лимузин, и из него вылез… да, да — мой возлюбленный.
Представляете мое состояние, если вместо заготовленных нежных слов я встретила Джереми вопросом: «Откуда, черт побери, такая роскошь?»
— Бесплатное приложение к билету, — сказал Джереми, небрежно отмахиваясь. Он чмокнул меня в щеку и уселся за стол напротив меня. — Новый вид услуги для всех пассажиров.
Глаза мои полезли на лоб.
— Как, пассажирам, которые летят экономическим классом, теперь подают лимузины? Ты что, издеваешься надо мной? Мне казалось, будет чудом, если ты билет достанешь, какие уж тут лимузины.
— Послушай, Эли, ну какая разница? — спросил Джереми. Немного раздраженно, как мне показалось. — Я ведь не из своего кармана платил.
Это меня чуть-чуть успокоило.
— Мне минеральную воду, — громко попросил Джереми.
— Может, что-нибудь покрепче закажешь? — предложила я. — Ведь у нас сегодня праздник. Целых три недели не виделись. Для меня это был какой-то кошмар.
— Мне нужна ясность мысли, — высокопарно произнес Джереми.
— Ты надолго прилетел? — спросила я.
— Пробуду тут до завтра.
— Как, и это все? — Я уже заранее принялась скучать по нему.
— На первый раз достаточно.
Я решила сменить пластинку.
— Помнишь это платье? — спросила я, рассчитывая услышать комплимент.
— Да, оно от Кандиды, — рассеянно ответил Джереми. — Ты заказ уже сделала?
— Нет, тебя ждала.
— Я буду салат с цыпленком. Без соуса.
Я с трудом удержалась от нервного смеха.
— Салат с цыпленком и даже без соуса? Не скучновато ли? Может, хотя бы бифштекс отведаешь?
— Я слежу за своим здоровьем, — последовал ответ. — Да и тебе, на мой взгляд, это не помешало бы.
— Видишь ли, Джереми, — медленно промолвила я, — соблюдение диеты сейчас — наименьшая из моих забот. Я способна вообще на хлебе и воде жить. — Вдруг меня охватило умиление. — Господи, милый, если б ты только знал, как я ждала этой минуты! Услышав твой голос после вчерашнего кошмара в судебном зале, я окончательно поверила: мы выстоим. Какое это счастье — видеть тебя! Ты моя единственная отрада и утешение.
Произнеся эту патетическую речь, я так расчувствовалась, что сдерживаться больше не могла. Вскочила, метнулась к Джереми и, зажав голову любимого обеими ладонями, принялась покрывать его лицо поцелуями. Как расшалившийся щенок. Наверное, будь у меня хвост, я бы сейчас так им виляла, что сбросила со стола стаканы:
Однако, отлепившись наконец от Джереми и вернувшись на свое место, я вдруг поняла: нет, сегодня Джереми не станет для меня отрадой и утешением. Я прочитала это по его глазам. Точно такое же выражение было у Дэвида, когда он пришел навестить меня в больницу по случаю Рождества. Мысли Джереми витали где-то на обратной стороне Луны. И еще чувствовалось, что он отчаянно борется с собой. Пытается решить, сказать ли то, чего мне вовсе не хочется слышать, или нет.
Нет, не сказал.
Чинно съел салат. От десерта отказался. Попросил кофе. Без сахара и молока. И даже без кофеина. Затем, невнятно извинившись, отлучился в туалет. Я допила кофе. С молоком и двумя кусочками сахара. Двойной крепости. Потом выпила и его кофе. Джереми, похоже, возвращаться не спешил.
Поначалу я его ждала. Даже сочувствовала: не иначе, у бедняги запор. Я слышала ужасные истории про польскую пищу. Затем в голову стали закрадываться мысли одна мрачнее другой. В последнее время воображение у меня стало похлеще, чем у Стивена Кинга. А вдруг Джереми поскользнулся в лужице какой-нибудь дряни и, упав, раскроил череп о писсуар? А что, если в то самое время, когда я сосала мятную пастилку в шоколаде (бесплатное приложение к счету), он лежал в беспамятстве на кафельном полу?
Между тем ресторан постепенно пустел. Пары одна за другой поднимались из-за стола и покидали зал. Официанты порхали у кассы, полировали бокалы и столовые приборы, готовясь к завтрашнему наплыву посетителей. Метрдотель страусиной походкой вышагивал между столами, поглядывая на листочек бумаги, который лежал передо мной, и многозначительно покашливал. Сама я на счет ни разу не взглянула. Накануне вечером Джереми сказал, что он угощает.
— Кхе-кхе, — прозвучало в очередной раз над моим ухом. — Боюсь, мадам, что через десять минут мы закрываемся.
— Да-да, — пропищала я. — Я знаю. Просто мой друг еще не вернулся. Он в туалете. Не знаю, удобно ли попросить вас заглянуть туда и проверить, все ли с ним в порядке. Обычно он так долго в сортире не торчит.
Один из официантов у кассы хрюкнул и поспешно закашлялся, чтобы скрыть смех.
— Но этот джентльмен уже ушел, мадам, — поведал мне метрдотель. — Почти час назад. Он сказал, что получил сообщение по пейджеру, его срочно вызвали на службу, а вы останетесь, чтобы допить кофе.
— Что он получил? — Я даже не подозревала, что у Джереми есть пейджер.
Метрдотель нахмурился:
— Вы хотите сказать, что он не предупредил вас?
Мое вытянувшееся лицо красноречиво сказало ему все, что он хотел знать.
— Мне, право, очень жаль, мадам.
— Глупости! — вспылила я. — Не верю я вам!
Я сорвалась с места и, не чуя под собой ног, понеслась к мужскому туалету. Страшные подозрения в правоте метрдотеля утвердились в моем мозгу лишь после того, как я поочередно заглянула во все кабинки мужского туалета, насмерть перепугав пожилого господина, пребывавшего в задумчивой позе в одной из них.
— Господи, но ведь не мог он меня бросить! — жалобно воскликнула я.
— Будьте любезны, закройте дверь! — взмолился пожилой господин, тщетно пытаясь прикрыться туалетной бумагой.
Спотыкаясь от горя, я поплелась в зал, где меня встретил озабоченный метрдотель. Предъявив счет, он промямлил:
— Мадам, не будете ли вы так любезны…
— Подождите. — взмолилась я. — Он должен быть где-то здесь. Может, он по ошибке в дамский туалет зашел. Не мог он без меня уехать! Не такой он человек. Да и пиджак его здесь! — Я торжествующе указала на роскошный блейзер от Джорджио Армани, который остался висеть на спинке стула. Джереми гордился им и берег как зеницу ока. Будь на то его воля, он носил бы его шиворот-навыворот, чтобы все могли видеть этикетку.
Я уже собралась ворваться в дамский туалет и перевернуть там все вверх тормашками, когда зазвонил телефон. Мобильный. Из кармана пиджака Джереми.
— Ну уж телефон свой он точно не оставил бы, — провозгласила я, истерически захихикав.
Телефон продолжал звонить настойчиво и грозно.
— Почему бы вам не ответить, мадам? — предложил метрдотель.
— Но… — Я замялась. — Не уверена, вправе ли я. Это ведь его телефон…
— Тогда отключите его. Очень жаль, но в нашем заведении запрещено пользоваться мобильными телефонами.
— Хорошо, я отвечу, — согласилась я.
Выдернув писклявый аппаратик из внутреннего кармана пиджака Джереми, я растерянно уставилась на него, ибо понятия не имела, как открывается эта штуковина. Поддела крышку так и этак, но все мои усилия ничем не увенчались. Тогда, устав наблюдать за моими муками, метрдотель забрал у меня мобильник, открыл и вручил мне.
— Алло, — робко сказала я. — Телефон Джереми Бакстера.
— Сам знаю, — ответил знакомый голос. — Я и есть Джереми Бакстер.
— Джереми! — Я нервно хихикнула. — Куда ты, черт побери, запропастился? Я уже волноваться начала. Ты из вестибюля звонишь, что ли? Не самая остроумная шутка — официанты на меня косо смотрят. Выручай! Где ты?
И я обвела взглядом ресторанный зал, словно рассчитывая заметить прячущегося Джереми за кадкой с фикусом.
— Я подъезжаю к аэропорту.
Мне показалось, что на меня потолок обвалился.
— Что?!
— Я в паре миль от Гэтвика, — со вздохом сказал Джереми. То есть в тридцати милях от меня! — Мне очень жаль, Эли, но я не вернусь. Сегодня по крайней мере.
Должно быть, я сразу побелела. Во всяком случае, метрдотель поспешно шагнул ко мне и, отодвинув стул, помог сесть.
— Джереми, — проскрипела я. — Что происходит? Тебя срочно в Польшу вызвали?
— Нет. Просто наша беседа нагнала на меня тоску, и я решил, что лучше оборвать все одним махом.
— Что оборвать? Беседу?
— Нет. Все. Наши с тобой отношения.
— А-а-а! — возопила я. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь!
— Нет, Элисон, боюсь, я никогда не был настроен настолько серьезно.
— Но ведь мы помолвлены! — взвыла я.
— Уже нет!
— Но это невозможно! — воскликнула я. — Нельзя же так, Джереми, по телефону. Только последний трус на такое способен. Господи, какая подлость! Вернись немедленно, я требую!
— Между прочим, я мог тебя и по факсу оповестить, — возмутился Джереми. — И вообще давай прощаться. В зоне аэропорта этот телефон отключится. Будь здорова, Элисон. Да, мобильник можешь себе оставить.
— Нет! Нет! Не-е-ет! — завизжала я.
Но Джереми, судя по всему, был уже вне досягаемости моих воплей. Я попыталась ему перезвонить и нажимала кнопки на сотовом телефоне, пока не посинела. Не могло же такое со мной случиться! Это просто скверная шутка. Я попробовала дозвониться в аэропорт, попросить, чтобы рейс на Варшаву задержали, пока мы с Джереми не выясним отношения.
— Хм… — отвлек меня метрдотель. — Быть может, теперь, когда выяснилось, что джентльмен не вернется, вы уделите мне минутку, чтобы закончить наше дело? — Говоря, он обмахивался счетом, словно миниатюрным веером.
— Господи, да у меня, наверное, и денег столько нет! — ужаснулась я, увидев итоговую сумму. Порылась в сумочке, но наскребла только двадцать фунтов да пакетик ментоловых пастилок. Чтобы уплатить по счету, мне не хватало около тридцати фунтов. — Как у него только совести хватило? — громко вопросила я, обращаясь в пустоту. — Он должен был поддержать меня. Утешить в трудную минуту. И уж, конечно, не подталкивать к краю пропасти.
— Будьте любезны, мадам, пройдите в мой кабинет, — пригласил метрдотель, опасаясь, что мои причитания распугают немногочисленных посетителей. — Уверен, мы с вами сумеем договориться. Возможно, вы оставите нам что-нибудь ценное в качестве залога, а деньги привезете потом. Скажем, паспорт?
— Паспорт? — переспросила я. — Да вы в своем уме? Меня же саму под залог выпустили. Мой паспорт в полиции.
Это известие нисколько не поколебало решимости метрдотеля во что бы то ни стало получить свое.
— Тогда, быть может, ваши водительские права?
— Я их с собой не взяла.
Рыдая, я кинулась к ногам метрдотеля, умоляя его позволить мне вымыть посуду или выполнить любую другую, самую черную работу.
— Судомойка у нас есть, — сказал он, поднимая меня с колен. — Возможно, учитывая все обстоятельства, мы простим вам часть долга. Вы и так испытали серьезное потрясение. — Он хлопнул себя по лбу. — Вот, придумал! Давайте мне мобильный телефон, и на этом покончим. Да, ну и, разумеется, все деньги, которые у вас есть.
Телефон ему пришлось буквально силой выдирать из моих одеревеневших пальцев. Я держалась за него, как утопающий за соломинку. Если не считать пиджака от Джорджио Армани, то телефон сотовой связи оставался последней ниточкой, связывающей меня с Джереми. А вдруг он решит перезвонить мне и скажет, что видел кошмарный сон?
— Он домой вам позвонит, — урезонил меня метрдотель, решительно завладев желанной добычей.
Затем, не обращая внимания на мои протесты, вызвал такси. Опасался, должно быть, что в таком состоянии я все их фонари посшибаю. И вот, сжавшись на заднем сиденье такси, я залилась горючими слезами. Как он мог? За что? Неужели ему не понравилось, что в самолете по пути на Антигуа я отказалась от его предложения вступить в члены клуба любителей секса в поднебесье?
Водитель минут десять слушал мои рыдания и лишь потом осведомился, куда меня везти. Славный человек. Оказывается, он даже счетчик не включал, пока я плакала.
— Я должна уметь сама за себя постоять, — повторяла я как заклинание. — Должна твердо на ногах держаться.
К сожалению, эта мантра не помогла, и в квартиру я поднималась на ватных ногах. В прихожей они вообще подогнулись, и я в изнеможении рухнула на пол. Только Пушистик меня согревал, пока далеко за полночь не вернулась Эмма. Для того лишь, чтобы надеть свежие трусики перед очередным свиданием с Эшли.
Глава 43
— Ты должна взять себя в руки, старушка, — убеждала меня Эмма. Сначала она стащила с меня пальто, а теперь заставляла надеть халат. — Причем как можно быстрее.
К счастью, было воскресенье, и я могла посидеть дома. Плюхнувшись на софу, я твердо решила, что больше с нее не встану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43