Добравшись до крыши, пересек ее и открыл деревянный люк. К люку была прикреплена веревочная лестница, опускавшаяся до пола большой пустой комнаты без окон. Спустившись на пол, он направился к единственной двери.
Сверху на крыше Марчелло приоткрыл люк. Сделал он это осторожно. Хорошо смазанные петли не скрипнули, поэтому все было тихо.
Он заглянул в люк. Этого было достаточно, чтобы заметить, как Диморра прошел в дверь и закрыл ее за собой. По звуку можно было судить, что на засов ее не заперли.
Сзади бесшумно подкрался Карлеотти. Марчелло повернул к нему голову и кивнул.
— Это здесь. Иди за Салом и парнями.
Карлеотти бесшумно вернулся назад по крыше. «Хороший мужик, — думал Марчелло в ожидании. — Еще несколько таких, и наша банда станет крепче и могущественней, чем была».
Долго ему ждать не пришлось. Сал Фиоре далеко не отставал от него, когда он преследовал Диморра. Он поднялся на крышу вместе с Карлеотти и еще дюжиной парней. Все были вооружены. У троих были обрезы. У двоих пулеметы. Когда они накроют Паоло и его маленькую шайку, споров не будет.
Марчелло, когда Сальваторе присел рядом с ним, открыл люк пошире.
— Ну, что решил? — прошептал он.
Фиоре посмотрел вниз, обшарил взглядом комнату и жестко улыбнулся.
— Чего тут думать, если мы обнаружили, где спрятано спиртное, — прошептал он в ответ.
Марчелло кивнул.
— Я тоже так думаю.
Сал Фиоре распахнул люк.
— Полезли осторожненько.
Первым спустился Марчелло, за ним Карлеотти. Пока Сал Фиоре, и остальные спускались вниз, они держали под прицелом закрытую дверь.
Когда все были внизу, Сал махнул рукой. Они разошлись по обе стороны двери. Фиоре нажал на ручку. Дверь не была заперта. Он распахнул ее и отступил в сторону — так что трое его людей могли сразить из обрезов любого, кто стоял бы по ту сторону.
Но там никого не было. Там была только закрытая дверь без ручки, сделанная из толстой стали и надежно запертая.
Карлеотти выругался и нажал на нее плечом. Дверь даже не дрогнула.
Сзади них послышался шум. Они обернулись и увидели, как веревочная лестница падает на пол. Все находившиеся в комнате одновременно посмотрели вверх на открытый люк и наставили на него оружие.
Все они оказались в ловушке в этой комнате и поняли это. Но если кто-нибудь собирается в них стрелять, ему понадобится выставить над люком свою башку.
Ни одна голова не появлялась. Вместо этого в отверстие люка что-то влетело и, вращаясь, шлепнулось на пол у них под ногами.
Ручная граната. В комнате раздался дикий крик, все бросились врассыпную, насколько им позволяли стены.
Граната не взорвалась. Просто упала и лежала. Сальваторе, вжавшись в стену спиной, дикими глазами уставился на нее и заметил, что запала в ней нет.
С крыши раздался голос, достаточно громкий, чтобы его слышали все:
— Здесь Паоло Регалбуто. Гранат у нас предостаточно, чтобы разнести всех вас на куски. Но мне этого не хочется.
Это было правдой. Чтобы стать хозяином города, ему нужно было собрать под своей рукой членов банды Фиоре, а не убивать их. Ему требовалось их столько, сколько он сумеет заполучить, тогда он мог начинать действовать.
Все вместе они подползли к люку. С ними был еще один человечек, маленький сицилиец с умным лицом по имени Калочаро Ното. Хотя ему было всего тридцать, в кругах мафии Нью-Йорка его уважительно называли Дон Кало.
Паоло встретил его на Багамах, где тот также закупал груз английского спиртного. Ното долго беседовал с Паоло и гангстерами-сицилийцами из других городов. Всем им он внушал одно и то же: сицилийские нелегальные группы в любом городе самые малочисленные. Но если они объединятся, то легче справятся с любым врагом.
Ното предлагал объединить все сицилийские группы мафией для взаимной поддержки. На Паоло это произвело впечатление. Поэтому он и послал это Ното.
Паоло снова крикнул в открытый люк:
— Большинство из вас из Нью-Йорка. Поэтому имя Дона Кало Ното кое-что значит для вас. Так вот, он сейчас здесь, со мной. И он на моей стороне. — Он посмотрел на Ното и кивнул.
Ното громко заговорил:
— Многим из вас, сидящих внизу, знаком мой голос. Остальным известна моя репутация. Вы знаете, что мое слово твердое. И вот я даю вам слово: если вы сделаете то, что скажет Паоло Регалбуто, никто из вас не будет убит. Если бы я не верил его слову, меня бы здесь не было.
Он остановился и взглянул на Паоло.
Паоло снарядил очередную гранату.
— О'кей, — мягко обратился он вниз, — вот чего я хочу.
Я предлагаю вам войти в мою организацию и поработать на меня и для своего блага. Это касается и тех, кто уже давно работает на Фиоре, не только новеньких. Я не держу зуб на прошлое.
— Ты врешь, сукин сын, — взвизгнул Фиоре. — Не будь этих стен, мы бы тебе показали! Ты бы сдох, визжа как свинья.
— Только двум подонкам я не могу простить, — продолжал Паоло. — Это Сал Фиоре и Марчелло. Те, кто хочет примкнуть ко мне, должны будут выполнять мои приказания. И начнем прямо сейчас. Я хочу, чтобы эти оба были мертвы.
Не вставляя запала, он швырнул в люк вторую гранату. Как только она упала на пол, он снова заговорил:
— Это последняя, что впорхнула туда без грохота. Следующая влетит как положено. На размышление у вас минута.
Короткая тишина внизу. Затем вскрик, шум потасовки, револьверный выстрел, снова потасовка. И опять тишина.
— О'кей, — послышался голое Карлеотти, — мы с вами.
Очень осторожно Паоло склонился над краем люка. Внизу, подняв головы вверх, стояли тринадцать мужчин, руки их были подняты, оружие лежало на полу.
Но на полу валялось не только оружие.
У Марчелло было перерезано горло. У Сала Фиоре разбит череп.
Они лежали в центре комнаты. Их безжизненные глаза смотрели на Паоло Регалбуто.
Глава 15
Под дождем быстро темнела мостовая, а вокруг фонаря на углу светился туманный ореол. Джонни Конелли и Шед Мак-Кенн вышли из спортивного клуба, расположенного на 5-й стрит и остановились в дверях. Снаружи лил проливной дождь. Было поздно и улица была пустынна.
— Ничего хорошего, — проворчал Шед.
— Угу, — спокойно согласился Конелли. Он понял, что Шед говорит совсем не про плохую погоду.
У них только что состоялась беседа с мелким вымогателем, работавшим на небольшом участке возле клуба, из которого они вышли.
Это была последняя из целой серии одинаково неудачных бесед, проведенных ими после полудня с торговцами, сохранившими верность организации Линча.
Все они начали снюхиваться с Паоло Регалбуто, нынешним главой весьма эффективной банды, в которую вошли остатки банд Руссо, Мюррея и Фиоре.
— Ничем не могу помочь, — сказал им Ракен, вторя остальным. — Мне необходимо снабдить 17 забегаловок. Галлахеры уже давно ничего не поставляют, а Регалбуто тут как тут. И что я могу поделать, особенно теперь, когда они заперлись в своем отеле и боятся высунуть оттуда нос.
— Тебе лучше знать, — грубо ответил ему Конелли. — Джек и Чарли не слабаки. Они просто выжидают, чтобы разделаться с Регалбуто одним ударом. Когда подойдет время, они устроят нечто грандиозное. По-настоящему грандиозное.
Ракен не опасался вызвать раздражение у Галлахеров.
— Когда они это сделают, тогда можете им сказать, что я с ними. Но только когда они это сделают.
Шед отогнул вниз поля своей шляпы.
— Обратно в «Триангл»?
Конелли отрицательно покачал головой.
— Сейчас два часа ночи, и я устал. Это подождет до полудня. Тем более у нас нет для них ничего приятного.
— Да, — Шед выругался и поднял воротник. — Тогда до встречи. — Он быстро пересек улицу и сел в свою машину.
Когда он отъехал, Конелли направился к своему автомобилю, стоящему на противоположной стороне улицы. Дети должно быть спят, да и жена тоже. Она была очень восприимчива, и если у него были неприятности, у нее болела голова.
Он сел в машину и повернул ключ зажигания.
Холодная сталь револьвера уперлась ему в шею. Он испуганно вздрогнул, но затем взял себя в руки.
— Вот так, — мягко произнес мужской голос с заднего сиденья, — не шали.
Голос принадлежал Джимми Бруно. Рядом с машиной появился громадный мужчина в светлом плаще. Он наклонился к боковом} стеклу и Конелли узнал Паоло Регалбуто.
— Подвинься, Джонни.
Конелли подвинулся. Бруно, не отнимая револьвера от его шеи, сдвинулся с ним вместе. Паоло уселся за руль и захлопнул дверцу. Конелли не шевелился, когда Паоло нашарил у него под мышкой в кобуре револьвер и вытащил его.
Положив револьвер в свой карман, Паоло тронул машину и повел ее. Миновав перекресток, Паоло бросил взгляд в зеркало заднего вида. Конелли тоже посмотрел и увидел, как с противоположной стороны улицы тронулась машина и пристроилась за ними. Ни Паоло, ни Бруно не сказали ни слова.
Конелли начал надеяться, что эта поездка не в одну сторону. Если бы его хотели убить, то пристрелили бы как только он сел в машину. Но это не принесло ему успокоения.
После пятиминутной езды в молчании Паоло притормозил в темном деловом районе города. Другая машина остановилась позади, фары ее погасли. Из машины никто не вышел.
Паоло заглушил мотор, выключил огни и, повернувшись к Конелли, начал ровным доверительным тоном.
— Ты умен и отважен и хороший организатор. Ты хороший парень, Джонни. Я хочу, чтобы ты был на моей стороне, работал на меня. И ты увидишь, как пойдут дела. Скоро весь город будет у меня в кармане. И кто работает на меня, делает себе благо.
Конелли молчал, оттягивая время, чтобы подумать. Вначале он решил соврать, отделаться одними словами и тем самым сохранить себе жизнь. Но тут он увидел, как внимательно изучает его лицо Паоло, и отбросил эту мысль.
— Я не предатель, — сказал он тихим чужим голосом. Произнести такое, чувствуя прикосновение холодного ствола, было нелегко, но он заставил себя выдавить слова. — Если вы хотите, чтобы я заманил в вашу ловушку братьев Галлахеров, — я этого сделать не смогу. Я не продаю тех, с кем работаю.
Он высказался и теперь, с громко бьющимся сердцем, выжидал.
Паоло улыбнулся.
— Я знаю это, Джонни. Мне не нужны те, кто может предать. Я говорю о более поздних временах, когда Галлахеры исчезнут. После этого организация Линча распадется. Тогда ты будешь одним из тех, кому я поручу собрать ее, но под моим началом. Ты будешь играть важную роль. Так же как Бруно и Анджи Диморра и Хайм Рубин будут играть свои роли. Работая вместе, мы посадим Оуэна Шейла в кресло мэра. И тогда город наш. Устраивает?
— Может быть, это и заманчиво, — осторожно согласился Конелли, — но они, насколько я знаю, не собираются убираться.
Паоло злобно улыбнулся.
— Они исчезнут. Они помогли убить Дома Руссо. Так будет и с ними.
— У тебя нет шансов дотянуться до них в «Триангле» или где-нибудь поблизости, — твердо сказал Конелли. — Они не настолько глупы, чтобы покидать то место, где они в безопасности.
— Это моя проблема. От тебя требуется только не забывать того, что я тебе сказал. Когда подойдет время, позвони мне в отель «Бекшае», там будет моя штаб-квартира, как только Галлахеры выйдут из игры.
Паоло положил свою большую ладонь на плечо Конелли.
— Ты сам поймешь, когда это время наступит. Я буду ждать твоего звонка.
Конелли ничего не ответил, но Паоло, казалось, и не ждал ответа. Открыв дверцу, он вышел на тротуар. Револьвер был убран с шеи Конелли, и Бруно покинул заднее сидение.
Конелли сидел и смотрел в зеркало, как они направились к стоящей сзади машине и сели в нее. Он не шевелился, пока их машина не проскочила мимо и не скрылась за углом.
* * *
Федеральный суд занимал массивное здание из белого кирпича неподалеку от мэрии. Чиновники и работники прокуратуры размещались на третьем этаже. Хайм Рубин сидел на длинной деревянной скамейке в приемной федерального прокурора, держа свою жемчужно-серую шляпу на тощих коленках, и безмятежно разглядывал на дубовой панели стены портрет Авраама Линкольна в золоченой раме. За столом секретаря прокурора, под портретом, в данный момент никого не было.
Секретарша вышла доложить своему шефу имя этого маленького худощавого мужчины, пришедшего без приглашения, но с твердым заявлением, что прокурор захочет его принять.
Когда она, наконец, появилась, вместе с ней вышел и прокурор, высокий, с вежливым выражением лица мужчина по имени Кастерман.
Он осторожно взглянул на Хайма.
— Я подумал, что, возможно, моя секретарша перепутала имя.
— Нет, сэр, — вежливо ответил Хайм. — Это я. Я должен вам кое-что заявить. Весьма важное.
Кастерман еще немного поразглядывал Хайма циничными глазами.
— Хорошо, пройдемте.
Он повернулся и вошел в кабинет. Хайм пошел за ним, похлопывая себя по ноге шляпой.
Кабинет федерального прокурора был просторным и светлым, пол из мрамора, на панельных стенках полки с книгами по законодательству и картины импрессионистов.
Кастерман сел за длинный пустой стол, на котором, кроме телефона, подставки для карандашей и простого белого блокнота, ничего не было.
Он указал Хайму на стул у другого края стола. Хайм сел.
Кастерман сложил на столе пальцы и, ничего не говоря, с отвращением посмотрел на него.
Так прошла почти минута. Затем открылась дверь и в кабинет вошел Шервин Харпер, пухлый низенький человек с пронзительными глазами за толстыми стеклами очков.
Харпер был первым заместителем Кастермана и мозговым центром прокуратуры.
Кастерман был чисто политической фигурой, получив свое место в корпорации юристов от благодарного президента за активное участие в последней предвыборной кампании.
Харпер остановился возле стола и сказал:
— Привет, Хайм. По виду ты процветаешь.
— Пытаюсь, мистер Харпер. Только пытаюсь.
Кастерман нахмурил брови.
— Я смотрю, вас не надо представлять друг другу.
— О, мы знаем друг друга, — мягко сказал Харпер. Его пытливые глаза прилипли к лицу Хайма.
— С чем ты пришел?
— Ну, дело вот в чем, — начал Хайм спокойным тоном. — Братья Галлахеры убили Дома Руссо и Ральфа Блайза. Я был свидетелем. Они сделали это с помощью бандитов, которых привезли с другого штата. Ведь это делает данный случай федеральным, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18