В ответ Анна быстро моргнула несколько раз, этот жест она взяла от Флинн, которая моргала не закрывая один глаз. Иногда, когда Анна смотрела на Джека, она видела его детство и юность. Младенца, выпускника и прыщавого юнца, словно годы накладывались один на другой, как диапозитивы в медицинских учебниках. Она точно знала, каким Джек был в двенадцать лет, – из его рассказов и благодаря собственному воображению, – словно он был частью ее собственной истории.Сегодня хороший день – сейчас Анна в это верила – сухая, солнечная поляна, достаточно большая для троих после ливня, который все промочил.Дома Анна быстро прослушала сообщения на автоответчике, пока Джек и Стюарт выгружали из машины покупки. Два сообщения были от агента, чей голос был настолько щебечущим и раздражающим, что Анна стерла их, как только поняла смысл: Лори приедет в понедельник, чтобы вывесить во дворе объявление о продаже. Анне придется заехать в офис, подписать кое-какие бумаги. И им нужно будет решить, какую цену указывать – определенную сумму или рыночную стоимость. «Пожалуйста, перезвоните, как только сможете». Следующие два были от Греты: «Я не думаю, что смогу приехать до субботы». И второе: «Я наверняка не смогу приехать до субботы, но приеду обязательно. Джек, пожалуйста, позвони мне».Анна передала сообщение, как только Джек со Стюартом вошли в дом:– Грета просила тебя позвонить.– Ладно, – сказал Джек и пошел на кухню. Анна отправилась за ним.– Что случилось? – спросила она.– Что ты имеешь в виду? – Он взял со столика записку. – Марвин поехал в Бостон отвозить в галерею свои скульптуры. Будет поздно вечером. – Джек протянул ей записку. – Ты знаешь, эти идиотские скульптуры идут нарасхват. Он становится богачом.Анна подняла брови.– Я буду наверху, если понадоблюсь. – Джек вышел из кухни и позвал: – Стюарт?– Я в комнате. Читаю, – отозвался Стюарт.– Хорошо. Простая проверка. Я спущусь через час, собираюсь немного вздремнуть.– Ага, – сказал Стюарт. – Я так и подумал.Анна разобрала продукты и достала сковороду, чтобы пожарить бекон для пса. Она перечитала записку Марвина, просмотрела почту и взяла трубку. Джек был на проводе наверху. Анна отставила сковородку, прикрыла рукой микрофон и тихонько слушала.Джек разговаривал с Гретой.Грета говорила:– Ты спрашивал у Анны, возможно ли, чтобы ребенок был от тебя?– Нет. Весь день прошел в ожидании результата. Стюарт хотел заново провериться, а это всегда трудно. Я имею в виду, мы были почти уверены, но все равно все это сильно выматывает. Я-то привык, потому что мне приходилось делать это каждые полгода.– Он здоров?– О да, – ответил Джек. – В любом случае, Стюарт стал теплее относиться к идее отцовства. Он всегда хотел ребенка.Что за чертовщина? Подумала Анна. Что, черт возьми, происходит?– Я не против, чтобы Стюарт стал биологическим отцом, – сказала Грета. – Но послушай, я звоню, потому что до завтра не смогу приехать.– Да, я это уже слышал.– А еще я хотела сказать, что у меня сейчас период овуляции. Как думаешь, не хотел бы Стюарт приступить к этому на выходных? Не могли бы мы попытаться в субботу ночью?– Эй, люди, вы совсем лишились рассудка? – рявкнула Анна в телефонную трубку.– Привет, Анна, – поздоровалась Грета.– Я не знаю по поводу субботней ночи, – сказал Джек. – Мы со Стюартом заключили соглашение и все еще его соблюдаем. Сначала один шаг, потом другой, быстро, но по порядку. Хотя, если все эти шаги объединить, Стюарту может понравиться эта идея. Я имею в виду, может пройти и полгода, пока мы попадем в яблочко, и девять месяцев после этого, прежде чем появится маленький приятель или приятельница. К этому времени мы со Стюартом будем женаты уже шестнадцать месяцев. Я думаю, вполне нормально, если мы начнем завтра.– Нет, на самом деле ненормально, – откликнулся в трубке Стюарт.– У нас что, общий разговор для всех? – полюбопытствовала Грета.– Это, конечно, то, что нам со Стюартом предстоит обсудить, – сказал Джек.– Самая нелепая идея, которую я когда-либо слышала, – снова вмешалась Анна.– Вот он, голос разума. Давайте же его послушаем, – поддержал ее Стюарт.– Мне кажется, неправильно рожать ребенка в такой пестрой семейке, – Анна.– Почему? – одновременно спросили Грета и Джек.– Почему? Почему неправильно? Да потому, Джек, что с какого-то момента Грета и Стюарт будут растить этого ребенка без тебя, если говорить прямо. У него или у нее будет две разбитых семьи – одна семья с матерью-одиночкой, а другая – с овдовевшим папашей, – сказала Анна.– У маленькой девочки будут любящие отец и мать. Я третий родитель. Как много детей ты знаешь, у которых трое родителей? У нее будет замена на случай, если что-то случится с одним из нас. А кроме того, у нее будешь ты, – сказал Джек.– Нет, – отрезала Анна. – Меня у нее не будет. Я не буду частью жизни этого ребенка, у меня уже был один. Я в этом не участвую.Все трое замолчали, Анна присоединилась к ним, молчание замкнулось в квадрат. Анна чувствовала, что они ждут. Время настало.– Я переезжаю. Я продаю дом и переезжаю. Дом выставят на продажу в понедельник.– Ты что? И куда я буду привозить cвоих детей на каникулы, мама? – заголосил Джек.– Куда ты поедешь? – спросила Грета.– Еще не знаю. Может быть, в дом престарелых, где наконец смогу научиться жульничать, играя в карты. Где смогу прожить в депрессии остаток своих дней как ожесточенная пожилая женщина в грязной комнате с пахнущими мочой коврами. Может быть, и туда, – сказала Анна.– Привет, люди, и добро пожаловать на остров Слез. Население – один человек, – откликнулся Джек.– А сейчас я вешаю трубку. С чувством раздражения и разочарования в вас троих. Но прежде чем повешу трубку, я вам кое-что скажу. И преимущественно это касается Джека, остальные могут принять это в качестве совета: наверное, горе – это вторая наихудшая причина, из-за которой стоит заводить ребенка.– А первая? – поинтересовался Стюарт.– Первая – заводить ребенка лишь потому, что кто-то еще хочет, чтобы ты сделал это. А сейчас, вы уж извините меня, мне нужно пожарить мясо собаке.– Анна, я все еще приглашена на выходные? – спросила Грета.– Конечно. Это и дом Джека тоже, и они со своим партнером всегда могут пригласить своих друзей, – смягчилась Анна.– Их друзей? Большое тебе спасибо. – Грета расплакалась.– Я не это имела в виду Анна замолчала. – Грета, прости меня. – Она подождала. – Джек, ты не мог бы оторваться от телефона на секунду?– Что бы ты ни сказала, я хотел бы это услышать. Анна вздохнула:– Грета, горе заставляет жизнь идти кувырком. Джек расстроен так же, как мы с Марвином. Мне кажется, он слишком ранимый, чтобы принимать такие решения. И я уже выслушала мнение Стюарта по этому поводу.– Ну, я согласен с тобой, Анна, – сказал Стюарт. – Я на самом деле хочу ребенка. Очень хочу. Но мне бы не хотелось торопиться. Дом, свадьба, ребенок.Джек вздохнул.– Подожди… – начал он.– Дом? – спросила Анна. – Чей дом? Мой дом? – Это было уже чересчур. – Знаете что, сейчас я больше ничего не хочу знать. Я вешаю трубку. Я собираюсь приготовить ужин Крошке Иисусу, а потом лечь спать. Меня не волнует, что вы делаете, но даже не думайте беспокоить меня до завтрашнего дня.– Анна! – воскликнул Джек, но женщина уже повесила трубку.Грета на самом деле приехала в субботу, но они заключили соглашение не говорить об этом телефонном разговоре. Анна чистила картошку для супа, Джек резал ее кубиками, Стюарт полировал серебро. Казалось, что за день противоречия выросли вдвое: сначала между Гретой и Анной, потом между Гретой и Стюартом, затем между Анной и Джеком и, когда был готов ужин, снова между Анной и Гретой.Анна недоумевала, что произошло за время со вчерашней ночи и сегодня с утра и был ли наряд Греты знаком нового поворота событий. На ней было что-то вроде передника, надетого поверх юбки, украшенной двойным рядом кружев, блузка в деревенском стиле, украшенная кокетливыми шнурочками. Губы и ногти были карамель-но-розовыми. И по тому, как Грета вела себя со Стюартом – она была заботливой, громко и фальшиво смеялась над самыми глупыми его шутками, – Анна заподозрила, что Грета выбрала такой стиль поведения как наименее его отпугивающий. Может быть, так оно и было. Но на месте Стюарта она бы обиделась. Неужели Грета действительно думает, что Стюарт захочет сделать наследника с Малышкой Бо Пип?– Я рассказывал тебе, как однажды сломал обе ноги в Вейле? – спросил Джек. – Ехал на лыжах со спуска, который был бы для меня слишком крутым даже при лучших обстоятельствах, но на полпути мне показалось, что я увидел Антонио Бандераса. Я мчался так быстро, как мог, а в следующую минуту я уже лежал на носилках и смотрел на шестнадцатилетнего инструктора, который спрашивал, все ли у меня в порядке. Шесть недель я лежал на вытяжке.Грета рассмеялась, словно это была самая смешная история, которую она когда-либо слышала. Стюарт закатил глаза.– Извините… – сказала Анна.– Куда ты собираешься? – поинтересовался Джек.– Нам нужно еще хлеба.Она пошла на кухню и набрала номер сотового телефона Марвина.– Ты где? – спросила Анна, когда он взял трубку.– Наверху. Работаю. А что случилось?– О, ничего особенного. Мы собираемся ужинать. Присоединяйся, если хочешь. – Анна услышала музыку Джоан Баэз на заднем плане. – Я имею в виду, пожалуйста, присоединяйся к нам. Мне нужно подкрепление.– Идет война? – спросил Марвин.– Война за место для правильных боевых действий, помимо всего прочего.Музыка смолкла.– Я спускаюсь. Встречай меня на лестнице.Анна схватила хлебницу, поставила ее на стол и юркнула вон. Это заметил только Стюарт. Пес пошел следом.Анна села на середине лестницы, Марвин подсел рядом. Его волосы, одежда и руки были испачканы, и от него пахло влажной глиной.– Что здесь происходит?– Предполагаю, какая-то любовная история.Он покачал головой и вытянул руки ладонями вверх в знак беспомощности.– Думаю, что Грета здесь для того, чтобы забеременеть на этой неделе.Марвин сел прямо и скрестил ноги:– Прости? Она что?– Ты же слышал, что я сказала. – Анна высморкалась, и Крошка Иисус, подумав, что это одна из ее остроумных выходок, забил хвостом по стене.– Забеременеть? От кого? Он замолчал.– От меня?– Марвин, – сказала она.– Ну а от кого? Я единственный мужчина в этом доме, не бесполый и не голубой.– Я не могу сейчас с ними общаться. В эти дни мне не слишком хорошо удается держать себя в руках.– Ты и не должна это делать. – Он погладил пса, который положил голову на ступеньку между ним и Анной, а оставшуюся часть тела разместил еще на четырех. – Вот что, иди-ка наверх, а я принесу твой ужин. Если хочешь, можем посмотреть DVD. В любом случае, я сегодня слишком долго работал.Анна помолчала.– Было бы неплохо. Послушай, спасибо тебе.– За что? – спросил он.– За то, что всегда был добр ко мне, даже когда я на самом деле этого не заслуживала.Марвин кивнул и не сказал ничего, поглаживая шелковистые уши пса.– Боже, Флинни так любила это животное. Иногда мне кажется, что это человек в собачьем облике. Иногда, клянусь, он смотрит на меня ее глазами.Наверху Анна играла на виолончели и ждала, пока наполнится ванна. Просто ради удовольствия она сыграла Баха в ключе фа диез, в этой же тональности пели старые трубы, когда горячая вода лилась по древней водопроводной трубе. Это звучало словно саундтрек к фильму Хичкока. Ей стало скучно, и она опустила виолончель, проверила ванну и выключила воду. Затем добавила соли с запахом лаванды, взяла с собой чистое платье и вышла в коридор. Дверь в комнату, где спала Лили, была приоткрыта. Анна вошла. Кто-то сидел в кресле рядом с кроваткой Лили, положив руку на маленькую спинку девочки.– Привет, – прошептал Марвин.– Что ты делаешь? – спросила Анна.– То же, что и ты. Мысленно возвращаюсь к своим лучшим чертам.Анна осторожно села на кровать, слушая глубокое ровное дыхание спящего ребенка.– Иди сюда, – сказал он, похлопывая по месту на краю кровати, взял руку Анны и нежно положил на спину Лили. – Неужели есть что-то прекраснее, чем это? Мне нужно было завести два десятка детей. Мне нужно было уговорить Поппи на большее. – Анна задела ладонь Марвина, и он взял ее за руку. Они сидели так, пока Лили не перевернулась, а вода в ванне не остыла.Они с Марвином вышли из комнаты.– Кстати, о Поппи, – произнес Марвин в коридоре. – Я нашел ее. То есть нашел, где она остановилась. Я оставил сообщение.– Я думала, ты давно это сделал, – опешила Анна. – Когда она была в Италии.– Да, но она никогда мне не перезванивала. Я не мог оставить эту новость на автоответчике, просто не мог. Но на этот раз она перезвонит, я сказал, что хочу развестись. – Он вздохнул и провел пальцами по волосам. – Это так скверно, когда приходится подкупать жену таким образом.– Хотела бы я поговорить с ней, – сказала Анна. Марвин удивленно посмотрел, когда она это сказала:– Правда?– Я не знаю. Может быть.– А еще я хотел сказать, что переезжаю в Нью-Йорк. Мои работы хорошо выставляются и продаются, ну и мне пора быть в центре событий.Анна кивнула:– Я рада за тебя.– И я хотел предложить тебе ехать со мной. Ты можешь жить у меня так долго, как захочешь, пока не определишься, чем заняться. У меня есть небольшая квартирка в Вест-сайде. Джек сказал мне, что ты продаешь дом. Это правда?Анна кивнула.– Очень мило, что ты предложил мне остаться с тобой.– Я должен быть уверен, что с тобой все в порядке, прежде чем уеду.Они пошли в комнату Анны.– Что ты хочешь посмотреть? – Анна держала в руках диски.– Что угодно. Что захочешь, – сказал он.Анна выбрала свой любимый, «Цельнометаллический».В воскресенье утром Анна готовила завтрак на кухне, когда услышала, как кто-то с шумом спускается по лестнице. Она сняла с плиты сковородку с яичницей и пошла посмотреть. Вещи Джека вперемешку с вещами Стюарта, красный чемодан Греты и спортивная сумка медицинских препаратов Джека.Джек спустился по лестнице, он выглядел больным и уставшим – типичный зеленоватый оттенок кожи, который появлялся, когда Джек менял лекарственные препараты, хотя он принимал одни и те же таблетки уже полгода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49