Запах стоял ужасный, словно там было множество разгоряченных тел, на полу валялась недопитая бутылка кока-колы, полная мух с голубыми крылышками. В поезде становилось все темнее и темнее, люди стали жаловаться и возмущаться. Кондуктор, который последнее время присутствовал в каждом ее сне, встретился с Флинн взглядом и улыбнулся. Его зубы были черными и выглядели так, словно их вставили вверх тормашками, да еще и не на те места. В них она увидела маленькие лица. Еще прошлой ночью этот человек пел ей испанские серенады и превращал листья деревьев в маленьких попугайчиков, чтобы заставить ее улыбнуться.Теперь он был совсем другим.Анна не знала, что в городке живет так много народу, – и, казалось, все они, нарядно одетые, сейчас собрались в ее гостиной. Здесь была Виолетта в своем типичном странном наряде из фех юбок, шотландского свитера и армейских ботинкок. Элмер Тибодо Третий, фармацевт, чей отец и дед владели аптекой, которая сейчас принадлежала ему. По мнению Анны, каждый представитель рода аптекарей Тибодо больше походил на продавца подержанных машин. Он пришел вместе с Трипом, чрезвычайно толстым эпикурейцем, с красивыми руками и страстью к маскам из морских водорослей, которые ему делали в самом плохом салоне города. Его не волновало, что всем было известно о его процедурах с лицом и об ассортименте лосьонов и мазей в его ванной (он тайно встречался с матерью косметолога, которая, конечно же, тратила большие суммы денег на средства по уходу за кожей). Насколько Анна поняла, единственным видимым различием между этим городком сейчас и пятьдесят лет назад было то, что люди стали гораздо более откровенными; отец Триппа, реши он заботиться о своем теле, никогда бы не позволил никому узнать, что у него есть сорок видов лосьона.– Эй! Эй! – кричал сидящий в углу мужчина, когда мимо него проходил новый гость. На коленях у него была коробка с пиццей.Он был чьим-то племянником, Анна не могла вспомнить чьим. Ему было под пятьдесят, рост его достигал почти двух метров. Это был тяжелый случай, с IQ около шестидесяти или семидесяти.– Я Аса, но люди называют меня Тут, я палиндром, – сказал он, посмотрев на только что вошедшую компанию геев.– О, да? – сказал один из них. – Ты уже вышел из туалета?Анна посмотрела на слегка косящие глаза и слюни на его подбородке.– Я принес пиццу. Это праздник? Я заготовил слишком много. Ха.Гостиная заполнилась, на вечеринке перемешались жители городка и геи, которых было очень много. Анна и представить себе не могла, что у Джека так много друзей. Геи любят вечеринки. Или это стереотип? Из подарков, которые они принесли, можно было построить кучу до потолка. Джек сегодня был очень привлекательным, в потрясающем смокинге – акулья кожа от Армани, – оставшемся с тех времен, когда он был богатым. Смокинг был перешит, делал его худобу не такой заметной и в какой-то степени даже стильной. Портной искусно перекроил пиджак и вдобавок подбил его чем-то, поэтому верблюжий горб Джека был практически незаметен. Его редкие светлые волосы были уложены с гелем и поэтому блестели. Анна подумала, что он выглядит как ангел эпохи Ренессанса: его прямое тело было предназначено для того, чтобы получать небесный свет. С тех пор как они познакомились, она еще никогда не видела Джека таким красивым и здоровым. Он стоял с компанией мужчин, некоторые из них по непонятным причинам пришли в маскарадных костюмах. Анна насчитала три Мерилин Монро, одного Роя Роджерса и очень хорошенькую Джуди Гарланд – у молодого парня в костюме Джуди была густая бахрома ресниц, томный взгляд и узкие бедра, словно у девочки. Он принес с собой что-то напоминающее огромную картину, завернутую в рождественскую бумагу с эльфами, которые были больше похожи на чертиков. Его красная помада оставила след на щеке Джека.Анна прошла сквозь всю эту толпу к бару, она была немного рассержена, что Марвина с Гретой еще не было. Грета сказала, что выедет из Бостона пораньше, и Анна предполагала, что она будет здесь до полудня. Наверное, у нее в последнюю минуту возникла какая-нибудь проблема с Лили. И Марвин должен быть уже здесь. Анна протянула свой бокал для мартини бармену. Около бара, словно утомленный бизнесмен с огромными долгами, сидел Стюарт. Он выглядел болтливым и беспокойным.– Предполагалось, что ты будешь Джин Келли? – спросила Анна, кивнув на его плащ.– Что? – не понял Стюарт.– Твой плащ.– О нет. Я не в костюме. – Он подумал, что, должно быть, смешно выглядит в застегнутом на все пуговицы и туго подпоясанном, как у городского извращенца, плаще. Стюарт подошел к толпе, состоящей из Джуди Гарланд и Мерилин Монро, и снова вспомнил мероприятие двухлетней давности, когда все геи, толпившиеся на платформе, были Мерилин. Тогда Джек был на пике своей красоты и неверности, хотя о последнем Стюарт до некоторых пор не догадывался. Если не сдадут нервы, он покажет Джеку свое пальто, когда все будут смотреть подарки. Большинство присутствующих мужчин, если не все они, знали о легкомысленной ветрености Джека. Стюарт насчитал, по крайней мере, пятерых, с кем, бесспорно, когда-то спал Джек. Важно, что это будет публичное вручение подарка: он уже обдумал и отверг идею подарить пальто наедине. Недавно он прикрепил к пальто инструкцию от коробочки с тампонами, ту, что Джек видоизменил для Флинн, – пустые очертания, которые он зарисовал и украсил улыбками и украшениями. Этот клочок бумаги уже не принадлежал их совместной жизни, но показывал новую сторону Джека – сострадание, – которое проникло и в их отношения. Не то чтобы они опять были вместе… Стюарт не хотел задумываться. Единственное чего он хотел в данный момент, – это быть с Джеком. Дэвид пугал его, льстил, выдвигал ультиматумы, поэтому Стюарт перестал звонить сам и не отвечал на его звонки. Сейчас он просто не мог вернуться в Бостон. Один из студентов старшего курса согласился подменить его на занятиях.Стюарт допил виски, надеясь, что нервный пот не побежит по засушенным цветам в рукавах и не просочится сквозь страницы Песни песней Соломона, прикрепленные к воротничку. «Я принадлежу своему возлюбленному, а он принадлежит мне; он в лилиях».Через два часа все смешалось: геи вперемежку с чопорными провинциалами на залитой алкоголем дорожке. Местный приверженец идеи судного дня Альберт Кир, у которого был полный бункер консервов и воды в бутылках, разговаривал с одной из Мерилин, словно они были закадычными друзьями, а Виолетта танцевала с мужчиной, одетым как Джуди Гарланд, под песню «Я верю в чудеса». Джек уже час открывал подарки, и конца этому не предвиделось.– Анна, посмотри, – позвал ее Джек. – Полная коллекция фильмов с участием Роберта Митчема. – Он держал в руках DVD-диски. – Ты, несомненно, заставишь меня смотреть их наверху.– Только по второму кругу. Малыш Митчем – это надолго.– Я предпочитаю длинного Митчема, но понемногу.Анна села на диванчик рядом с Джеком, чтобы рассмотреть его трофеи. Носки из кашемира, три рубашки от Армани, оригинал фотографии Эдварда Вэстона, компакт-диски, сделанные вручную полочки для специй и огромные бутыли лосьонов для тела и гелей для душа.– Когда мне исполнялось пятьдесят, у меня не было даже половины твоей добычи, – шутливо возмутилась Анна.– Геи всегда знают, как важно дарить хорошие вещи. Никогда не знаешь, как долго будешь богат. Ведь правда? – сказал Джек ни к кому не обращаясь. – Сегодня ты инвестиционный брокер, завтра простой телезритель с дешевыми часами на руке.Джуди Гарланд протянул огромный подарок, который мог быть только картиной или чем-то в этом роде:– Готовы к Моне Лизе?– Что это, черт побери? – Джек сорвал оберточную бумагу. – О-о, – протянул он, и Анна увидела выражение его лица – свежее дополнение к набору, – которое ей уже начинало нравиться, покоряло своей подлинностью. Это был очень глубокий и спокойный взгляд, словно Джек видел саму сущность вещей. Его глаза широко открылись и тут же превратились в маленькие щелочки, прежде чем на лице появилась улыбка. – О, – снова сказал он и наконец повернул картину лицом к присутствующим. Это была черно-белая фотография Джека, одетого только в шляпу. В руках у него были щипцы для барбекю, которыми он держал гамбургер, прикрывающий гениталии. Джек стоял у гриля и смотрел в камеру, широко улыбаясь. Его окружали мужчины и женщины, невозмутимые, как будто ничего особенного не происходило, они столпились у гриля, держа в руках приготовленные булочки. Анна предположила, что эта фотография развеселит собравшихся, но люди рассматривали ее с серьезностью, которая больше подошла бы для выставки работ Вэстона. Сначала она не поняла, почему все молчат, – конечно же, это общество не было оскорблено, – пока сзади не подошла Виолетта:– Хм. Отличное тело. Кто он?Анна посмотрела на нее, а потом на компанию вокруг Джека; они избегали смотреть друг на друга и на фотографию.Джек нарушил молчание.– Ты помнишь это, Стюарт? – спросил он. – «Справочник деревенщины», который составлял Курт.Улыбнувшись, Стюарт кивнул. Как он мог забыть такое? Это было как раз перед тем, как все изменилось. Он взглянул на фотографию, а потом на Джека. Никто бы не сказал, что это один и тот же человек, но ему больше нравилось нынешнее лицо. Хотя было заметно, что Джек устал, какое-то напряжение появилось вокруг рта и в наклоне головы.Стюарт нервничал, несмотря на три бокала мартини, которые выпил, надеясь преодолеть волнение.– У меня есть для тебя кое-что, – сказал он, спускаясь со стула у бара, снял пальто и положил его на диван перед Джеком. – С тех пор как я тебя узнал, ты стал самым захватывающим событием в моей жизни, как торнадо, за пределами которого я никогда не хотел быть. Я не мог представить, что не буду окружен тобой. И это было еще одно важное событие.Он развернул пальто, рассказывая о номерах со спортивных маек Джека – по большей части окружающим, нежели ему, цветах, которые они собирали на своем первом свидании, о перьях воркующих голубей, чье гнездо было около окна их спальни в Калифорнии. Но спустя несколько минут почувствовал, что внимание слушателей несколько рассеялось. Стюарт серьезно посмотрел на Джека, наблюдая, как на его лице оживают воспоминания, когда он прикасается к их прошлому.– В любом случае я дарю тебе это с любовью и наилучшими пожеланиями.Джек поднял на него взгляд, а потом отвернулся:– Меня переполняют чувства. Я потрясен.– Это просто символ тех времен, когда мы были вместе. Обзор событий.– Это произведение искусства. – Джек накинул пальто на плечи. – Я сохраню его навсегда.Стюарт улыбнулся. Джек поцеловал его, так, что половина присутствующих в комнате уставились на них. Стюарт отодвинулся, но Джек прижал его к себе снова, целуя в лоб, в губы, в левую щеку, в правую, и прошептал ему на ухо:– Я тебя обожаю.Когда около десяти тридцати появился Марвин, Анна поняла, что уже много часов не видела Флинн. Она поприветствовала зятя в дверях. Молодая девушка – ей было, наверное, лет девятнадцать – стояла рядом с огромной коробкой в руках.– Вы опоздали, – сказала Анна, и ее беспокойство сменилось раздражением. Больше чем кто-либо в ее жизни, прошлой или настоящей, Марвин умел вывести ее из себя. Даже когда их отношения казались ровными и спокойными, он мог вот так же ошеломить ее – прийти на три часа позже, чем должен, и привести с собой девушку, годящуюся ему в дочери.– Рад тебя видеть. – Он нагнулся, чтобы поцеловать ее в щеку. От Марвина пахло холодным воздухом и табаком. – Это Джо-Бет. – Девушка выглянула из-за коробки. – Это моя теща, Анна. – Мужчина вошел, поставил и багаж и взял подарок у девушки. – О, мне велено передать тебе. Когда я уезжал, позвонила Грета – ее дочка заболела, поэтому она не приедет сегодня. Она сказала, что, может, приедет завтра. Или позвонит тебе позже. – Анна почувствовала разочарование и тревогу – она не знала, что именно, но что-то было не так. Что-то действительно не так. Нужно позвонить Грете, как только удастся.Анна оставила Марвина в дверях и проводила Джо-Бет в гостиную, где вечеринка стала еще громче, а гости пьянее, чем когда-либо: Джуди Гарланд, с красной юбкой Виолетты на голове, держал в руках над головой огромную фотографию Джека, и за ним выстроился хвост, извивавшийся по гостиной под песню Донны Саммер. Джек и Стюарт склонились друг к другу головами, переживая этот сентиментальный привет из прошлого, не хватало только мультяшных сердечек над их головами. Внезапно Анна почувствовала себя мелочной и уставшей.– Здесь осталось еще много еды, если ты голодна, и, конечно же, выпивки.Альберт Кир разложил на нижней Виолеттиной юбке (красная все еще красовалась у кого-то на голове) чертежи бомбоубежища Y2K. Аса по-прежнему сидел на своем месте в углу, его руки были спрятаны под коробкой с пиццей, лежавшей у него на коленках. Трипп, рывшийся в куче подарков, обернулся к нему и положил руку ему на плечо.– Вынь-ка руки наружу, парень, – сказал он. – На коробку с пиццей, чтобы я мог их видеть.– Я палиндром, – сказал Аса, когда мимо него пронеслась Джо-Бет.Анна заметила, как девушка обернулась и озадаченно посмотрела на ненормального.Анна ждала, когда к ней подойдет Марвин.– Должна тебе сказать, что я возмущена. Ты мог хотя бы позвонить и сказать, что задержишься и что привезешь с собой девушку; это, между прочим, невежливо.– Почему? Для кого?– Для меня. Для дочери, которая предположительно является причиной твоего пребывания здесь. Именно по этой причине ты должен был появиться еще с утра, как обещал.Анна посмотрела, как девушка Марвина направилась к бару. Она была изящной, похожей по стилю и фигуре на Поппи, хотя у нее был внушительный бюст – силикон, решила Анна – и она не была такой высокой.– А что случилось с милой Кристин? Марвин вздохнул:– Что случилось. А что обычно случается? Любовные связи, они ведь, как колготки, – рано или поздно рвутся. – Он обнял женщину за плечи. – Да ладно тебе, Анна.Она не осмеливалась взглянуть на зятя.– Анна, – повторил он тоном, который был одновременно терпеливым и льстивым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49