И это еще не все, Мак.— Уэнди, пожалуйста…— Миссис Берджесс подменяет то, чего не может дать, вещами. Это, должно быть, и имела в виду Марисса.— Марисса была…— …незрелой, эгоистичной и вконец избалованной. Поверю вам на слово. И все-таки у нее были основания так говорить, Мак. И пусть вы считаете это чепухой, в том, что она говорила, есть смысл. Мне очень нравится ваша мама, но надо быть реалистом. Физическое состояние не позволяет Элинор самой заботиться о ребенке. Она не способна уделить Рори то внимание, которое ей необходимо. Начать с того, что она даже не понимает, что нужно ребенку.— О чем вы говорите? После того, как она вырастила четверых детей…— Может быть, она просто забыла, но… — Уэнди подыскала пример: — Сегодня утром Рори кашлянула, и ваша мать хотела немедленно вызвать врача.— Ну и что из этого? Надеюсь, она вчера не простыла?— Конечно, нет. Рори просто поддразнивала меня. Это у нее такая забава. А ваша мать не увидела разницы. Она совсем не знает детей.— Как знаете вы, да?Уэнди кивнула с печальным видом:— Сиделки обеспечат ей элементарный уход, но ведь мало быть чистой и накормленной. Разве это заменит человека, который любит ребенка и заботится о его физическом и эмоциональном благополучии? Если бы вы были честны с собой, Мак, вы бы признали это. Вы знаете, что ваши родители не смогут по-настоящему заботиться о ней.— И каково ваше решение проблемы?Она ответила мягко:— Я бы хотела увезти ее обратно в Аризону.— Вы же знаете, что это невозможно.Уэнди печально кивнула:— Я жалею, что позвонила вам.Когда он наконец заговорил, его голос, обычно такой бархатистый и нежный, звучал почти бесцветно:— Я понимаю, Уэнди. Поверьте мне, я понимаю. ГЛАВА ШЕСТАЯ Уэнди снова взяла платьице — не потому, что хотела купить его, а потому, что ей нужен был предлог, чтобы не смотреть на Мака. Она усиленно моргала, стараясь удержать слезы. До чего глупо, сказала она себе. Заведя этот разговор, она добилась только того, что разрушила легкие приятельские отношения, которые установились между ними сегодня.Мак казался разочарованным, подавленным и почти растерянным. Он, вероятно, жалеет, что не оставил ее в Аризоне, где она не смогла бы ему докучать. Или, может быть, он все-таки в душе согласен, что зря привез Рори в Чикаго?Но какой теперь смысл думать обо всем этом? Стоило Берджессам узнать о существовании Рори — и назад пути нет. Они бы никогда не разрешили девочке остаться у Уэнди.— У вашей матери ревматоидный артрит, — сказала она внезапно.Мак взял из ее рук платьице и прибавил его к груде вещей, которые он нес.— И что?— Несомненно, более теплый климат был бы ей на пользу. Она никогда об этом не думала?— Что у вас на уме? Финикс? — Он рассмеялся. — Понял. Мы могли бы все вместе жить счастливо в шалаше в пустыне. Ах, Уэнди!— Мне доводилось слышать и более глупые вещи. — Она отняла у него платьице и снова повесила его на вешалку.— А мне нет. Вы так отчаянно хотели выбраться сегодня из дома, что, надев пальто, буквально меряли шагами вестибюль.— Ничего подобного! Я была в гостиной, потому что ваша мать отдыхала, Рори спала и…Мак покачал головой:— А я могу объяснить ваше нетерпение только тем, что вам хотелось видеть меня.У нее снова перехватило дыхание.— Ну да, в какой-то мере, — призналась она, — Я хотела спросить…— Я знал это. То бурное приветствие относилось только ко мне, несмотря на ваши слова о том, что в нем нет ничего личного.Ее сердце, казалось, перевернулось в груди, но тут Уэнди увидела, что в его глазах снова появились знакомые искорки. Он подшучивает над ней; он даже не заметил ее странную реакцию.— Только не берите в голову, Мак, — раздраженно сказала она. — Я просто думала, что, если бы мы жили в одном городе, они, несомненно, хотя бы обдумали возможность доверить мне Рори, не правда ли?— Что вы заладили про этот Финикс? Что вас так тянет туда? — Он положил кипу детских вещей рядом с кассой и вынул кредитную карточку.Тут-то Уэнди и умолкла. Господи, она забыла, что у нее нет больше работы! Она и себя-то содержать не может, что уж говорить о Рори. Если бы она все-таки представила это предложение на рассмотрение Элинор и Самюэлю Берджессу, ей пришлось бы просить их о финансовой помощи, по крайней мере на ближайшее будущее, пока она снова не встанет на ноги. И у нее нет никаких сомнений в том, как это было бы воспринято. Она слышана лед в голосе Мака в их первый телефонный разговор, когда он подумал, что она просит денег. И хотя она была уверена, что теперь он понял: она не из тех людей, кто пытается нажиться на беспомощности ребенка, у нее не было иллюзий по поводу мнения остальных членов семьи.В любом случае это глупая идея. Только представить себе, как она стала бы убеждать Берджессов покинуть их дом и светские связи, с тем чтобы переехать в Финикс. Представить, что Берджессы пойдут на все это ради маленькой девочки, которую меньше всего волнует, где именно жить…— Вы правы. Я выглядела бы совершенно глупо, предлагая им переехать, — согласилась Уэнди.— Раз уж вы заговорили об этом — да, вы выглядели бы глупо. — Мак передал ей пакет с покупками и взглянул на часы, прежде чем взял другие два. — Ведь мы купили все, что было в списке?— И даже более того, — глухо сказала Уэнди.— Вы не будете возражать, если я на минутку загляну к себе в квартиру? Мне нужно захватить подарки для остальных членов семьи.Уэнди удивленно заморгала.— Конечно, не возражаю. Но я думала, вы живете с родителями.Он улыбнулся.— Нет, с тех пор, как поступил в колледж. Видите, я прекрасно понимаю, как отчаянно хочется сбежать из этого дома.Он подставил локоть, и Уэнди машинально положила свободную руку на мягкую шерсть рукава его пальто.— Но теперь, раз я могу вернуться в свою собственную квартиру, когда только захочу, я очень мило провожу с ними праздники и выходные. В самом деле, мне кажется, теперь они видят меня чаще, чем когда я жил с ними и то и дело придумывал предлоги, чтобы сбежать. * * * Его квартира находилась в одном из высотных зданий на берегу озера. В быстро сгущающихся сумерках полированная сталь здания и гладкое стекло отражали свет уличных фонарей и рекламных вывесок. Когда они входили внутрь, одетый в униформу слуга поспешил к машине, чтобы отогнать ее на стоянку, но Мак отрицательно покачал головой.— Мы лишь на несколько минут. Присмотрите за машиной, хорошо?— Я могла бы подождать здесь, — предложила Уэнди.— И замерзнуть? Не глупите. Пойдемте. Я налью вам выпить.Лифт быстро домчал их наверх и бесшумно открылся, обнаружив перед ними просторный великолепный коридор. Мак открыл замок и наклонился, чтобы собрать почту, скопившуюся под дверью. Он пробежал ее глазами, бросил стопку на мраморный столик в небольшой прихожей и провел Уэнди в гостиную, выходившую окнами на восток, из которых открывался вид на озеро. Небольшая, но чистая, она определенно была обиталищем мужчины. Мебель была солидная, прочное дерево и мягкие подушки, которые словно приглашали гостей скинуть обувь и почувствовать себя как дома. Вспомнив замечание, сделанное этим утром горничной о подругах Мака, Уэнди подумала, сколько из них приняли это безмолвное приглашение.— Немного шерри? Бокал вина? — Она слегка поежилась, и Мак улыбнулся. — Намек понял. Как насчет каппуччино?— Если это не займет слишком много времени.— Один момент. Боюсь разочаровать вас, но, даже если бы я и захотел быть классным поваром, у меня нет места. — Он открыл дверь, ведущую в маленькую кухню. — Или вам просто хочется побыстрее вернуться домой?Уэнди сделала вид, что не заметила иронии в его голосе. Она прошла за ним в кухню и стала смотреть, как он готовит каппуччино. Пар поднимался от двух кружек с напитком, который он помешивал.— Ваша мать говорила насчет посещения церкви, — сказала она, — накануне Рождества.Он подал ей кружку и взглянул на часы.— Думаю, нам стоит поторопиться, или вся семья будет уже там к тому времени, как мы вернемся. Это семейная традиция — рождественские службы, а затем поздний ужин. — Он указал рукой на автоответчик, который без устали мигал возле телефона на кухне. — Вы не возражаете, если я прослушаю сообщения?— Конечно, нет. Я подожду в гостиной.— Это вовсе не обязательно, я не ожидаю услышать что-нибудь интимное.Уэнди бросила на него ироничный взгляд, закрывая за собой дверь. Она направилась к окнам, выходившим на озеро. Город уже погрузился в темноту, и отблески ярких рождественских огней тянулись вдоль всего прибрежного шоссе, колеблемые и разбиваемые волнами, набегающими на берег.Она не прислушивалась, но даже с такого расстояния нельзя было не услышать томный женский голос, раздававшийся из автоответчика:— Привет, милый. С Рождеством. Мы ведь увидимся с тобой в праздники, правда? У меня для тебя есть совершенно замечательный подарок.Мак засмеялся.Даже если б женщина выкупалась в патоке, подумала Уэнди, ее голос не мог бы звучать слащавее.Хотя это, разумеется, не ее дело, если Маку она по вкусу.Сообщений было много. Уэнди почти допила свой каппуччино к тому времени, как автоответчик замолчал. Выходя из кухни, Мак засовывал в карман листок бумаги. Уэнди было любопытно узнать, кому же он собирался ответить. Наверное, киске с медовым голоском.— Прошу прощения, — сказал он, — это заняло больше времени, чем я ожидал.Пока он укладывал празднично упакованные свертки в большую коробку, Уэнди не спеша ополоснула кружку и поставила в сушилку. Она уже застегивала пальто, когда он закончил.— Мак, а ваш брат Джон и его жена не могли бы взять Рори?Он помедлил с ответом, словно обдумывал такую возможность.— А почему вы спрашиваете?— Да вот сегодня утром ваша мать сказала мне кое-что. Она сказала, что Тэсса… Так ведь ее зовут? — (Мак кивнул.) — Она сказала мне, что Тэссе не терпится увидеть Рори. Не знаю, но это прозвучало так, словно бы… — Ее голос сорвался.Мак снял с вешалки ее шарф и укутал ей шею.— Все возможно. Я бы никогда не взялся угадать, что могут сделать Джон с Тэссой. Если Тэсса вобьет себе в голову, что ей хочется ребенка, то уже готовый пришелся бы ей как раз по вкусу.Он совсем не казался удивленным, отметила Уэнди. Значит, и его эта мысль, по-видимому, навещала.Она покусывала нижнюю губу. От того, как отреагировал Мак, Джон и Тэсса не показались теми заботливыми и любящими родителями, которые нужны Рори. Но едва ли это справедливо — составлять себе мнение о людях до того, как увидишь их. Возможно, она слишком торопится со своими выводами. Может быть, они вовсе и не собираются брать к себе Рори, просто горят нетерпением увидеть нового члена семьи… Только у ворот дома Берджессов Уэнди вспомнила об утренних переживаниях по поводу срока своего пребывания в Чикаго.— Мак, а как насчет моего обратного билета?..Он нахмурился:— А что такое?Уэнди рассердилась. Не ей было объяснять ему, почему она спрашивает.— Мне хотелось бы знать, на сколько меня пригласили, прежде чем мне будет задан щекотливый вопрос. Мне бы не хотелось последней узнать о том, что срок моего пребывания здесь давно истек.Машина затормозила перед домом. Мак вышел и открыл для нее дверцу.— Мак, — продолжала она, — все, что я хочу знать, — это число на билете. Подробности могут подождать.Он помог ей выйти и перегнулся через сиденье, чтобы забрать лежавшие сзади пакеты с покупками.— Я и не покупал его.— Прошу прощения? — Уэнди не поверила своим ушам.Один из слуг спустился по лестнице.— Я отнесу их, сэр.Уэнди направилась к дому. Было слишком холодно, чтобы вести разговор на улице. Но когда она окажется с ним наедине…Почему, черт побери, Мак не купил ей обратный билет? Надеялся, что она сама оплатит дорогу домой? Но этого не может быть: он прекрасно знает, что ей это не по карману. Не хочет же он, чтобы она торчала в Чикаго, оттого что ей не на что вернуться в Аризону. * * * Вестибюль был залит ярким светом, слышалась негромкая праздничная музыка и пахло елкой и ванилью. Молодая женщина в светло-голубом платье появилась в дверях гостиной. Ее светлые волосы были забраны в старомодный пучок, гармонирующий с классическим покроем ее платья. В одной руке она держала бокал с шампанским.— Вы, должно быть, Уэнди, — сказала она. — Входите, дорогая. Вы, наверное, до смерти замерзли. Я — Тэсса.Женщина была вовсе не похожа на ту холодную светскую даму, какую могла нарисовать себе Уэнди со слов Мака. Тэсса оказалась простой и домашней, с теплым, подкупающим голосом.Конечно же, подобная женщина не могла бы устоять перед таким прелестным ребенком, как Рори. Проблема в другом, думала Уэнди: она не хочет полюбить Тэссу. И не хочет, чтобы она оказалась подходящей матерью для Рори. Неужели она и вправду так эгоистична? Дворецкий взял у Уэнди пальто, а Тэсса настойчиво уговаривала ее пройти в гостиную, где собрались все остальные.— Мне нужно пойти переодеться, — сказала Уэнди слабым голосом.— Какие глупости, дорогая, — произнесла Элинор со своего кресла, стоящего у камина. — Ты и так хороша. — Она подалась вперед и поманила Уэнди к себе. На ее черной бархатной юбке заиграли блики от огня камина, а в вырезе ее изящной старомодной блузки сверкнула камея.— Ты уже, конечно, знакома с Митчем. Подойди познакомься с Джоном.Слегка вздохнув, Уэнди подошла.Около кресла Элинор стоял молодой человек, чье лицо не оставляло никаких сомнений в том, что он член этой семьи, хотя он был ниже Мака и отличался некоторой полнотой. Может быть, это дань кулинарным способностям Тэссы, предположила Уэнди. Или, несмотря на простоватую внешность Тэссы, у нее в кухне есть своя миссис Кордоза…Она улыбнулась Джону Берджессу и протянула ему руку. Его пожатие было крепким, а улыбка очаровательной. На первый взгляд не было ничего неприятного в этом человеке, не больше, чем в Тэссе. И, тем не менее, у Уэнди комок подкатил к горлу.Мак вошел в комнату и наклонился поцеловать свою мать, прежде чем протянуть руку брату. Уэнди не слышала, какими шутками они обменялись, так как ее внимание было приковано к суматохе в дверях, в которых появилась одна из сиделок, несущая на руках Рори.— А, вот и она, которую мы все ждем, — удовлетворенно сказала Элинор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18