Показалась уже и вторая машина. Через пару минут все Берджессы снова соберутся вместе, и как только эта весть разнесется, уже нельзя будет толком обдумать ситуацию. Чем скорее она положит конец этому недоразумению, тем лучше.— Вам придется сказать вашим родителям… — Уэнди запнулась. Может, не стоит сжигать мосты? — Скажите им, что я подумаю над этим. — У нее срывался голос. — И попросите Элинор ничего пока не объявлять.— Я не хотел, чтобы она услышала, вы же понимаете.Уэнди кивнула.— Я знаю. Если бы я думала, что вы сделали это нарочно… — (Тут Рори начала ерзать у Мака на руках и раздраженно хныкать.) — Ей жарко, — сказала Уэнди, — и давно пора в кроватку. Я отнесу ее наверх, в детскую.— Убегаете? — мягко спросил Мак.Она взяла ребенка и расстегнула комбинезон.— Может быть. Но не забывайте, у вас было время все обдумать. А у меня — нет.— Что здесь думать? Мы будем деловыми партнерами, ради Рори. Вот и все.Она уже сделала несколько шагов наверх, когда Мак окликнул ее, и она оглянулась, чтобы посмотреть на него.Он стоял на повороте лестницы, одной рукой опираясь о колонну.— Вы умница, — сказал он.Уэнди долго смотрела вниз, в его глаза, прежде чем продолжить путь наверх. Колени у нее слегка дрожали. Она знала, что он молча стоит внизу и смотрит на нее, ожидая, пока она не поднимется на верхнюю площадку. Красивые слова только добавили бы фальши; она знала, что, если они будут разыгрывать влюбленную пару, всем будет неловко. И все же — неужели так уж глупо желать, чтобы еще хоть что-то привлекало его в ней, кроме того, что она умница?В детской было темно, тепло и спокойно, здесь был островок безопасности. Даже сиделок не было нигде видно, когда она извлекла Рори из комбинезона, сменила ей подгузник и надела один из ее старых, и таких привычных, ползунков. Веки ребенка уже отяжелели, но Уэнди все же покачала ее и спела колыбельную.Если она примет вариант Мака… она не могла заставить себя назвать это предложением. Но как его ни называй, вариант был почти идеальным. Дело было в том, что, если она согласится с его планом, она могла бы провести с Рори всю оставшуюся жизнь. Она могла бы быть ей матерью, которой так хотела стать, не лишая ребенка того, на что он имеет право. У Рори будут дедушка с бабушкой, ее имя, ее наследство и двое родителей, любящих ее больше всего на свете.Даже если ее семья будет не совсем такой, как у других детей, по крайней мере это не будет особенно бросаться в глаза. Мак абсолютно прав: их обручение явилось бы наилучшим решением проблемы.И все же — выйти замуж за человека, которого она едва знает, связать себя на всю жизнь…Партнерство, сказал он. Партнерство ради Рори — вряд ли даже свадьба, просто фиктивный брак. Если бы только она могла воспринимать это так же, как, вероятно, воспринимает Мак!Не любовь к другому удерживала ее. Даже до того, как Рори стала центром ее жизни, когда ей не нужно было заботиться о ком-то еще, кроме себя, она ни разу не встречала мужчину, без которого не могла бы жить. Ну и, конечно, не было никого, ради кого она могла бы бросить Рори, и она не верила, что когда-нибудь встретит такого. Похоже, что если и существует подходящий для нее мужчина, то как раз сейчас она и нашла его. Ей двадцать восемь, в конце-то концов.Так что Мак не требует от нее принесения в жертву чего-то важного, предлагая ей выйти за него. На самом деле совсем наоборот. У нее будут те же радости, какие были и раньше, до звонка ему, и без двойной проблемы: финансового неблагополучия и матери-одиночки.И все же…Услышав слабый звук гонга, звавшего на ужин, она, уже более спокойная, положила Рори в задрапированную кружевами колыбель, включила микрофон, чтобы сиделка услышала, если ребенок заплачет, и на цыпочках прошла к двери.Одна из сиделок как раз хотела войти.— Миссис Берджесс послала меня наверх, — сказала она.Так что Уэнди смогла присоединиться за ужином к своей новой семье, чего явно желала Элинор. Уэнди надеялась, что Маку удалось поговорить с матерью до прихода остальных членов семьи.Войти в столовую было все равно как пройти сквозь строй, поскольку все Берджессы уже собрались там и ждали ее. Но никто не выказывал любопытства, которого она ожидала, и не задавал вопросов — она увидела просто дружелюбные лица.Чувства Уэнди были обострены. Цвета стали ярче, звуки громче, все вокруг больше, чем на самом деле. До этого вечера она была лишь гостем в этом доме, наблюдающим действо, словно это был спектакль, а она зритель. Теперь она отодвигала краешек занавеса, пытаясь решить, стоит ли принять предложенную ей роль. И завтра… выйдет ли она на сцену или покинет театр? * * * Почти весь вечер Мак держался на расстоянии. Он избегал ее нарочно, в этом Уэнди была уверена. Но за столом их рассадили настолько далеко друг от друга, насколько это было возможно, а после ужина он был занят разговором с Джоном в другом конце комнаты, в то время как она сидела у камина, беседуя с Тэссой. Даже не видя, она знала, где именно он находится: казалось, у нее на голове выросла антенна.Она не хотела, чтобы он все время держался подле нее: это спровоцировало бы ненужные вопросы. Но и выбросить его из головы никак не могла. Наконец она извинилась, отправилась в свою комнату, села в темноте у окна и принялась думать о будущем.Около полуночи Уэнди решила, что единственно возможным решением было принять план Мака; и она пошла спать и провалилась в глубокое, лишенное сновидений забытье, какого у нее не бывало уже несколько месяцев.Но спала она недолго, и когда очнулась в прохладе туманного утра, дело представилось ей в ином свете. Все было, конечно, совершенно разумно, но речь идет о человеческих жизнях, а одного разума тут недостаточно. Она еще может согласиться положить конец собственной мечте о сумасшедшей любви, о свадьбе с любимым мужчиной и о долгой счастливой жизни с ним. Поскольку у нее нет на примете никого, подходящего для этой роли, мечта о любви носила лишь теоретический характер. Но Мак? В его жизни, вероятно, было немало женщин, и можно предположить, что ни одна не занимала в его жизни особого места. А если это неверно? Если одна из этих женщин все-таки больше значит для него, чем он, возможно, осознает?..Она действительно так мало знает о нем, а предчувствия, интуиция и эмоции немногого стоят, когда принимается жизненно важное решение. * * * Ранним рождественским утром Уэнди проскользнула в детскую еще до того, как Рори зашевелилась, и некоторое время стояла у кроватки, глядя на спящего ребенка.Она не может принять это предложение. Но если она откажется, что ей останется? Вернуться одной в Финикс? Бегать в поисках работы и заново строить свою жизнь, и надеяться на редкие свидания с Рори — если Мак разрешит ей это и если она сможет позволить себе подобные путешествия? Но что это даст, кроме удовлетворения ее эгоизма? Неделя или две в жизни Рори, с интервалом в год или больше, только смутят ребенка. Она не удивилась бы, если бы Мак наотрез отказал ей в этом, тем более если он женится. А наверное, это скоро случится; Уэнди, вероятно, была его первым вариантом, но он очень уверенно говорил о своем намерении создать для Рори полноценную семью.Она также подозревала, что многие женщины жаждут получить предложение от Мака Берджесса, даже при наличии ребенка. Она только надеялась, что он постарается найти такую, которая полюбит эту милую девочку.Но ее мнения уже никто не спросит. Если она вернется в Финикс, то навсегда потеряет возможность общаться с Рори.Она, конечно, может остаться в Чикаго, даже не принимая предложения Мака. Мак был прав — ее действительно ничто не держит в Аризоне. Здесь ей, возможно, даже проще будет найти работу. В конце концов, ее образование и опыт безупречны. Тогда она сможет регулярно видеть Рори — каждую неделю, может быть, даже если Мак женится. А может быть, он и не женится, если Уэнди будет рядом, чтобы помочь при случае…Но будет ли этого достаточно? Рори все-таки нуждается в надежной, постоянной опоре, в ком-то, кто был бы всегда с ней.Всегда с ней.Девочка зашевелилась и начала тихо причмокивать, словно ей снилась бутылочка с молоком. Потом она открыла глаза — огромные голубые глаза, жадные до впечатлений нового дня. Увидев Уэнди, она издала радостный возглас.— Счастливого Рождества, дорогая, — прошептала Уэнди. — Мама с тобой.Мака она обнаружила в гимнастическом зале. Увидев их, он замедлил движения, остановился, потом встал и потянулся за полотенцем.— Прошу прощения за то, что вам пришлось отправиться на поиски. Я думал, что закончу к тому времени, как вы искупаете Рори. Перейдем куда-нибудь, где удобней?— Думаю, нам нужно серьезно поговорить.Он слегка приподнял брови.— Тогда, если вы не возражаете, останемся тут. Здесь меньше вероятность, что нас потревожат.Она оглядела помещение.— Вы один пользуетесь всем этим?— Мы все, время от времени. Зал был оборудован для мамы, но в последние несколько лет доктора рекомендуют ей лишь легкие, щадящие упражнения, поэтому она нечасто бывает здесь.Он натянул спортивный свитер, промокнул полотенцем лицо и повесил его себе на шею.Рори что-то невнятно пробормотала, уронила игрушку и протянула ручки к Маку.— Сколько она весит? — спросил он, беря ее на руки.— Около пятнадцати фунтов.— Неплохо, и гораздо интереснее, чем поднимать штангу.Он лег на скамью и начал медленно приподнимать Рори, пока она не оказалась на высоте его вытянутых рук, тогда он так же медленно опустил ее снова себе на грудь. Рори понравилась новая игра, и она заливалась смехом. Уэнди присела на соседней скамье.— Я знаю, это неожиданно, Уэнди. — Мак не смотрел на нее. — Я не хотел торопить вас с решением. Но я знаю, как сильно вас беспокоит будущее Рори. Меня оно тоже беспокоит. Так что нам предстоит сделать выбор.Уэнди прочистила горло.— И серьезный. — Странно, это совсем не то, что она хотела сказать.— Да, серьезный. — Мак сел и поставил одну ногу на скамейку, посадив Рори на колено. — Я не прошу о союзе на каких-нибудь несколько месяцев или даже несколько лет.— Это навсегда. — Несмотря на все ее усилия, голос Уэнди дрожал.— Ну, это, пожалуй, чересчур.Уэнди не задумывалась об этом раньше, но, хотя перспектива и казалась сейчас весьма отдаленной, Рори ведь вырастет. Когда-нибудь она станет подростком, студенткой университета, а потом самостоятельной молодой женщиной, у которой будет своя работа, а в скором времени, возможно, муж и дети. И тогда уже не будет иметь значения, по-прежнему ли вместе люди, которые ее воспитали.— Да, конечно.— Но вы правы, это очень серьезно, — продолжал спокойным голосом Мак. — Было бы большим ударом для Рори, если бы через пару лет кто-то из нас не выдержал бы. Так что, Уэнди, если у вас есть какие-то сомнения, сейчас самое время обсудить их.— Сомнения? — Она сделала глубокий вдох. — Ну что ж. А что будет с моей карьерой, Мак?— Вам не придется работать.— А если я хочу? Не сейчас, конечно, но позже. Это невероятное везение, что мне не нужно разрываться между двух огней, но, когда Рори пойдет в школу, у меня будет много свободного времени.Он посмотрел на нее. Уэнди не могла понять, что было в этом взгляде: возмущение, гнев, раздражение? Или любопытство?— Мак, мне нравится моя работа. У меня никогда не было намерения бросать ее, как бы ни сложилась моя жизнь.— Если через некоторое время вы захотите работать, я совсем не против. Я нисколько не боюсь, что Рори останется без внимания, какое бы занятие вы себе ни нашли. Если вас беспокоят деньги…— Собственно говоря, нет.— Я и тут предлагаю вам равные условия.Что мое — то и ваше.Уэнди испугалась. Разумеется, она ожидала, что он предоставит ей некоторые средства на личные расходы и, возможно, на ведение хозяйства. Но на большее она не рассчитывала.— Это очень щедро с вашей стороны.— Что-нибудь еще? — (Она подумала, затем покачала головой.) — Но вы понимаете, что я вправе рассчитывать на вашу порядочность?Уэнди пристально посмотрела на него.— То есть не заводить никаких романов? Верность?— Если хотите, так.Она покраснела. Понятие верности подразумевает наличие сексуальных отношений, что едва ли будет в их случае. И все же он требует от нее именно верности, даже если не ради него самого, а ради Рори. Если бы Уэнди увлеклась кем-нибудь, то, как ни скрывай она свое увлечение, это несомненно отразилось бы на ребенке. Она понимала, что ей не следует сердиться на Мака за его требование. Не она ли проявляла интерес к женщинам в его жизни? И тем не менее ее голос прозвучал резко:— Если я соглашусь на этот брак, то будьте уверены, я не буду заглядываться на окружающих мужчин в поисках развлечений. Рори слишком много значит для меня, чтобы рисковать ею. Я не брошу ее ради минутного увлечения.— Вы очень наивны, Уэнди. А если влюбитесь?— Я буду слишком занята. Но в свою очередь я могла бы попросить вас о том же, Мак?На какое-то мгновение ей показалось, что он не ответит.— В моем сердце уже есть любовь, — медленно произнес он, — и надо признать, что это не самая легкая ноша. Могу заверить вас, что со мной проблем не возникнет.Он ничего не сказал об увлечениях, отметила она.— А как… насчет верности?Его голос был более глубоким, чем обычно, без тени иронии.— Я клянусь вам, Уэнди, что это обещание выполню в первую очередь. И так будет всегда. — Его слова прозвучали как клятва — более торжественно и, несомненно, более искренно, чем обещание любить ее и заботиться о ней до самой смерти, которое он дал бы публично. Но, с другой стороны, это обещание дано Рори — как и ее собственное.— Итак? — сказал он. — Вы выйдете за меня замуж?Она кивнула.— А когда?— Как только будет возможно. Я выясню это завтра, но думаю, все будет улажено к середине следующей недели.Ее это вполне устраивало.— Чем скорее мы сможем создать нормальную семью для Рори…Мак закончил ее мысль:— …тем меньше будет вреда для ребенка. — Он слегка улыбнулся. — И тем меньше ненужных советов со стороны остальных членов семьи нам придется выслушать. Я сообщу им за обедом, если вы не возражаете.Она покачала головой. Несмотря на то, что в комнате было тепло, ее пробирала легкая дрожь — теперь, когда было поздно идти на попятную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18