Он был не менее удивлен.— А где вся мебель?— Какой смысл держаться за дряхлую кушетку и пару скрипучих стульев? — весело сказала Уэнди. — Вот я и избавилась от них, пока мной не овладели сентиментальные чувства и я не передумала. Правда, Мак, я сама не знаю, откуда у меня взялись силы, чтобы сделать это.Ее шутливый тон не вызвал на его лице улыбки.— Какая-нибудь неудача? — осторожно спросила она.Он покачал головой.— Мы сделали все, что могли на данный момент.— Тогда хорошо, что я так быстро управилась. Думаю, сегодня я закончу, поэтому, если ты хочешь купить билет на завтра…— Я как раз и пришел, чтобы поговорить об этом.Его тон напугал ее. Уэнди бережно завернула хрупкую стеклянную игрушку в бумагу. Ее руки так сильно дрожали, что она не решилась взяться за следующую. Она почувствовала, как у нее сдавило грудь.— Ну что ж, — сказала она, стараясь не допустить в голосе неверные нотки. — Может, ты присядешь…Мак обвел рукой пустую комнату.— Я должен был поговорить с тобой раньше, чем ты совершишь такое. Сожалею, Уэнди.— Сожалеешь о чем? — Ее страх постепенно уступал место отчаянию.— Если ты не вернешься со мной в Чикаго, что ж, я пойму.Остатки страха обернулись вспышкой гнева.— То есть ты не хочешь, чтобы я вернулась! Черт возьми, Мак, я только что избавилась от всего, что у меня было, и ты… ты так поступаешь со мной? — Оттого, что она говорила таким высоким и пронзительным голосом, у нее заболело горло. Дело было не в вещах, а в том, что он отталкивает ее…— Конечно, я хочу, чтобы ты поехала. — Это прозвучало очень сухо.Ради Рори, напомнила она себе, а не ради нее самой. Как все ужасно просто.Ей хотелось крикнуть ему: «А как же прошлая ночь?»Ответ на вопрос был слишком очевиден. Прошлой ночью он колебался, разрываясь между физическим желанием и сознанием того, что действовать под его влиянием было бы глупо. Но Уэнди заставила его забыть о здравом смысле. И он, очевидно, понял — по той готовности, с какой она пошла навстречу его желанию, — что она любит его, и перспектива его ужаснула.Она покачала головой. Нет, она не желает, чтобы он заговорил об этом.— Прежде мне никогда и в голову не приходило, — сказал Мак, — до вчерашнего ужина, — что здесь у тебя была собственная жизнь, полноценная, интересная жизнь, с которой ты не хотела бы расставаться. Жизнь, которой я вынудил тебя пожертвовать.Его ответ так напугал Уэнди, что у нее пересохло во рту. Неужели Мак действительно верит в то, что говорит?— У меня не было работы, Мак. Жизнь, которую я покинула, не много обещала.— Но такое положение дел не длилось бы вечно, так ведь? — спокойно парировал он. — Тебе, можно сказать, предложили работу прошлым вечером, и еще одно предложение было в полученной тобой почте.Она на мгновение наморщила лоб, но потом вспомнила о письме Джеда Лэндерса, ее бывшего босса. Она оставила его на журнальном столике, чтобы не забыть позвонить ему сегодня. Мак, очевидно, видел его.— И очень хорошее предложение, — рассуждал он. — Но ты уже связала свою жизнь с моей, и когда ты вернулась и увидела, что ждало тебя здесь, было уже поздно. — Его голос был нежен. — Маркетинг — это ведь для тебя не просто работа, да, Уэнди? Это талант, который нельзя загубить.Что-то было не так, но она не могла понять, что.— Мой талант — если ты так это называешь — совершенно не интересовал тебя несколько дней назад.— Я не понимал, как это важно для тебя. Мне следовало выяснить это, но я не потрудился. Мне казалось, что тебе достаточно Рори.— А ты не думаешь, что мне самой следует это решить? — Она сделала глубокий вдох. — По крайней мере постарайся быть честным, Мак. В чем, в конце концов, дело?Он так долго колебался, что она подумала, он уже не ответит. Наконец он сказал:— Я кое-что уразумел, Уэнди. Мы можем отдать Рори все, что у нас есть, но, если мы при этом не будем чувствовать себя счастливыми, это не годится.Как тактично он дает понять, что несчастен, подумала она. И как это похоже на Мака.— Тогда нечего больше обсуждать. — Ей с трудом удалось говорить спокойно. — Спасибо за откровенность.Он кивнул.— А как быть с Рори?— Я еще не думал об этом. Но лучше расстаться сейчас, чем через несколько лет, как по-твоему?— Пожалуй, так. Но разве это не помешает удочерению? — Каким несчастным он, должно быть, чувствует себя, подумала она, подвергая риску будущее ребенка этим разводом вдобавок к их фиктивному браку.— Я не знаю. — Он прочистил горло. — Думаю, мы могли бы вместе опекать ее.Я этого не выдержу, подумала Уэнди, постоянно видеть его и каждый раз с новой силой сознавать, что ты ему не нужна. И все-таки главное — Рори.— Или ты мог бы позволить мне привезти ее обратно сюда и сделать вид, что ничего не было.— Уэнди…— Мак, мы вернулись к тому, с чего начали, не правда ли? За исключением того, что я теперь более серьезный соперник, если дело дойдет до суда. Я могу использовать против тебя твои собственные средства. Не лучший вариант для тебя.— Совсем не лучший, боюсь. — В его голосе не было вызова, только печаль.Все же это причинило ей больше боли, чем она хотела признать. Уэнди отвернулась.— Мне надо подумать об этом. О том, что будет лучше для Рори.— Мне жаль, Уэнди.Она слышала, как он направился к двери.— Подожди, Мак!Она сняла кольца, подарок Элинор, и с такой силой сжала их в ладони, что от камней остались полоски на ее коже. Она надела их, преисполненная надежды, и носила их с растущей уверенностью в будущем, но теперь от этих чувств осталась лишь горстка пыли. Она протянула ему кольца.— Скажи своей матери, что я сожалею, что ее план не удался.Мак взял кольца и подкинул их на ладони.— Моя мать? А при чем здесь она?Уэнди отвернулась, стараясь сдержать слезы. Нет, она не даст волю слезам — по крайней мере, пока он не уйдет.— Но ведь это была ее идея, разве нет? Устроить замечательную семью для Рори?— С чего ты взяла?Она пожала плечами.— Она ведь была в курсе всех твоих планов.— Конечно, была. Я рассказал ей обо всем в ту самую ночь, когда привез тебя в Чикаго.— И она подталкивала тебя на каждом шагу, так? Я как-то слышала, ты говорил ей, что работаешь над этим, и при этом ты очень сердился. — Внезапно Уэнди поняла, что именно он говорил, и оттого ей сделалось еще хуже. — Что ты говорил ей, Мак?— Что собираюсь жениться на тебе.Она мысленно взвесила его слова, пытаясь найти в них что-нибудь утешительное. Но, пусть это и была его идея, а не Элинор, здесь присутствовали холодный расчет и логика. Какая разница, когда именно он принял свое решение? Слабая искра надежды вспыхнула и погасла.— Как все было удачно задумано, не правда ли? — спросила она с горечью в голосе.— Мне так казалось. — Он сунул кольца в карман. — Но выходит, ты умеешь смешать все карты. Знаешь, до того, как я увидел тебя, я так объяснял твои действия.— Как шантаж, — отрезала Уэнди.— Нет, я никогда так не думал — по крайней мере после того как .обнаружил, что тебя очень легко найти. Я думал, что поначалу ты действовала так, как просила Марисса, но, когда увидела, какую непосильную работу на себя взвалила, ты обратилась за помощью. Это было логично, мне не трудно было в это поверить. Пока я не встретился с тобой и не понял, что ты не тот человек, который сдается в подобной ситуации. Или в любой другой.— Вот как?— С первой минуты ты произвела на меня впечатление человека, который стиснув зубы пойдет до конца и никогда не попросит о помощи.Уэнди закусила губу. На какое-то мгновение она почувствовала себя неуютно, словно Мак видел ее насквозь.— Даже если бы пришлось лгать себе и окружающим, — спокойно продолжал он. — Меня восхитило твое упорство. И я никак не думал, что мне придется сожалеть об этом.— Ты же сам сказал, что мы должны сделать все, что в наших силах, ради Рори.— Теперь этого недостаточно.— Мы оба страдаем оттого, что ты не предусмотрел этого раньше.— Клянусь, я не планировал того, что случилось прошлой ночью, Уэнди. А когда услышал, что ты плачешь, мне просто захотелось объяснить, что понимаю тебя, что, если ты хочешь уйти, я не стану тебя удерживать. Что я понял: я прошу слишком многого и ты никогда не сможешь полюбить меня.Уэнди попыталась набрать в легкие воздуха, но, казалось, мышцы перестали слушаться ее.— Твои слезы блестели как драгоценные камни. — У него сорвался голос. — Потом ты прильнула ко мне, и, хотя я знал, что ты безуспешно пытаешься убедить себя, я уже не мог уйти. Я позволил себе поверить, что нам будет достаточно того, что у нас есть, — в Чикаго найдутся для тебя вакансии, и ты так любишь ребенка. Но когда ты снова начала плакать после того, что произошло, я понял, что ты никогда не будешь по-настоящему счастлива.— Я не плакала, — сказала она.— Нет, плакала. Ты чуть не рыдала во сне. А потом, когда увидел этим утром письмо с предложением работы, я понял, почему ты плакала.— Глупый, — сказала она, но ее голос был таким тихим, что он, возможно, не услышал.— Вот тогда-то я и вынужден был признаться себе, что и меня больше не устраивает такое будущее. Я больше не в силах заставлять тебя лгать мне, Уэнди, или самой себе.— Прекрати, Мак!Он выглядел усталым и постаревшим.— Возможно, будет лучше, если ты услышишь всю правду. Я считал, что могу удовлетвориться второй ролью в твоей жизни после Рори. Прошлой ночью я даже сказал себе, что смогу примириться и с третьей — после твоей работы. Но я не могу быть никем. Я рвусь на части, и ты тоже. — Не удержавшись, он прикоснулся рукой к ее щеке. — Дорогая, я прошу у тебя прощения за все. А теперь я ухожу.Она должна была остановить его. Он направлялся к двери, и если он покинет ее…— Может быть, тебе следовало рассказать мне о своих чувствах с самого начала? — Уэнди едва узнала свой голос.Мак повернулся к ней и нахмурился.— Едва ли я бы решился сказать тебе об этом.Она сделала несколько неуверенных шагов к нему.— Это избавило бы нас от многих проблем.— Ты бы просто завизжала и убежала.— Возможно. — Она на ощупь нашла его руку и сжала его запястья. — Я просто была не очень умной и долго не понимала, что люблю тебя.Он застыл словно статуя. Двигались только его глаза, жадно всматривавшиеся в ее лицо.— Но ты плакала, — сказал он неуверенно.— Потому что я была тебе не нужна! Ты даже не хотел, чтобы я пошла на этот ужин и…— Разумеется, хотел. Я просто решил не заставлять тебя. Это ведь очень скучно.— А когда я рискнула высказать свое мнение о том, как вам поступить с новым товаром, ты как воды в рот набрал.— Я был поражен. Твоя идея была блестящей и не стоила тебе никаких усилий.— И даже когда я практически вынудила тебя заняться со мной любовью, ты остановился, чтобы подумать, а верно ли ты поступаешь.— Что ж, — не без основания заметил Мак, — на прошлой неделе я получил порцию ледяной воды, а ведь все, что я сделал тогда, — просто поцеловал тебя.Уэнди чуть не задохнулась от возмущения.— Ты решил, что я опрокинула кофейник нарочно?— А разве нет?— Конечно, нет. Ты был и без того холоден.— Мне казалось, что если я смогу постепенно приучить тебя к моему присутствию, прикосновениям, поцелуям… Я играл по-крупному, Уэнди. Я готов был ждать, сколько понадобится, только ждать оказалось тяжелее, чем я полагал. Ты словно не замечала меня как мужчину, и, в конце концов, я больше не мог выносить это.Поэтому я и перестал приходить к тебе, чтобы не мучиться. До прошлой ночи. — Он очень осторожно привлек ее к себе и поцеловал. И хотя поцелуй был нежным, к тому времени, как он поднял голову, она вся дрожала. Последнее мелькнувшее в ее голове сомнение исчезло навсегда. — Но ты все-таки плакала во сне, — добавил он.— Будь по-твоему. Я думаю, мне просто не хотелось мириться с тем, что ты никогда не полюбишь меня так, как люблю тебя я.Она видела только его улыбающийся рот.— Если в этом была причина, тогда тебе больше не о чем плакать, потому что я очень люблю тебя. Люблю по-настоящему. Думаю, я понял это в тот вечер, когда приехал за тобой в Финикс, а тебя не оказалось дома.— Ты хочешь сказать, не оказалось Рори.— И ее тоже — но не из-за нее я начал паниковать.— Давай говорить начистоту. Когда ты предложил…— Конечно, я не забывал о благополучии Рори, но при этом я играл и в свою собственную игру, у которой были несколько иные цели.Уэнди недоверчиво покачала головой.— Ну, уж очень ты искусно блефуешь. В следующий раз, когда попытаешься соблазнить меня, не мог бы ты действовать немного более открыто?Несколько секунд он просто смотрел на нее. Затем улыбнулся.— Что ж, если ты так хочешь. — Внезапно он разжал объятия, скинул пиджак и бросил его на пол, потом отстегнул запонки и закатал рукава. Подхватив Уэнди на руки, он сел в кресло-качалку — единственную мебель, оставшуюся в комнате, — посадив ее себе на колени. — Ну, как для начала?Но он не стал дожидаться ответа. Он с жаром поцеловал ее, и поцелуй длился так долго, что, когда он отпустил ее, Уэнди с трудом перевела дух. Прижавшись к нему, чувствуя себя в безопасности в его надежных объятиях, она не переставая целовала его подбородок, пока он говорил ей обо всем том, что она мечтала услышать, — о том, чем, по его словам, он хотел поделиться с ней прошлой ночью и много-много раз прежде. Обо всем том, что он хотел выразить в записке, которую написал ей этим утром. Она насторожилась.— Но я не нашла никакой записки.— Конечно, нет. Когда я писал ее, то увидел на столе письмо, в котором тебе предлагали работу. Я подумал, что вот причина, почему ты была расстроена прошлой ночью, и, прочитав его, понял, что было бы слишком самонадеянно с моей стороны думать, что ты прочтешь мое маленькое послание. Впрочем, в нем не было ничего особо примечательного. Ты ведь знаешь, как трудно найти подходящие слова, когда хочешь сказать: «Я люблю тебя», — но не можешь?— Глупый вопрос, Мак. Разумеется, знаю.— Я рад этому. Мне как-то легче при мысли, что ты страдала вместе со мной.Она улыбнулась и снова прижалась к нему. Она наслаждалась внезапным сознанием того, что теперь может говорить все, что ей захочется. Но, конечно, в этот момент она была не склонна что-то говорить. В словах, казалось, не было никакой необходимости. Немного погодя Мак Произнес:— Кстати, ты действительно думаешь, что я не смог бы убедить родителей назначить тебя опекуном Рори?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18