Пока Малькольм размышлял над своим смутным будущим, Рэн усиленно составляла план действий. Бисли сидел к ней спиной и попивал эль, совсем забыв о ее присутствии. К Рэн вернулись все навыки и приемы, которыми она пользовалась на темных улочках Лондона. Она вновь жила под мостами, появляясь на улицах лишь ночью, чтобы добыть пищу. Когда живешь как зверь, то и ведешь себя так же. И борешься тоже. Ей придется вспомнить все свое мастерство, чтобы придумать, как выбраться из сложившейся ситуации.
Медленно текло время. Зашло солнце, и в комнате стало темно. Малькольм как ни в чем не бывало похрапывал на кровати. Внезапно, будто в нее вонзились сотни иголок, Рэн почувствовала на себе взгляд Бисли. В его намерениях невозможно было ошибиться: все отражалось в глазах матроса. Он снова возьмет ее силой. Никакого оружия у Рэн не было. Все, что имелось, – это руки и ноги, но девушка решила защищаться или умереть, пытаясь это сделать.
Рэн плавно поднялась, ее янтарные глаза вспыхнули под оценивающим взглядом Бисли. Ни слова не говоря, она подошла к грубому столу, взяла почти пустой кувшин с элем и налила немного в кружку. Сделав глоток, она поставила кружку на стол перед Бисли, про себя отметив его положительную реакцию.
– Вот так-то оно будет лучше, девка. Я люблю, когда мои женщины дружелюбны, – усмехнулся он.
Рэн выдавила из себя слабую улыбку и села на стул перед матросом. Она снова услышала слова Лотти, словно ей опять было восемь лет: «Старайся пользоваться тем, что у тебя под рукой, дитя мое. Если это твои собственные руки, действуй ими. Застигни мужчину врасплох – и тебе не трудно будет с ним справиться».
Не переставая улыбаться, Рэн откинулась на спинку стула и приподняла подол платья. Подняв ногу, она неторопливо начала снимать чулок, позволив Бисли увидеть нежную кожу на своих бедрах. Затем встала, расстегивая пуговицы платья, двинулась в обход стола и остановилась рядом с матросом – так близко, что слышала его неровное дыхание. Все это время мозг Рэн напряженно работал. Она знала, что может это сделать. Раньше она умирала от страха, мучилась из-за злодеяний Малькольма, но теперь все прошло. Если план провалится и она умрет – так тому и быть. Но сражаться она будет до последнего вздоха. По крайней мере, умирая, она будет знать, что пробовала спасти себя.
Рэн посмотрела на Малькольма, который спал на кровати с открытым ртом: выглядел он отталкивающе. Как могла она верить, что он любит ее? Если он внезапно проснется, придется поступить с ним, как с Калебом в саду, хотя сделать это было нужно в тот момент, когда она переступила порог его комнаты.
Не спуская глаз с Бисли, который допивал остатки эля, Рэн проверила свой чулок на прочность.
Петля на шею, упор коленом в спину, держаться подальше от его пальцев – и все будет кончено…
Янтарные глаза запылали, когда Рэн уперлась коленом в широкую спину Бисли и крепко затянула чулок вокруг его мощной шеи. Матрос сопротивлялся: руки его сжались в кулаки и дернулись назад, прежде чем вцепиться в шелк на шее. Закрыв глаза от ужаса, с искривленным в беззвучном крике ртом, Рэн рывком затянула петлю на шее моряка и держала так до тех пор, пока Бисли не испустил последний дух.
Малькольм открыл затуманенные глаза и увидел жуткую картину, представшую перед ним. Глухой удар тела Бисли об пол заставил его окончательно проснуться и остро ощутить нависшую над ним опасность.
Пригнувшись, как дикое животное перед прыжком, Рэн сделала шаг, потом другой, и Малькольм, загипнотизированный ее взглядом, подался назад. Глаза девушки вспыхивали желтым огнем, когда она крадучись продвигалась к намеченной цели – тяжелым щипцам у пылающего камина. Еще шаг, еще…
В тот момент, когда Рэн схватила железные щипцы, Малькольм резко выбросил вперед ногу, но это ему не помогло. Рэн подняла свое оружие и ударила Уэзерли прямо в лицо. Из глубокой раны полилась кровь. Рэн взмахнула каминными щипцами и нанесла удар в голову. Малькольм закрылся обеими руками и заскулил от страха. А Рэн продолжала атаку, на этот раз стараясь попасть в живот. Она била его до тех пор, пока Уэзерли не упал на пол и не взмолился о пощаде.
– Ты взял меня, как животное, обращался со мной, как с животным; то же самое я сейчас делаю с тобой. Кто из нас выживет, а, Малькольм? Я! Потому что меня здесь не будет, когда вернутся твои дружки-головорезы. Тебя они обвинят в том, что случилось с Бисли. Твоя жизнь не стоит ни гроша. Ни гроша, Малькольм!
Она стояла на некотором расстоянии от Уэзерли. Дыхание ее постепенно выровнялось, и девушка рассмеялась. Никогда еще Малькольм не слышал такого смеха. Он испугал поверженного насильника больше, чем раны и понимание того, что с ним произойдет, когда вернутся матросы.
Сквозь красный туман Малькольм увидел, как Рэн сняла чулок с толстой шеи Бисли и натянула его на ногу. Изящным движением она застегнула пряжки на туфлях и поправила платье.
– Я покидаю тебя, Малькольм. Если ты когда-нибудь приблизишься ко мне, я сделаю с тобой то же самое, что и с твоим дружком, – после этих слов она снова рассмеялась.
И этот смех, а не ее слова, заставил Малькольма в ужасе попятиться.
На улице, где дул прохладный ветерок, Рэн мгновенно растворилась в темноте. Все привычки и умения прошлой жизни вернулись к ней. На темных улочках люди жили своей жизнью, покидая свои убежища, чтобы добыть пищу и тем самым протянуть еще один день. Она прежде жила так, сможет жить и теперь. Еще сутки – и она тайком проскользнет на корабль Калеба. Что будет дальше, Рэн пока не загадывала. Сейчас ей требовалось место, где можно провести остаток ночи и спрятаться до того момента, когда «Морская Сирена» будет готова к отплытию.
«Я совершенно не изменилась, – говорила себе Рэн, ступая по булыжникам мостовой. – Меня избили, изнасиловали, но я не перестала быть прежней Рэн. У меня то же сердце, ум и привычки, и я уцелела в схватке».
Девушке и в голову не приходило считаться с тем фактом, что она только что убила одного человека и покалечила другого. Ради того, чтобы выжить, все средства хороши.
ГЛАВА 9
Бархатистая тьма ночи была только на руку беглянке. Рэн остановилась лишь раз, чтобы определить, где находится, а потом осторожно продолжила путь по лабиринту узких улочек и трущоб. Где-то здесь должна быть маленькая выщербленная дверь, висящая на сломанных петлях… Лотти поможет ей. Лотти обнимет свою девочку сильными руками и утешит. От нее будет исходить знакомый запах чего-то кислого и грязного…
Рэн улыбнулась про себя. Лотти наверняка крепко шлепнет ее и отругает за то, что Рэн ни разу не навестила ее за все эти годы. А если у старушки сегодня вечером неважное настроение, то Рэн может достаться как следует – в знак того, что Лотти все еще как-то связана с ней.
Старая Лотти считалась королевой лабиринта, и время от времени к ней приходили за помощью все обиженные и покинутые. Если ты ладил с Лотти, то никогда не оставался без куска хлеба и тюфяка, полного клопов. Философия Лотти была очень проста: если порядочные люди видят ползающих по тебе насекомых, они быстро оставляют тебя в покое; несколько укусов никогда не причиняли никому вреда, а мыло и вода – настоящие убийцы.
Лабиринт… Рэн огляделась вокруг. Десять лет – очень долгий срок. Нужно сосредоточиться и вспомнить. Прижав пальцы к вискам, Рэн заставила успокоиться свой возбужденный мозг. Тогда, много лет назад, она «освободила» от кошелька некого джентльмена, и он погнался за ней. Куда же она бежала?.. Рэн бросилась направо, потом свернула налево, и от джентльмена остались одни воспоминания, но она бежала и бежала, пока, наконец, не оказалась у выщербленной покосившейся двери… Благодарение богу за большой желтый шар на небе!
Сделав глубокий вдох, Рэн резко постучала в дверь три раза, на уровне глаз, а потом еще один раз – так, как делала много лет назад. Девушка повторила все это еще три раза, прежде чем за дверью скрипучий голос спросил, кто это ломится в дверь в такой неурочный час.
– Лотти, это Рэн! Мне необходимо увидеть тебя. Пожалуйста, открой!
– Тебе не провести меня, девочка. Моя Рэн уже давно живет у богатых людей. А теперь уходи, не то окажешься в руках закона. Моего собственного закона! – сердито пригрозил голос.
– Лотти, я не обманываю. Я действительно Рэн. Я убежала и попала в беду, теперь мне нужна твоя помощь. Выслушай меня! Вспомни, как мы с тобой решили обчистить двух пьяных матросов, которые вроде бы спали, и один из них полоснул тебя ножом? Я подкралась к нему сзади и ударила коленом, как ты учила. У тебя до сих пор остался шрам от локтя до запястья на внешней стороне руки. Пожалуйста, Лотти, впусти меня! Мне больше некуда пойти!
С сильно бьющимся сердцем Рэн ждала, пока старая женщина отодвинет сначала один засов, потом другой. Внезапно она почувствовала, как ее стиснули пухлые руки, а в нос ударил кислый запах пота. Теперь она была в безопасности: Лотти позаботится обо всем.
– Проходи в мою гостиную, – весело закудахтала старуха. – Я не сомневалась, что это ты, просто захотела наказать тебя за то, что все эти годы ты не давала о себе знать. Но ты вернулась к своей старой Лотти! Расскажи-ка, как ты теперь выглядишь. Превратилась ли ты в красивую молодую леди, как я и предсказывала?
Слезы обожгли глаза Рэн. Неужели старая Лотти ослепла?
– Я молодая леди, но не знаю, можно ли честно сказать, что я красива. Что с тобой случилось, Лотти? Как ты потеряла зрение? Кто же заботится о лабиринте, если ты не можешь…
– Не беспокойся, девочка. Я все еще королева лабиринта, – быстро успокоила ее старуха, услышав в голосе Рэн боль. – Но отвечу на твой вопрос. Джентльмен с другого конца города ткнул в меня факелом – волосы мои обгорели, а глаза ослепли. Это произошло четыре года назад. Ты не спрашиваешь, что стало с тем джентльменом?
Рэн рассмеялась.
– Мне не нужно спрашивать. Он мертв, а тело разрублено пополам и выброшено в Темзу.
– Так оно и есть, малышка. Ничего, старая Лотти может и без глаз видеть зорче большинства людей. Все мои чувства обострены, а ребята присматривают за мной так же, как я за тобой когда-то. Я могу слышать шаги в самом начале лабиринта. Я слышала тебя; слышала, как ты остановилась, чтобы осмотреться по сторонам; и, если я тебя знаю, девочка, ты стояла там и решала, в какую сторону пойти. Я слышала каждый твой шаг. Стоило мне захотеть – я бы послала за тобой старину Барта, быстрого как ветер. Но я этого не сделала. Мне хотелось увидеть, кто же это отважился пробраться в лабиринт.
– Ты должна помочь мне, Лотти. У меня неприятности, и я не знаю, как быть дальше. За душой у меня ни гроша, а впереди маячит Ньюгейт. Сегодня вечером я убила человека!
Если Лотти и удивили слова девушки, она даже бровью не повела.
– Сиди здесь, а я принесу тебе чего-нибудь поесть. Парни сегодня хорошо поживились за счет одного фермера, который направлялся на рынок. Барт стащил все его товары, поэтому мы можем есть до отвала, еще и на завтра останется. Когда у тебя полон живот, ты можешь справиться со всеми проблемами, – она передала Рэн толстый кусок сыра и ломоть мягкого, влажного хлеба. – А на десерт у нас целая корзина медовых булочек.
– Благодаря старине Барту, – вздохнула Рэн, чувствуя, как понемногу уходит напряжение последних дней.
– Если хочешь, у меня есть холодное пюре из репы, – предложила Лотти, накладывая овощное блюдо в большую желтую миску.
– Хочу! Да я могу убить за это сейчас, – тихо проговорила Рэн. – Я не ела несколько дней… Лотти, я никогда не попробую ничего вкуснее, даже если проживу сто лет!
– В следующий раз, когда встретимся с фермером, мы передадим ему твою похвалу, – захихикала старуха. – Сейчас ешь, а когда насытишься, поговорим.
Когда Рэн поела и осушила кружку эля, она почувствовала, что веки слипаются, но заставила себя собраться с силами. Она должна поговорить с Лотти и упросить ее помочь. Лотти подскажет, что делать.
Сначала запинаясь, потом более уверенно Рэн поведала без утайки, что с ней произошло. Старая Лотти внимательно слушала девушку, ее невидящие глаза смотрели в одну точку.
– Я одного не могу понять, – сказала она, когда Рэн умолкла, – какого черта ты пришла сюда? Пойми, я не отказываюсь помогать тебе. Мой дом всегда открыт для маленькой Рэн. Но как насчет ван дер Рисов? Ты же говорила, что они очень тебя любят. Почему бы тебе не вернуться к ним и не рассказать, что с тобой случилось?
– О Лотти! – воскликнула Рэн. – Я не могу, не могу! Я не смогу смотреть им в глаза после того, что натворила… Подумай сама! После того, как я усомнилась в Сирене? После тех слов, что я ей наговорила? Я не буду винить их, если они вообще больше не захотят меня видеть. О Лотти, я просто не имею права возвращаться к ним! – зарыдала она, закрыв лицо руками.
– Если эта Сирена любит тебя как мать, то почему нет, дитя мое? Ах! Ты еще слишком молода и не знаешь, что сердце матери может простить все.
– Не заставляй меня возвращаться, Лотти. Прошу тебя. Я… я должна на некоторое время исчезнуть из Лондона. Можно уплыть с Калебом. Когда все утихнет, он отвезет меня назад к Сирене и Ригану. Но сейчас я не могу пойти к ним. Я предала их любовь, их доверие.
– Ну тише, детка, – успокоила ее Лотти. – Мы сделаем, как ты захочешь. Тебе нельзя оставаться здесь, но не из-за того, что мне это не по душе; просто для такой леди, как ты, тут не место. Я бы отдала десять лет своей жизни за то, чтобы ты осталась со мной, но это не дело. Ладно, мы что-нибудь придумаем. Этот Малькольм – самая отвратительная тварь, и ты правильно с ним поступила. Сомневаюсь, что тебя станет преследовать закон за совершенное убийство, а тех матросов, которые пошли на пристань, не опасайся: они уже забились в норы, как крысы. Сейчас ложись и поспи, а я отправлю своих ребят разузнать все о твоей «Морской Сирене». Как мог твой собственный брат бросить тебя? – проворчала она.
– Он меня не бросал, Лотти. Он ничего не знает. И он мне не брат, тебе же это известно.
– Ну и слава богу, – пробормотала Лотти.
Может быть, она стара и слепа, но Лотти слышала, как изменился голос девушки, когда она произнесла имя Калеба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44