Мука поражения.
— Во-первых, пару недель мы проведем здесь, — напомнил Дейв. — Ты собираешься все время отдавать учебе?
— Я должна.
— День и ночь?
О, если бы он не упоминал ночи и в то же время прикоснулся к ней. Дейв погладил руку Гвен.
— Назначь мне свидание здесь, — попросил он.
— Каким образом?
Он разметал челку по ее лбу, разгладил пальцами брови, ее глаза закрылись.
— Расслабься, — пробормотал Дейв голосом, какому позавидовал бы любой гипнотизер. — Наслаждайся временем, какое у нас есть. Теплые ночи. Холодные утра. Всякий раз душ со мной.
Глаза Гвен распахнулись. Она едва не упала в обморок Дейву на руки. Еще чуть ближе, и их тела могли бы слиться. Она бы этого не вынесла.
— Такая сделка не пройдет.
— Ты меня не выслушала. Мы воссоединим Роба и Шарлотту, и ты позволишь мне объяснить тебе, что такое хорошо проводить время. Вот моя сделка. И это все.
Хорошее времяпрепровождение? Класть голову ему на плечо в неритмичном танце и попадать под его власть. Гвен подавила разочарование. Он совсем не смеялся над ней. Для Дейва флирт — забава. Гвен — забава, а секс, вероятно, некий порыв. Думал ли он о чем-нибудь, кроме удовольствия? О жизни и обязательствах? Об ответственности, разделяемой обоими?
Мисс Стикерт наверняка лишит его самоуверенности, если даже упомянет слово «ответственность». Но в то же самое время желание пронизывало ее медленно и настойчиво, как завиток дыма в лесной чаще.
— Забава, — повторила она. — Хорошее времяпрепровождение.
— Поможет тебе пройти сквозь тяжелое время. — Дейв дотронулся пальцем до нижней губы Гвен, формируя утомленную улыбку. Она не удержалась. Планы роились в его мозгу, как заклинания в пещере колдуна.
Леди требуется нажим. Дейв соблазнит ее раскованностью, увлечет праздностью, несмотря на ее учебники и экзамены. Будут и часы досуга, которые надо заполнить. Часы, скользящие мимо них, сидящих бок о бок.
Его умная леди упустила одно очевидное обстоятельство. Воссоединенные Роб и Шарлотта станут живым доказательством того, что противоположности срабатываются. Дейв никогда не относился к людям, которые избегают сказать: «Ага, а что я говорил!» К тому времени, когда они покончат с делом упрочнения брачных уз, Дейв заставит Гвен рассмеяться и сказать «да». Тогда ей придется принять его всерьез.
— Итак, каков же твой план? — спросил он.
Когда щека Гвен потерлась о его тенниску, соски Дейва напряглись, сердце громко забилось. Он почувствовал, что твердеет, и решил не пугать ее. Он прекратил танцевать.
— Так каков твой план? Гвен моргнула, с минуту перестраивала мысли, наконец, заговорила:
— Они все время злятся. Они забыли, что значит радоваться. Надо им напомнить.
Дейв улыбнулся, но сдержался саркастических комментариев. Следующее ее мероприятие будет вычерчивание для них графиков, расстановка по колонкам плюсов и минусов, которые демонстрируют, как добро будет уравновешивать зло.
— Но сможешь ли ты рассказать кому-либо об этом?
Дейв урвал поцелуй. Начальный чертенок.
— Вот в том-то и дело. Тут лекции не годятся.
— А как насчет наглядного примера?
Поддев пальцем подбородок Гвен, он чмокнул ее в губы.
— Мы будем демонстрировать, как приятно иметь кого-нибудь, с кем можно это проделывать.
Дейв прижался к ней всем телом, а потом, уже после того, как еще раз овладел ее ртом, по-рыцарски отстранился.
Гвен изо всех сил постаралась восстановить строгий взгляд, но уже после того, как глаза ее смогли сконцентрироваться и утратить свой влажный блеск.
— Мы проделаем это все…
Она постаралась не заметить слово «все».
— Мы будем целоваться и крепко обниматься и наполним коттедж счастьем, которое они оставили где-то по дороге, усеянной убитыми и ранеными.
Дейв подождал, пока ее рот не высох и губы не разжались, затем влепил смачный поцелуй в самую середину лба.
— Хорошая идея, а? — он шлепнул ее по попке.
— Эй! Я же не сказала, что буду проделывать это все.
— Ты смеешь не соглашаться, амазонская дева? Тогда готовься к бою!
Дейв схватил Гвен за талию и принялся крутить до тех пор, пока они не упали на коврик. Вывернувшись, он схватил подушку и ударил ее по крестцу. Гвен вскрикнула, выхватила из-под покрывала запасную подушку и с удовлетворением опустила ее на его сердитую голову.
— Не смей больше меня щекотать!
— Честное бойскаутское! Однако…
— Однако что? — она отодвинулась оперевшись на локти.
— Никто ничего не говорил насчет всеобщей войны.
Дейв ухитрился нанести еще один сильный удар по нижней части ее тела.
— Подожди, перья! — выдохнула она. — Это же дорогие подушки!
— Подумаешь!
Прежде, чем Гвен опомнилась, они сплелись, смеясь и задыхаясь. Клочья пуха летали вокруг них вместе с ее виной в сумасбродстве. Смех рвался наружу. Она закрыла рот рукой.
Дейв отвел ее ладонь и заменил собственными губами.
— Смейся со мной, Гвен. Полежи со мной.
Какая-то часть ее сознания понимала, что она должна быть начеку. Эта часть просто кричала, что Гвен лежит на сбившемся коврике с мужчиной, которого она раздразнила, и от которого убегала в течение четырех лет. После они выделывали кульбиты, уклонялись, и вот она уступила. Да, уступила. У этого слова приятный вкус, как у его губ, искавших ее губы.
Но Гвен не могла удержаться от смеха, от кудахтанья в ответ на вольности, какие он себе позволял. Дейв шарил руками по ее ребрам, а она снова смеялась, задыхаясь, когда он целовал ее в шею, напрягаясь и расслабляясь, когда его руки скользили ниже к ее талии и тянулись вниз.
Насколько вниз, она не замечала, пока он не растянулся поверх нее. Кровать застонала, когда его вес навалился на нее. Его нога раздвигала ее ноги, его грудь расплющила ее груди.
Гвен извивалась, наслаждаясь глубинами чувственности, истекавшей из ее грудей к ее животу, к тому стремительному трепету между ногами, которые так плотно облегает хлопчатобумажная ткань, и которые так жаждут освободиться.
Смех не прекращался, только ослабел. Гвен куснула Дейва за ухо и смеялась басом, как сирена. Он ответно рычал в ее уши, касаясь их языком. Надавливал, щупал, тяжело дышал в чувствительную влагу.
Ее сердце едва не остановилось, смех замер в ее горле.
— Еще! — слышался ей умоляющий голос женщины.
Дейв подчинился. Мгновенно. Тщательно. Ее сердце стучало, как молот, в контрапункте с его сердцем. Никто уже не притворялся, что это игра. Может, он и был тонким, как тростник, но прижимал Гвен без усилий, сплелся с ней, как самая цепкая виноградная лоза, и все сжимал ее, пока она не начала бояться, что они оба погрузятся в удушливую мягкость.
— Я задыхаюсь.
Дейв отпрянул, подняв ее вместе с собой. Большая рука прижимала снизу ее голову, сливая ее рот с его ртом, прокалывая ее языком. Когда Дейв отпустил Гвен, ее легкие расширились в глубоком жадном вдохе.
Только, чтобы замереть на полувздохе, когда его рука охватила ее грудь, он пробормотал:
— Да!
Их глаза встретились.
Дейв отодвинулся от ее груди, но его бедра все еще прощупывали место соединения их бедер. Затуманенный взгляд его глаз возвещал о его намерении оставаться только там.
Напряжение. Страсть. Все это Гвен наблюдала в Дейве в тех редких случаях, когда он бывал погружен в работу, изучая картину. Мисс Стикерт не ожидала, что такие эмоции будут обращены на нее. Она не была той женщиной, которая возбуждает страсть. Или управляет ею.
— Дейв? — трепещущий вопрос. Он молчал. Гвен испугалась. Одной рукой она нежно коснулась его груди в области сердца и поняла, что он чувствует то же самое. Он хотел ее, он жаждал ее. Жгучее желание пронизывало его, страсть тревожно близкая к самозабвенной любви.
Безжалостно он овладел ею, и ее сознание поглотило ритмичное круговое движение его бедер, качающее, на грани грубости, несомненно эротичное.
— Гвен!
Она сглотнула. Дейв проследил за этим движением по всему пути вниз по ее лебединой шее. Где-то на постели валялись ее очки, растрепавшиеся волосы лежали шелковыми светло-коричневыми прядями.
— Двигайся со мной, — скомандовал он. Это говорил уже не мальчик, это говорил мужчина, тот, кто ожидал, кто желал, кто намеревался понять, какого сорта женщина — Гвен Стикерт — может оказаться. Он доказал, что способен на большее, чем ей казалось, — четыре года тому назад поцелуй из волшебной сказки.
Гвен зажмурила глаза, сжала бедрами его бедра с обеих сторон, прислушиваясь к чувствам, пронизывавшим ее.
Он подумал, что этому движению она училась не по какой-то волшебной сказке. Это работал инстинкт.
— Эй, вы там наверху, у вас все в порядке?
Дейв подавил почти выскочившее ругательство в ответ на резкий подозрительный возглас Шарлотты. Долго сдерживаемый вздох с содроганием как бы прошел сквозь него. Он взглянул на Гвен, выглядевшую подавленной, с глазами газели. Его рот скривила косая усмешка.
— Ну, ты подумала, что это твоя мамочка?
Глава 6
Не задумываясь о грации своих движений, Гвен отпихнула его и поднялась на ноги. Подошла к ограде балкона, торопливо поправляя одежду. Ерзание головой по простыням генерировало в ее волосах такое количество электричества, что от него вполне могла бы загореться лампочка.
Что Дейв наделал с ее одеждой? Как Гвен ни заправляла тенниску, та не хотела сидеть прямо. Джинсы, плотно облегавшие живот, топорщились на бедрах, которые недавно обхватывали бедра молодого человека. Она пробежала пальцами по неожиданно горячей молнии, когда перегнулась через балконную ограду. Конечно, она заметила бы, если бы Дейв расстегнул джинсы!
Скрестив руки, Шарлотта стояла прямо под ней, устремив материнский взгляд на сестру. Постукивая ногой, она ждала ответа.
Гвен подождала вопроса, не находя, что сказать.
— Привет! — наконец нашлась она.
— Мне послышался крик. Крик? Подушечная битва.
— Я споткнулась и упала.
— На постель, — услужливо пояснил Дейв, показываясь позади Гвен. Шарлотта скривилась.
— Мама всегда говорила, что я могла бы споткнуться о свою собственную тень.
Обведенные черной краской глаза Шарлотты сузились так, что не стало видно белков.
— Я уж собралась подняться, чтобы посмотреть, все ли у вас в порядке.
— Ты там не убивал свою невестку? — протянул Роберт.
Хотя он и смеялся над озабоченностью Шарлотты, Гвен не преминула заметить, что они стояли почти бок о бок у подножья лестницы и задирали головы, глядя вверх.
Оставаться было рискованно, но и спуститься по лестнице показалось так же привлекательно, как выпрыгнуть из спасательной шлюпки на съедение акулам.
Послышался неприятный звук отрываемой бумаги. Дейв вышел из-за мольберта и протянул Гвен портрет Бели-Зар.
— Почему бы тебе не взять с собой его вниз и не показать Шарлотте и Робу, чем я тут занимаюсь?
Гвен бросила на него взгляд через плечо:
— Веди себя прилично. В глазах Дейва появился тот же блеск, на губах — озорная ухмылка.
— Новая обложка для журнала «Амазонки — воительницы», — провозгласил он, показывая рисунок зрителям снизу.
— Впечатляет, — одобрила Шарлотта, приложив к щекам ладони. — Я вижу, ты схватил существо амазонской женственности.
— Рад, что хоть кому-то понравилось, — Дейв толкнул бедром Гвен. Снизу его не было видно, и он провел рукой по ее позвоночнику.
Гвен вцепилась в поручни с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.
— Роб, а ты как думаешь?
— Еще один людоед, — изрек старший брат, направляясь к своей газете «Уолл Стрит Джорнел». — Не хватает тут их, что ли?
Гвен прибыла сюда, чтобы утихомирить вражду, а не разжигать ее.
— Я спускаюсь, — объявила она торопливо, вступив на лестницу.
К тому времени, как она коснулась пальцами ног первой ступеньки, Роберт и Шарлотта уже бросились на помощь, Дейв свисал над ней сверху.
— Ради бога! Я управлюсь… Ox! — Ее нога соскользнула.
Дейв схватил Гвен за запястье.
— Держись крепче.
Она одолела еще две ступеньки, ставя обе ноги на каждую.
— Я пропустила слишком много ступенек, вот и все, — заговорила она веселым тоном, пытаясь скрыть, что голос ее дрожит. Как ни была подозрительной Шарлотта, ей не хотелось, чтобы это заметил Дейв. Он-то понял бы, что это не из-за высоты.
— Ну вот! — благополучно достигнув низа, Гвен похлопала себя по джинсам, украдкой заправляя тенниску. Она чувствовала: та сидит косо. Тридцатичетырехлетняя женщина подняла подушечную битву, как какой-нибудь подросток, открывший для себя секс-игру. «Ну, знаешь, Гвен!»
Мгновенно отрезвившись, она пригладила волосы, надеясь изъять какую-нибудь приставшую пушинку. Сверлящий взгляд Шарлотты удержал ее от дальнейшего приведения себя в порядок. Сестра двинулась к обеденному столу, бросив приглашающий взгляд, который мог бы заинтриговать и слепого, затем откашлялась с видом заговорщицы.
— В чем дело? — живо спросила Гвен. Ей в первую очередь захотелось сходить на кухню за стаканом лимонада. При столь ярком свете румянец на ее щеках не смог бы долго одурачивать Шарлотту.
— Я хочу тебе что-то показать. Только не здесь.
Гвен проглотила шипучий напиток, пока Шарлотта запирала свой портфель, перед тем, как пройти через гостиную мимо Роберта.
— Что за большой секрет? — спросила Гвен, когда они остались одни в хозяйской спальне.
— Это ты должна мне сказать. — Шарлотта швырнула портфель на кровать и плюхнулась рядом с ним.
— Ты собираешься глазеть на меня весь вечер? — отважилась на браваду Гвен, вскинув подбородок и посмотрела сестре прямо в глаза.
Но Шарлотта редко терялась в таких сценах. Она встала, медленно пересекла комнату и, приподняв край тенниски Гвен, пропустила ткань между пальцами.
— Только сухая чистка, — последовал трагический итог.
Гвен посмотрела вниз, потом повернулась кругом и уставилась в немом ужасе в зеркало шифоньера. Бросался в глаза красно-желто-коричневый пастельный отпечаток крупной мужской ладони под ее грудью.
По крайней мере, мисс Стикерт перестала беспокоиться о цвете лица — оно стало мертвенно бледным.
— О!
Шарлотте не требовались объяснения. Она мгновенно пришла к собственному умозаключению :
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22