Атласные спортивные шорты ласково скользнули по ее ноге.
— Я два часа ждал, пока ты проснешься и поцелуешь меня. Ты, наверное, совсем измучилась.
— Может быть, я и измучаюсь… Ox! — Дейв слегка укусил ее за шею. — ..Если мы снова это сделаем.
— Попробуй и выясни — вот мое правило.
В теле Гвен разгорелся чудесный жар. Она так любит Дейва! И она проспала весь день. Странно, но она не чувствует, что должна оправдываться или быть не уровне того, чего он от нее ожидает, или прятать обмякшие участки тела, которые он якобы не замечает.
Дейв любит Гвен такой, какая она есть. И как ни трудно ей будет потерять его, она ответит ему тем же и будет любить его так же: свободно, без обязательств, ничем не связывая его.
«И навсегда», — прошептало ее сердце.
— Различие есть, мы не можем этого отрицать.
Различие в возрасте. Гвен подняла этот вопрос на следующий вечер.
Они провели ночь в постели, утром занимались своими делами в метре друг от друга, а во второй половине дня резвились в ледяной воде ближайшего озера. Теперь Гвен сидела в гамаке, закутавшись в несколько свитеров, а Дейв изображал мужа на пригородной вилле, зажаривая на вертеле крошечных цыплят.
Жить с человеком, стареть рядом с ним — это не играть в домашнее хозяйство. Любовь — дело серьезное. Гвен хотела бы осторожно вернуть Дейва с небес на землю и посмотреть, какой путь он изберет.
— Это просто листки календаря, — отмел он все. — Важно то, что внутри.
— И ты считаешь, что внутренне мы подходим друг другу?
Дейв выразительно подвигал бровями.
— Я был внутри и решил: там как раз то, что надо.
— Будь серьезным. Я с пяти лет была аккуратной и все карандаши раскладывала по местам. — Гвен бросила взгляд на пастельные мелки, которые он притащил вниз: кусочки разной длины беспорядочно прикрывали дно коробки.
— Люди не меняются, Дейв. Самый верный способ разрушить брак: втайне надеяться на то, что супруг изменится.
— Но люди растут и становятся старше. Любить — значит узнавать другого человека. Немного сгибаться.
— А Шарлотта с Робертом?
— Они доказывают мою мысль от противного. При отношениях с людьми надо немного уступать, чтобы спасти главное.
— А это?..
— Сами отношения. Важнее, чтобы двое остались вместе, чем правота одного из них.
— Разве есть необходимость проявлять такую зрелость, когда я пытаюсь читать мораль?
— Удивил тебя, а?
— Наверное, «Вопли в Канализации» не приготовили меня к восприятию тебя рассудительным и зрелым.
— Ты достаточно рассудительна для десяти пар.
— Я не собираюсь быть твоей Венди, Питер Пэн.
— Разве я просил тебя быть мне мамой? Я уже сколько лет пытаюсь заставить тебя смотреть на меня совсем по-другому!
Он заговорил тише и брызнул жидкостью для стартера на потемневшие угли.
— Осторожнее, может взорваться!
— Да, мамочка.
— У нас первая ссора? — Гвен прикусила губу.
— Сколько правил мы нарушили? — Дейв поднял голову.
Гвен покраснела, вспомнив его реакцию на ее перечень «Правил честного боя».
— Мы вспомнили прошлое.
— Точно. Еще что?
— Обзывались.
— Я не обзывался.
— «Мамочка»? Гаденьким тоном?
— Мои стремления мог бы по достоинству оценить только Эдин. Там еще что-то было?
— Не ложиться спать сердитыми.
— Тогда мы должны разобраться со всем сейчас. — Дейв влез в гамак, устроившись к ней лицом, так, что его ступни оказались по обе стороны от ее бедер. — Помнишь что-то насчет того, чтобы касаться друг друга во время ссоры? Так труднее продолжать сердиться.
— Я не сержусь. Я не вижу реально, как бы мы могли планировать жизнь вместе.
— Я тоже не вижу. Как сказал Джон Леннон: «Жизнь — это то, что идет, пока вы строите планы о другом». Что ты скажешь, если мы будем жить вместе, Гвен?
У нее сжалось сердце. Если бы Дейв только говорил это серьезно!
— Как насчет женитьбы? — спросила она.
Он покачал головой.
— Только не теперь, когда я вижу, в какой ситуации оказался Роб. Не то, чтобы я обвинял Шарлотту: они создали свой ад вместе. Так же, как и мои родители.
— Они ведь развелись, да?
— По-моему, именно из-за них Роб так боится, что Шарлотта разорвет его в клочки на суде. Мои родители на этом специализировались.
Гвен слышала эту историю от Шарлотты, но всегда по отношению к Роберту. Она никогда не думала о том, что бурный развод родителей должен был как-то подействовать и на Дейва. Она даже не подозревала об этом. Молодой человек вел себя так, словно глубокие чувства его не касались. Он провел таким образом множество людей, включая и Гвен.
— А как ты к этому отнесся?
— Ну, доктор…
— Я серьезно.
Дейв пожал плечами и откинул голову назад, наблюдая за мерцанием звезд.
— На нас это мало повлияло.
— Как ты можешь так говорить?
— Не нам пришлось терпеть пьянство папы. По крайней мере, не тогда, когда это зашло далеко. И мы были слишком маленькими, чтобы замечать измены.
«Но им достались их последствия, — подумала Гвен. — Гнев и упреки».
— Мальчишкам нужен отец. Как вы справились?
— Разве не догадываешься? — Дейв кивнул на пачку комиксов, которые купил в городе. — Я навсегда мысленно застрял на возрасте одиннадцати лет, создавая миры, в которых могут потеряться мальчишки.
— Кажется, один из твоих героев боролся с алкоголизмом? Виктор.
Дейв широко улыбнулся, довольный тем, что она это помнит.
— Виктор направил болванку стенодробилки на машину, в которой скрывался Блэк-джэк.
Гвен подхватила:
— Но Плащ Суда ударил его по глазам, и он по ошибке попал в школьный автобус, — Никто не пострадал, но трагедия, которая чуть не произошла, подтолкнула его к спиртному и неврозам.
Гвен ущипнула Дейва за ногу.
— Но серьезно, друзья. Проявив сверхчеловеческую силу воли, он вышел из этого состояния, однако костюм Виктора вызвал немало косых взглядов на собраниях Анонимных Алкоголиков, — добавил с ухмылкой Дейв.
Женщина рассмеялась, потому, что мужчина хотел этого.
— О чем ты думаешь, о мудрая из мудрых? У тебя между бровями появилась складочка.
— Я думаю, — осторожно ответила она, — что ты преувеличиваешь боль, а потом создаешь персонажи, которые могут с ней справиться.
— Ах-ах. Психоанализ продолжается.
— Я пишу списки, чтобы управлять своей жизнью. Ты раскрашиваешь ее так, как хочешь.
— Глубоко. И точно. Но в одном важном аспекте есть ошибка. — Дейв начал растирать ей щиколотку. — Я не только ее раскрашиваю, но рисую и тушую.
— Можешь шутить, если хочешь. Он явно намеревался делать именно это, но некоторые вещи заставляют человека задумываться над непослушными сторонами жизни. Например, над одиночеством. Или над тем, чтобы найти женщину и впустить ее в свою жизнь.
— А что бы ты сказала, если бы каждое утро я просил тебя быть моей сегодня — и только сегодня?
— Я бы сказала: «А как насчет завтра?» Это оказалось настолько типично, что оба расхохотались.
— Всегда смотришь вперед, — поддразнил он.
— Только так и можно получить то, чего хочешь.
— Любовь — это дар. Ее нельзя заказать по каталогу.
— Я в этом убедилась.
— Люди все время любят друг друга, не женясь. Сожители. Возлюбленные. Любовники.
То, как он произнес эти слова, заставило ее поднять голову. Они уже стали любовниками.
Гвен покачала головой. В ее горле встал упрямый ком.
— Это не для меня. Я из тех, кто выходит замуж.
— Никаких ЛППНОЖП?
— Что?
— Лица Противоположного Пола На Общей Жилой Площади. Я один раз пробовал нарисовать одно. Волосатое горбатенькое существо с длинным хвостом — мое ЛППНОЖП. Но довольно уютное. Не привилось.
— Я хочу серьезного.
Дейв тоже этого хотел. Он лишь минуту назад говорил об изменении и росте. Молодой Кинг поднялся на эту гору в поисках чего-то, что не являлось целиком созданием его рук. И Гвен видела его насквозь.
— Я не могу быть связанным так, как другие люди, — заявил Дейв.
— Правда?
Похоже, Гвен ему не верит. Он и сам не слишком себе поверил.
— Свобода для меня значит то, что я никогда не буду стремиться к чему-то так сильно, или рассчитывать на что-то настолько, что готов буду убить себя, если потеряю это. Будь это работа или неудавшийся брак.
— Так, как сделал твой отец.
— Так, как сделал он. Существует привязанность — и существует одержимость, Гвен. Должен существовать момент, когда ты можешь уйти.
Они минуту посидели молча. Гамак качался.
— Я заметил, что тебе успешно удалось избежать брака, — заметил Дейв, водя рукой по верху ее ноги.
— Я не встретила подходящего человека, — Гвен посмотрела на молодого человека, нахмурилась, потом рассмеялась. — Я ведь составила список, понимаешь?
— Почему я не удивляюсь? Она чуть было не швырнула в него подушку. Поддразнивание на минуту успокоило ее.
— Нет, не драться. Десятый пункт из правил честного боя.
Гвен прижала подушку к груди, не понимая, почему она ей понадобилась.
— Мама с папой ссорились громко и часто. Достигнув зрелого возраста двенадцати лет, я приняла решение никогда не повторять их ошибок.
— Звучит знакомо.
— Я нередко сидела с мамой за кухонным столом после того, как отец уходил, хлопнув дверью, и все обсуждала. Посредник, рефери.
— И составляла списки.
— И следую им. Мама никогда не могла этого сделать. Она всегда клялась, что никогда не примет его обратно, давала всевозможные обещания, а потом через неделю-другую отец уговаривал ее, и все начиналось сначала.
— И ты никогда не могла найти мужчину, который оказался бы на уровне твоих запросов.
Если бы Дейв не был так занят тем, что растирал подъем ее ноги и пересчитывал пальцы, он бы погладил себя по головке.
— На самом деле я находила — и не раз. Простое заявление ударило по Дейву, как таран. Бум! Пока он на семейных вечеринках звенел вокруг Гвен комаром, от которого вечно отмахивались, она планировала свадьбу с мужчинами, о которых он даже не подозревал.
— И что случалось?
Она выразительно пожала плечами и ее мягкие карие глаза широко раскрылись.
— Не знаю. Они отвечали всем требованиям, но мне с ними было скучно. Или им со мной было скучно. Наверное, мы слишком хорошо подходим друг к другу. Никаких сюрпризов, никаких приключений.
Дейв прислушался, как к какому-то отдаленному звуку:
— Поэтому, это красноклювый мохноногий «А-я-что-тебе-говорю» поет вдали.
— Не издевайся.
— Ты признаешь, что у противоположностей есть свои плюсы.
— Разве?
— Эй, попробуй вот эту. Ты свою уже задавила до смерти.
Дейв протянул Гвен подушку из индийской парчи, обшитую красной тесьмой с золотыми кисточками.
— Ты всегда возишь с собой всякую экзотику, или она собирается вокруг тебя, как пыль под кроватью? — поинтересовалась она.
— Живи рискованно.
— Похоже на Вест-Индский декор Шарлотты.
— А где она была все это время?
— Во время нашего детства? Наверное, истерики закатывала. Шарлотта дает волю чувствам.
— Да что ты говоришь!
Гвен говорила слишком много. Слишком много рассказывала. Что-то в ровном, неосуждающем внимании Дейва помогало ей говорить: слова плясали в вечернем воздухе, как пылинки на чердаке, поднимающиеся под ее шаркающими по прошлому ногами.
Дейв не осуждал и не винил. Он был внимателен, но не навязчив, предан, но упрямо независим. Он не вспыхивал по пустякам. Список становился все длиннее.
Гвен было неприятно осознавать, что она по-прежнему мысленно ведет список. Осторожность в ней все равно преобладает. Ей нужна уверенность, абсолютная, безвозвратная уверенность в том, что Дейв отвечает ей взаимностью — только тогда мисс Стикерт сможет дать обещание. Ей нужны цепи, узы, бумаги, клятвы. Она хочет, чтобы он любил ее и подтвердил это письменно.
Сердце Гвен споткнулось, руки крепче сжали подушку, когда она поймала на себе его взгляд.
— Я никак не могу поверить, что вы с Шарлоттой — родственницы.
— Через неделю после того, как ее привезли домой из роддома, я отвела маму в сторонку и совершенно серьезно предложила, чтобы они отвезли ее обратно и выбрали другую.
— Не может быть!
— По-моему, Шарлотта мне до сих пор этого не простила, — Гвен покачала головой и рассмеялась. — Надо было видеть, какой сердитой она казалась в своей колыбельке. А уж плакала она!.. Мы вокруг нее на цыпочках ходили.
— И вокруг твоего папы. Так что семейный посредник стала надежной послушной дочерью в квадрате.
— Еще немного — и ты изобразишь меня в костюме библиотекарши, с волосами в пучке и блокнотом в руках. Я не настолько закомплексована.
— Мне ли не знать! — Дейв ухмыльнулся, вспоминая набросок на мольберте, стоящем наверху. Та женщина — совершенно обнажена, не считая подушки на груди, которая словно защищала ее сердце, ранимый центр. Убедительное доказательство того, что прикрытая женщина может оказаться сексапильнее обнаженной. — Готов спорить, что у тебя есть качества, о которых Шарлотта и не подозревает.
— О, нет. Шарлотта считает, что каждая женщина может испытывать несколько оргазмов. Только я никак не могу запомнить, это бывает до того, или после того, как она вновь найдет свое Сокрытое Дитя.
Оба расхохотались.
— Сумасшедшая или нет, но она мне сестра.
— В неполных семьях держатся друг за друга.
— Как вы с Робертом.
— Он — прекрасный парень, когда не выступает обвинителем своих близких.
— Если бы тебя там не оказалось, не знаю, что бы я с ними сделала. Союзники всегда кстати.
— Я все пытался убедить тебя, что мы прекрасно сойдемся.
— Ты доказал это там, наверху. Ты просто необыкновенный. Необыкновенный для меня, — Гвен пыталась найти слова, которые окажутся самыми важными. — Я тебя люблю. Дейв смотрел на ее глаза, губы. Секунду она не могла повторить этих слов, поэтому продолжала болтать:
— Ты — прекрасный друг, надежный, веселый. Я почти не беспокоюсь о своем экзамене. Я его сдам, по-моему.
— Потому что ты дважды к нему подготовилась.
— Потому что ты помог мне о нем не думать.
— И потренировал твое тело.
— Честно. Ты зрелый, и внимательный, и талантливый, и…
— Делаешь новый список? Гвен смеялась, а Дейв ворочался в гамаке, заставляя ее лечь рядом с собой.
— «Как я люблю тебя — позволь мне посчитать», — процитировал он Броунинга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22