Бедный парень тут совсем ни при чем.
Хватаюсь дрожащей рукой за свой бокал шампанского и допиваю его. Вот теперь мне получше. Целый день у меня не было ни крошки во рту, и я моментально пьянею. Все вокруг меня плывет, из глаз продолжают катиться слезы. Я ведь так была уверена, что сегодня произойдет что-то необычайное и золотые солнца принесут мне счастье в любви. Однако я ошиблась!
Молодой человек, напомнивший мне Поля, неожиданно оборачивается и улыбается мне. Вытаскивает белый носовой платок, машет им и вопросительно смотрит на меня. Я киваю. Вот он уже подходит к моему столику.
Господи, да ведь это и есть Поль! Собственной персоной! Поль, о котором я неделями мечтала без малейшей надежды когда-нибудь увидеть его вновь и которого считала безвозвратно потерянным.
Я вскакиваю, и мы бросаемся друг другу на шею. Он крепко прижимает меня к себе, и мы целую вечность не можем оторваться друг от друга.
— Тиция! — благоговейно говорит Поль и берет мои руки в свои. — Наконец-то я тебя нашел! — «Ты» слетает с его губ совершенно естественно. — Я тебя повсюду искал! Пять раз был «У Максима». Неделями каждый божий день заглядывал в галерею месье Кальмана. Тебя нигде не было. Где ты пропадала?
— В ссылке, в деревне.
Мы оба сияем. Случилось чудо!
— Ты кого-нибудь ждешь? — спрашивает Поль.
— Нет, садись ко мне.
Он приносит карту и книгу. Протягивает мне свой платок.
— Как ты поживаешь? Я вытираю слезы.
— Плохо. А ты?
— Хорошо. Ведь я нашел тебя. — Он внимательно смотрит на меня. — Что с тобой? У тебя кто-нибудь умер?
— Нет, домашние проблемы.
Поль откидывает назад черные локоны.
— С суперковбоем в белом «роллс-ройсе», полагаю?
Я киваю.
— Ты замужем за ним?
— Замужем — да, но детей нет. А ты? У тебя есть семья?
— Нет, одна любовная тоска. Ты разведешься?
— Может быть. Выпьешь со мной бокал шампанского?
— С удовольствием. Ты выглядишь потрясающе. Я тебя с трудом узнал. Ты похожа на… солнечный луч!
— Это все серьги, я их только вчера купила.
— И волосы стали длиннее, тебе идет. — Он вглядывается в меня и улыбается. — Я ничего о тебе не знаю. Ты домашняя хозяйка? У тебя есть профессия?
— Я декоратор, обставляю квартиры. А еще дома, номера в отелях, замки. А ты?
— Я изучал сельское хозяйство.
— Уже закончил?
— Да, год назад. Мне сразу же предложили работу. — Он смеется. — На фабрике в центральной Франции. По изготовлению искусственного витамина д, чтобы коровы давали больше молока!
— Звучит ужасно!
Мы оба хохочем.
— Я прохожу практику на одной ферме, — рассказывает Поль, когда мы наконец успокаиваемся. — Чистая и хорошая работа, я там многому научился. С удовольствием бы имел собственное садоводческое хозяйство и питомник для редких, красивых сортов. А еще оранжерею с лилиями и кактусами.
— Звучит неплохо. А кто это будет финансировать? У тебя есть сбережения?
— У моего отца большие владения в Нормандии. Может, он сдаст мне землю в аренду. Пока мои намерения выглядят для него не слишком убедительно. Он хотел бы собрать побольше информации.
— Вы хорошо ладите друг с другом? Поль колеблется.
— Это долгая история. Моя мать — англичанка. Она его оставила. Я вырос в Бате, но учился во Франции, и здесь мы опять сблизились с отцом.
— Это он тебя взял с собой к «Максиму»? Поль кивает.
— Чем занимается твой отец?
— Он был президентом компании «Газ де Франс», а сейчас на пенсии.
— Президентом? Его фамилия Валентен? Поль делает большие глаза.
— Ты его знаешь?
— Он перестраивал свой дом, и ему там что-то разонравилось. Томми Кальман представил меня ему, и я должна была поправить дело.
— Ах, это ты была! Он мне о тебе рассказывал!
— Почему он так и не позвонил? Отдал заказ кому-то другому?
— Нет. Он все передвинул на осень. Из-за меня. — Поль показывает на книгу и географическую карту. — Мы постоянно разъезжаем и осматриваем сельскохозяйственные угодья. Поедем и в Италию, и в Швейцарию, и в Австрию. Завтра опять отправимся в путь.
— Надолго?
— До начала сентября.
— На все лето? — Я разочарована.
— Да, к сожалению. Теперь, когда я нашел тебя, я бы предпочел остаться в Париже. — Он склоняется ко мне и выразительно смотрит в глаза. — Увидев тебя в первый раз в автобусе, я сразу почувствовал что-то особенное. Я почти каждый день вспоминал о тебе.
Это звучит как объяснение в любви.
— Давно хотела тебя спросить. Почему ты тогда поднес к окну книгу «Кухня японского храма»?
— Это рецепты без мяса. Я всегда хожу обедать в вегетарианский ресторан на улице Дону у Оперы. Я надеялся, что ты догадаешься и придешь туда.
— Ты не ешь мяса? Поль качает головой.
— Я тоже. Уже десять лет. А ты?
— Всю жизнь. Моя мама — врач-диетолог. Она никогда не готовила мяса, потому что очень любит животных, а отец не отказывает себе в удовольствии поохотиться. Потому она и ушла от него. Он не женился снова. Подружки бывали, но ничего постоянного. А ведь он симпатичный человек.
Подходит официант и принимает заказ.
— Я тебя приглашаю, — говорит Поль и улыбается. В одну его улыбку можно влюбиться. С каждой минутой он становится мне все роднее и роднее. С таким не страшно пойти поужинать. Он не будет мучить меня лягушками и улитками. Не хочу думать о том, что с ним можно делать еще.
Поль рассказывает о своем детстве в Бате. О сестре Мириам, изучающей вокал и беременной сейчас от индонезийского дипломата. Он женат, и она не знает, оставит ли ребенка. Полю двадцать восемь, я думала — меньше. Он много путешествовал, так же, как и я. Был в Индии, в Америке. В равной степени хорошо владеет английским и французским. Был когда-то влюблен в студентку со своего курса, вышедшую замуж за немца. С тех пор ему не нравилась ни одна женщина.
То, что ему нравлюсь я, видно невооруженным глазом.
Приносят шампанское. Мы поднимаем бокалы и, глядя друг другу в глаза, чокаемся.
— За нас, — улыбается Поль, — за тебя и меня!
Что тут скажешь?!
Бывают такие мужчины: встретишь его в автобусе — и уже знаешь, он твой. Внутренний голос нашептывает: рано или поздно я пересплю с этим красавцем. Потом проходят месяцы, и наконец вы случайно встречаетесь вновь. Случайно находятся общие знакомые, случайно у обоих свободен вечер — и все ясно: это ниспослано свыше, вы созданы друг для друга.
Так я себе это представляла, когда увидела его после разлуки. Но завтра он уезжает, и значит, все будет иначе.
— Ты все время молчишь. — Поль прерывает свой рассказ. — Тебе здесь больше не нравится? Знаешь, пойдем куда-нибудь в другое место. В джаз-клуб за углом. Там поет черная американка. Или… или тебе пора домой?
— Нет-нет. Я пойду с тобой.
Поль встает и протягивает мне руку. У него красивый рот, полные губы. С удовольствием бы их поцеловала. Но завтра он уезжает. Он на голову выше меня, как раз удобно положить ему руку на талию. Меня так и тянет это сделать. Но ведь завтра он будет неизвестно где!
— Ты такая грустная, — замечает Поль. — Вот увидишь, музыка тебя развеселит!
Мы уходим из кафе. Поль непринужденно кладет мне руку на плечи. Моя рука уже на его талии. Потрясающее ощущение.
Мы шагаем молча в ногу.
Клуб называется «Ле Бильбоке».
Он известен на весь мир, здесь пели все звезды джаза — от Луи Армстронга до Эллы Фидцжеральд, отсюда они завоевывали Европу. Это самый старый джаз-клуб в Париже, и ночь обещает быть замечательной: красный бархат, интимный свет, приветливые официанты и фантастическая музыка!
Пианист, контрабасист, ударник — я их уже слышала до радио. И, конечно, певица! Черная, как уголь, и весит не меньше десяти пудов. От ее пения сотрясается вся сцена. У нее низкий, выразительный голос, она вращает глазами, смеется, раскачивает в такт бедрами. На негритянке белое платье с длинной бахромой, колыхающейся при каждом ее движении, на лбу и шее — сверкающие украшения. Сейчас она поет «Штормовую погоду», и я того и гляди расплачусь.
— Тебе хорошо? — спрашивает, заглядывая мне в глаза, Поль. Мы сидим вплотную на маленьких табуретках, обтянутых бархатом. Клуб забит до отказа.
— Бесподобно!
Наши пальцы переплелись как бы сами по себе. Я безмерно счастлива.
Самое главное: Поль видит только меня. К разряженным созданиям вокруг него он абсолютно равнодушен. Его соседка справа пухленькая и темпераментная, ее серебряная шаль соскальзывает на пол. Фаусто сразу бы отреагировал: «Ах, мадемуазель, разрешите помочь? О, какая изумительная шаль! Позвольте накинуть ее на ваши безукоризненные плечи!» Поль туда даже не смотрит, он полностью сосредоточен на мне. Я и не подозревала, что это так прекрасно!
Оказывается, уже три часа ночи. Огни гаснут, клуб закрывается. Что нам делать? Домой не пойдем ни в коем случае!
Рука об руку прогуливаемся по маленьким переулочкам, по улице Монсиньор ле Принц и забредаем в какой-то полутемный бар, открытый до самого утра. Когда несколько часов спустя мы, наконец, покидаем его, солнце светит вовсю и кафе открывают свои стеклянные фасады.
Повсюду бурлит работа. Стулья опускаются со столов на пол, включаются кофейные машины, выжимаются апельсины, подвозятся корзины с булочками и круассанами. Парижские улицы наполняются свежим запахом кофе. Что делать нам двоим? Конечно, позавтракать.
Мы сидим на террасе красивого кафе напротив церкви Сен-Жермен-де-Пре. Мы первые посетители, зеленый бульвар еще пуст, движения нет. Слушаем чириканье воробьев и наслаждаемся друг другом.
Фаусто забыт. Выпиваем по большой чашке кофе со сливками, едим теплые, хрустящие круассаны. Наши ноги соприкасаются, а в остальном мы соблюдаем дистанцию. Мы даже не целовались в баре, хотя было очень соблазнительно. Не целуемся и теперь, потому что я так хочу. Не желаю сегодня влюбляться, а завтра прощаться, вернее даже вот-вот, ведь время мчится как сумасшедшее, а в полдень ему нужно уезжать.
— Ты успеешь вовремя в Нормандию? — спрашиваю я, когда мы, подкрепившись, идем к стоянке такси. — Уложишься до двенадцати?
Поль смотрит на часы.
— Если сейчас сразу поеду, то да.
— Будь осторожен, прошу тебя. — Протягиваю ему обе руки. Он крепко держит их и долго-долго смотрит на меня своими добрыми темными глазами, в которых можно прочесть все.
— Это был самый прекрасный вечер в моей жизни, — говорит он медленно и размеренно.
— Но слишком короткий, — замечаю я, и мы оба смеемся.
— Мы это наверстаем, когда я вернусь, — обещает Поль. — Я сразу позвоню. Можно?
— Ты обязан это сделать. Если меня не застанешь, то Глория Мане всегда знает, где меня найти.
Поль медлит.
— Я передам отцу привет от тебя?
— Самый нежнейший. Заказ меня очень интересует.
— Я все сделаю, чтобы ты его получила.
Долго обнимаемся и целомудренно целуем друг друга в щеку.
— Адье, Поль! Счастья тебе и хорошо съездить. Хорошего лета!
— Адье, Тиция! До скорой встречи!
Он бежит в сторону подземного гаража Сен-Жермен, черные кудри развеваются по ветру. Я провожаю его взглядом до самого конца.
Потом сажусь в такси и еду домой.
Как я и предполагала, Фаусто дома нет. Последние несколько недель Лолло почти не видела его. Но мне теперь все нипочем. Я будто хлебнула волшебного эликсира, и меня не покидает хорошее настроение.
Пружинящим шагом расхаживаю по комнатам, глаза блестят, строю планы на будущее, вспоминаю о Поле и складываю в голове подходящий ответ для моей анонимной мучительницы. Я уверена, что она объявится, и на следующий же день это происходит. Ровно в девять утра звонит телефон.
— Привет, белобрысая змея! Собирайся в дорогу, а не то… — Но на этот раз она меня не испугает.
— Лучше загляните на чай, — приветливо перебиваю я ее. — Может, прямо сегодня, в четыре?
— Что? — У нее явно перехватывает дыхание. Такого она не ожидала и вешает трубку. Отлично, от этой я на какое-то время избавлена. Такая публика довольно труслива. Они хотят, чтобы человек от страха лишился сна, но стоит перехватить инициативу, как они становятся ручными.
Днем приезжает Фаусто и привозит мои чемоданы. Он не один, с ним Мелина. Она радостно приветствует меня, будто безумно соскучилась. На мне мои новые серьги, и она это сразу замечает.
— Бонжур, Тиция! Как ты похорошела! Серьги тебе очень к лицу. Правда, веснушки потемнели.
Потом мы втроем пьем ледяной лимонад на кухне и говорим о жаркой погоде. В Париже нечем дышать, 35 градусов в тени.
Когда тема исчерпана, они с Фаусто исчезают в его комнате. Меня туда не приглашают.
Через час оба собираются уходить.
— Ганимед обручается, — сообщает мне Мелина, когда я провожаю их до двери. — Ты уже в курсе? С беленькой кошелкой.
— С кем? — удивленно спрашиваю я. Слово мне незнакомо.
— Со старшей дочерью нашего соседа в Шантийи. — Она хихикает и толкает меня в бок.
— Ты это серьезно?
— Конечно. Так хочет папа.
— Бедная девочка, — говорю я, — мне ее жаль.
— А мне нет. Помолвка в сентябре. Родители дают большой прием. Если не хочешь, можешь не приходить.
Фаусто до боли сжимает меня на прощание.
— Пока, дорогая. Извини, но ты же видишь, у меня совсем нет времени. Мне опять пора. Я все время на бегу.
— Куда ты должен ехать?
— В деловую поездку. Очень важные заказы. Я тебе позвоню. Не забывай меня!
Он уходит без чемодана, с одной лишь полупустой холщовой сумкой. Через час он звонит.
— Ты едешь в Вену, дорогая?
— Может быть.
— Если надумаешь, сообщи родителям, хорошо? Целую тебя, родная. Я постоянно думаю о тебе.
— Когда мы увидимся?
— При первой же возможности. Чем раньше, тем лучше. Адье! — Фаусто кладет трубку.
А я на несколько дней вычеркиваю Фаусто из своей жизни. Я, разумеется, не поеду в Вену, я же не сумасшедшая! Это было бы сейчас слишком рискованно. Есть один неотложный вопрос, и я должна его решить, пока я одна. Теперь или никогда!
Бегу в комнату Фаусто. Дверь заперта. Ну ладно, подожду до завтра. Для верности. Вдруг что-то забыл и вернется.
А завтра начинаю действовать!
Проблема, которая меня мучает, проста: я должна посмотреть, что происходит с моей квартирой на авеню дю Мэн.
Я об этом не говорила, но квартиру я купила на свои деньги. Которые получила от продажи своих апартаментов на улице Валадон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43