Но он-то вовсе не жаждет это услышать!
– Значит, в твоих глазах я эгоистичный ублюдок, потому что хочу поступить правильно? – нахмурился Дэви.
– Ну да, – кивнула Тильда.
– А я уверен, что это не так! – Дэви вскочил. – И позволь объяснить почему.
– Только не сейчас. А пока держи рот на замке, – отрезала Тильда. – Вы, честные люди, способны сделать жизнь простых смертных невыносимой.
В понедельник утром Гвен, смирившись наконец с тем, что галерею отремонтируют независимо от того, хочет она этого или нет, подвинула стремянку к стене и взобралась на самый верх, исполненная решимости парой ударов водворить на место чертову балку. К несчастью, потолки были высотой в добрую милю. Тони когда-то объяснял ей, что это необходимо для того, чтобы произведения искусства могли дышать. В таком случае неплохо бы проклятым произведениям искусства самим приколачивать балки!
Опасно балансируя на верхней ступеньке стремянки, Гвен подняла молоток за самый конец ручки, прицелилась, но пошатнулась, уронила молоток и едва не свалилась, однако в последний момент успела уцепиться за поручень и перенести вес влево, чтобы не опрокинуть стремянку. Немного придя в себя, она вдруг сообразила, что не слышала удара молотка об пол, и осторожно взглянула вниз.
Там с молотком в руке и выражением лица, лучше всяких слов говорившим «эта-женщина-идиотка», стоял Форд.
– Я хотела сделать это самостоятельно, понимаете? – объяснила Гвен, не желая ни жалости, ни снисхождения.
– Почему? – спокойно осведомился Форд.
– Потому что я сто лет пялилась на нее, а она издевалась надо мной. Я должна была в конце концов поставить ее па место!
– Так сказали бы мне, и я бы все сделал.
– Это не одно и то же.
– Ну так решайте – соглашаетесь на мое предложение или нет?
– Не соглашаюсь. Отдайте мне этот чертов молоток! – потребовала Гвен.
– Нет.
– Это мой молоток.
– Был ваш.
– Игривость не в вашем стиле! – рявкнула Гвен. – Отдайте молоток!
– Какая уж тут игривость! Я предотвращаю катастрофу и даже возможную смерть. Вы едва не убили меня этой штукой. Убирайте-ка свой зад с этой стремянки!
– А вы вообще не должны были тут находиться, – огрызнулась Гвен. – Кстати, почему вы тут стояли?
– Уж очень вы шумели, – пояснил Форд. – Вот мне и показалось, что вам нужна помощь.
– Не нужна мне ничья помощь. Форд вздохнул:
– Слезайте оттуда, Гвен. Дайте мне взглянуть на потолок и понять, в чем там дело.
– Там нужно приколотить, – объяснила Гвен и вдруг вспомнила, чем он зарабатывает на жизнь.
– Слезайте, – повторил Форд.
Гвен, уже не в состоянии взять назад роковое слово «приколотить», стала молча спускаться.
Форд взобрался на стремянку. Ничего не скажешь, с его ростом можно вполне дотянуться до потолка!
– А гвоздь? Старый упал и затерялся. Так что приколотить мне нечем.
– Приятно слышать, – вырвалось у Гвен.
– Где у вас гвозди?
– Гвозди?
– Где Дэви?
– На крыльце.
– Хорошо. А вы займитесь чем-нибудь полегче. И не беритесь за инструменты, очень вас прощу.
– Эй, – окликнула она, но он уже направлялся к двери. – Но почему вы считаете, что у Дэви должны быть гвозди? – спросила она, только чтобы увидеть, как Дэви лезет в карман рубашки и протягивает Форду что-то действительно похожее на гвозди.
Иногда Гвен искренне ненавидела мужчин. Вернувшийся Форд поднялся на стремянку, приколотил балку двумя точными ударами, спустился, сложил стремянку и отнес в офис.
– Думаете, что она мне больше не понадобится? – окликнула его все еще не остывшая Гвен.
– После вашего последнего представления? – хмыкнул Форд, выходя из офиса. – Что еще требуется сделать?
– Ничего, – буркнула Гвен, загораживая собой разбитое стекло.
– Есть рулетка?
– Зачем?
– Чтобы измерить это окно.
– Я уже вызвала стекольщика, – соврала Гвен.
– Дайте мне чертову рулетку, Гвен, – потребовал Форд, не повышая голоса.
Гвен сдалась и пошла в офис за рулеткой.
– Не понимаю, зачем вам все это, – вздохнула она.
– Красивое здание, – коротко объяснил Форд, вытягивая стальную ленту. – Люблю наводить порядок.
– Правда? – удивилась Гвен, пытаясь соотнести это с его профессией.
– Уж такая у меня привычка. Записывайте: двадцать семь с половиной дюймов.
Гвен принесла бумагу и записала цифры.
– В ваших привычках восстанавливать старые здания?
– Тридцать два с четвертью, – продолжал Форд. – Нет, и моих привычках – восстанавливать справедливость в мире.
– Вот как? Справедливость?
– И порядок, – добавил Форд. – Где ближайшее стеклянное заведение?
– Стеклянное заведение? – не поняла Гвен.
– Где телефонный справочник? – с бесконечным терпением спросил Форд.
– Знаете, я ведь не идиотка!
– Знаю.
– И даже не уверена, что мне все это нужно.
Форд присел на край стола:
– Тогда почему же вы позволяете им тут хозяйничать?
– Нам нужны деньги, – призналась Гвен. – И очень уж все запущено. Сплошное убожество. Да и Тильда этого хочет. Она здесь главная. Без нее мы пропали бы.
– Почему вы не уедете? – неожиданно спросил Форд, и Гвен, судорожно откинув голову, уставилась на него.
– Уехать?
– Немного отдохнуть.
Гвен даже растерялась.
– Куда мне ехать?
– На Карибское море, на Арубу. Подводное плавание с аквалангом. Иначе говоря, дайвинг.
– Я не умею плавать с аквалангом.
– Я вас научу, – пообещал он, и Гвен обомлела.
– Это мое последнее задание, – продолжал Форд. – Я ухожу на покой и навсегда уезжаю на юг. Поведу яхту на Арубу. Можете присоединиться.
– Акваланг. – Гвен пыталась зацепиться за что-то конкретное. – Разве это не опасно? Много людей гибнет…
– Множество людей умирают в своих постелях, но это не значит, что они боятся лечь на простыни. Кстати, у меня большая яхта. Много места. А сейчас я пойду за стеклом.
– Спасибо, – с трудом выговорила Гвен и, дождавшись, когда он уйдет, села за стойку, посмотрела на девять разноцветных зонтиков и подумала, что больше всего на свете она хочет уплыть с ним.
Нет, это глупость несусветная! Она не может оставить семью, у нее никогда не было ни малейшей склонности к подводному плаванию, и о Форде ей известно только то, что он наемный убийца, который приносил ей коктейли и чинил потолок. Правда, он решил отойти от дел, и она готова забыть прошлое, особенно свое. Но его последним заданием был заказ убить Дэви, а перешагнуть через это почти невозможно. Вошла Тильда с банкой голубой краски. Волосы на ее голове стояли дыбом.
– Что с тобой? – встревожилась она. – Выглядишь так, словно тебя пыльным мешком огрели!
– Нет, ничего, – рассеянно пробормотала Гвен. – И перестань запускать пальцы в волосы! На кого ты похожа! – Тильда безуспешно попыталась пригладить волосы, а Гвен спросила: – Тебе никогда не хотелось остаться дома и принять у меня галерею?
– Нет.
Тильда посмотрелась в стекло двери офиса и снова пригладила волосы.
– Понятно, – протянула Гвен, ощущая невероятное разочарование, хотя знала ответ заранее.
– Потому что у меня заказов на десять лет вперед и я должна рисовать эти чертовы фрески. А почему ты спрашиваешь? Хочешь, чтобы я занялась галереей?
– Нет. Просто не хочу стоять у тебя на пути.
– Никто не стоит на моем пути, – провозгласила Тильда и понесла куда-то свою банку с краской.
«Как я хотела бы сказать то же самое!» – подумала Гвен и представила, как объявляет Форду: «Никто не стоит на моем пути!»
Хотя почему именно Форду? Странно. Скорее уж Мейсону!
– Мейсон, ты хороший человек, но я не хочу, чтобы ты управлял галереей.
Однако если он вытащит их из долгов, семья будет свободна! Пусть получает галерею, если заплатит долги. Мало того, на этих условиях пусть получает и ее!
Дэви, насвистывая, прошел через галерею и исчез в офисе.
Конечно, тогда можно навсегда забыть о подводном плавании. Зато семья будет спасена.
В этом-то и проблема. Как только даешь жизнь ребенку, больше не имеешь права думать и говорить «я» или «мне». Только «мы». Что лучше для «нас». Хотя то, что лучше для «нас», часто невыносимо для «меня». У нее две прелестные дочери и такая же прелестная внучка. Все здоровы, относительно счастливы, любят и поддерживают друг друга. Ей не приходится каждый день ходить на жуткую работу, она может разгадывать кроссворды, когда только заблагорассудится. И никто больше не приказывает ей: «Гвенни, сделай то, Гвенни, сделай это». По крайней мере, последние пять лет. Так что все прекрасно.
Ну, в основном. И хотя, нужно признать, Тони был человеком властным, в нем было и много хорошего. Взять хотя бы секс. Это большая потеря. Она легко переносила целомудренную жизнь, но последние дни на галерею прямо-таки валились мужчины, и неожиданно ее то и дело стали приглашать на ленч. И «Пина колада»! Может, следует хорошенько подумать? Составить план? Ей всего пятьдесят четыре. Мейсон явно ею интересуется. Хороший, порядочный человек, который разбирается в финансах и любит галерею. Не так уж это и глупо!
Гвен закрыла глаза и попыталась представить свою жизнь с Мейсоном.
«Подводное плавание. С аквалангом. То есть дайвинг», – вспомнилось Гвен, и перед глазами возникла голубовато-зеленая вода, яркие рыбки, как на одной из картин Гомера, только настоящие, теплое солнце – и Форд…
О, ради всего святого!
Гвен встала и принялась переносить стулья в офис. Нужно бы пол подмести. Это не требует инструментов. Или особых размышлений.
Из офиса выглянула Тильда с малярной кистью:
– Ты в порядке?
– Сколько можно? Говорю же, в полном! Лучше не бывает.
– Дэви хочет сегодня покрасить фасад. – Тильда кивком показала на офис, где Дэви с сомнением озирал открытую банку с краской, а Надин с хмурым видом заглядывала ему через плечо. – Придется закрыть входные двери.
– Какая проблема? Что, к нам валом валят посетители? – удивилась Гвен. – Не пони…
Входная дверь распахнулась, и на пороге появился пожилой мужчина с темно-рыжими волосами и карими глазами, по казавшийся Гвен странно знакомым.
– Здравствуйте, – нерешительно сказала, она, пытало, вспомнить, где его видела.
– Здравствуй, дорогая, – кивнул мужчина, и на какой-то кошмарный момент Гвен взбрело в голову, что это один из тех, с кем она спала до Тони и кого благополучно успела позабыть. Ему где-то между пятьюдесятью и восемьюдесятью, как раз подходящий возрастной диапазон.
– Я вас знаю? – осведомилась она и поспешно скрестили пальцы, молясь, чтобы он оказался незнакомцем.
– Зови меня Майклом, любимая, – ответил он с таким невинным видом, что Гвен настороженно прищурилась. – Я ищу Дэви Демпси. Такой высокий, волосы темные. Он здесь.
– Дэви? Он в… – И осеклась, потому что мужчина тепло улыбнулся, обошел ее, как неодушевленный предмет, и открыл дверь офиса. – Э… погодите! – крикнула Гвен.
Дэви поднял глаза и окаменел. Гвен тихо ахнула: «Неужели очередной киллер? Да сколько же людей ненавидит этого парня?!»
– Мне следовало бы догадаться, – весело заметил мужчина. – Я в бегах, спасаю собственную шкуру, а ты здесь, в цветнике. Ну и взятка тебе досталась!
– Цветник? – переспросила Гвен.
– Три королевы, – мрачно пояснил Дэви. – Привет, папа.
Глава 15
– Как, черт возьми, ты меня нашел? – прорычал Дэви, сидя напротив отца в комнате Саймона. Непривычно было видеть пустую поверхность стола. Он все время ожидал, что Майкл вытащит колоду и начнет сдавать.
– Этот твой дружок, Саймон. Я звонил ему в Майами пару недель назад. Спрашивал, где ты.
– И он меня выдал, – уточнил Дэви, решив разобраться с Саймоном позднее.
– Пришлось его убедить.
Дэви вздохнул, Это же Майкл. У Саймона не было ни единого шанса.
– А потом пришлось довольно долго добираться сюда, – продолжал Майкл. – У меня были кое-какие обязательства. И «Грейхаунд» – не «Конкорд».
– Ты ехал на автобусе? – поразился Дэви. – На тебя не похоже.
– Временный недостаток в средствах, – признался Майкл с бледной улыбкой.
– Я готов купить тебе гамбургер на бедность. Мой папаша, Уимпи!
– Мне нужно залечь на дно, – продолжал Майкл. – Понимаешь, власти выдали ордер на мой арест.
– И это на тебя не похоже, – отозвался Дэви без особого сочувствия – Обычно ты не попадаешься.
– Все дело в женщине, – угрюмо бросил Майкл.
– Как всегда.
– Кто бы говорил! Я вхожу и застаю тебя с тремя. Яблочко от яблони, парень. Ты моя копия.
– Ошибаешься. Я ничего общего с тобой не имею, – заявил Дэви.
Майкл рассмеялся:
– Ты прав. Ничего общего. Потому что ты и есть я. Из всех моих детей, мальчик, наследник ты один.
– Ну конечно, мне всегда хотелось завладеть двумя колодами крапленых карт и свистулькой.
– Возьми хоть Софи, – разглагольствовал отец, словно не слыша. – У нее прямо-таки врожденный талант. Посмотрит на тебя своими огромными карими глазами – и может делать с тобой все что угодно. Но у нее никогда не лежало сердце к таким делам.
– Потому что она порядочный человек.
«И потому что она безмерно доверчива, о чем тебе, конечно, хорошо известно».
– А вот малышка Эми, наоборот, обожает такие штучки. Да только способностей ей Господь не дал. Зато ты… ты просто рожден для этого! И талант, и характер, да что там, ты мог бы перещеголять меня…
– Не утруждай себя, – бесцеремонно оборвал его Дэви. – Взгляни на себя, ты, великий! В шестьдесят лет не иметь ни дома, ни семьи, бегать от закона, воровать по мелочам, чтобы заплатить за мотель… Это твое представление о величии?
– Зато не скучно. Я живу, а не загниваю. Действие, дорогой, действие, как говорил Ник Грек.
– Ну да, именно так он и сказал, когда окончательно разорился, состарился, упустил все шансы и существовал игрой в покер на грошовые ставки, – отрезал Дэви. – Перед тем как умереть в нищете. Ты так хочешь жить? Валяй.
– Все-таки это жизнь. И это лучше, чем сидеть на собственной заднице, завидуя тем, кто живет как надо, зарывать в землю свой талант да лизать задницу гребаному ФБР. Признайся, ты скучаешь по настоящему делу. И не говори мне, что это не так. Интересно, как ты развлекаешься в последнее время, Дэви, мальчик мой? Собираешь ромашки?
– Не твое дело. И убери руки от Гуднайтов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48