– разозлилась Тильда, когда Дэви брал у Джеффа ключи от машины. – Я специально ухожу с работы пораньше, а ты собираешься провернуть это без Бетти и Вероники? А, ладно, что-то меня занесло. Веду себя как клоун и цирке!
– Оставайся у телефона. Если будешь нужна, позвоню, – объяснил Дэви. – Кстати, Надин, ты тоже можешь понадобиться.
Надин, пытавшаяся отнять у Стива носок, мгновенно оживилась:
– Как? Меня берут в игру?
– Это не игра, дитя мое, – наставительно заметил Дэви. – Это искусство.
– Угу, – буркнула Надин, принимаясь с удвоенной энергией дергать носок.
Дэви с трудом отыскал Колби в самом конце рынка. К счастью, ему помогла расстроенная чем-то женщина в розовой футболке с надписью «Мой маленький пони», торгующая «настоящими старыми вывесками ручной работы». Колби, очевидно, старался выделиться из окружающей толпы. Аккуратно выглаженная тенниска была заправлена в широкие штаны цвета хаки, из которых предательски выпирало брюшко. Дэви отметил, что он в том возрасте, когда волосы вот-вот начнут редеть, но Колби самодовольно ухмылялся, распираемый гордостью, что стоит на несколько ступеней выше остальных продавцов.
«Выжми его досуха», – прошептал мошенник, сидевший внутри Дэви.
Подойдя ближе, он стал рассматривать гравюры, которые Колби расположил на подставке.
– Все это оригиналы, – глазом не моргнув соврал Колби, и от такой наглой лжи даже у Дэви волосы встали дыбом.
– Меня больше интересуют картины, – сообщил он.
– И это имеется.
Колби широким жестом обвел теснившиеся позади картины в рамках, среди которых почти не было подлинников, да и те не отличались особым мастерством.
– Что-нибудь поярче, – потребовал Дэви, и Колби немедленно предложил натюрморт с кричаще-фиолетовым виноградом и портрет клоуна, выглядевший так, словно был нарисован оранжевым «Кулэйдом».
– Знаете, что любит моя жена? – поделился с ним Дэви. – Танцевальные сцены. И, представляете, я никак не могу найти ни одной.
– У меня тоже нет, – вздохнул Колби с истинным сожалением. О черт!
– А что-нибудь в этом роде? Люди, танцующие в воздухе? Летящие?
– А вот это имеется. Только без рамки.
Он принялся шарить под столом. «Не может быть. Нет ни малейшего шанса, что это…» Но тут Колби высоко поднял пятую Скарлет с очередным небом в шахматную клетку и двумя фигурами со смазанными головами, которые уж точно не танцевали, во всяком случае, если судить по положению тел. Ничего не скажешь, Скарлет становилась все интереснее с каждой картиной.
– Немного странная, – заметил Колби. – Зато цвета какие!
– Да тут все размазано! – возмутился Дэви. – Вместо голов какая-то муть! Уж и не знаю, право. Сколько вы за нее хотите?
– Подлинник! – похвастался Колби. – Пятьсот долларов, и то это слишком мало.
Дэви покачал головой:
– Тут ничего не разберешь!
– Зато подлинник, – настаивал Колби.
– Что же, я подумаю, – бросил Дэви и отошел, прежде чем Колби успел снизить цену. Встав на следующей дорожке, между двумя будочками, откуда можно было наблюдать за Колби, он набрал номер мобильника Тильды. Торговец из Колби никакой.
– Это я, – сказал он, услышав голос Тильды. – Колби заглотал наживку. Зови Надин и приготовься.
– О’кей. Эндрю обещал присмотреть за галереей. Ты что-нибудь узнал?
– Колби – идиот. Позволь ему заглянуть за вырез блузки – и он твой. Кроме того, помешан на рамах. Да постарайся, чтобы я не узнал ни тебя, ни Надин.
– Ладно, – усмехнулась Тильда. – Будут какие-то особые требования? Чулки в сеточку? Шляпки с бантиками?
– Надин должна выглядеть как обычный подросток, – диктовал условия Дэви, усилием воли избавляясь от образа Тильды в чулках-сеточках. – Знаю, требую невозможного, но ей нужно быть совершенно незапоминающейся.
– Будет сделано.
– А ты у нас будешь известным продавцом картин. Скучающей богатой профессионалкой. Скажем, Вероникой с деньгами.
– История моей жизни, – сообщила Тильда. – Если не считать денег, конечно. Приезжай и забери меня!
– Это входит в мои планы.
Надин превзошла себя – в джинсах, в футболке с портретом Бритни Спирс и в светло-каштановом парике с конским хвостиком. Неумело наложенная косметика еще больше подчеркивала ее возраст. Идеальный портрет наивной девчонки-тинейджера!
– Выглядит как все дети. Никакой индивидуальности, – шепнул Дэви Тильде, когда они вернулись на блошиный рынок и Надин, вооруженная его инструкциями, прямиком направилась к Колби.
– Знаю. Мы все испытали гордость, увидев ее. Триумф иллюзий.
– Ты и сама неплохо потрудилась, – кивнул Дэви на ее красный шелковый костюмчик и короткую стрижку парика. – Я как-то не представлял тебя блондинкой. Похожа на Гвенни, только гораздо стервознее.
– Блондинки – знойные особы, – объяснила Тильда, наблюдая за Надин. – Я далеко не так темпераментна. Что ей нужно делать? Всего лишь оставить гравюру?
– Ну да. Знойные, говоришь? Полагаю, ты не захочешь носить этот парик…
– В постели с тобой? Нет, спасибо. – Тильда близоруко прищурилась. – Смотри, она уже на месте.
Дэви обернулся и увидел, как Надин замедлила шаги перед столом Колби. Тот мгновенно ожил, заулыбался, пока она не начала говорить, показывая на картину. Когда Надин подала ему гравюру, улыбка мгновенно растаяла. Колби покачал головой.
– Что это за гравюра? – спросил Дэви.
– Финстерс. Один из неудачных пробных оттисков.
– Собираешься убедить Колби в ценности Финстерс? – хмыкнул Дэви. – Удачи тебе. Мы обречены.
– Нет, ты ошибаешься. Доркас действительно хороша. Только несколько мрачновата.
Надин продолжала что-то втолковывать Колби, и Дэви живо представил, как она широко открывает глаза и щебечет и подражание Марше Брейди.
– Надеюсь, она не переигрывает.
– О, расслабься, – успокоила его Тильда. – Мы умеем держаться и не переигрывали даже в колыбели!
Надин тем временем подняла палец – общеизвестный сигнал, означающий «Подождите минуту». Потом уронила гравюру на стол Колби, круто развернулась и пошла по аллее. Колби окликнул ее, но она, словно не слыша, удалялась все дальше.
– Дай ему немного времени. Потом ты находишь гравюру. Она стоит целое состояние. Но ты стараешься это скрыть.
– Однако Колби не промах, он что-то чует, – подхватила Тильда.
– И тут ты признаешься, что гравюре цены нет. Это тысячу долларов.
– Тысячи? – засомневалась Тильда.
– Ну, тогда сотни, В конце концов, кто здесь эксперт по искусству? Обещай за нее кучу денег.
– А если он продаст?
– Не продаст. Понимает, что Надин должна за ней вернуться. Скажет, что должен поразмыслить или что она у него на хранении и попросит тебя прийти еще раз.
– Не понимаю, как это связано со Скарлет?
– И не надо понимать, – отрезал Дэви. – Отправляйся и убеди его, что готова все отдать за эту штуку.
– Понятно, – кивнула Тильда и стала пробираться сквозь толпу. Увидев ее, Колби приосанился. И не только потому, что от нее пахло деньгами.
– Эй, поганец, ты ведь женат, не забыл? – прошипел Дэви, когда Колби близко наклонился к Тильде. Та кокетливо смеялась, усложняя проблему. Какого дьявола она вытворяет? Ей велено изображать успешного торговца предметами искусства, а не уличную шлюху!
Тильда небрежно оглядела картины, явно интересуясь не столько товаром, сколько продавцом. Тот расцветал прямо на глазах. Дэви становилось невмоготу.
«Ну же, давай! Хватит выламываться!»
И тут Тильда замерла. Откровенный призыв сменился настороженным вниманием. Она схватила гравюру Надин, и Дэви увидел, как похотливая улыбочка Колби исчезла, вытесненная откровенной алчностью. Все происходило как в немом кино: Тильда отступила под натиском Колби, засыпавшего ее вопросами, и понуро опустила плечи, признавая ценность гравюры. Тут уж помрачнел и сам Колби, напрасно оглядывавший аллею в поисках исчезнувшей владелицы такого богатства.
– А она молодец, верно? – произнесла Надин за его спиной, заставив Дэви вздрогнуть от неожиданности.
– Да. И ты тоже.
– Спасибо. А теперь что?
– Подожди, пока Тильда уйдет. Потом иди за гравюрой. Он предложит тебе за нее какие-то гроши. Ты отказываешься – гравюра стоит дороже, бабушка сказала, что она очень ценная, но если он захочет поменяться на что-нибудь оригинальное и подходящее для украшения твоей спальни, ты согласна, поскольку именно за этим и пришла. Уговори поменяться на Скарлет, а потом возвращайся к машине.
– Превосходно! Прямо сейчас?
Дэви пригляделся. Тильда исчезла.
– Не торопись. Пусть кто-то еще поговорит с ним. Потом – вперед.
Двумя покупателями позже Надин отправилась на дело. Вернулась Тильда, жующая хот-дог.
– Как дела? – спросила она, протягивая второй хот-дог Дэви.
– Спасибо. Все идет по плану. – Дэви развернул упаковку и с наслаждением откусил хот-дог. – Как я и предполагал.
– Как-то странно снова видеть эти картины, – вздохнула Тильда.
– Вы со Скарлет были подругами? – равнодушно спросил Дэви. Надин уже стояла возле стола Колби.
– Я ее вообще не знала. Ну что, ждем?
– Угу, – промычал Дэви с набитым ртом.
Они дружно жевали, пока девочка морочила голову Колби. Она улыбнулась, и он подался вперед. Она ввинтила мысок туфли в землю, и он принялся что-то горячо говорить. Она пожала плечами, и он удвоил старания. Наконец Надин кивнула и показала на голубую миску.
– Что?! – ахнул Дэви, чувствуя, как сжимается сердце. – Не миска, идиотка ты этакая!
Колби, очевидно, тоже так считал, потому что покачал головой. Вошедшая в раж Надин повела бедром и показала на Скарлет. Колби стал яростно торговаться.
– Даешь женщине простые указания… – начал Дэви.
– О, ради всего святого! – фыркнула Тильда. – Она знает, что делает. И нечего ее ограничивать. Дай девочке пространство для дыхания!
Колби, продолжая трясти головой, протянул Надин миску.
– Вот это здорово! Теперь у нас миска и никакой… – начал Дэви.
И тут Надин вручила Колби гравюру, а тот отдал ей Скарлет.
– Видишь, – прошептала Тильда. – Я же говорила!
Надин, весело подпрыгивая, помчалась к машине. Колби довольно оглядывал свой выигрышный билет.
– И что теперь? – спросила Тильда.
– Теперь мы встречаемся с Надин и едем домой. Хотя я с удовольствием проделал бы с Колби еще что-нибудь в таком духе.
– Уверена, ты что-нибудь придумаешь.
Дэви быстро взглянул на нее, решив, что она посмеивается над ним, но лицо Тильды было совершенно серьезным.
– Ты так думаешь?
– Колби конец, – объявила Тильда. – Не хотела бы я, чтобы тебе вот так же понадобилось что-то от меня.
– Смотря что, – ухмыльнулся Дэви.
– Ты неисправим, – вздохнула Тильда и пошла к машине.
– Сделано! – объявила Надин, забираясь на заднее сиденье. – И взгляните только на эту классную миску.
– Когда в следующий раз тебя за чем-то пошлют, – проворчал Дэви, выезжая со стоянки, – прошу не импровизировать.
– Дай посмотреть, – попросила Тильда, отдавая Надин третий хот-дог.
– Такая хорошенькая, – сказала Надин, разворачивая свой ленч. – Стояла посреди всего этого хлама и прямо просила ее забрать.
– Ты должна сосредоточиться на задаче, – продолжал Дэви. – Не то чтобы мы собирались еще раз проделать такое, но все же…
Тильда перевернула миску и взглянула на дно.
– Это «Руквуд». Поздравляю, Надин.
– О-о-о! – почтительно протянула девочка. – А что такое «Руквуд»?
– Что-то весьма ценное, полагаю, – бросил все еще сердитый Дэви.
– Художественная керамика из Цинциннати. Коллекционная. Этот осел не догадался взглянуть на дно – проверить клеймо гончара. Ни черта не разбирается в искусстве.
– Это и я бы мог тебе сказать, – заметил Дэви. – Он помешан на рамах.
– Некоторые рамы тоже могут стоить немало, – пояснила Тильда. – Особенно если это оригинальная рама хорошей картины.
– Чего у него нет и быть не может, – вставил Дэви.
– И сколько же стоит этот «Руквуд»? – допытывалась Надин, придерживаясь основной темы.
– Зависит от изделия и возраста. На дне обычно ставится год создания. Имеют значение также размер и форма. И состояние. Но эта миска прекрасно сохранилась.
– Значит, чем старее, тем лучше? – спросила Надин, разглядывая донышко.
– Прежде всего – состояние. Потом возраст. Потом все остальное. Для коллекционера главное – состояние.
– И всё же сколько? – настаивала Надин.
Тильда пожала плечами:
– Девятьсот четырнадцатый год. От пятисот до двух тысяч.
Дэви едва не съехал в кювет.
– За миску?!
– Класс! – выдохнула Надин.
– За искусство, – поправила Тильда. – За красоту, дарящую вечную радость.
– Этот бизнес – просто гигантское поле деятельности дня мошенников, – пробормотал Дэви, стараясь не углубляться и это. Все равно что обнаружить новую потрясающую игру, в которую не способен играть. И, сообразив, что Тильда молчит, добавил: – И это настоящий кошмар.
– Хороший был план, Дэви, – похвалила Надин, прижимая миску к изображению Бритни Спирс. – Как вы до этого додумались?
– Прочитал в одной книге. Итак, у нас пять картин. Осталась одна.
– Та, что у Клеа. – Тильда стянула парик и устало потерла лоб. – Последний рубеж.
– Ровно неделя с той памятной ночи.
– Мы могли бы проделать все и раньше, если бы придумали, как избавиться от слуги, – заметила Тильда. – Мейсону не терпится залезть в записи Гвен.
– И не только туда, – ввернул Дэви. – Будем надеяться, что Гвенни действует быстро и Клеа не успеет ничего заметить.
– Мейсон хочет бабушку? – спросила Надин с заднего сиденья.
– Твоя бабушка – женщина пылкая, – пояснил Дэви, – и это очень хорошо, поскольку означает, что ты будешь такой же в пятьдесят с хвостиком.
– О, до этого – целая вечность! – беспечно отмахнулась Надин, продолжая разглядывать миску.
– Это настанет куда раньше, чем ты думаешь, – предрекла Тильда.
– Это хорошо и для тебя, Селеста, – улыбнулся Дэви.
– Только не для меня. Я дочь своего отца. Женщины из рода Гуднайтов – неукротимы, но походят на троллей.
– Ничего подобного, – возразил Дэви, рассматривая ее непокорные завитки и ледяные глаза. – Ты – копия Гвенни.
– Ни малейшего сходства, – категорично заявила Тильда.
– Ну как знаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48