— Боб сказал, что Джун и Сара уехали сразу после того, как девочка пошла в школу, — продолжила Энелайз.
Глава 3
Энелайз всегда думала, что может угадывать чувства и мысли людей по лицу, но странное выражение на лице Ника ей никак не удавалось понять. Было очевидно, что он не обрадовался тому, что пришлось вызволять ее из тюрьмы, но после сообщения о том, что Джун Мартин уехала из Небраски, он стал сам не свой. Правда, его глаза то темнели, то светлели, взгляд метался от ее лица к ногам и обратно, а губы плотно сжались, словно он пытался сдержать улыбку.
Наконец он отвернулся и, вставляя ключ, спросил:
— Можно я поведу машину? Или вы сначала проводки соедините?
— Я все сделала так, как было.
— Ну что ж, у вас сегодня весьма насыщенное утро. А куда нам ехать сейчас? Снова к преподобному Сэмпсону?
— Нет, в пресвитерианскую церковь.
— А, обращение в другую веру.
— Не нужно сарказма. В эту церковь ходит директор начальной школы, где училась Сара. Сэмпсон думает, что этот человек может знать, куда они переехали.
Ник проворчал что-то себе под нос. На протяжении всей дороги Энелайз старалась не смотреть на Ника, на его точеный профиль, взъерошенные волосы, руки, прикосновение которых она ощущала до сих пор. Эти мысли были не только опасными, но и нечестными по отношению к Лукасу. Нет, в это невозможно поверить! День начался так хорошо, так правильно. А потом все понеслось под гору: тюрьма, да еще пришлось просить Ника о помощи, подозрения в жульничестве… Конечно, она постоянно попадала в глупейшие истории, но при этом никто и никогда не считал ее нечестной.
Никто, кроме Ника.
В принципе его мнение должно быть ей совершенно безразлично. Но почему-то не было. А ведь пытаться доказать что-то человеку вроде Ника чревато только новыми неприятностями. Сегодняшнее утро было прекрасным тому подтверждением.
О боже! Она только что призналась себе, что пыталась что-то доказать Нику, произвести на него впечатление.
Ник прервал ее мрачные размышления:
— Перескажите-ка мне поподробнее ваш разговор с преподобным Сэмпсоном.
— Боб Сэмпсон очень хорошо помнит Джун Мартин. Она работала в банке и каждую неделю ходила в церковь преподобного Сэмпсона.
— Это уже интересно. Когда она отсюда уехала, в банке снова пропали деньги?
— Я спросила, он сказал, что нет. Либо она не хотела испытывать судьбу, либо научилась лучше скрывать свои делишки. Сэмпсон говорит, она была прямо-таки религиозным фанатиком. Они с дочерью посещали все службы, но при этом так и не завели друзей и в общественной жизни никогда не участвовали. Он сказал, что Сара была очень тихим, покорным ребенком, Джун держала ее в ежовых рукавицах, и казалось, что девочка боится матери.
— А это уже плохо.
Его голос был таким беспристрастным, словно речь шла о поломке в машине.
— Да, плохо! Где были власти? Почему никто не помог Саре? Почему сам Сэмпсон ничего не сделал? Он же должен помогать людям!
— Не кричите на меня. Я с вами полностью согласен. Но посмотрите на вещи реально. Это было много лет назад, городок крохотный. Да и что, в конце концов, могли сделать власти? Она била Сару? Причинила ей физическую боль?
— Сэмпсон не раз видел, как она шлепала ее в церкви. Наверняка, когда никто не видел, делала и что-нибудь похуже.
Ник смотрел только на дорогу — само спокойствие и невозмутимость, лишь один мускул нервно подрагивал, выдавая, что спокойствие требовало усилий.
— Думаю, вы правы, но все это случилось много лет назад. Сара уже взрослая. Может быть, сейчас у нее хорошая работа, муж и пара детишек. Что бы ни случилось с ней в детстве, это уже в прошлом.
— Я не могу поверить, что вам все это настолько безразлично!
Ник припарковал машину около пресвитерианской церкви и повернулся к Энелайз:
— А я не могу поверить, что вас настолько волнует судьба человека, с которым вы даже никогда не встречались.
— Я не могу это объяснить, но Сара мне не кажется чужой. Как будто между нами есть какая-то связь. Я почувствовала это прошлой ночью, когда впервые услышала о ней. А потом — сегодня утром, когда разговаривала с преподобным Сэмпсоном. Я словно сама ощутила ее печаль и одиночество. Как будто кто-то свыше приказал мне найти эту девочку, найти и защитить от этой ужасной женщины.
Ник скептически приподнял бровь.
— В общем, так, — Энелайз потянулась к ручке дверцы, — меня совершенно не волнует, верите вы мне или нет и собираетесь ли вы продолжать работать на меня. Я и одна смогу во всем разобраться.
— Энелайз… — Ник положил руку на ее плечо, успокаивая, но вместо этого по ее коже побежали мурашки…
Девушка задержала дыхание, замерла на мгновение. Его ладонь скользнула вниз по ее руке. Послышался чей-то полувздох-полустон. Или, может, ей только показалось?
Это уже совсем никуда не годится. Нет, конечно, это было здорово, действительно здорово, но ей совершенно не нужно, чтобы кто-то кроме жениха заставлял ее испытывать те неконтролируемые чувства, которых сам жених не вызывал. Правда, нельзя было сказать, что ей так уж хочется почувствовать нечто подобное рядом с собственным женихом.
Ник убрал руку, Энелайз выскочила из машины. Он смог догнать ее только на ступеньках лестницы.
— Энелайз, мои слова вовсе не значат, что я вам не верю. Я просто не могу это понять. Я помог вырастить четырех младших сестер, я четыре месяца был женат, поэтому точно знаю, что значит подчинить свою жизнь заботе о ком-то. Но волнения о незнакомке?..
Она остановилась и обернулась к нему.
— У меня всегда было все. Но я не сделала ничего, чтобы это заслужить. А Сара не сделала ничего, чтобы заслужить столько несчастий. Нечестно, что у меня есть все, а у нее практически ничего. Может, это мой шанс вернуть все на свои места.
Ник непонимающе смотрел на нее.
— Ну, как хотите. Это ваше дело. — Его взгляд опустился к ее обнаженным ногам. — Вы уверены, что хотите зайти в церковь в таком виде?
Она вызывающе вздернула подбородок.
— Помнится, мне говорили, что Бога больше интересует внутреннее содержание, а не внешняя оболочка. А потом, у меня все равно ничего другого нет. В сумку только это и поместилось.
Ник нахмурился.
— А почему вы не взяли нормальный чемодан?
— Если бы мои родители увидели, что я пакую чемодан, они бы не разрешили мне ехать. И если бы хоть кто-то в городе увидел меня с этим чемоданом, они бы немедленно сказали моим родителям, и результат был бы точно таким же.
Ник медленно окинул взглядом тело Энелайз. При этом ей казалось, что он касается ее руками, и кровь просто вскипала от каждого такого прикосновения.
— Но вы же уже взрослая женщина.
— Родители чересчур меня оберегают. Мне двадцать семь, но, если бы вы увидели, как они ко мне относятся, вы бы подумали, что мне только семь. Кстати, я не звонила им с тех пор, как приехала в аэропорт Вайоминга. Они, должно быть, волнуются. Мне нужно найти телефон.
— А у ваших родителей есть причины так о вас волноваться?
Энелайз свирепо посмотрела на Ника. Конечно же, так сразу рассказать ему она не могла, что давала родителям несметное количество поводов для волнения, но и лгать на ступенях церкви ей тоже не хотелось. К счастью, дверь открылась и поток прихожан оттеснил их друг от друга, так что на неприятный вопрос отвечать не пришлось.
— Простите, — обратилась она к элегантной пожилой леди. — Я ищу Уинстона Тернбула. Он сегодня здесь? Вы не могли бы показать его мне?
Женщина посмотрела вокруг.
— Сейчас я его не вижу, но он здесь. Уверена, он скоро выйдет. Похож на лысого кузнечика в синем костюме.
— Спасибо.
Энелайз пробилась сквозь поток людей к Нику, который все еще недовольно хмурился, скрестив руки на груди.
— Директор здесь… — начала она, но Ник оборвал ее на полуслове:
— Я слышал. Вы хотите, чтобы делом занимался я, или мне поехать домой, а вы справитесь без меня?
— Я пыталась помочь.
Он взъерошил волосы и глубоко вздохнул.
— Я знаю. Но мне бы хотелось, чтобы впредь вы этого не делали. Договорились? Если вы хотите, чтобы дело вел я, то позвольте мне этим и заниматься. Если нет, я передаю вам все сведения и возвращаюсь домой.
— Я не хочу, чтобы вы возвращались домой. Особенно теперь, когда мы знаем о существовании Сары. В одиночку мне будет трудно ее найти.
Ник увидел кого-то за ее спиной.
— Думаю, это и есть директор Тернбул. И Ник направился к человеку, который полностью соответствовал описанию пожилой леди. Энелайз последовала за ним. Ник может, конечно, считать, что не нуждается в ее помощи, но кто не ошибается?
Ник припарковал свою колымагу на переполненной стоянке закусочной «У Софи». Несмотря на строгий вид, Уинстон Тернбул оказался довольно дружелюбным человеком и согласился поговорить с ними при условии, что они составят ему компанию за обедом.
— С тех пор как семь лет назад умерла моя жена, я всегда у Софи не позже чем в двенадцать десять. Там меня уже ждет порция жареной картошки. Церковь — это довольно-таки голодное место!
Войдя в переполненный ресторанчик, Ник подумал, что им вряд ли удастся найти свободный столик, но Уинстон уверенно повел их к пустой нише.
— Это место всегда зарезервировано для меня, — сказал он, усаживаясь за столик с одной стороны и предлагая им занять места напротив.
Энелайз села первой, за ней — Ник. Он не ожидал, что края скамьи окажутся значительно выше середины, поэтому, едва усевшись, тут же съехал прямо на Энелайз.
— Простите, — пробормотал он, отодвигаясь. Очевидно, постоянный компаньон Уинстона за обедом обладал немалыми габаритами, раз скамья настолько прогнулась точно посередине.
— Чего желаете? — спросила официантка. Все еще пытаясь усесться поудобнее на этой желобообразной скамье, Ник взял в руки меню.
— Мне, пожалуйста, жареного цыпленка. — Энелайз была весела и полна энтузиазма, несмотря на то что, возможно, не привыкла к забегаловкам такого типа. — Я обожаю жареных цыплят. И еще — большой стакан колы.
Вероятно, ему не стоит удивляться. Она уже выдержала местный мотель и местную тюрьму. Почему же ей должен не понравиться местный общепит?
— Мне тоже цыпленка и чай со льдом. — Ему никак не удавалось одновременно сосредоточиться на меню и удобно сесть на кривой лавке.
— Вы помните Сару Мартин? — спросила она, как только от них отошла официантка, и Ник поморщился, услышав, сколько надежды было в ее голосе. — Мы были бы вам очень благодарны за любую информацию о Саре Мартин или ее матери. — Энелайз попыталась скрыть эмоции и настроиться на деловой лад.
— Следующей осенью как раз будет сорок лет, как я стал директором этой школы. Я многих забыл за это время, но вашу девчушку помню, хотя она у нас проучилась только год.
Подошла официантка, поставила по стакану чая со льдом перед Ником и Уинстоном и большой стакан колы перед Энелайз.
— Так вы помните Сару? — возобновил разговор Ник.
— О, да. Эта девочка выделялась среди остальных: такие большие зеленые глаза и рыжие волосы…
Он отпил чай, поставил стакан на стол и пристально посмотрел на Энелайз.
— А зачем вы ищете этих людей?
— Отец моего жениха… — начала было Энелайз, но Ник прервал это подробное объяснение:
— Это долгая история. Они из родного города моей клиентки и связаны с ее женихом. Уинстон медленно кивнул.
— Вы Сара? — вдруг спросил он. От неожиданности Ник потерял равновесие и снова съехал в центр скамьи, коснувшись мягкого, пахнущего жимолостью тела Энелайз. Окружающий мир исчез, а все его ощущения сосредоточились на прикосновении к ней, словно все вокруг перестало существовать.
Ник рывком отодвинулся и уселся на это подобие насеста, которое трудно было назвать скамейкой. И как же ему есть, если нужно прикладывать столько усилий, чтобы хотя бы оставаться на месте и никуда не съезжать?
— С вами все в порядке? — спросил Уинстон.
— Да, конечно.
— Просто вы слегка покраснели и покрылись испариной, хотя здесь вовсю работают кондиционеры.
Может, и прошлой ночью кондиционеры были в полном порядке, а температура у него подскакивала из-за Энелайз?
— В ответ на ваш вопрос скажу, что я не Сара.
Он скорее почувствовал, чем услышал, что Энелайз тоже не хватает воздуха.
— Простите мою настойчивость, но вы очень на нее похожи. Я знаю, что со временем люди меняются, но у вас с ней и глаза, и волосы совершенно одинаковые. Я уж подумал, что вас, наверное, удочерили и теперь вы пытаетесь найти настоящих родителей… ну, как в сериалах, знаете?
— Нет, меня не удочеряли, — мягко возразила Энелайз. — Я родилась и выросла в Брайер-Крик в Техасе. Джун Мартин тоже оттуда. Мне действительно нужно найти и ее саму, и ее дочь. Может быть, в школе есть какие-то записи…
Уинстон провел пальцем по запотевшему стакану чая со льдом и долго смотрел на оставшийся темный след.
— Я не могу вам помочь. Энелайз приуныла.
— Сожалею. — Уинстон посмотрел на нее. Его вид и голос не оставляли сомнения в том, что он действительно сожалеет. Значит, еще можно было поторговаться. — Я бы с радостью помог вам, но вся информация конфиденциальна, я не могу выдавать ее первому встречному.
— Но мы же не первые встречные, — взмолилась Энелайз.
Уинстон улыбнулся:
— Я все понимаю, но правила есть правила.
Принесли большие блюда, на каждом была порция хрустящей поджаренной курицы, картофельное пюре, зеленый горошек и бекон. К этому пиру официантка добавила корзинку домашних булочек.
Ник полностью погрузился в процесс поглощения вкусной пищи. После обильного завтрака он не был голоден, но ему просто необходимо было отвлечься от мысли, что Энелайз сидит так близко. Стоит ему расслабиться всего на мгновение, и он опять соскользнет в ее объятия.
— Расскажите, какая она была, — попросила Энелайз.
Ник повернулся к ней, пытаясь просигналить, что пока нужно притормозить с вопросами. Если им и удастся уговорить Уинстона Тернбула дать им хоть какую-то информацию, то только после того, как они смогут усыпить его бдительность. Но Энелайз была так поглощена своим расследованием, что даже не взглянула на Ника.
Уинстон отодвинул наполовину съеденную куриную ножку, промокнул рот салфеткой и посмотрел куда-то вдаль, словно вспоминая то время, когда знал девочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16