Ник как раз пытался сбить пламя, когда она вернулась и начала брызгать на сковородку из огнетушителя, при этом обильно поливая и самого Ника.
— Ник! Это вы, Ник?
Он стер с лица резко пахнущую массу и, несмотря ни на что, улыбнулся. Он не видел ее всего пару часов, но это время показалось ему вечностью.
— Я.
Она подскочила к нему:
— О боже! — Пытаясь стереть пену с его рубашки, она дотрагивалась до него. Какими легкими, свежими и желанными были эти прикосновения! — Простите, я вас не заметила. — Остановившись, она посмотрела ему в глаза:
— А что вы тут делали?
Все звезды над ними отражались в ее глазах. Он сцепил руки за спиной, чтобы не позволить себе обнять и поцеловать ее. До этого им еще многое нужно будет решить…
— Что это было? — спросил он вместо ответа, указывая на все еще чадящую массу. Она вздохнула:
— Я не могла найти формочек для печенья, поэтому решила воспользоваться сковородкой. А потом я не смогла зажечь газ в духовке, побоялась, что взорву весь дом, и решила печь сверху, на горелке. В рецепте было написано, что нагреть нужно до трехсот пятидесяти градусов, ну, я сделала самый большой огонь, потому что «триста пятьдесят» звучит довольно внушительно. А потом печенье почему-то вылезло из сковородки и загорелось.
Она снова тараторила, и Ник уже понимал, что она нервничает.
— Успокойтесь, — сказал он, взяв ее за руку. Это прикосновение заставило его забыть о мокрой одежде, он уже не замечал запаха сгоревшего печенья… исчезло все, кроме Энелайз.
Пока он держал ее руку, она молчала.
— Что вы здесь делаете? — повторила она. — Я не думала, что снова вас увижу. А как вы узнали, где живет Лукас?
Он усмехнулся:
— Ну на то я и детектив…
— О-о. — Она с любопытством посмотрела на него, хотя ответа на свой вопрос так и не получила. Но третий раз спрашивать не стала. — Пойдемте в дом, я попытаюсь отчистить вашу одежду от грязи.
Она повернулась, чтобы идти в дом, но он удержал ее за локоть:
— Нет, погодите. Мне нужно поговорить с вами. Здесь, на улице.
Не в доме, где сидит Лукас.
— Хорошо. — Она ответила очень мягко, почувствовав, что он собирается сказать что-то очень важное.
Ник откашлялся.
— Вы не можете выйти замуж за Лукаса.
— Я знаю, — ответила она так же мягко. Он отпустил ее локоть:
— Знаете?
— Конечно. Поняла пару дней назад. У меня есть свои причуды, но я не глупа. Я не могу выйти замуж за Лукаса, потому что не люблю его. Нет, я люблю его, но как брата, а не как человека, за которого собираются замуж.
— Если вы все это уже знали, то почему не сказали мне?
Она посмотрела на остатки печенья.
— А зачем? Чтобы вы могли добавить разрыв моей помолвки к вашему списку прегрешений Энелайз? Я думаю, там уже и без того достаточно записей.
— А Лукас уже знает?
— Нет, конечно. Поэтому я все вынесла на улицу.
— Что? Нет, я не про печенье. Лукас знает, что вы не выйдете за него замуж? Вы ему уже сказали?
— Конечно, сказала. Или он мне сказал. Не помню, кто сказал первым, так что вы можете не переживать за меня. Я не ребенок, как ваши сестры, и не странная особа, как ваша бывшая жена. Может, я и не все делаю так, как надо, но по крайней мере всегда довожу начатое до конца.
— Тогда…
— Лукас приехал! — Из-за угла выехала машина Энелайз, а следом за ней седан. — Смотрите, он ее нашел! Скорее! Помогите мне отнести все это в дом, чтобы Сара не увидела! Она схватила сковородку и побежала во двор. Ник последовал за ней, стараясь не отставать:
— То есть Лукаса в доме нет?
— Нет, он взял мою машину и поехал догонять Сару. Он собирается на ней жениться и познакомить ее со мной. — Через заднюю дверь они пробежали на кухню. Было ясно, что, как бы тщательно она ни убрала остатки своих кулинарных экспериментов, запах все равно ее выдаст.
Выдвинув один из ящиков, она вытащила пакет для мусора.
— Вы не могли бы положить сюда все это печенье, крепко завязать и вынести во двор? Мне нужно позвонить маме и папе и попросить их приехать.
Она выбежала из кухни, оставив Ника наедине с остатками печенья, изуродованной сковородкой и пакетом для мусора.
Господи, как же он любит эту женщину!
Энелайз кинулась в гостиную и схватила телефон:
— Ник, какой номер телефона у моих родителей? Я так нервничаю, что не могу вспомнить!
Слава богу, Ник рядом. Она вдруг безумно испугалась предстоящей встречи с сестрой, но присутствие Ника придало ей храбрости.
Ник вышел из кухни, продиктовал ей номер, и она начала нажимать на кнопки негнущимися пальцами.
— Энелайз! — воскликнула миссис Брюстер. — Где ты, что происходит?
— Я у Лукаса. Вам с папой срочно нужно приехать сюда. Даже на красный свет не останавливайтесь. Хотя нет, лучше все-таки остановиться, но, если вы остановитесь, а никого больше нет, сразу проезжайте! Приезжайте как можно скорее! Это все очень-очень важно!
Не дав матери возможности хоть что-то выяснить, она повесила трубку, порывисто обняла Ника и выбежала на улицу.
Лукас и Сара как раз шли по тротуару.
Энелайз подбежала к ним:
— Это моя сестра? Вы… ты Сара? Мне прямо не верится! — Энелайз сгребла Сару в охапку и крепко обняла. Потом, отстранившись, снова посмотрела на нее. — Невероятно! Ты совсем как я, только красивее.
В глазах Сары появились слезы. Неуверенно она коснулась щеки Энелайз.
— Моя сестра, — ее голос был полон изумления.
Энелайз кивнула, слезы тоже подступили совсем близко.
— Я всегда знала, что ты где-то есть. Я даже куклу Сарой назвала. Сара рассмеялась:
— Знаю. У меня тоже была кукла по имени Энелайз.
— Знаю! — Энелайз взяла Сару под локоть. — Нам с тобой нужно так много рассказать друг другу! Пойдем в дом, там можно спокойно поговорить. Я позвонила маме с папой, они уже едут.
Сара словно споткнулась:
— Энелайз, ты знаешь, кто наши настоящие родители?
— Да, — ответила та, и только теперь ей пришло в голову, что Сара все еще не знает правды. — Я знаю, кто наши настоящие родители. А ты нет?
— Нет, но это уже неважно. Теперь у меня есть семья, о которой я всегда мечтала. Мы с Лукасом поженимся, и еще у меня теперь есть сестра.
Энелайз снова обняла ее:
— Сара, мне так жаль, что тебе пришлось пройти через все это, но теперь все изменится! Обещаю!
Подойдя к крыльцу, они увидели Ника, который как раз появился в дверях.
— А это Ник! — воскликнула Энелайз. — О, моя дорогая сестренка Сара! Неужели я когда-нибудь смогу рассказать тебе все-все-все! Пойдем в дом!
Вбежав в дом, Энелайз первым делом схватила сумку:
— Это я тебе привезла, — и вытащила потрепанную куклу.
Сара всплеснула руками:
— Это же Энелайз! Где ты ее нашла?
— Это Ник нашел на чердаке вашего дома в Миннесоте.
— Энелайз!
Услышав голос матери, Энелайз обернулась. В дверях стояли Клэр и Ральф. Сара выпрямилась.
— О господи! — ее голос был полон страдания, когда она подняла глаза на чету Брюстер. — Я все объясню. Я не хотела обманывать вас. Простите.
— Обманывать их? — как эхо повторила Энелайз. — О чем ты говоришь?
— Я позволила им считать, что я — это ты. Что я их дочь.
— Но ты и есть Их дочь. Это твои мама и папа. Мам, пап, это ваша дочь.
Миссис Брюстер смертельно побледнела, схватилась рукой за сердце и чуть не упала, муж подхватил ее.
— Анабель? — прошептала она.
Сара смотрела то на Энелайз, то на Ральфа и Клэр, ничего не понимая. Лукас подошел к ней и успокаивающе обнял за талию.
— Что тут происходит? — спросил он.
— Да, мам, это Анабель, только теперь она Сара, — сказала Энелайз.
Ральф и Клэр стояли в проходе, и нельзя было понять, кто из них кого поддерживал.
— Господи боже! Клэр, ведь это наша малышка! — В первый раз в жизни Энелайз увидела, как плачет отец.
— Но я не понимаю, — голос Сары был едва слышен.
Клэр подошла к Саре, коснулась ее волос и прошептала:
— Анабель, неужели это ты?
Ральф подошел ближе, провел рукой по щеке Сары и начал пристально изучать каждую черточку лица дочери.
— Да, мать. Это наша Анабель. — Его мягкий голос был полон страдания. — И всю последнюю неделю дома была ты, а не Энелайз, да?
Сара неуверенно кивнула:
— Я. — Взгляд ее все еще был полон смятения, но Энелайз заметила искорку надежды, светившуюся, как первые лучи рассвета.
Очень нежно Ральф откинул волосы с лица Сары и улыбнулся:
— Я всегда мог вас отличить. Даже когда вы были совсем крошками. Мы и не надеялись снова тебя увидеть.
— Мои настоящие родители? — Словно прося подтверждения, Сара оглянулась на Энелайз. — Они мои настоящие родители?
— Да, они. Это долгая история, но у нас вся жизнь впереди, чтобы поговорить об этом. Джун Мартин тебя похитила.
— Похитила? — Сара коротко взглянула через плечо на Лукаса. — Так вот почему мы постоянно переезжали. Она боялась, что меня найдут настоящие родители?
— Мы пытались, — сказала Клэр, широко улыбаясь, в то время как слезы радости бежали по ее щекам. — Мы все это время пытались тебя найти, но на след напасть нам так и не удалось. Поэтому в конце концов пришлось отказаться от надежды. Но мы никогда не переставали тебя любить.
Сара неуверенно улыбнулась:
— Так вы и есть мои настоящие мама и папа?
— Да, родная, мы и есть. И Сара, смеющаяся и всхлипывающая, оказалась в объятиях Клэр.
— Я так хотела, чтобы моими родителями были именно вы! Я так завидовала Энелайз из-за того, что у нее есть такие родители. Ненавидела себя за это, но все равно завидовала. А теперь оказывается, что вы и у меня есть!
Ральф притянул Энелайз к общему кругу и обнял всех троих:
— Я и мечтать не смел, что наступит день, когда я смогу обнять всех моих девчонок!
— Я всегда знала, что где-то ты есть, — сказала Клэр.
— И я тоже, — добавила Энелайз. — Мое сердце знало.
Обнимая самых дорогих на свете людей, Энелайз казнила себя за то, что не чувствует себя полностью счастливой. Она нашла сестру, ее лучший друг скоро станет ей настоящим братом, она поняла, что родители пристально следили за ней не потому, что сомневались в ее способности принимать правильные решения самостоятельно, а потому, что боялись ее потерять… но все равно в душе оставалась страшная пустота. Ей все-таки мало было того, что она имела. Ей хотелось, чтобы рядом с ней был Ник, который смог бы разделить с ней ее счастье.
Она обернулась и посмотрела на Ника. Тот улыбнулся, показав ей оба кулака с выставленными вверх большими пальцами. Конечно, он считает, что просто хорошо выполнил работу, для которой она его наняла. И ничего другого. Все закончилось, он может уехать прямо сейчас.
Она отошла от родных.
— Я на минутку, — предупредила она.
Ей нужно поговорить с Ником, освободить его и отпустить домой. Она знала, что он очень переживает из-за разлуки со своей семьей и в данной ситуации, должно быть, чувствует себя неловко.
Глава 13
— Спасибо, — произнесла Энелайз, подойдя к Нику. — Без вас мы не нашли бы друг друга.
Он улыбнулся.
— Нет, нашли бы. Даже если бы вы ничего не делали, Сара сама бы нашла вас.
— Ах да, в самом деле. Но тогда, наверное, я, а не она вышла бы замуж за Лукаса.
И никогда не узнала бы, что такое настоящая любовь.
— Вы на самом деле думаете, что вышли бы за него замуж?
Она оглянулась туда, где лучший в мире друг стоял рядом с ее сестрой и смотрел на нее взглядом, полным любви. Энелайз улыбнулась и покачала головой:
— Нет, я бы все равно за него не вышла. Я ведь из-за этого и сбежала. Если честно, я всегда понимала, что это ошибка, но не могла заставить себя сознательно разочаровать родителей.
Лукас почувствовал на себе взгляд Энелайз, наклонился к Саре, что-то сказал ей, и все повернулись к Нику и Энелайз. Лукас подошел к ним и протянул руку:
— Меня зовут Лукас Дэниеле. А вы, должно быть, Ник?
О господи. Энелайз судорожно попыталась вспомнить, что говорила Лукасу о Нике. Она, естественно, старалась взвешивать каждое слово, чтобы не выдать себя, но Лукас так хорошо ее знал. Опасно иметь, близкого друга, который способен читать твои мысли… и чувства.
— Это Ник Клейборн, — представила Энелайз Ника. — Он частный детектив. Я наняла его, чтобы найти доказательства того, что отец Лукаса невиновен. А в процессе расследования мы нашли Сару.
Сара, Ральф и Клэр поспешили к Нику, чтобы поприветствовать его и расспросить об отце Лукаса, о Джун Мартин, о совместном путешествии с Энелайз. Он держался довольно любезно, но Энелайз казалось, что ее буйная семейка Нику не по душе. Несомненно, он ждет не дождется, когда сможет наконец покинуть это место и вернуться к привычному покою и уединению.
Наконец Лукас и Сара удалились на кухню приготовить чай, и Энелайз воспользовалась случаем, чтобы вызволить Ника.
Клэр и Ральф как раз собирались усадить Ника в кресло, когда она взяла его за локоть:
— У Ника сегодня был тяжелый день, мам. Я провожу его до машины и сразу вернусь.
Вместо благодарности в глазах Ника мелькнуло что-то другое, но, что именно, она не поняла.
Может, сожаление?
Невозможно. Просто она сама чувствует сожаление, поэтому ей кажется, что и он тоже.
Пока Ник прощался с родителями и выкрикивал слова прощания Лукасу и Саре, занимавшимся чаем, Энелайз ждала его в прихожей. Она пыталась казаться радостной, но улыбка на ее лице была совсем неубедительной.
Проводить Ника до машины и одновременно из собственной жизни было делом нелегким, а он только все усложнял, оттягивая момент прощания и разыгрывая из себя гостя, который не хочет уходить.
Наконец они вышли из дома в летнюю ночь.
— Простите за хаос, — сказала она.
— Мне это даже понравилось. Обычно я не вижу результата собственной работы. А когда все так счастливы, это действительно славно.
Она начала спускаться по лестнице, но Ник остановился на верхней ступеньке и набрал полную грудь воздуха:
— Здорово здесь пахнет. Жимолостью.
— Правда? Я не заметила.
На лицо Ника падал свет из окна гостиной. Эти тени были нереально темными и четкими, и поначалу Энелайз показалось, что его движение к ней было частью этой игры теней.
Но вот его рука нежно провела по ее лицу, а губы неуверенно коснулись ее губ.
Неуверенно? Но Ник всегда и во всем уверен.
Всегда?
Его губы снова коснулись ее, на этот раз более уверенно, и ночь вдруг ожила, закружила Энелайз запахом жимолости и роз, песней сверчка, ощущением прохлады ветерка на коже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16