Так значит, ты не знаешь последние новости? Твой отец поддерживает кандидатуру сенатора Голдуотера!
— Как ты сказала? — недоуменно переспросила Д’Арси. В ее глазах появился какой-то интерес. — Барри Голдуотера, архиконсервативного республиканца из Аризоны?
— Его самого.
— Забавно! — Д’Арси рассмеялась, и это не понравилось Франческе.
— А что здесь забавного?
— Сама ситуация. А ты, мама, баллотируешься от какой партии: от демократов или от республиканцев?
— Естественно, от демократов.
— Конечно, забавно: папа был демократическим губернатором Флориды, он выставил твою кандидатуру на этот пост, а сам поддерживает на президентских выборах республиканца! Это даже не забавно, это просто бред какой-то!
Франческа промолчала: вспомнила, какой ужас испытала сама, узнав о решении Билла поддержать Голдуотера.
Было ясно, что с первых же дней своего президентства Джонсон столкнулся с призраком Кеннеди. В частности, брат убитого президента Боб создал некое подобие «теневого кабинета» из приближенных Джона Кеннеди, питавших отнюдь не дружелюбные чувства к ЛБД — Линдону Бейнсу Джонсону. Те же люди очень хотели видеть на посту вице-президента Бобби, что никак не соответствовало планам ЛБД, боявшегося, что кандидатуру Боба Кеннеди выдвинут без согласования с ним — президентом. Поэтому он выступил со специальным заявлением: «…было бы крайне нежелательно, чтобы кто-либо из моего кабинета занялся по своей инициативе…»
Когда Билл ознакомился с текстом заявления, понял, что сторонники Кеннеди Джонсону этого не простят. Они выставят свою кандидатуру на выборах шестьдесят восьмого года. Джонсону, конечно, придется туго, но и он, Билл Шеридан, окажется за бортом.
Выход был — попасть в кандидаты на пост вице-президента. Если по каким-либо причинам Джонсон откажется от борьбы за Белый дом в шестьдесят восьмом, у Шеридана появятся отличные шансы на успех. Может, и не тогда, но уж в семьдесят втором — наверняка. Линдон должен предложить пост вице-президента именно ему. В конце концов, он мог бы убедить сомневающихся южан, действительно ли демократическая партия выражает их интересы, а поправки к Биллю о правах, протаскиваемые Джонсоном через Конгресс, действительно разумны.
В начале августа Билл поехал в Вашингтон — спокойный, уверенный в своих силах политик-южанин. Он убедился лишний раз, что от былого гарвардского выговора не осталось и следа — Джонсон на дух этого не переносил.
Однако во Флориду возвратился совсем другой человек, похожий на разъяренного тигра.
— Этот сукин сын отказал мне! Я, видите ли, не нужен этому паршивому ублюдку!
— Да как он посмел! — Франческа пришла почти в такую же ярость, как сам Билл. Она по-прежнему высоко ценила деловые качества мужа и все равно любила его, хотя до сих пор не могла до конца простить ему измену. — Он что, не понимает, как выгодно выдвинуть тебя на пост вице-президента? За тобой так много избирателей!
— Джонсон сказал, что я полный дурак! Проницательный политик, — добавил он менторским тоном, — сам бы понял, что мне как южанину баллотироваться в вице-президенты незачем — ведь сам ЛБД из Техаса! Поэтому, видите ли, нужен северянин! Потом вдруг стал выяснять, сколько голосов на выборах я могу гарантировать. Все меняется, — проговорил Билл, подражая голосу Джонсона. — Короли выходят из моды! На прощание посоветовал возвращаться домой, к моим кубинцам и беднякам из белых во Флориду. Глядишь, когда-нибудь судьба еще может улыбнуться!
— Какой кошмар! — воскликнула Франческа. — Что же теперь делать?
— Как сказал бы сам Линдон, «надо подумать часок-другой».
В эту ночь Франческа впервые отдалась Биллу после того, как застала его с Джейд. Она же по-прежнему любила его!
Засыпая, Билл удовлетворенно думал, что если даже суждено провалиться всем его честолюбивым замыслам, рядом всегда остается верная Фрэнки.
Наутро Билл объявил Франческе о своем решении поставить на клан Кеннеди, который, судя по всему, воздержится как от открытой борьбы с Джонсоном, так и от его поддержки. Если помочь им, они при случае помогут ему.
— Ты уверен в этом? — недоверчиво спросила Франческа. — Они никогда не испытывали к тебе особой любви, как, впрочем, и ты к ним. Чего ты добьешься? Враждебного отношения Джонсона? А угрозы Трейса Боудина? О них ты уже забыл?
— Плевать мне на Боудина и его дружков! Плевать па Джонсона! Я не боюсь их. Мне не нужен этот Линдон!
— Пожалуйста, Билл! Подумай еще раз!
— У меня нет времени думать. Выборы через четыре месяца.
Но тут до Билла дошло: действительно, связываться с Кеннеди не было никакого резона — скажут «спасибо», и только. Боб Кеннеди не станет сотрудничать с людьми, хотя бы косвенно связанными с мафией. Губернатор Флориды доставит Бобу Кеннеди одни неприятности, если вспомнить, что его племянница — дочь Трейса Боудина и крестница Росса Скотта.
Какая ирония судьбы! — подумал Билл. Желая оградить Реда от Джейд, он имел в виду именно это же — связи с мафией. Как бы ни было горько, стало ясно как Божий день, что его не примут ни в одном лагере — ни у Джонсона, ни у Кеннеди. Что ж, не надо выходить из себя, приходилось искать другие варианты. Единственно, что оставалось для Билла — поддержка республиканцев и их кандидата Барри Голдуотера.
— Это безумие! — воскликнула Франческа. — Ты не можешь так резко, неожиданно переметнуться к республиканцам! Тебя не поймут. Решат, что ты…
— Совсем спятил?
— Это в лучшем случае! Могут решить, что ты двурушник, предатель. Ты не можешь поддержать Голдуотера, Билл! У него совсем другие политические убеждения!
— Плевать. Я принял решение. Мы оба поддержим Голдуотера!
— Ты сказал «мы»? Но я баллотируюсь в губернаторы от демократической партии!
— Знаю. Именно я выдвинул тебя в кандидаты. Или уже об этом забыла? Ты будешь баллотироваться в губернаторы от демократов и вместе с тем поддержишь Голдуотера!
— Нет, Билл, я не могу.
Билл в недоумении уставился на Франческу.
— Я не могу пойти на это, Билл, — повторила Фрэнки. — Надеюсь, и ты не станешь поддерживать Голдуотера. Не забыл, что в прошлом он выступал против электрификации сельских районов, а ведь значительная часть наших избирателей — сельские жители. Он голосовал против договора о запрещении ядерных испытаний, против Билля о гражданских правах. А я всегда гордилась тобой, ведь ты один из немногих южных губернаторов, выступавших за права человека! Поэтому не намерена менять свою позицию! Если когда-нибудь стану губернатором, то никогда не буду поддерживать тех политиков или те идеи, с которыми не согласна. Да и не намерена также замалчивать свои собственные идеи. Если хочешь, я могу снять свою кандидатуру!
— Ну что ты, Фрэнки! Из тебя выйдет прекрасный губернатор. Вижу, неплохо выполнила домашнее задание и готова ко всему… Но, пожалуйста, войди и в мое положение: кто не со мной — против меня.
Стало ясно, они вполне четко определили содержание своих позиций.
— Мне бы очень хотелось, Д’Арси, чтобы ты помогла мне в эти последние недели предвыборной кампании, — попросила Франческа. — Только, пожалуйста, постарайся не обращать внимания на наши разногласия с папой.
— Как же можно не обращать на это внимание?
— Видишь ли, одно дело — политические взгляды, другое — личные отношения. И потом, ты наша дочь. Пожалуйста, не забывай об этом. Постарайся понять нас, ты ведь уже взрослая.
К сожалению, Франческа до сих пор не понимала, как сильно презирала Д’Арси отца — не как политика, а именно как человека.
Билл же был рад видеть дочь. Он очень волновался за ее судьбу, узнав, что она связалась с хиппи. Наивная Фрэнки, несмотря на все свои многочисленные выступления в поддержку пропаганды контрацептивов среди молодежи и подростков, так толком и не осмыслила нравы современной молодежи! Она лишь полагала, что отличительными чертами хиппи являются исключительно длинные волосы, босые ноги и, может быть, любовь к музыке «Битлз». Ей не было доступно главное — для многих ребят и девушек «свободная» жизнь становилась болотом, из которого они уже не могли вылезти.
Слава Богу, Д’Арси вернулась домой! Она повзрослела, поумнела, значит, все пошло лишь на пользу. Интересуется политической платформой отца? Отлично. Лучше так, чем повернуться спиной ко всему миру, замкнувшись в своих мелочных проблемах. Но самое главное — за последнее время она даже не заикнулась о Реде! Д’Арси была немного агрессивна, сейчас Биллу это даже понравилось: значит, дочь может постоять за себя! Когда он пригласил ее в поездку по южным городам, где выступал с речами в поддержку Голдуотера, Д’Арси резко оборвала отца и бросила:
— Ты это серьезно? Действительно полагаешь, что я буду сопровождать тебя в этой поездке? Когда будешь агитировать народ за человека, собирающегося развязать во Вьетнаме настоящую войну?
— Но ведь не Барри послал во Вьетнам наших парией… — попытался возразить Билл.
— Ты хочешь сказать, что он не «ястреб»? А кто голосовал против ограничений ядерных испытаний? Кто голосовал против Билля о гражданских правах? Или, может быть, ты сам уподобился Голдуотеру, папа?
После этих слов Билл смутился: дочь зашла слишком далеко. Стало даже казаться, что она настроена против него лично гораздо в большей степени, чем против Барри Голдуотера. Он решил прекратить обсуждать эту тему. Тут в разговор вступила Франческа, ей не нравилось, что Д’Арси разговаривает в таком тоне с родным отцом:
— Ты не хочешь извиниться перед папой, Д’Арси?
— По-моему, это он должен извиниться перед нами за ту позицию, которую сейчас занял.
— Д’Арси! — воскликнула Франческа.
— Ладно, ладно, не будем ссориться, — улыбнулся Билл. — Что бы ни говорили злые языки, каждый член нашей семьи имеет право на свои личные убеждения. Я тоже имею такое право, даже если моя дочь считает меня фашистским диктатором!
Билл хотел пошутить, но Д’Арси восприняла его слова всерьез:
— Это твои слова! — воскликнула она. — Я этого не говорила!
В эту минуту Франческа вспомнила другие слова мужа: «Кто не со мной — против меня!»
По правде говоря, несмотря на шутливый тон, Билл был сильно взволнован. С каждым днем он все глубже осознавал, что сенатор Голдуотер — обаятельный, яркий, необычайно цельный человек — проиграл выборы в самый день своего выдвижения в кандидаты от республиканской партии. И когда его жена Фрэнки, а теперь и дочь разъезжают по всему штату и агитируют за Джонсона (пожалуй, не менее активно, чем за саму Франческу), Билл выглядел полным идиотом. А он-то думал что Фрэнки будет всего лишь подставным лицом! Даже им самим созданная республиканская партия Флориды начала их высмеивать: «Фрэнки баллотируется в губернаторы, чтобы по-прежнему правил Билл!», «Голосуя за Фрэнки Шеридан, ты голосуешь за Короля. Долой монархию во Флориде!» — издевательски звучали лозунги. Похоже, его блестящий замысел терпел полное фиаско.
Теперь же к Фрэнки присоединилась Д’Арси. Положение Билла усугубилось: если человек не может справиться со своими домашними, кто доверит ему больше? А потом в Майами состоялась демонстрация белых и негров. Ожидалось, что все пройдет без эксцессов, но демонстранты вышли за рамки дозволенного, некоторых забрали в полицию. В тот вечер миллионы телезрителей могли видеть потрясающий кадр: дочь губернатора Флориды размахивает плакатом с надписью: «Долой человека, выступающего против равноправия для всех!», а сотрудники службы безопасности штата, непосредственно подчиненные губернатора, тащат ее куда-то в сторону.
Вопрос был только в том, кого именно имела в виду дочь губернатора — Голдуотера или своего отца?
Франческа распорядилась подготовить самолет.
— Куда ты? — спросил Билл.
— В Майами. Надо вытащить этих ребят из тюрьмы. Поехали вместе, тебе это пойдет на пользу. — Она не стала развивать свою мысль, а он не понял, о какой пользе идет речь: для души или создания имиджа.
Он отрицательно покачал головой.
— Как жаль! — вздохнула Франческа. — Если бы ты только знал, как мне жаль!
На его губах появилась натянутая улыбка:
— Правда? С чего бы это? Мои люди считают, что у тебя все шансы на победу. Женщины Флориды от тебя без ума. Еще бы! Ты первая сказала им, что наплевать в глаза мужу — вполне нормально. Это явно понравилось. Они постараются применить твои рекомендации на практике.
Предвыборный туман развеялся. Президентом стал Линдон Бейнс Джонсон, одержав внушительную победу Губерт Хэмфри — вице-президентом, Роберт Кеннеди — новым сенатором от Нью-Йорка, Фрэнки Шеридан — новым губернатором Флориды…
А Билл Шеридан оказался в политическом вакууме, откуда не было возврата. Он не принадлежал ни к одной из партий, и вся основа его власти разрушилась. Республиканского кандидата поддержали только шесть штатов, одним из которых был его собственный. Остальные пять южных штатов отказали Биллу в доверии. После ожесточенных расовых волнений ни один демократ, включая самого Кеннеди, не мог рассчитывать в них на победу. А тот факт, что Билл Шеридан не смог заручиться поддержкой даже в своем собственном штате — Флориде, подорвал его репутацию представителя власти.
Стало совершенно ясно — Билл Шеридан не являлся больше жизнеспособным претендентом на пост президента в любой из предвыборных кампаний.
Вероятно, он смог бы снова стать губернатором Флориды после истечения двухлетнего срока правления Фрэнки. Согласно изменениям в конституции штата, двухлетнее ее правление было переходным периодом, после которого править могли как Билл, так и Фрэнки. Однако это потеряло всю свою прелесть, так как он оказался без власти и без перспективы добраться когда-нибудь до кресла президента. Кроме того, захочет ли Фрэнки уступить ему дорогу после того, как она испытала сладкий привкус победы и щемящий вкус власти? Он не был уверен в этом. Она уже доказала ему, на что способна.
Однако Франческа не находила свою победу столь завораживающей. После двух лет раскаяния она бы позволила ему вновь обрести покой, любовь и, возможно, в виде исключения — прощение… Но сейчас их роли поменялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84