Шоколад с начинкой. Назовите любой сорт шоколада, и я тут же пошлю Джонни к торговому автомату.
Хотите знать, по какой причине у меня вчера случилась легкая истерика? В автомате кончились «Баунти»! Кто бы мог подумать, что батончик из кокосовой стружки, покрытой молочным шоколадом, сможет спровоцировать целое наводнение из слез? Уж точно не я. По крайней мере, до вчерашнего дня. Но если мне удается съесть именно то, чего хочется в данный момент, мои гормоны сходят с ума, и я знаю, что слова Теда о Обезумевшей Суке из Ада и Заколдованном Кресле повторялись уже не раз, на забаву всем.
Будь все проклято.
Вив все время звонит и спрашивает, все ли у меня в порядке. А на прошлой неделе пришла посылка с годовым запасом витаминов для беременных.
– Ты что, спятила, присылать такое в офис? – зашипела я на нее по телефону.
– Я знала, что тебя не будет дома, чтобы принять посылку, – сказала Вив.
И после минутного молчания произнесла:
– Мэйв, милая. Я в курсе, что ты собираешься сделать… ну, ты понимаешь… – она даже не может выговорить это слово. – …но тебе все равно необходима фолиевая кислота. Не только для реб… то есть тебе нужно больше витаминов и минералов, чтобы не заболеть.
– Я здорова.
– Они помогут утихомирить гормоны, – говорит Вив, и при этих словах я срываю защитную пленку и проглатываю сразу три таблетки, запивая холодным капучино.
Ах да. Капучино. Я прочитала, что кофе удваивает вероятность выкидыша в первом триместре беременности, и вследствие этого начала пить капучино с повышенным содержанием кофеина – с момента прихода на работу и до момента ухода. Единственный неприятный побочный эффект – большинство рабочего времени я теперь провожу на унитазе. А это не очень конструктивно.
Сегодня утром, вернувшись после тринадцатой отлучки в туалет (а было всего 10.34), я увидела Майка Джонса, который топтался у двери моего кабинета и делал вид, что любезничает со Стеллой, но на самом деле, несомненно, дожидался меня.
– Привет, Майк, – я одариваю его своей самой кокетливой улыбкой, но, очевидно, убийственная улыбка бьет наповал лишь в сочетании с убийственно сексуальным костюмом и убийственными шпильками.
Должна признать, что огромный мешковатый свитер из отдела мужской одежды универмага «Марк и Спенсер» в сочетании с трениками восемнадцатого размера – не самый сексуальный прикид в мире. (Хотя грудь у меня теперь что надо…).
У него смущенный вид, но он заходит в мой кабинет и садится, жестом предлагая мне сделать то же самое.
– М-м-м, у тебя все в порядке?
– Да. Великолепно. А у тебя?
Он рассеянно кивает, потом тяжело вздыхает и на конец встречается со мной взглядом.
– Мэйв, похоже, у меня дежавю. Не могу поверить, что это происходит со мной во второй раз, но я должен спросить тебя, какого дьявола с тобой творится.
– А что такого со мной творится?
Я улыбаюсь и стараюсь говорить беззаботным тоном, но сердце мое бьется как бешеное. Не дай бог мне потерять ту самую работу, о которой я мечтала всю свою жизнь.
– Ходят слухи, что ты…
– Превратилась в Обезумевшую Суку из Ада? – я поднимаю бровь и вижу, что он удивлен.
Он-то думал, что я ничего не знаю.
– Превратилась в Джулию? – продолжаю я, улыбнувшись, и, к счастью, он улыбается в ответ и смущенно пожимает плечами.
– Слава богу. Я-то думал, ты и на меня сейчас наорешь, – он с опаской поглядывает на кресло, на котором сидит.
Кресло за моим столом. Мое кресло.
– Да, – устало киваю я. – Это и есть Адское Кресло Обезумевшей Суки, и не бойся, не думаю, что оно повлияет на тебя, потому что, во-первых, ты – муж чина, и во-вторых…
– Я и так уже Обезумевший Ублюдок, – по-моему, ему это нравится.
– Что ж – повожу я плечами. – Такие ходят слухи.
– Хватит, Мэйв, колись. В чем дело? До меня доходит только, что ты закатываешь истерики и все боятся тебя как чумы. Мне пришлось отправить Джулию в отпуск, потому что я не мог позволить, чтобы ее подчиненные так мучились, и теперь ты стала ее точной копией. Я хочу знать, в чем причина.
Я выпрямляюсь в кресле и смотрю ему прямо в глаза. Жду, пока он не обратит на меня все внимание.
– Я беременна.
– Что?
Он в шоке, это написано у него на лице, и, клянусь, я могу прочитать его мысли. Мысль номер один: черт, и зачем я нанял на работу какую-то дуреху, которая залетела через пять минут? Мысль номер два: и кто же теперь заменит эту проклятую корову? Мысль номер три: минуточку. Она не замужем. Кто же отец этого долбаного ребенка?
– Я пошутила, – слабым голосом произношу я, пожалев, что вообще что-то сказала, пожалев, что решила его испытать.
Он вздыхает с облегчением – это очевидно, как божий день.
– Дерьмо. Я уж думал, у меня инфаркт случится.
Майк оправляется от шока, а я лихорадочно соображаю. Что я ему скажу? Какое бы объяснение придумать? Проблемы в семье? Он захочет узнать какие. Майк Джоне не из тех, кто довольствуется туманными отмазками.
«Тебе что-то не нравится?», – скажет он.
«Так проваливай к чертовой матери».
– Я скажу тебе правду, если пообещаешь никому не рассказывать, – говорю я.
Он наклоняется вперед, в глазах вспыхивает интерес.
– У меня возникли проблемы.
Его взгляд полон сочувствия.
– Дело в гинекологии, в одном из моих яичников обнаружили фиброид размером с мячик для гольфа, и гормональный уровень… – больше от меня ничего не требуется.
Майк уже встал и поднял руку, чтобы я замолчала.
– Все в порядке, Мэйв, – говорит он.
Моя сказка возымела желаемый эффект. Женские проблемы, гинекология, ни один мужчина не захочет слушать об этом в подробностях.
– Я все понимаю. Тебе нужен отпуск? Я могу чем-то помочь?
– Все о'кей, – отвечаю я, мысленно улыбаясь до ушей. – Может, мне понадобится пара выходных, но я скажу заранее. Возможно, надо будет сделать лапароскопию, чтобы обследовать…
– Ладно, ладно, – он уже на полпути к выходу. – Делай все, что пожелаешь.
И он спасается бегством в свой кабинет, где его никто не тронет.
Сегодня у Нэт день рождения, и мы идем на ланч – праздновать. Я говорю остальным, что приду чуть позднее, что у меня кое-какие дела в офисе. Сажусь за стол и несколько минут собираюсь с духом. Потом снимаю трубку.
– Вив, это я.
– Как дела, дорогая?
– Я нервничаю. Собираюсь позвонить в клинику. Сначала хотела поговорить с тобой.
– Тебе не кажется, что, возможно, ты совершаешь ошибку? – опять она произносит это с надеждой в го лосе.
– Нет, Вив. Я все делаю правильно. Только мне очень страшно, когда подумаю, что придется сделать. Послушай, у меня все о'кей. Извини. Лучше я пойду, покончу с этим раз и навсегда.
– Удачи, – говорит Вив безжизненным тоном. – Все будет хорошо. Я пойду с тобой.
– Я знаю, Вив, – отвечаю я. – Я люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю.
– Женская клиника. Алло?
– Добрый день. Я бы хотела записаться на прием.
– Конечно. Будете делать мазок?
У меня пропадает голос. Я не могу побороть себя. Признаться в этом чужому человеку так стыдно.
– Нет. Аборт.
– Разумеется. Какой у вас срок?
– Думаю, восемь недель. Может, девять.
– Хорошо. Для начала вам нужно прийти на консультацию. Пятница вам подходит? Три часа?
Я быстро пролистываю ежедневник.
– Да, подходит.
– Вы знаете, как проехать в клинику?
– Да.
Я провожу пальцем по строчкам «Желтых страниц» и нахожу адрес. Стэйшн-Роуд.
– Позвольте записать ваше имя и адрес.
Я диктую ей свои координаты, чувствуя себя так, будто записываюсь на прием к зубному, ведь похоже, это для них обычное дело. Потом опускаю трубку, поворачиваюсь на кресле, и впервые за весь день на моем лице появляется искренняя улыбка.
И тут я вижу Стеллу.
Какое-то время мы просто смотрим друг на друга.
– Извини, – она опускает глаза. – Я забыла мобильный, и, когда вошла, ты разговаривала. Я не хотела подслушивать, но…
Я теряю дар речи. Ощущаю легкую дрожь, поэтому не встаю, и просто смотрю на Стеллу, которая, наконец, поднимает взгляд.
– Полагаю, вот почему ты превратилась в Обезумевшую Суку?
Она пытается обратить все в шутку, и вдруг я испытываю сильное желание все ей рассказать. Мне хочется поделиться с кем-то еще, кроме Вив, и интуиция подсказывает, что Стелле можно доверять.
– Никому не говори, – шепчу я. – Прошу тебя. Поклянись, что никому не проболтаешься.
– О боже, конечно, клянусь. Клянусь жизнью, я не скажу ни слова. Но ты-то в порядке? Как ты себя чувствуешь?
Минуту я сомневаюсь, но мне необходимо об этом поговорить, я должна об этом поговорить.
– В перерывах между припадками злости и рыданиями я в норме. О, и еще меня все раздражает, и я плачу без причины. И вообще, ощущение такое, будто я схожу с ума. Но в остальном, все отлично. Неужели сама не видишь?
Мы обе смеемся.
– Ты когда-нибудь делала аборт? – отваживаюсь спросить я.
Стелла кивает.
– Давно. Я была в колледже, мы совершили глупость, и пришлось сделать аборт. Вернулась в Лондон на каникулы и сделала.
– Тебе было плохо?
– С тех пор прошло много времени, и, думаю, когда ты молода, воспринимаешь все по-другому. Мне было восемнадцать. Совсем ребенок. Теперь это бы больше меня заботило, чем тогда, – она замолкает, понимая, что ляпнула что-то не то.
– Ничего, я хочу, чтобы ты говорила правду, – успокаиваю ее я. – Не нужно приукрашивать.
– Это тяжело. Сейчас я много об этом думаю. Но понимаю, что в восемнадцать лет я была совершенно не готова иметь детей. Наверное, и ты тоже не готова.
– Нет. Я не готова стать матерью. Я не хочу детей. И никогда не хотела. Я хочу делать карьеру. Хочу быть независимой. Свободной. Мне не нужно, чтобы ребенок посадил меня в клетку. Есть еще кое-что – я одна, у меня никого нет, и эмоциональной, финансовой и прочей поддержки мне ждать не от кого.
– Отец ребенка – Марк Симпсон, да? – как ни в чем не бывало произносит Стелла, когда я замолкаю.
Знаю, я должна быть удивлена, но это не так. Я киваю.
– Это для тебя шок? – спрашиваю я, хотя вид у нее совершенно невозмутимый.
– Нет. Я знала, что той ночью что-то произошло. Между вами такие искры сверкали, что я чуть не обожглась.
– Дерьмо. Думаешь, еще кто-нибудь заметил?
– Вряд ли. Мне нравится наблюдать за людьми, но остальные были слишком заняты тем, что красовались перед ним или перед друг другом, и ничего не почувствовали. А потом один раз в баре я увидела, как ты на него смотришь…
– Трах или Смерть, – проговорила я с горькой улыбкой.
– Без сомнений, Трах, – она улыбнулась в ответ и доверительно наклонилась вперед. – Извини, но я должна спросить. Это было…?
– Умопомрачительно, – я улыбаюсь, что поразительно при данных обстоятельствах, но мне так хорошо, что я наконец-то могу с кем-то поделиться.
– Черт, – она нетерпеливо топает ножкой и закатывает глаза. – Так я и думала. Так ты собираешься ему сказать?
– Наверное. Не потому, что я хочу вовлекать его в эту историю, нет, но… просто… до меня дошли слухи…
– Что он стреляет холостыми?
– М-м-м, да. Очевидно, это не так.
– Тебе обязательно нужно ему сказать.
– Знаю. Но с той ночи я с ним не разговаривала. Как мне это сделать? Как подступиться к нему?
– Как насчет: «Милый, твои головастики умеют плавать».
Меня разбирает хохот.
– Я серьезно, – говорит Стелла. – Пригласи его на ланч. Позвони ему прямо сейчас.
– Сейчас? Господи. Я вообще не хочу с ним разговаривать.
– В том-то и дело. Я только что прошла мимо него в коридоре. Он шел на ланч. Позвони и договорись через секретаршу. Она сделает запись в его ежедневнике.
– Превосходная мысль, – я снимаю трубку и, немножко поболтав с Шейлой из юридического отдела, назначаю ланч в четверг.
– Дьявол, – смеюсь я. – Можешь представить его лицо, когда он вернется в офис сегодня днем и увидит, что в четверг у него со мной бизнес-ланч?
– Наверное, он подумает, что ты опять хочешь его трахнуть.
– Да уж, он не сможет устоять, увидев меня в этом наряде, – я показываю на свитер и брюки, напоминающие палатку.
Лицо Стеллы вдруг становится серьезным.
– Мэйв, ты все еще выглядишь потрясающе. Ты стала более чувственной, но это же здорово. К тому же говорят, что мужчинам нравятся женщины с мясцом.
– Должна признать, моя новая грудь приводит меня в полный восторг.
– Вот видишь, – Стелла выпячивает свою плоскую грудь. – Все-таки в беременности есть хоть один плюс.
– Стелла, спасибо тебе, – я еле сдерживаюсь, чтобы не обнять ее.
– За что?
– За то, что я себя теперь так потрясающе чувствую. Как будто груз с плеч свалился.
– Всегда к твоим услугам. И если хочешь, чтобы я пошла с тобой в клинику, только попроси.
– Спасибо. Мама обещала пойти со мной, но, если что, я позвоню.
– Пошли, – Стелла смотрит на часы. – Если поторопимся, как раз успеем попить кофе.
Я нервничаю по поводу предстоящего ланча. Нервничаю, потому что не знаю, что сказать. Хотя Стелла натаскала меня, подсказав подходящие фразы, она не может предсказать реакцию Марка. Что делать, если он не сумеет увидеть мою точку зрения?
Я прихожу в ресторан первой. На десять минут раньше, чтобы расслабиться по максимуму до его прихода. В нормальных обстоятельствах я бы заказала выпить, но, похоже, у моей беременности еще один побочный эффект – невыносимое отвращение к алкоголю и сигаретному дыму, поэтому я довольствуюсь стаканом газированной минеральной воды.
Это совсем другое дело.
И тут я вижу Марка. Он заходит в ресторан и через несколько секунд подходит к столику. Лицо его выражает замешательство и тревогу.
– Как ты? – спрашивает он и садится.
Это так не ловко, ведь с той ночи это первые слова, которые я от него услышала.
– Нормально. Ты?
– Нормально.
И мы замолкаем, не зная, что сказать.
Официант приносит меню, и мы оба проявляем не характерный интерес к фирменным блюдам и не поднимаем головы, пока официант не появляется опять, чтобы принять заказ. Кажется, проходит целая вечность.
– Ну как жизнь?
– Нормально. У тебя все о'кей?
– Да.
– Я слышала, Джулия уехала в отпуск.
– Угу. В Нью-Йорк.
– Боже, обожаю Нью-Йорк, – господи, каждое слово дается мне с жуткими мучениями.
– Угу. Я тоже, – темы для разговора иссякают. – Мэйв, – я тут же поднимаю глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45