— Вы забываетесь! — вкрадчиво сказал даме лысый. — Вы хотите сказать, что Григорий Петрович, воплощение Христа на земле, зарабатывает деньги?
Дама сморщилась, будто съела лимон.
— Или вы думаете, что Григорий Петрович и без доклада не знает, что вы здесь?
— Думаю!
— Но он же бог! — с язвительной улыбкой воскликнул лысый, и Лена беспомощно развела руками.
Я чуть не зааплодировал — молодец лысый!
В 9.32 пришла моя очередь. С фотографией компьютерного детища Полухина врываюсь в кабинет разоблачать мошенника и… Вижу перед собой жалкого, изнуренного человечка с красными от бесконечных «воскрешений» глазами. Он сидел, покачиваясь, за пустым столом и смотрел на меня с плохо скрываемой досадой.
— Что у вас там? — недружелюбно произнес он.
— Брат сводный. Воскресить хочу, — в тон ему ответил я.
— Воскресим, — просто ответил Грабовой, сделав вид, что смотрит на фото (мне показалось, что он давно спит открытыми глазами). — Вот номера моих лекций. Работайте по ним. Все.
Я почувствовал себя ослом. И это «все» за полторы тысячи баксов!
— Григорий Петрович, хочется узнать: где находится мой брат Петя? — начал я приставать к «всевышнему».
— В южном полушарии Петя, — автоматическим голосом заговорил Грабовой. — Он уже воскрешен до вашего сюда прихода. Его воскресили двое — один из них высокий. Но в этом ваша заслуга — так материализовалось ваше желание воскресить брата. Теперь вам надо работать, приобретать мои книги, ходить на семинары, чтобы брат появился рядом с вами.
— А вы правда Христос?
Грабовой проснулся.
— Это правда, — согласился он. — Мне это еще в детстве мальчишки во дворе сказали. Пришли на Рождество и поклонились как божеству.
— И вы владеете абсолютным знанием, и вам известно обо всем? («Например, что это фоторобот, а я журналист из „КП“, — чуть не добавил я.)
— Конечно, — сказал Грабовой и снова замер. Аудиенция закончилась. Вот так просто и легко этот тип стал богаче на 39 100 рублей.
Теперь суеверный Полухин ждет своего виртуального пасынка домой, а я жду новостей из прокуратуры».
Вечером того же дня Грабовой ничтоже сумняшеся рассказывал в эфире «Эха Москвы» о том, что он никогда не брал и не берет денег за воскрешение. Ведущий Сергей Бунтман и оппонент Грабового, руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира Максим Шевченко, сделали вид, что верят, и стали нещадно пытать «второе пришествие» на главную тему: воскрешает он людей или не воскрешает. У Грабового была непростая задача: не признаваться, что воскрешает, поскольку тогда придется отвечать на более сложные вопросы, и в то же время не признаваться, что не воскрешает, потому что тогда он потеряет авторитет своей паствы и его бизнесу придут кранты. Надо признать, что с этой задачей Григорий Петрович блестяще справился. Вертелся, как уж на сковородке, но все же не признался ни в том, ни в другом:
«М. Шевченко: То есть вы утверждаете, что вы лично воскрешали мертвых?
Г. Грабовой: Дело в том, что как раз таки я говорю, что это может сделать каждый человек.
М. Шевченко: Нет. Вы лично — воскрешали мертвых?
Г. Грабовой : Значит…
М.Шевченко: Я прямой вопрос просто… отвечайте прямо — что вы дурака валяете, в конце концов.
Г. Грабовой: Нет, почему, я… во-первых…
С. Бунтман: Корректнее, господа. Пожалуйста.
М. Шевченко: Хорошо, тогда отвечайте прямо, хорошо, извините. Вы воскрешали мертвых, лично?
Г. Грабовой: Лично? Значит…
М. Шевченко: Да или нет?
Г. Грабовой: Лично я давал технологии по воскрешению.
М. Шевченко: То есть вы не воскрешали, я так понимаю?
Г. Грабовой: Значит, есть воскрешение…
М. Шевченко: Подождите. Вы воскрешали или не воскрешали — да или нет? Есть только две формы ответа.
Г. Грабовой: Естественно, я занимаюсь воскрешением. Но я не хочу, чтобы это было мое личное действие. бы я хотел, чтобы это было мое личное действие…
М. Шевченко: То есть вы уходите от ответа — да или нет? Воскрешали или не воскрешали?
Г. Грабовой: Я занимаюсь образованием.
М. Шевченко: То есть вы не воскрешали мертвых?
Г. Грабовой: Почему? Если я беру свою же технологию образования, которая общедоступна, да…
М. Шевченко: Есть человек, которого вы воскресили? Я прошу просто ответа прямого.
Г. Грабовой: Есть человек — Некрасов, например. Анатолий Александрович, который выступал на съезде партии «ДРУГГ», который сказал, что благодаря тому, что у него были мои технологии, произошло воскрешение.
М. Шевченко: Нет, подождите — вы лично воскресили кого-то?
Г. Грабовой: Давайте рассуждать дальше. Если есть технологии, это кто сделал — я лично или это сделал человек?
М. Шевченко: То есть некий человек воскрес благодаря вашим технологиям?
Г. Грабовой: Правильно.
М. Шевченко: Вы утверждаете такую формулировку. Вы лично были свидетелем воскрешения мертвого человека? Лично, на ваших глазах воскрес мертвый человек благодаря вашим технологиям? Лично вы видели, как мертвый человек, лежащий в морге, холодный, смерть которого зафиксировали врачи, встал и пошел — как Лазарь, которого Христос воскресил? Вы видели такое? Да или нет?
Г. Грабовой: Нет, давайте так…
М. Шевченко: Да или нет?
Г. Грабовой: Значит, дальше. Я оцениваю…
М. Шевченко: Нет, тут разговора не получается.
Г. Грабовой: Я сейчас объясню. Я все-таки профессионал в области протоколирования. Учитывая, что я работаю…
М. Шевченко: Знаете, это милиция протоколирует.
С. Бунтман: Подожди. Максим… дай закончить.
Г. Грабовой: …например, Пилипчук Борис Ярославович — он был в морге действительно, есть группа реаниматологов, которая его туда отправила, есть утверждение главврача Хмельницкой больницы — что да, была биологическая смерть, и есть данные исследования, которые были опубликованы, кстати, в газете «Жизнь», журналистское было расследование, МВД и так далее. И объективный фактор воскрешения произошел. То есть поэтому…
М. Шевченко: На ваших глазах, я повторяю свой вопрос, извините мою назойливость — на ваших глазах мертвый человек, которому зафиксировали клиническую .смерть… дети Беслана были разорваны на части пулями, сожженный человек, человек с вырванным сердцем, с вырванной печенью — воскрес на ваших глазах мертвый человек, который умер и был холодным куском мяса, или не воскрес?
Г. Грабовой: Нет, давайте мы не будем как бы акцентировать…
М. Шевченко: Да или нет? Ну что вы…
Г. ГРАБОВОЙ: Я объясняю, что мои технологии распространены…
М. Шевченко: Не надо объяснять. Да или нет?
Г. Грабовой: … на все участки мира. Зачем мне…
М. Шевченко: Да я это все знаю — про ваши участки мира. Да или нет? Мертвый воскрес или не воскрес на ваших глазах? Вы видели своими глазами? Вы под присягой — спасением души своей поклянетесь, что на ваших глазах воскрес мертвый человек?
Г. Грабовой: Во-первых, спасать душу, скорее всего, я думаю, это вам нужно спасать душу.
М. Шевченко: Не надо меня. Я готов сказать — я этого не видел никогда в жизни.
С. Бунтман: Если это было — скажите, что это было.
М. Шевченко: Скажите — да или нет?
Г. Грабовой: Я объясню, что было. Было то, что если вы хотите…
М. Шевченко: Опять — ни да, ни нет.
Г. Грабовой: Я объясняю. Если я смотрю на расстоянии, контролирую, что происходит с самолетом реально — это считается моим зрением или нет? При стопроцентном…
С. Бунтман: Мы сейчас говорим о человеке.
Г. Грабовой: …Владимир Иванович Судаков опубликовал в свое время материал, что был в том числе расчленен — да, такой был вариант.
М. Шевченко: Я про вас спрашиваю, а не про Судакова Владимира Ивановича. Вы видели или не видели?
Г. Грабовой: Я объясняю. Когда ко мне обратились, я сказал — да, я сделаю управление. После этого человека нашли живым. Это я видел, или кто-то вместо меня видел?
М. Шевченко: Мой вопрос конкретен. На ваших глазах воскрес мертвый человек? А не то, что где-то там мы читали, и милиция зафиксировала, прокуратура зафиксировала. КГБ, Коржаков аж зафиксировал, с которым вы сотрудничали, и так далее — я не знаю, кто зафиксировал, где зафиксировали.
Г. Грабовой: Вопрос не в этом.
М. Шевченко: В этом вопрос.
Г. Грабовой: Есть задача системного воскрешения… у нас есть факты…
М. Шевченко: Рогозин зафиксировал, генерал?
Г. Грабовой: У нас есть факты… во-первых, какое отношение ко мне Рогозин, почему он мой, например?
М. Шевченко: Не ваш. Ну объясните, что не ваш.
С. Бунтман: Не будем уходить.
Г. Грабовой: Мы давайте вернемся к политической программе партии «ДРУГГ». Задача всеобщего воскрешения касается всех, и я предлагаю перевести тематику на то, чтобы люди этим занимались, технологиями вечного развития. Конкретные вопросы я свожу к тому, что нужно научить. Почему я должен смотреть и видеть, или там щупать… ну, давайте, есть средства, где можно двигать руками, например, рядом с человеком, а есть контроль на любом расстоянии любого объекта, в том числе и помощь, включая там технологии научные. Зачем мне делать одно локально, если можно делать все и сразу.
М. Шевченко: То есть я так понял, что вы не видели живое воскрешение.
Г. Грабовой: Почему?
М. Шевченко: Вы видели своими глазами, физическими глазами — вы видели?
Г. Грабовой: А почему вы считаете, если у меня стопроцентный контроль за ситуацией духовным зрением, то это не то же самое, что физическое…
С. Бунтман: Что вы определяете как духовное и физическое зрение?
Г. Грабовой: Ваш вопрос совершенно понятен. Я бы не хотел сводить к частностям, то есть не хотел бы…
М. Шевченко: Это не частности. Это, знаете ли, самое главное.
Г. Грабовой: Давайте так — происходит дефект в каком-то самолете. Зачем мне видеть… мне не нужно…
М. Шевченко: Мы не про самолеты, мы про мертвых, которые воскресают.
С. Бунтман: Я, честно говоря, сейчас скажу очень плохую вещь. Меня в данном случае, в этот данный момент, через год после Беслана, вечное развитие интересует в 158-ю очередь. Может быть, это неправильно, и вы меня сейчас осудите. Меня интересуют конкретные «Матери Беслана», которые обратились к вам абсолютно искренне, рассчитывая на искреннюю от вас помощь. Можно ли помочь матерям Беслана? А не вовлечь их в вечное развитие?
Г. Грабовой: В том-то и дело, что они, если они хотят, например, да… того же воскрешения, и они это делают, то они это должны делать самостоятельно. Это не чья-то работа, не моя, не ваша, это работа каждого конкретного человека, его личной души, его личного сознания. И так далее.
М. Шевченко: А как вы можете передавать другим технологии, которые на ваших глазах и вашими устами не работали? Вы не были свидетелем того, что эти технологии работают? Вы же не отвечаете на вопрос, вы же не говорите, что вы видели воскрешение мертвых.
Г. Грабовой: Почему? Я свидетель, я могу видеть на любом расстоянии. Объясню. Дело в том, что если рассматривать логический фактор управления, вопросы всеобщего воскрешения, будут ли люди видеть своими глазами каждый всеобщее воскрешение… каждый отдельный человек — нет. У меня задача всеобщее воскрешение.
М. Шевченко: Я опять не получил ответа на вопрос, опять я услышал — нет, я не видел живого воскрешения, но духовным зрением… также я могу сказать, что дорогие друзья — у вас сейчас ночь — это благодаря мне, Максиму Шевченко. Я так воздействовал на небесные светила, что у вас настала ночь».
И далее в том же духе еще минут сорок.
Этот эфир стал для меня лишним подтверждением тому, что я понял еще после собственной встречи с Грабовым. В его секте все подвластно только высшим материям, все дается в ощущение только духовному зрению, особенно — ответственность Грабового и результаты его «деятельности». Духовно все, кроме главного, — денег. Деньги абсолютно материальны. Без конкретных бумажных дензнаков, чистых, незамусоленных, со всеми степенями защиты, — доступа в духовный мир Грабового нет и не будет. Но его не будет и за деньги. Потому что мир Грабового — это иллюзия, которая держится на надежде, которая, как известно, живуча.
Главная цель этой книги столь же конкретна, как деньги, которые он зарабатывает на человеческом горе, — добиться наказания для Грабового. Не эфемерных мук совести, а реального наказания. С настоящими железными прутьями в окошке и реальной вонючей баландой. Но если не получится так, то пусть хотя бы благодаря этой книге материальных дензнаков в мошне Грабового станет немного поменьше.
Глава 8
«Мы ждем своих детей третьего числа каждого месяца». — Вслед за террористами и сектантами в Беслан пришли политики. — Грабовой — Литвинович. — Грабовой — Латынина. — «Reds under the beds». — Я пытаюсь воспользоваться технологиями Грабового. — За сектанта заступается раскольник. — Прокуратура ждет знамения свыше
В начале октября мне на мобильный стали звонить женщины из Беслана, побывавшие у Грабового. Не знаю, откуда они узнали мой номер, но предполагаю, что от самих сектантов: в Беслане его не знал никто. Не было дня, чтобы на экране моего телефона не отобразился код «86737». На переговоры в этот месяц у меня ушла треть зарплаты и миллиарды нервных клеток. Женщины упрекали меня в том, что я оклеветал Григория Петровича, спрашивали, сколько мне за это заплатили. Но после двадцати минут бурного выплеска эмоций начинался нормальный разговор. Я объяснял свою позицию, и женщины ее понимали. Они мне объяснили свою, и я ее тоже понимал. Между нами установились напряженные, но все-таки отношения. Одна из побывавших у Грабового женщин даже согласилась официально выступить в газете и объяснить, почему она поверила в воскрешение своих детей. Эту женщину зовут Анета Гадиева. Она потеряла в бесланском теракте свою дочь Алану. Напомню, именно Анета стала первой женщиной из комитета «Матери Беслана», которая поверила в учение Грабового и затем обратила в свою веру еще 11 человек. Мои попытки разубедить ее потерпели крах. Анета Гадиева хочет верить, что ее ребенок воскреснет. Ей так легче жить. До поры до времени.
— Анета, что вас заставило прийти к Грабовому?
— Главное, чего мне не хватало после гибели моего ребенка, — это ясности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40