— совершенствование военной науки.
При этом предусматривается:
Стратегические ядерные силы иметь в трехкомпонентном составе (РВСН, морские СЯС, авиационные СЯС) и развивать их с учетом международных обязательств России, реальных возможностей и сроков создания полномасштабных систем ПРО ведущими державами мира.
В период с 1996 по 2000 год перейти на четырехвидовую структуру и создать новый вид Вооруженных сил — Войска воздушно-космической обороны, объединив при этом Войска противовоздушной обороны и Военно-Воздушные силы.
После 2000 года начать переход на трехвидовую структуру Вооруженных сил, для чего РВСН преобразовать в род войск Вооруженных сил.
Реформирование армии и флота будет осуществляться на основе государственной политики в области военной реформы и пятилетних планов строительства Вооруженных сил Российской Федерации, а также с учетом развития военно-политической обстановки в мире и внутригосударственных условий, особенно экономических.
…Смесь реализма и иллюзий, банальностей и рискованного экспериментаторства. И это тоже история нашей реформы. Нищие конструкторы мечтали о новой, сильной и сытой армии, строя ее, как когда-то социализм, — «на основе пятилетних планов».
Когда у нас в Минобороны рождался новый план строительства армии, его рассылали во множество государственных инстанций. Инстанций было много. Но такого генерального плана, который устраивал бы всех, — ни одного. Между Кремлем и правительством, между парламентом и Минобороны не было выработано единой схемы действий, в соответствии с которой можно было бы последовательно, переходя от этапа к этапу, двигать реформу. Генштабисты по этому поводу часто чертыхались и спрашивали друг друга: «А есть ли у нашей реформы хозяин?»
Сто нянек
…В России с начала 90-х годов существует множество организаций, занимающихся проблемами реформирования Вооруженных сил, но до сих пор нет единого, который бы аккумулировал все лучшее в генеральном проекте. Меня поражает этот «национальный феномен»: разработкой концепций военной реформы у нас не занимаются только в коммерческих ларьках и венерических диспансерах. Трудно найти однозначное объяснение этому явлению. Что это — тотальное неравнодушие военных и гражданских людей к будущему облику своей армии или реакция на немощные попытки высшей власти создать современные Вооруженные силы?
Однажды накануне совещания высшего армейского и флотского руксостава министр запросил от Генштаба справку о том, кто в России (кроме военного ведомства) занимается проблемами военной реформы. Грачеву представили список:
— Администрация президента.
— Аппарат помощника президента РФ по национальной безопасности (секретаря Совета обороны) Юрия Батурина.
— Группа военных советников Президента РФ во главе с генералом Владимиром Владимировым.
— Совет безопасности РФ во главе с Олегом Лобовым (затем — Александром Лебедем и Андреем Кокошиным. Указом президента от 15 августа 1995 года в штате СБ был создан отдел по военному строительству и военной реформе).
— Аппарат главного военного советника правительства РФ генерал-полковника Валерия Миронова.
— Оборонные комитеты обеих палат парламента РФ.
— Военная академия Генерального штаба ВС РФ.
— Российская военная академия во главе с генералом Махмудом Гареевым.
— Штаб по координации военно-технического сотрудничества стран — участников СНГ…
Этот список был бесконечным. К тому же пресс-секретарь Президента РФ Сергей Медведев в середине 1995 года заявил, что готовится указ о введении еще и должности специального советника Ельцина по военной реформе.
Ко всему этому добавлялись многочисленные научные общественные центры и организации во главе с видными военными и гражданскими учеными (например, научная группа ассоциации «Гражданский мир» и движения «Военные за демократию», в которую входят известные в России теоретики, отставные генералы и старшие офицеры Владимир Дудник, Юрий Дерюгин, Виктор Ковалевский, Олег Бельков, Виктор Серебрянников и многие другие).
Александр Лебедь, выступая на совещании актива созданного им движения «Честь и Родина», тоже заявлял, что оно намеревается выработать свою программу военной реформы, собрав воедино лучшие интеллектуальные военные силы.
Интенсивные научно-практические изыскания в области военной реформы велись в Главных штабах видов ВС и родов войск, военных округов и флотов, в научно-исследовательских институтах, военных академиях и училищах.
Только в период с 1992 по 1995 год в этих структурах было подготовлено свыше 10 тысяч теоретических разработок, из которых лишь 0,5% получили практическое применение.
Таким образом можно было констатировать: в России поиски генеральной концепции военной реформы государства велись разрозненно и малоэффективно.
Один из известных в России аналитиков Сергей Рогов очень верно сказал однажды об отсутствии централизации управления военной реформой. В России, по его мнению, есть четыре органа, которые подобно крыловским лебедю, раку и щуке занимаются проблемами военного строительства: правительство, Министерство обороны, Совет безопасности и президентская администрация.
Такая разбродица уже который год подряд не позволяет создать хотя бы основные, несущие конструкции военной реформы.
На заседании Совета безопасности в феврале 1996 года президент поручил премьер-министру В. Черномырдину, который находился в отпуске, в 10-дневный срок разработать предложения по реформированию Вооруженных сил. Таким образом, ставилась задача за полторы недели сделать то, что не было сделано за четыре минувших года. Видимо, понимая бесплодность этой затеи, Черномырдин убедил Ельцина отодвинуть ее реализацию на более поздний срок.
Письмо генштабистов на деревню Ельцину
Многие офицеры и генералы Минобороны и Генштаба болезненно переживали отсутствие реформы в армии. Некоторые из них, не потерявшие веры в то, что при нынешней власти еще можно изменить такое положение, отправляли в президентские, правительственные, парламентские инстанции свои аналитические записки и предложения.
Но все это уходило словно в песок. В лучшем случае из правительства или Совета безопасности поступал вежливый ответ с благодарностью и обещанием «учесть предложения при подготовке нового плана строительства армии».
Вот аналитический документ, подготовленный офицерами Центра военно-стратегических исследований Генштаба и отправленный на имя Бориса Ельцина еще весной 1995 года. Он стоит того, чтобы процитировать его полностью:
«…Выход только один — срочно централизовать мощнейший военно-научный потенциал страны (сама жизнь подсказывает, что это должна сделать Государственная комиссия во главе с Президентом-Верховным Главнокомандующим), собрать воедино все наиболее ценные предложения, выстроить их в систему с обязательным и подробным указанием механизмов реализации намеченного, на уровне Закона утвердить все это и приступить к практическому выполнению.
Ситуация требует, чтобы были сделаны выводы из тех стратегических просчетов, которые допускались в ходе реформирования армии в 1992-1995 годах. Какие же это просчеты?
1. Концепция военной реформы должна иметь статус не третьестепенного документа, а Государственной программы (или даже Закона — с постановкой конкретных задач всем причастным к ней ведомствам по объемам, рубежам и времени) и вводиться в действие Указом Президента РФ.
Больше нельзя допускать такого положения, когда концепцию «под себя» разрабатывало Министерство обороны России, допустившего серьезнейшие просчеты. В частности, была неверно рассчитана оргштатная структура МО, из-за чего в 1992-1995 го-дах ее приходилось постоянно менять. Концепция МО крайне слабо учитывала экономические возможности государства (из-за чего фактически провалилось введение службы по контракту, перевооружение армии, создание Мобильных сил и т.д.).
2. Концепция военной реформы после ее экспертизы в войсках, в Генштабе, на коллегии МО, на совещании высшего руководящего состава Вооруженных сил должна в обязательном порядке пройти обсуждение в правительстве и парламенте, Совете безопасности, после чего представлена на утверждение президенту.
Нельзя допустить, чтобы этот документ в очередной раз стал «камерным» продуктом ограниченного круга высокопоставленных лиц, среди которых есть люди, подверженные политической конъюнктуре.
Методика именно такого подхода была применена в странах, где задачи военной реформы решались наиболее успешно (США, Франция, Германия, Италия, Испания и др.).
3. Новая концепция военной реформы должна рельефно выделять первостепенные приоритеты.
Стратегический просчет старой (1992 г.) концепции заключался в том, что теоретики МО предусматривали реформирование армии сразу по всему фронту громадного количества проблем, «размазывая» финансовые и материальные средства. В создавшейся ситуации нельзя вести речь ни о какой реформе, если не будут окончательно решены центральные задачи — утверждена военная доктрина России, Концепция военной безопасности, определены основные внешние и внутренние военные угрозы для страны, оптимальная система финансирования армии и ее перевооружения (с учетом реальных возможностей государства в условиях рыночных отношений) и новая законодательная база призыва на службу, подготовки офицеров-запасников на военных кафедрах вузов, а также коренной реконструкции практически полностью разрушенной инфраструктуры мобилизационной готовности страны (плюс — военно-промышленный комплекс и система военно-патриотического воспитания).
Без этого все самые добрые намерения кардинально реформировать армию останутся маниловщиной.
Реально сегодня Вооруженные силы имеют финансовые средства лишь на то, чтобы выплачивать денежное содержание военнослужащим, не дать им помереть с голоду и ходить раздетыми, кое-как вести строительство квартир для бездомных, процентов на 5 удовлетворять потребности в вооружениях и поддерживать находящийся в состоянии инфаркта научно-конструкторский корпус.
К тому же гигантскую дыру в военном бюджете пробила Чечня. Новая попытка властей реформировать армию с полупустой государственной казной вряд ли приведет к заметному прорыву на этом участке.
Не менее сложные проблемы связаны и с призывом в армию. Нельзя говорить ни о какой военной реформе, если части и корабли укомплектованы в лучшем случае на 65 процентов. И в этом — один из самых серьезных тупиков реформы. В обществе развернулась «война» против попыток призывать в армию студентов и увеличения сроков службы солдат по призыву.
Но даже имея в армии установленные законом 1,5 млн человек, мы не сумеем добиться желаемого в ее реформировании, если будет отставать перевооружение. За последние годы принималось более 15 программ в этой области, но практически все они остались на бумаге.
Даже самые преданные армии люди разочаровываются в реформе и бегут из войск из-за отсутствия крыши над головой. А таких — более 125 тысяч. Некогда прозвучавшие грозные распоряжения президента губернаторам и главам местных администраций рассчитаться с армией по жилью так и повисли в воздухе. Государство безответственно перед Вооруженными cилами.
4. Мы больше не имеем права поддаваться авантюрному искушению «в ближайшее время» превратить армию в профессиональную (в США этот процесс занял более 15 лет при постоянно растущем военном бюджете). Сегодняшнее существование более 250 тысяч контрактников в Российской армии — это уродство, которое надо срочно исправлять. Не имея денег и средств, чтобы предоставить людям все социальные льготы, мы занимаемся преступным самообманом и дискредитируем саму идею контракт-ной службы. Для этого у нас и в ближайшее время не будет денег в желательном объеме (Министерство обороны по этой причине вынуждено сворачивать число контрактников с 260 до 100 тыс. человек).
5. Приступая к очередной попытке реформирования армии, необходимо изначально решить вопрос о функциях Министерства обороны и Генерального штаба, о характере их подчиненности Президенту — Верховному Главнокомандующему, о конкретных формах гражданского (парламентского) контроля над Вооруженными силами.
(Необходимое пояснение: авторы аналитической записки считали, что нужно намертво заблокировать любые возможности Президента РФ впредь без согласия обеих палат Федерального собрания использовать войска по личному усмотрению или при келейном одобрении своими сторонниками в Совете безопасности РФ, как это произошло с Чечней. Речь шла о внесении необходимых поправок в Конституцию РФ. Далее — по тексту).
«…Даже локальный внутренний военный конфликт в Чечне ясно показал, что безопасность и целостность России легко могут быть поставлены на грань краха, если государство, в котором под ружьем сегодня в общей сложности находится свыше 4 млн человек, не обладает единым органом управления, координирующим все силовые структуры. Этот урок, стоивший нам многих тысяч человеческих жизней, должен быть красной строкой вписан в новую концепцию военной реформы.
6. Новая концепция военной реформы должна полностью соответствовать всем действующим законам и военной доктрине государства. Наша же военная доктрина, еще не успев «поработать», уже подвергается сомнению даже теми, кто голосовал за ее принятие на Совете безопасности. Военная доктрина государства — это не литературное сочинение, которое можно каждый день подправлять в угоду каким-то личностям или группе влиятельных политических лиц. Устойчивость и взвешенность военной доктрины — важный показатель мудрости и устойчивости руководителей государства и других, отвечающих за его безопасность, лиц.
По мнению некоторых экспертов и аналитиков Генерального штаба ВС России, нынешняя военная реформа включает в себя свыше 30 тысяч вопросов и проблем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69