О'Тул тяжело поднялся, опершись руками о стол.
- Отличная идея! Я здорово проголодался. Слушай, Гирам, хочу попросить тебя съездить со мной к вдове художника. Ты наверняка сможешь ее разговорить. И еще - ты наблюдателен и, конечно, помнишь, в чем была одета мадам вчера. Мы возьмем с собой Хаскела с аппаратом.
Друзья заказали на завтрак яичницу с ветчиной. А О'Тул расщедрился и на порцию блинчиков. Завтракали они в полном молчании. Выпив третью чашку отменного кофе, лейтенант с наслаждением откинулся на спинку стула.
Их уже ждала полицейская машина. Рядом с водителем сидел сержант. Хаскел со своим портативным прибором, Поттер и О'Тул разместились в салоне. О'Тул назвал адрес, где жила Ева Грант. Когда автомобиль тронулся, он заговорил о прошедшем вечере. Всю ночь полиция пыталась раскопать хоть что-нибудь о прошлом Евы. Проверяли рабочих сцены: никто из них никуда не уходил, все были на виду; так что они - вне подозрений, как и Грэм Коллинж. У большинства актеров оказалось алиби. Вызывал некоторые сомнения Мэллоу. Следователи предполагали, что у него намечалась интрижка с Евой. Но актер упорно отрицал версию пинкертонов. В конце концов Ховард не выдержал и объяснил, почему не успел переодеться для второго акта: он серьезно болен. У него деформирующий артроз, и ему делали массаж в антракте. Мэллоу не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его недуге. Карьера актера во многом зависит от хорошего здоровья, и слух о том, что он далеко не атлет, изрядно подорвал бы его репутацию. Массажист подтвердил показания своего пациента. Кроме того, Мэллоу, для большей убедительности назвал телефон своего личного врача, который дал профессиональный диагноз болезни Мэллоу. Сандерс Ньютон представил список людей, которым он звонил во время перерыва. Он говорил с журналистами из изданий "Вэрайети", "Ньюс" и "Америкэн". Все они единодушно заверили, что обсуждали пьесу Коллинжа. Время переговоров точно совпадало с перерывами между актами. О'Тул прервал свой рассказ.
Машина затормозила возле прелестного садика у дома в районе Центрального парка. Перед входом уже толпились газетчики.
- Шакалы! - рявкнул лейтенант, вылезая из автомобиля. Поттер удивленно взглянул на своего красавца-друга. Самый фотогеничный и преуспевающий детектив в Нью-Йорке, оказывается, терпеть не может позировать перед камерой? Защелкали фотоаппараты, и посыпались вопросы журналистов. О'Тул поднял руку:
- Пока ничего нового, ребята. Мы сделаем заявление, как только у нас появятся факты, проливающие свет на убийство Евы Грант.
- Что вы можете сказать о Кассе Гранте?
- Он задержан для допроса. И только.
- Почему его сестра оказалась в гримерной Евы? Ведь известно, женщины враждовали несколько лет.
- Никаких комментариев! - О'Тул был резок.
Лейтенант легко пробил дорогу сквозь гудящую как пчелиный рой толпу репортеров и фотографов. Гирам плыл за могучим коллегой, словно невесомая щепка за крейсером.
Старый особняк оказался весьма изысканным, далеким от сомнительного вкуса суетной Евы. Дверь открыл полицейский, постоянно дежуривший в холле. Просторная гостиная производила впечатление комиссионного магазина. Изобилие светильников, вазочек, фарфора. Несметное количество цветов, источающих удушающий аромат.
На низком столике - проигрыватель, пластинки и журналы. На стенах - портреты и фотографии самой Евы.
Полицейский доложил, что они повсюду взяли отпечатки пальцев. Никто не появлялся в доме, кроме пронырливого репортера, назвавшегося электриком. Ранним утром наведалась служанка миссис Грант, но ей предложили прийти попозже.
В спальне стояла огромная двуспальная кровать, покрытая нарядным ярко-розовым шелковым покрывалом с тяжелыми кистями. Кресла заполонили такого же ядовитого цвета подушечки; везде в беспорядке разбросана одежда. Шкаф - открыт настежь. Он был забит нарядами: модные костюмы из фирменных магазинов, роскошные вечерние платья, меховые шубы из норки, соболя и горностая.
- Откуда, черт побери, она брала деньги?! - изумился О'Тул. - Ева получала жалкие алименты от Касса. Отец лишил его наследства: триста долларов ежемесячно - и ни центом больше. Все денежки достались Торнтону.
- Подождите, вы еще не все чудеса видели, - сказал дежурный полицейский, предвкушая удивление детективов.
О'Тул и Поттер продолжили свою экскурсию. Очутившись в ванной, друзья оцепенели: комнату, сверкающую зеркалами, Ева Грант отделала мрамором и золотом.
- Ого! - воскликнул О'Тул. - Королевский размах!
Неожиданно тихо повернулся ключ в двери, и на пороге возникла миловидная негритянка. Она совсем не удивилась появлению полиции в доме. Взглянув на конов, она сразу обратилась к Поттеру.
- Я - служанка госпожи Евы Грант, Хелен Бакстер, - представилась девушка.
- Это - мой друг, лейтенант О'Тул, мисс Бакстер. Он возглавляет следствие, - церемонно представил коллегу детектив.
- Вы уже знаете? - спросил О'Тул.
- Да, вчера вечером я смотрела специальный репортаж и еще читала сегодняшние утренние газеты.
- Давайте перейдем в гостиную, по-моему, там удобнее всего.
Когда они расположились, О'Тул начал допрос.
- Ну что ж, мисс Бакстер, что вы можете нам поведать интересного?
Негритянка уютно устроилась в кресле, ее руки спокойно лежали на коленях. Поттер мысленно отметил, что у нее умные глаза.
- Да в общем, немного. Подробности убийства мне, конечно, неизвестны. Я даже ни разу не была в театре. Что же касается самой миссис Грант... - Она рассказала, как попала в дом Евы. Два года назад нанялась к ней служанкой, а по вечерам занималась в колледже. Смышленая девушка хорошо училась и получала стипендию (не зря Поттер заметил, что у нее умные глаза). Но все же не хватало денег на оплату квартиры, где она жила вдвоем с матерью. Приходилось подрабатывать. Служба у Евы не была особенно трудной. Но поддерживать необходимый порядок - не удавалось. - Правда, миссис Грант относилась равнодушно к убранству дома. Моей главной обязанностью было следить за гардеробом мадам: требовалась выстиранная и отглаженная одежда, готовая к выходу в любой момент дня и ночи.
- Что вы знаете о друзьях или знакомых миссис Грант?
- Я отсутствую по вечерам, лейтенант. Хотя, - она задумалась, - у госпожи кто-то бывал. Дворецкий может подтвердить. Кто-то навещал ее, а иногда задерживался допоздна.
- Один человек или несколько?
- Не знаю, могу судить лишь по телефонным разговорам.
- А вы готовы назвать имена?
- В точности не скажу. Но в последнее время зачастил Торнтон Грант. Мадам говорила мне, что будто бы собирается за него замуж. Вот, пожалуй, и все.
Поттер спросил:
- А что вы имели в виду, мисс Бакстер, когда заметили, что работа у миссис Грант "не была особенно трудной"?
- Я должна сказать о госпоже Грант одну подробность. Мадам была не очень приятным человеком, но ко мне относилась хорошо. Вы сами знаете, что такое случается редко. Правда дважды разразились бурные скандалы. Первый - когда я сняла трубку телефона. Миссис Грант была в ванной комнате, а госпожа строго запретила отвечать на телефонные звонки. В другой раз я убиралась, а дверь в ее спальню была приоткрыта. Обнаружив проступок, как только она меня тогда не оскорбляла! И все же, - девушка задумалась, - я не понимаю, что ее вывело из себя.
- Вы хотите сказать, она разозлилась?
- Нет, скорее испугалась, вдруг я что-то услышала секретное, и со страху грубо отругала меня. Она тогда говорила кому-то по телефону: "Ты должен еще раз попытаться, вот и все. Нужно найти". Затем последовало: "Да, дорогой, я знаю. Но ведь это и твое дело, а не только мое".
- Как давно это было?
- Приблизительно месяц назад. А неделю спустя мадам заявила, что выходит замуж за мистера Торнтона Гранта.
В спальне зазвонил телефон, и полицейский чуть слышно ответил:
- Да-да, хорошо, я им скажу. - Он подошел к двери гостиной. - Передали сведения об отпечатках, которые обнаружены в доме Евы Грант. Это, конечно, пальчики самой госпожи и ее служанки. Кстати, мы уже брали отпечатки прелестных пальчиков в связи с кражей. Кроме того, обнаружены отпечатки неизвестного, орудовавшего в перчатках, а также пальцев господина Мэллоу.
- Любопытно, - размышлял О'Тул.
- Я думаю... - служанка осмелилась высказать свое мнение.
- Что?
- Кажется, господин Мэллоу приходил сюда всего один раз, дней за десять до начала репетиции пьесы. Но я не...
- Продолжайте, - обронил Поттер. - Мне кажется, вы неглупая девушка и сообщаете важные подробности.
- Я думаю, что визиты актера не связаны с убийством.
- А что еще за кража? - О'Тул был нетерпелив.
- Даже не знаю, что и сказать, - смутилась Хелен Бакстер. - Я думаю - миссис Грант солгала, сочинила легенду о краже. Однажды утром я пришла в дом, и оказалось, что пропали бриллиантовый браслет и сапфировое ожерелье. Мадам никогда не сдавала драгоценности на хранение в банк. Она любила, чтобы украшения всегда были под рукой. В тот день потайной ящик шкафчика валялся на полу. Замок на шкатулке для драгоценностей был сломан. Представители страховой компании заподозрили нечистое, но не смогли ни к чему придраться и выплатили огромную сумму. Им показалось странным, что Ева отказалась предать дело огласке. Меня тогда полиция проверяла с головы до пят.
- Вы думаете, Ева продала украшения?
- Я думаю, мадам вынуждена была отдать их. Кража не расстроила ее. Миссис Грант страшно боялась чего-то с первого дня, как я стала работать у нее.
Поттер спросил про черное платье, и они направились в спальню. В самом последнем ряду в гардеробе висело простое и строгое вечернее черное платье. Хелен достала его.
- Платье мне незнакомо. Оно совсем новое. У хозяйки было только одно черное платье, но другого фасона; сейчас его нет здесь. Ева редко надевала черное. Я знаю все ее туалеты.
- Она могла подарить платье кому-то? - спросил О'Тул.
- Нет, только не миссис Грант. Она никому и ничего просто так не дарила. Когда та или иная вещь надоедала - она продавала ее.
- А сколько времени вы уже не видели то черное платье?
- Мадам распорядилась отгладить его еще вчера.
- Кажется, - заметил Поттер, - Дженет Грант была права: Ева нарочно испортила платье, чтобы заманить золовку за кулисы.
- Да, похоже, что так, - согласился О'Тул. - Только вот зачем? Если актриса сама оторвала рукав, то при чем здесь хромой? Ведь именно его вы подозреваете во всех кознях?
Поттер ничего не ответил. О'Тул снова обратился к девушке:
- Что вы знаете о семье миссис Грант? Негритянка стрельнула черными угольками глаз:
- Я знаю, что костюмерша - ее мать. Ева скрывала родство. Она приказала миссис Симмонс явиться, когда началась работа над пьесой. Актрисе нужен был преданный человек, который бы выполнял роль стража. Видно, она хотела, чтобы охрана стоила ей недорого. - Служанка возмущенно стукнула кулачком по колену: - Вы представляете! Ева купалась в роскоши и мирилась с тем, что родная мать прозябала в нищете! У меня всего одна комната. Мы экономим даже на еде, но моя мама живет со мной и мы делим с ней все.
- Да, чем больше я узнаю о Еве Грант, тем меньше она вызывает симпатии, - признался О'Тул, когда они выходили из полицейской машины возле дома миссис Симмонс на Вест Энд авеню. После разговора со служанкой нельзя было откладывать беседу с матерью Евы.
Дом был старый и обшарпанный. Дежурный полицейский подошел к детективам и доложил:
- Все спокойно, лейтенант.
- Тебя скоро сменит Кормер. - Обернувшись к Поттеру, О'Тул заметил: - Я хочу пощадить нервы миссис Симмонс. У пожилой женщины такое горе. Хорошо бы она сама заговорила.
Однокомнатная маленькая квартирка находилась на самом верхнем этаже. Бледный свет пробивался сквозь крошечное тусклое оконце, на темной и заплеванной лестнице пахло кошками. О'Тул постучал. Слабый дрожащий голос спросил:
- Кто там?
- Полиция.
Дверь напротив со скрипом приоткрылась, и любопытная соседка высунула голову. Через минуту миссис Симмонс отворила им. Она была в сером поношенном платье и старом застиранном переднике. Седые волосы тщательно причесаны, глаза и веки опухли и покраснели. Она молча отступила назад, чтобы позволить следователям пройти в комнату, и медленно произнесла:
- Не понимаю, чего вы еще хотите. Я все сказала вам вчера. Больше я ничего не знаю.
Обстановка комнаты была убогой: на полу - кургузый, изрядно потертый ковер, старый облезлый диван, кресло-качалка.
За ширмой находилось жалкое подобие кухни: двухконфорочная плита и небольшая раковина. Из испорченного крана тонкой струйкой текла вода. Старые запыленные шторы были приподняты, чтобы стало хоть немного светлее. Мать Евы пригласила их сесть, и лейтенант задал свой первый вопрос:
- Как случилось, что вы стали костюмершей у собственной дочери?
Миссис Симмонс не ожидала этого вопроса. Замешкавшись, она ответила:
- Что в этом особенного? Она давала деньги мне, вместо того чтобы платить кому-то чужому. Я получала целых двести долларов в месяц.
- А ваш муж? Он не работает?
- После смерти Евы мой источник доходов иссяк, и муж вынужден искать место. Но у него туберкулез, он серьезно болен. Поэтому мы и жили так долго в Аризоне, из-за теплого сухого климата. Потом Элли написала мне, что ей нужен свой человек в театре, и мы приехали сюда.
- Кого так боялась ваша дочь? - без всякой связи с разговором спросил О'Тул.
Миссис Симмонс так и застыла в растерянности. Затем недоуменно пожала плечами.
- Подумайте, миссис Симмонс, ведь был же кто-то. Ева сама говорила об этом.
- Я и представления не имею.
- Вы можете спросить ее режиссера, мистера Коллинжа. Ева жаловалась ему на постоянные ночные звонки; она рассказывала, что кто-то тайно проникает в ее гримерную.
- Но не могла же я находиться с ней каждую секунду, - взорвалась мать Евы. - Мне надо было выйти в туалет, иногда - в гладильную или по другим делам.
- Так кто бы это мог быть, миссис Симмонс?
- Не знаю!
Женщина затравленно посмотрела на полицейских, и вдруг в ее глазах затеплилась надежда:
- Я слышала по радио, что вы задержали Касса Гранта. Разве этого недостаточно?
- Дело в том, что пока он задержан только для допроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26