Торнтон поднял голову:
- Нет смысла тратить время, лейтенант. Касс Грант задушил когда-то Мейтленда Фредерика. Точно так же он задушил и Еву. Больше некому.
- Кто вы? - спросил О'Тул.
- Торнтон Грант. Если вам нужны мотивы убийства, пожалуйста, я их назову. Вчера я сделал фатальную ошибку, объявив своему двоюродному брату, что Ева собирается выйти за меня замуж.
О'Тул посмотрел на Касса, потом перевел пристальный взгляд на Торнтона:
- Примите мои соболезнования. Произошла ужасная непостижимая трагедия. Но у вас есть неопровержимые доказательства вашего тяжкого обвинения?
- Доказательства? Боже правый! Касс Грант убил однажды, почему бы не убить еще раз?
- Если это - все, - прервал его О'Тул, - то мы продолжим разговор с вами позже. Есть желающие еще что-либо сказать?
- Кто-то пытался... - начал Коллинж, но лейтенант прервал писателя.
- С вами мы побеседуем через минуту, господин Коллинж. Остальных я прошу остаться и не разговаривать между собой. Я постараюсь сделать все, чтобы отпустить вас домой как можно быстрее. Если вы согласны мне помогать, то это значительно ускорит расследование.
Он кивнул полицейскому, который стоял на охране; дисциплинированный сержант придвинул стул и сел, скрестив ноги.
- Да, кстати. Возможно, кто-то знает хоть что-нибудь о семье Евы Грант?
Поттер положил руку на плечо костюмерши:
- Я думаю, - как можно мягче сказал он, - что эта женщина - ее мать.
Глава девятая
- Теперь для нее это неважно, - печально промолвила костюмерша. - Я всегда держалась в тени, чтобы не навредить дочери. Моей Элли. Моей прекрасной Еве. Гранты - такое богатое и респектабельное семейство. Моя девочка боялась, что я им не понравлюсь. И сейчас, когда Ева снова собралась замуж, она не хотела, чтобы я жила вместе с ней. А как вы догадались, что я - ее мать?
- Неуловимое фамильное сходство, - сказал Поттер.
О'Тул взял блокнот, и они вместе с сержантом и Поттером проводили мать Евы в гримерную Мелисенты Кролин.
В отличие от просторной уборной Евы, у знаменитой примадонны было очень тесно. Везде в беспорядке разбросаны костюмы, обувь. На столе - косметика: всевозможные тюбики, кисточки и баночки. Из мебели - только обшарпанный стол и старое кресло.
Больно было смотреть, как пожилая, убитая горем костюмерша собирала со стульев одежду и аккуратно развешивала ее на плечики. Убрав гримерную Мелисенты Кролин, она села на стул перед зеркалом. Ее руки лежали на коленях ладонями вверх, серое лицо напоминало безжизненную тупую маску.
- Как ваше имя?
- Симмонс. Миссис Берн Симмонс. Ева - моя родная дочь. Ее настоящее имя - Элли Вое. Она - ребенок от первого брака.
Вдруг миссис Симмонс с размаха ударила кулаком по колену:
- Я не должна была оставлять ее ни на секунду. Но мисс Грант попросила найти булавки для жакета, и я пошла в гладильную. Там всегда такой бедлам, и мне потребовалось минут десять, чтобы найти злосчастные булавки.
- А когда вернулись, вы обнаружили свою дочь... - О'Тул запнулся...
Жестокий спазм перехватил горло матери при воспоминании о мертвой Еве. Детектив видел, что она не в состоянии произнести ни слова.
После долгой паузы костюмерша медленно заговорила.
- Кто-то пытался запугать ее. Все последнее время происходило что-то зловещее. Я изо всех сил старалась защитить ее.
- А вы знаете, кто бы это мог быть; почему шантажировали и запугивали вашу дочь?
- Нет. - Она помолчала и уверенно повторила: - Нет. Не знаю.
- Мисс Кролин слышала, как ваша дочь беседовала с кем-то перед началом репетиции, - заметил Поттер.
- Я ничего не знаю.
- Но она слышала голоса.
- Возможно, Ева говорила со мной.
- Откуда у нее этот синяк на руке?
- Наверное, это сделал убийца. Поттер недовольно покачал головой:
- Синяк был закрыт массивным золотым браслетом уже в первом акте. Думаю, он появился до того, как Ева вышла на сцену.
- Тогда я не знаю. - Голос костюмерши задрожал.
- Миссис Симмонс, -1- начал осторожно О'Тул, - кто-то задушил вашу дочь всего несколько минут назад. Ради всего святого! Вы что, стараетесь защитить убийцу?
- Нет! - прохрипела она. - Но я уже ничем не могу ей помочь. И даже себя я не могу защитить.
- Почему вы боялись оставлять дочь одну? - настойчиво допрашивал О'Тул.
Миссис Симмонс долго думала, прежде чем ответить. Женщину никто не торопил, детективы наблюдали за выражением ее лица.
- Я уже говорила. Кто-то упорно запугивал Еву. - Чувствовалось, миссис Симмонс очень тщательно подбирает слова. - Неизвестный проник в гримерную и уничтожил все цветы. Потом положил дохлую мышь в баночку с кремом, насыпал стекло в пудреницу. А ведь это могло изуродовать мою девочку, мою красавицу Элли.
Вспомнив обезображенное лицо задушенной дочери, костюмерша закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Открылась дверь, О'Тул раздраженно оглянулся, но тут же успокоился, увидев доктора. Врач осмотрел мать убитой, потрогал пульс, затем отвернул рукав платья, протер руку спиртом и сделал укол.
- Ее необходимо немедленно отвести домой. Сейчас миссис Симмонс опасно допрашивать, она очень слаба, - твердо сказал врач.
- Но я... - возразила было несчастная и тут же умолкла.
О'Тул приказал кому-нибудь из полицейских отвести костюмершу домой. Они продолжат разговор с ней завтра.
Когда миссис Симмонс ушла, О'Тул, сокрушенно покачав головой, сказал:
- Костюмерша многое знает, но предпочитает скрывать. Бьюсь об заклад, что она может назвать убийцу, но, кажется, до смерти напугана. И все-таки я вытяну из нее правду завтра, когда бедняга придет в себя. Надо внушить ей, что только так она сама может себя обезопасить.
- А кем мы займемся сейчас? - поинтересовался Гирам Поттер.
О'Тул распорядился поставить на ночь охрану возле дома миссис Симмонс и велел пригласить Коллинжа.
Вскоре появился режиссер. Он оглядел всех присутствующих и сел на стул. Вытянув ноги и глубоко вздохнув, посмотрел на своего друга-детектива.
- Какова моя ответственность за произошедшую трагедию? Если бы у меня не возникла шальная идея поставить пьесу, основываясь на истории убийства Фредерика и его романа с Евой, как вы думаете, разразилась бы такая буря?
- Не знаю, - огорчился Поттер.
- Но есть какая-то внутренняя связь между гибелью художника и его увлечением миссис Грант?
- Вряд ли это простое совпадение. Суть в том, что почерк убийства Фредерика и Евы одинаков. Оба задушены.
Коллинж снова вздохнул:
- Ужас какой! Непостижимо! Костюмерша - мать Евы! Должен сказать, что тогда Ева оказалась ничтожным бездушным существом. Ее мать влачила жалкое существование. Жила, как собака, на подачки дочери. Позор!
О'Тул вновь приступил к допросу. Коллинж подробно повествовал о последних неделях жизни Евы. О загадочной травле, которая доводила молодую женщину до истерики. Это происходило не только в театре. Миссис Грант терроризировали, не давали покоя даже ночью. Драматург объявил, что знает, где жила Ева. Он достал маленькую записную книжку и нашел адрес.
- А что сами вы думаете об этой трагедии? - спросил его О'Тул.
- Я думаю, что Ева знала, кто ее преследует, и очень боялась этого человека.
- Так же, как и ее мать, - заметил следователь.
- Ева говорила вам, что она, доведенная до отчаяния шантажистом, вызывала полицию?
Коллинж удивленно вскинул брови:
- Неужели? Нет, она мне ни слова не сказала об этом. Вы что-нибудь предприняли?
О'Тул объяснил, что полиция использует особое химическое вещество, флуорисцин. Эксперты рассыпали порошок в гардеробной, единственной комнате, через которую можно было незаметно проникнуть в гримерную Евы. Следы этого вещества непременно останутся на руках или одежде того, кто побывал там.
- Так вот почему ваши ребята осматривали каким-то прибором почти всю труппу?
- Да, именно поэтому.
- Нашли что-нибудь, Хаскел? - спросил О'Тул, обратившись к своему помощнику.
- Все чисты, лейтенант, кроме мисс Грант. На обеих руках обнаружен флуоресцеин.
- Девушка? - удивился О'Тул. - Я бы, скорее, подумал, что ее брат. Хотя, быть может, она - его соучастница. Следила, чтобы Кассу никто не помешал.
Лейтенант вернулся к допросу:
- А теперь, господин Коллинж, я думаю, вам стоит рассказать об актерах вашей труппы - об их отношениях с покойной и о том, где был каждый из них в момент убийства. Начиная с той самой минуты, когда актеры появились в театре.
- О периоде до начала репетиции лучше осведомлен мой помощник. Я пришел в театр с господином Поттером всего за несколько минут до прогона спектакля. Что тут было раньше, я просто не знаю. Потом занятые в пьесе артисты гримировались, примеряли костюмы. Кроме рабочих сцены, конечно, но они не в счет.
- Теперь любой в счет, - многозначительно заметил О'Тул.
Коллинж задумался:
- Насколько я знаю, вражды между актерами труппы не наблюдалось. Мелисента Кролин не конкурировала с Евой. Они были актрисами разного уровня, но щедрая и одаренная Мелисента всячески помогала Еве. Талантливая безотказная Кролин порою одна вытягивала самые сложные сцены.
- А актеры-мужчины?
- Думаю, легкомысленный Фишер тут ни при чем. - Коллинж ухмыльнулся. - Мэллоу, пожалуй, не устоял перед чарами Евы, пытался ухаживать. Но он неравнодушен ко всем хорошеньким женщинам. Вы же видели Еву?
- Видел, но только мертвой, - нахмурился О'Тул.
- Ева была удивительно красива, почти совершенна. Господи, как же это несправедливо!
В писателе Грэме Коллинже заговорил ценитель прекрасного - Мастер. Грэм заметил настороженный взгляд следователя и вдруг рассмеялся: - Я? Нет, я ею не был увлечен. У меня другие интересы. Или вы считаете, что режиссер может убить актрису, от которой зависит успех пьесы, накануне премьеры? Это была бы непростительная глупость. Вильсон, моя правая рука, может описать каждую секунду моего пребывания в театре. - Коллинж посмотрел на часы. - Если я больше вам не нужен, то разрешите мне переговорить с моим другом - Сандерсом Ньютоном. Я попробую его как-то успокоить. Он вложил в эту пьесу немалые деньги и сейчас крайне расстроен. О'Тул кивнул:
- Вы свободны, мистер Коллинж. Завтра мы с вами снова встретимся.
- Согласен, только, если можно, не раньше полудня.
- Позовите, пожалуйста, ко мне Торнтона Гранта, - попросил режиссера О'Тул.
- Почему бы нам сначала не побеседовать с мисс Грант? Мнение Торнтона мы уже знаем: он готов отправить брата или сестру, - либо сразу обоих, - прямо на электрический стул, - выразил свое несогласие с лейтенантом Гирам Поттер.
- Торнтона не стоит винить в запальчивости. Он убит горем. Ну ладно, пригласите мисс Грант. И еще одно, господин Коллинж. Молчите о том, у кого на руках нашли флуорисцин. Хорошо?
Коллинж кивнул и вышел. Через секунду в дверях показалась голова полицейского:
- Тут адвокат Расслин возмущается. Он кричит, что не позволит вам допрашивать мисс Грант наедине; только в присутствии адвоката, то есть в его присутствии. Вы все-таки намерены беседовать с ней одной?
- Да, мы будем вести допрос с ней одной, - отрезал О'Тул.
Через несколько минут появилась Дженет. Она была очень бледна. Темные глаза казались огромными, в пол-лица. Когда она вошла, мужчины встали.
- Садитесь, мисс Грант, - любезно предложил О'Тул.
Дженет села, вся сжавшись в комок. Она крепко ухватилась за ручки кресла, как на приеме у зубного врача.
- Давайте сделаем так, - начал издалека лейтенант. - Вы нам подробно расскажете все, что произошло сегодня вечером.
Девушка нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. Потом заговорила, обращаясь к одному Поттеру:
- Вообще-то, все началось не сегодня, а еще накануне вечером. Моего брата выпустили из лечебницы в Вентфорте. Наш адвокат Пит Расслин и я привезли Касса домой.
И Дженет описала, как они приехали, затем вместе ужинали, и как заявился Торнтон, пытаясь убедить Касса уехать из страны и даже изменить фамилию.
- Но Касс наотрез отказался, - Дженет гордо подняла подбородок, - сказав, что он не намерен никуда уезжать, ни тем более менять фамилию. Напротив, он заявил о своем желании вернуть доброе незапятнанное имя. Потом пришла Ева и сообщила, что выходит замуж за Торнтона. Представляете, за Торнтона!
- Каково было поведение вашего брата, узнавшего столь сенсационную новость, мисс Грант?
- Он просто рассмеялся. Торнтон был смущен, когда брат сказал, что жениться - самое время, потому что у добропорядочного кузена в распоряжении не только свои деньги, но и деньги Касса. Неудивительно, что Ева вознамерилась прибрать к рукам кругленькую сумму.
- А Ева не смутилась? - спросил О'Тул. Дженет, не глядя на лейтенанта, обращалась только к Поттеру, как будто они были в комнате одни:
- С Евой происходило нечто загадочное. Торнтон был страшно удивлен ее появлением. После предательской измены Кассу никто бы не подумал, что она посмеет переступить порог нашего дома.
- Если Ева собиралась замуж за вашего двоюродного брата, зачем ей понадобилось встречаться с бывшим мужем? Что ей было нужно?
- Именно этот вопрос задал Касс, когда они удалились. Он хотел знать, что ей было нужно на самом деле. Все это было так странно. Ева была чем-то очень напугана.
- Она просила прощения?
- Не решилась, зная, что Касс ненавидит ее. Но не потому, что ревнует к Торнтону. Просто иллюзии разрушились. Касс многое понял. Брат даже смотреть на нее не может. Под красивой внешностью скрывается черная душа.
- Но все же он был в театре сегодня, - заметил О'Тул.
Дженет выпрямилась. Ее голос звучал взволнованно:
- Вы понимаете, вот это - самое странное. Ева умоляла меня прийти на репетицию спектакля, упала передо мной на колени. Можете спросить Торнтона, он подтвердит.
- Как вы думаете, почему она так унижалась?
- Понятия не имею; она твердила, что если я появлюсь в театре, то прекратятся все сплетни и, когда она выйдет замуж за Торнтона, все успокоятся. Это якобы докажет, что между нами нет больше вражды, что мы - друзья. Касс был против, но Пит, наш адвокат и лучший друг брата, Пит Расслин убедил нас внять мольбам Евы и пойти в театр. Он находил великодушный поступок лучшим, что можно было предпринять в сложившихся условиях. И все-таки...
Дженет мрачно потерла лоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26