Итак, я работала на МОБП три года, впрочем, продолжаю и сейчас, но уже как внештатная сотрудница.— Чем же вы занимаетесь? — быстро спросил Люк.Тесс усмехнулась:— Я — консультант. Эти ребята из МОБП теперь меня любят. Сейчас у них одной заботой стало меньше — я им больше не доставляю хлопот. А то ведь раньше вечно оказывались в дураках: гонялись за мной, а доказать ничего не могли.— Вы молоды, мисс Алкотт, вам двадцать пять лет, но ваша жизнь, как я вижу, была полна приключений, — проговорила Джейн Кушман, прищурив глаза. — Скажите, а что толкнуло вас на не праведный путь?На мгновение лицо Тесс превратилось в каменную маску, а в глазах промелькнула боль. Но это длилось только один неуловимый миг. На ее губах тут же заиграла беспечная улыбка, и Люк подумал, уж не разыгралось ли у него воображение.— В детстве я вращалась в скверной компании, — просто ответила Тесс.В разговор вмешался доктор Ванштейн:— Если вы помните, миссис Кушман, я как-то раз упоминал о Карсвеллах. Когда их воровской притон все же накрыли, выяснилось, что на этих негодяев работали дети.Люк недоумевал. Каждое слово доктора Ванштейна и Тесс можно запросто проверить и перепроверить — да хоть сто раз! Неужели они не боятся врать так открыто? А вдруг они говорят правду? Абсурд какой-то! Ему не удавалось понять их логики, и это его здорово злило.Внезапно Люка осенило: надо выяснить, есть ли у Тесс что-нибудь общее с Элизабет. Может, в характере, привычках… Он задумчиво посмотрел на Тесс. До чего же она хороша! Ну просто прелесть — ничего не скажешь!— Мисс Алкотт, скажите, — вкрадчиво промурлыкал Люк, — а вы увлекаетесь каким-нибудь спортом? Может быть, ездой?— А как же! — мгновенно откликнулась Тесс. — У меня дома стоит отличный десятискоростной…— Нет-нет, мисс Алкотт, — мягко перебил ее Люк, — я говорю не о велосипеде, а о верховой езде, о лошадях. Понимаете?Тесс уставилась на него, испуганно вытаращив глаза.— Вы что, шутите? Я знаю, чем это может закончиться. В один прекрасный день какая-нибудь милая лошадка встанет на дыбы и сбросит меня, и я сверну себе шею. Нет уж, увольте, — я и близко не подойду к ним.Если бы знать, что у нее на уме! В этот момент Люк очень пожалел, что не может пропитать ее мысли.— Вы боитесь лошадей? — удивленно воскликнул он. — Странно, однако. Элизабет их любила. Евгения, мать Элизабет, была великолепной наездницей и держала много породистых скакунов. Так вот она часто сажала дочь к себе на лошадь, и они вместе выезжали на прогулку.— Смело, но безрассудно, — отрезала Тесс, пожав плечами.Люк боролся со смехом, не подавая вида, что согласен с ее словами. До чего же хитра, чертовка!— Евгения была отважна и умна, мисс Алкотт, — заступилась за невестку Джейн Кушман.— Миссис Кушман, — Люк развел руки в стороны, — не знаю, что и сказать. Хотя… есть одна маленькая деталь: у мисс Алкотт я заметил шрам на правом виске. Мне кажется, что у Элизабет такого не было, или я ошибаюсь?— Ты прав, Люк, у Элизабет не было никакого шрама, — невозмутимо ответила старая леди.— Мисс Алкотт, откуда он у вас?— Этот шрам у меня появился, когда мне было шестнадцать лет, — так же невозмутимо ответила Тесс.— А можно поподробнее? — упорствовал Люк. Тесс бросила быстрый взгляд на доктора Ванштейна, а затем улыбнулась Люку.— Я сказала «нет» одному человеку.— И кто это был? — спросила Джейн Кушман.Тесс вновь взглянула на Ванштейна.— Мой наставник, который учил меня жульничеству и воровству, — ужасный тип. Ему это не понравилось.Джейн Кушман взяла со стола свою чашку с чаем.— Мисс Алкотт, у вас сохранились в памяти хоть какие-то воспоминания о вашей семье?— Увы. — Тесс откинулась на спинку кресла и скрестила ноги. — Какие-то неясные, туманные образы, скорее всего оставшиеся после снов. Зато я очень хорошо помню Карсвеллов. Мне было лет пять, а может, и меньше, когда я к ним попала.— В таком случае вы не узнаете ни этого дома, ни вашей бабушки? — спросил Люк. Тесс внимательно на него посмотрела.— Макс… э-э-э… доктор Ванштейн говорит, что со временем я что-то вспомню, но сейчас, — она пожала плечами, — нет, ничего и никого не узнаю. Скажу вам больше, мне абсолютно не хочется копаться в прошлом и что-либо вспоминать. Мне нравится моя жизнь, и я не хотела бы ее менять. Полиция больше не интересуется мною, у меня прекрасная работа, хороший дом, в котором у меня на каждом столике, каждой тумбочке лежит по коробке моих любимых шоколадных конфет. Я создала свой уютный мир, в котором мне нравится жить. Так зачем, скажите мне на милость, я своими собственными руками буду разрушать то, что с таким трудом создала?! Нет, я не помню ни миссис Кушман, ни этого дома, и мне кажется, что это к лучшему. Пусть все остается так, как есть.Люк ожидал услышать совсем противоположное, и слова Тесс поставили его в тупик. Пока он размышлял, доктор Ванштейн поспешил исправить ситуацию.— Тесс, все не так просто, — возразил он. — Ты же знаешь цель нашего визита в дом миссис Кушман. Сеансы гипноза тебе помогли кое-что вспомнить из твоего раннего детства. Это были какие-то несвязные обрывки, но они наводят на мысль, что ты кое-что помнишь и об этом доме, и твоей семье.— Кто бы сомневался, — пробормотал себе под нос Люк, но недостаточно тихо. Тесс вскинула на него глаза и рассмеялась. «Черт, до чего хороша!» — подумал он, но тут же одернул себя. Определенно, сегодня с ним происходило что-то странное. С этим пора кончать. — М-да, красивая сказка! Мисс Алкотт, не знаю, что еще вы и доктор Ванштейн насочиняете, но я не верю ни единому вашему слову.— Хороши бы вы были, мистер Мэнсфилд, если бы сразу во все это поверили, — усмехнулась Тесс. — Такой глупости от вас я и ожидать не могла.Люк уже собрался было сказать в ответ какую-нибудь колкость, но передумал. Ничего, скоро она запоет по-другому.— Сеансы гипноза — занятная штука, — сухо сказал он, — но давайте проверим ваши обрывочные воспоминания, сделаем небольшой тест, вы согласны? Джейн, я думаю, мы начнем с фотографий.— Хорошо. — Джейн Кушман извлекла откуда-то из-под стола большую папку и достала из нее пять цветных фотографий размером восемь на десять. На снимках Тесс увидела очаровательных пони. — Посмотрите, мисс Алкотт, ничего не припоминаете?— Фу, опять лошади! — поморщилась Тесс, поднимая глаза на собеседницу. — Я же говорю — не люблю их.— Это пони, — поправила ее Джейн Кушман и протянула фотографии. — Среди них есть любимчик Элизабет. Я хочу, чтобы вы его нашли.Тесс быстро просмотрела фотографии и положила их на стол.— И как же я это сделаю? — недовольно спросила она. Затем посмотрела на доктора Ванштейна. — Макс, я же тебе говорила, что это бессмысленная затея. Зря мы пришли, пойдем отсюда. — Выпалив это, она вскочила на ноги.— Подождите, мисс Алкотт, не уходите, — попросила ее Джейн Кушман. — Вы же едва взглянули на фотографии. Попробуйте еще раз.— Не буду. Чего ради я должна их разглядывать? — разозлилась Тесс. — Не помню я никаких дурацких пони. Я и лошадей-то видела только в вестернах по телевизору. Вы, конечно, можете показать мне фотографию и сказать, что вот этого пони я уж обязательно должна помнить, поскольку он начинал весело помахивать хвостом, если ему кричали «привет!», а я, конечно, могу соврать: «Да-да, я его узнаю», — но только зачем вам это нужно?На мгновение воцарилась тишина.— Вот этот пони, — едва слышно произнесла Джейн Кушман, выбрав одну из фотографий. Тесс удивленно уставилась на красивого пегого пони с длинной белой гривой. — Стоило сказать «привет!», как он начинал помахивать хвостом. Этому его научил Люк. А Элизабет при этом заливалась радостным смехом.— Ой! — воскликнула Тесс и медленно опустилась в кресло.Вновь повисла тишина.Люк не сводил глаз с лица Тесс. «Надо же — как мы смутились! Делает вид, что испытывает неловкость от того, что попала в точку, — ехидно подумал он. — И у нее это здорово получается. Теперь понятно, почему этой крошке так везло в ее авантюрах — ведь она прирожденная актриса. Ничего не скажешь — великолепно сыграла. Именно сыграла, но не более того». Он ни секунды не сомневался в том, что Тесс — аферистка.— Вы говорите на каком-нибудь иностранном языке, мисс Алкотт? — нарушила молчание Джейн Кушман.— На шести.Все словно по команде уставились на Тесс.— И на французском? — уточнила Джейн.— Да, конечно. — К Тесс вернулась уверенность в себе. — Без знания французского я просто не смогла бы работать. Можно сказать, что это международный язык высшего общества во всем мире. Я выучила все те языки, которые мне были нужны для работы, миссис Кушман.— Элизабет тоже говорила по-французски, — сказала Джейн Кушман. — Моя невестка Женни, мать Элизабет, была француженкой.— Да? Впрочем, об этом можно догадаться по ее имени.— Однако, мисс Алкотт, — сказал Люк, — мне кажется, что вам приходилось каждый раз менять свою личину, чтобы успешно заниматься ремеслом, которое вы избрали. Я думаю, для вас не составляет труда перевоплощаться то в умненькую и очаровательную молодую леди, то — в саму невинность, эдакую святую простоту, как сейчас, например. Я прав?— Конечно, — не моргнув глазом, словно он сказал не колкость, а комплимент, весело ответила Тесс. — Мошенник-виртуоз — это прежде всего хороший артист. Кем только я не была! Мне довелось поработать и обычной продавщицей в магазине, где я строила из себя невинную овечку, и компьютерным специалистом, помешанным на электронике. А как-то раз в Европе, если хотите знать, я вообще была принцессой. — Легкая улыбка тронула ее губы. — Вы даже не представляете, как приятно и легко дурачить людей. Иногда мне казалось, что они сами этого хотят. Буквально в считанные дни, а то и часы любому человеку можно заморочить голову, и он поверит во что угодно. Самое главное — действовать быстро и напористо. Это своего рода блицкриг: пришел, увидел, победил. А потом смеешься над этими простофилями, которые даже не удосужились посмотреть твои документы. Вот так-то.— Вы и сейчас нас разыгрываете? — поинтересовалась Джейн Кушман.Тесс какое-то мгновение пристально смотрела на нее, а затем улыбнулась. На ее щеках вновь появились очаровательные ямочки.— Если только самую малость, — призналась она. — А что вы хотите от закоренелой, прожженной аферистки?Джейн Кушман рассмеялась и, наклонившись вперед, накрыла ладонью руку Тесс.— Моя дорогая, я так рада, что познакомилась с вами. Спасибо, что пришли сегодня. Я прошу вас и доктора Ванштейна остаться на ленч, если, конечно, вы не спешите по своим делам.— С большим удовольствием и спасибо за приглашение, — торопливо ответил доктор. Люк с неприязнью покосился на него.Он бы удивился, если бы тот отказался.— Джейн, вы не хотите позвать Ходжкинса? Пусть принесет то, о чем мы с вами говорили. Хорошо?— Да, Люк, конечно. — Она насмешливо посмотрела на своего адвоката, который тщетно силился скрыть нетерпение и раздражение.Вызвали Ходжкинса. Он величаво и бесшумно, словно айсберг, вплыл в гостиную, держа перед собой большой серебряный поднос, на котором что-то лежало. Его бесстрастное лицо, лишенное всякого выражения, казалось застывшей ледяной маской. Ходжкинс поставил поднос на стол и, убрав чашки, с поклоном гордо удалился. Люк проводил его недовольным взглядом. «У этого парня, похоже, нет нервов», — подумал он.Джейн Кушман взяла с подноса серебряную чашку и протянула ее Тесс.— Мисс Алкотт, не узнаете?Тесс взяла чашку, повертела в руках и поспешно вернула ее Джейн Кушман. Избегая взгляда Макса Ванштейна, она ответила:— Нет, не припоминаю. Люк впился в нее глазами. Опять фокусы — что на этот раз?— Нет? — воскликнула Джейн Кушман. — Довольно странно. Элизабет она очень нравилась. А посмотрите вот на это. — Она протянула Тесс золотой браслет.Девушка несколько секунд рассматривала его.— Красивая вещица, но я никогда раньше его не видела.Неудача! Люк от волнения даже привстал. Скажи она, что помнит этот браслет, он бы ликовал. Еще бы! Ведь он подсунул браслет своей сестры Ханны. Затем последовал белый плюшевый медвежонок. Тесс отрицательно качнула головой, глядя на игрушку, которая когда-то принадлежала брату Люка — Джошуа. Люк разочарованно вздохнул и вновь уселся в кресло. Он-то надеялся подловить самозванку на этих мелочах, но она оказалась куда хитрее. Да, такая на дешевый трюк с медвежонком не клюнет, тут надо придумать что-то посерьезнее. Ну да ладно, спектакль еще не закончился.— А вот этот? — Джейн Кушман протянула ей теперь уже коричневого плюшевого медвежонка.Тесс поставила его на стол, поддерживая за передние лапы. Зачарованно глядя на медвежонка, она прошептала:— Привет, Фред.Джейн Кушман подалась вперед.— Фред?Тесс растерянно захлопала ресницами.— Не знаю. По-моему, ему очень идет это имя. Он такой милый!— Элизабет его звала точно так же. Она говорила, что он похож на Фреда Флинтстоуна из мультфильма.— Она была наблюдательной девочкой. — Тесс положила медвежонка на стол. — Действительно — сходство поразительное.Люк закусил губу.Джейн Кушман завела музыкальную карусель.Когда она начала вращаться, комната наполнилась мелодичными звуками. Это был мотив песни «Мои милые лошадки».Лицо Тесс покрылось красными пятнами. Она вскочила на ноги, ее руки дрожали.— Прекратите! — выкрикнула она. — Остановите эту дурацкую карусель, а не то я ее разломаю.Все в недоумении посмотрели на Тесс.— Остановите ее! Прошу вас.Джейн Кушман, не сводя глаз с искаженного болью лица Тесс, протянула руку и выключила игрушку. Как только в комнате стало тихо, Тесс судорожно перевела дыхание. Опустив голову, она кое-как выбралась из-за стола и на негнущихся, прямых ногах подошла к створчатым дверям, ведущим на застекленную террасу. Она обхватила себя руками и застыла перед окном, уставившись невидящими глазами в какую-то точку.— Доктор Ванштейн? — Джейн Кушман кивнула в сторону Тесс.Лжепсихиатр молниеносно вскочил на ноги и торопливо проговорил:— Да-да, я пойду к ней. Ее что-то потрясло.Он быстро пересек комнату. Положив руку на плечо своей пациентки, он начал спокойно и тихо что-то говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42