Потрясающе, насколько умело используют шемахоя конкретные предметы окружающего мира: деревья, птичьи перья и тому подобное, чтобы зафиксировать в них понятия столь абстрактные. И каким крахом для культуры, так тесно, симбиотически связанной с природным окружением, может оказаться это «переселение»! Насколько правы сами индейцы, не допуская и мысли о подобном перемещении. Они не мыслят себя в отрыве от своей земли. Да и что им остается? Выкопать и перенести с собой тот участок джунглей, на котором они искони обитают?
Примечательно и то, как широка шкала измерений их ментального реостата. От протяженности целой человеческой жизни до микровремени Райха, исчисляющего протяженность оргазма. К слову сказать, они являются также и утонченными знатоками секса, насколько я могу судить по разговорам с Кайяпи. К моему несчастью, их система инцеста не позволяет мне поэкспериментировать в данном направлении – несмотря на всю соблазнительность местных дев. (Ах, девушки племени маконде, где ваши эбонитовые бедра, соски цвета молочного шоколада, где завораживающая чернота лобков, где ваша нега, несущая в себе жар Африки! О, девушка-негритянка, ты точно сама ночь в постели, страстная африканская ночь, содрогающаяся в моих объятиях!) Да, названия стадий оргазма в их любовном лексиконе вдохновили бы самого Вильгельма Райха. Они могут выразить весь жизненный цикл: от микросекунды оргазма – сквозь первые этапы внедрения зародыша в матку до Веков, Эпох – до… бог знает чего! А может, их «реостатной» речи доступна и концепция геологического времени?
Наша, западная система времяисчисления никуда не годится. Она абстрактна. Она не имеет связи с действительностью. Это все равно что говорить «Земля круглая», когда видишь ее не из космоса. Но ты стоишь на Земле – и значит, тебе необходимо видеть ее другой, не круглой, иначе ты просто свалишься с нее. Индейцам племени шемахоя время дано в личном, умопостигаемом опыте. Они видят его живым и постоянно изменяющимся. Его можно выразить через предметы окружающего мира – первые попавшиеся под руку. Например, перья из хвостового оперения попугая макао. Перышки крыла птицы кай-кай. Бот почему и сами индейцы украшаются перьями, когда «танцуют время» под распевы Брухо!
И еще одна вещь, которую мне открыла история, рассказанная Кайяпи: эти так называемые «дикари» понимают, осознают, что процесс мышления происходит в голове, в человеческом мозге – и хотя это вещь для нас очевидная, давайте не забывать, что древние греки во главе с Аристотелем и Платоном все же не сумели додуматься до этого. Для них мозг представлял собой лишь груду бесполезной мякоти.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Цвинглер присел на краешек стола Соула, спиной к погасшему монитору.
– И все-таки случилось нечто странное, – произнес американец после продолжительного молчания, во время которого он уставился на ноги Соула, словно с ними было что-то не в порядке. – Вскоре радиолокатор ВМС в Нью-Мексико перехватил странный радиоэфир.
Соул ответил равнодушным кивком – странностей возникало достаточно и на его экране, который так и подмывало включить при Цвинглере.
– Это крупный локатор, антенная тарелка, понимаете – экран раза в три превосходит размерами вашу Джодрелл-Бэнкскую обсерваторию. Идея заключалась… да ладно, что там, задача была – подслушать переговоры русских с китайцами, перехватывая волны на обратном пути, когда они идут, отраженные от поверхности Луны. Отражаемый радиосигнал не столь велик по мощности, если мне не изменяет память, и все-таки им можно воспользоваться. Мы и пользуемся. Когда Луна исчезает за горизонтом, тарелка задействована в обычных радиоастрономических проектах. И вот, не прошло, как говорится, и года, как локатором перехвачен… странный радиоэфир. И исходил он из того самого сектора, о котором я говорил! Телешоу КБН: «Камень, Бумага, Ножницы». Это шоу транслировалось по телевидению несколько месяцев назад, теперь же оно шло, проигранное в обратном направлении.
– Это что, тот самый телеаукцион-стриптиз? Викторианские страсти и томление по гаремам и рынкам невольниц находили себе отдушину в постановочных «шедеврах», оживлявших пошлые и хмурые муниципальные подмостки. Шоу КБН, как и старинная игра с тем же названием: «Камень, бумага, ножницы», заключалось в том, что каждый из игроков наугад выбрасывал обозначаемый предмет на пальцах: кулак – камень, два пальца – ножницы, открытая ладонь – лист бумаги. Эта дурацкая игра выполняла ту же сублимирующую роль, что и в средневековье, разве что теперь казалась менее двусмысленной.
– Совершенно верно! Вы знакомы с правилами игры: высунь пальцы, кулак или ладонь – камень тупит ножницы, ножницы режут бумагу. Каждый проигранный кон влечет за собой штрафные очки в виде одного из предметов вашего туалета – какого, решают зрители. И так происходит до тех пор, пока вы не оказываетесь совершенно голым, и тогда…
– Здесь мы больше этого не увидим, – вмешался Сэм. Едва заметная тень сожаления скользнула по его лицу. – Правительство запретило шоу после протеста Просвещенных. Лично у меня это большого разочарования не вызвало, однако психологически шоу оправдано. Современному обществу необходим выхлопной клапан…
Соул почувствовал, что не может сдержать смеха. Смех душил его, как кашель, и закончился сипением на высокой ноте.
– Грандиозное стриптиз-шоу – вот наш первый культурный обмен!
Цвинглер ожесточенно взмахнул рукой в направлении потемневшего ночного неба.
– Чертов пришелец.
– Это напоминает использованный презерватив, вынесенный штормом на девственный берег, – прокомментировал Соул, и в глазах его блеснули искры.
Рубины Цвинглера сосредоточили на нем свои осуждающие лучи.
– Смешного тут нет. Шоу вновь и вновь прокручивали задом наперед. К этому времени тарелка вычислила направление, откуда дул ветер: из той точки галактики никогда прежде не доносилось никаких сигналов. Понимаете, здесь не мог иметь место эффект космического эха – шоу давно закончилось, несколько месяцев назад. Передача наверняка ретранслировалась.
– Электронный шпионаж?
– Естественно, мы проверили все цепи, но никаких прослушивающих устройств не обнаружили. Шоу КБН через несколько часов сменилось каким-то бейсбольным матчем…
– Также запущенным в обратном направлении? – не удержался Соул, которому казалось, что с каждой секундой этот конфиденциальный брифинг перерастает в какой-то гротесковый фарс. Конечно же, все это – не более чем чья-то чудовищная мистификация. Достаточно вспомнить «Войну миров» Орсона Уэллса и панику, возникшую после ее радиотрансляции, – вот и эта шутка того же пошиба, разве что изобретена постуэллсовским МакЛуганитом в виде хохмы для современной TV-цивилизации.
– Точно. А теперь позвольте рассказать одну вещь, которая покажется вам еще более безумной. Представим хотя бы на миг, что есть народы или цивилизации, для которых одевание на глазах у публики может казаться занятием более увлекательным, нежели наше раздевание. Однако главное заключается в том, что бейсбольный матч закончился ровно через неделю после шоу и повторялся в хронике еще неделю спустя. Мы увидели в этом весьма остроумный способ намекнуть хозяевам о времени своего визита.
– Вы уверены в том, что это именно они – «гости»?
– В том-то и состоит основная наша проблема. «Они» – или Оно – могут оказаться на первый раз чем-то вроде разведывательного робота.
– А не может это оказаться какой-нибудь технической штуковиной, оставленной в космосе русскими или нами самими? А если здесь замешан спутник Юпитера? Или аппаратура русских, заброшенная на Сатурн?
– Нет. Видимо, вы просто недооцениваете наши профессиональные возможности. Центр Исследований Дальнего Космоса просматривает буквально каждый бит телеинформации. Радарные установки Военно-Воздушных Сил регистрируют малейшее отклонение от движения спутников по орбитам. Мы прекрасно осведомлены: где, что и под чьим флагом. Над этой же штукой не развевается ни один из известных Земле флагов.
– Значит, просто космический стриптиз? Интересная хохма. А звезды, выходит, созерцают все это – как тайные вуайеристы.
– Может, и в самом деле звезды, – быстро согласился Цвинглер. – Честно говоря, понятия не имею, что тут может быть еще.
– Том, но это же наверняка должен быть робот!
Голос Сэма звучал безнадежно, словно он пытался убедить самого себя: верхушка его собственной навозной кучи, на которую его угораздило взгромоздиться здесь, в Гэддоне – как ловко, однако, устроился он на позициях гуманизма – оказалась одной из самых устойчивых в этой навозной куче.
– Ни одна мало-мальски мыслящая раса не станет тратить время и ценные ресурсы, чтобы заглядывать в каждый угол космического пространства.
– На сегодняшний день мы принимаем и выдаем столько помех в радиоэфире, сколько производит звезда приличных размеров. Сколько же времени, по-вашему, должно пройти, чтобы сигнал стал различим? Может быть, нас услышали? И уже идут сюда, так как лучше один раз увидеть все собственными глазами?
– Ну что вы, Том, это заняло бы у них пару десятков световых лет. Разве что им известен секрет сверхсветовых путешествий, но это физически невозможно. К тому же очень маловероятно, чтобы какая-то затерянная среди звезд цивилизация оказалась столь близка к нам. Они просто вынуждены послать сюда робота. Может быть, это один из сотен или тысяч разведывательных зондов, высланных ими еще в древности, на заре собственной цивилизации. Эта штука могла столетиями бороздить пространства космоса, пока случайно не наткнулась на наши сигналы. Тот факт, что мы получаем лишь отраженный сигнал наших радиостанций и ничего более, свидетельствует о том, что это – беспилотный космический корабль.
– Конечно, – заметил Соул, – откуда им знать, что вы ждете сигнала именно из той точки пространства, куда направлен локатор. Но в конце концов вы откликнулись? Или все сидят сложа руки и тихо паникуют?
Цвинглер утвердительно кивнул.
– Да, мы выслали 1271-байтовую тестовую панель. Однако никакого ответа не получили – к нам вернулись лишь наши собственные программы, причем опять записанные наизнанку.
Теперь, когда ситуация стала понемногу доходить до него, новости скорее вызывали в Соуле энтузиазм, чем пугали. Казалось, они освободили его от мелочных тревог по поводу взаимоотношений Пьера и Айлин, а также мыслей, вызванных разговором с Дороти. Всех тревог сегодняшнего дня. Эксперименты с детьми сразу стали рассматриваться в ином свете. Они обрели некую чистоту и при этом возбуждали, как в свое время фраза Ницше «Бог умер». Ибо все возможно в мире, где умер Бог, и, равным образом, в мире, готовом к посещению пришельцев. Но как только Соул осознал, что использует новости, принесенные Цвинглером, словно болеутоляющее, – боль накатила вновь.
– Когда эта штука окажется здесь?
Цвинглер печально покачал головой.
– Согласно последним данным, лунной орбиты она достигнет в ближайшие пять дней.
Вид у Сэма был удрученный, и Цвинглер, видимо, был солидарен с ним в его чувствах. Его рубины сокрушенно перемигивались друг с другом.
– Пока решено не предавать факты огласке.
– Забавно. И чего ради?
– Такие новости взрывоопасны для общества, Крис. Если это окажется робот, электронный модуль, то не следует травмировать человечество. Люди еще не готовы к этому в достаточной степени – и не будут готовы, смею вас заверить, ближайшую сотню лет. Естественно, рано или поздно, это явление открылось бы и русским, поэтому нам пришлось посвятить их в тайну. Они должным образом оценили наше благоразумие и увидели в подобном соглашении превосходную возможность для обмена информацией. Русский ученый, вооруженный нашим оборудованием, вылетит наперехват…
– Когда?
– Старт завтра ночью. Но если это окажется вовсе не робот…
– Скорее всего, Том! Статистика свидетельствует в нашу пользу.
– Итак, для того чтобы мы учли второй вариант, я и прибыл сюда.
Сэм решительно встряхнул головой, видимо, готовый на любые жертвы ради безопасности всего мира и неувядаемой славы Гэддона.
– Нам очень пригодился бы компетентный консультант в Штатах…
Сосредоточив внимание на выключенном экране за спиной Цвинглера, Соул думал о Видье, который выковыривал несуществующую имбеддинговую куклу из последней матрешки.
– Ну что, Крис?
Зачем Видья делал это? Что значила последняя матрешка?
– Ну, если эта штуковина в самом деле окажется роботом – ничего страшного.
– Но почему я? – недоуменно пробормотал Соул. – Я же не могу бросить своих детей в самый разгар эксперимента…
– Крис, мой бедный Крис, – вы только подумайте! Ведь это, может быть, эпохальное событие – самое грандиозное открытие всех времен и народов. И вы не хотите принять в нем участия?
– Меня удивляет ваше отношение к этому событию, – Соул медлил, прекрасно понимая, что им самим мало-помалу овладевает эйфория… чертов этот Пьер и его пришедшее так некстати письмо!.. – Вы хотите и в то же время не хотите. Для вас это грандиозное событие и в то же время наихудшее из событий. Вы как будто боитесь.
– Ничего страшного, Крис, – вмешался Сэм, – Гэддон проживет некоторое время без тебя. Скажем, ты попадешь в автомобильную катастрофу или что-либо в этом роде. На время мы найдем тебе замену.
– Премного благодарен, Сэм.
Фраза насчет автокатастрофы показалась ему двусмысленной.
– Я думаю, Лайонел может присмотреть за твоими детьми, пока ты будешь находиться в Штатах, – как ни в чем не бывало продолжало начальство. – Ты станешь нашим представителем в делегации встречающих – так что держи марку.
Цвинглер улыбнулся:
– Среди пришельцев наверняка могут оказаться и профессиональные лингвисты, ваши коллеги, Крис.
– Если только это окажется не робот.
– Кстати, мы по-прежнему продолжаем получать радиоволны, записанные задом наперед. Перед самым моим отбытием из Штатов это был фильм ужасов – про вампиров…
– Может быть, нашим инопланетянам не чуждо чувство юмора…
Цвинглер с кислой гримасой покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31