Оглядев комнату, человек погрозил бабке пистолетом:– Сиди тихо! – сказал и скрылся: было слышно, как он спотыкается обо что-то (или об кого-то) в коридорчике и тихо матерится. Потом воцарилось затишье.Тогда Ян вышел из своего укрытия, перешагнул через недвижимого Жоржа и направился к двери. Тут ему пришлось перебираться через два тела, так что тоже очень захотелось выругаться, но он не стал, чтобы не уподобляться… Кому? А хрен его знает. Но одно надо признать – подоспел незнакомец очень вовремя.Внезапно в коридоре опять началась стрельба – на сей раз одиночные хлопки дополнились очередями. Ян поскорее прикрыл дверь, глянув только мельком на номер комнаты – сорок шестой. К сожалению, запереть ее теперь оказалось невозможно, поскольку замок был начисто выбит, а точнее отстрелен.Вернувшись в комнату, он застал там все то же: скорчившуюся в испуге хозяйку и рядом с ней совершенно неподвижный одеяльный холм – похоже, что Шмит от страха вообще перестал дышать. «Как бы не помер в старании выжить – его не больно-то жаль, только к чему бабульку лишний раз пугать, и так, небось, уже все простыни замочила».Кивнув ей ободряюще, он приложил палец к губам: но пасаран, мол, бабуля, пока держимся, но следуйте предыдущему совету – ведите себя тихо. Потом сел в кресло, достал из кармана Шмитову «трубу» и снова принялся набирать номер.– Алле, слушаю, – сказала трубка.Ему еще не приходилось разговаривать с Валентином по телефону: он сразу узнал его голос, но на всякий случай спросил:– Валентин, вы еще живы?– Спасибо за вопрос. Да как будто бы.– Рад слышать. Я тоже как будто бы жив, но боюсь, что это ненадолго.– У вас проблемы? – озабоченно спросил Валентин.– Именно. – Яну было как-то непривычно и даже, честно говоря, неприятно, что постоянный виновник его проблем теперь ничего о них не знает. – Вам там не слышно выстрелов?– Слышно, – сказал Валентин. – Азиат?– Не только. Похоже, у нас в гостинице разгорелась небольшая гражданская война. Я пока сижу в засаде, номер комнаты сорок шестой. Тут у меня двое живых и четыре трупа. Не знаю, сколько продержусь. – Подождав немного, Ян позвал в трубку: – Алле, Валентин! Вы меня слышите?Валентин куда-то пропал, вместо него в трубке раздался другой голос, на слух вроде бы обычный, но обладающий странной особенностью: почему-то перед этим голосом сразу хотелось встать по стойке «смирно».– Как вы намерены возвращаться из-за барьера? – спросил он.Ян не знал ответа, к тому же ему сейчас было не до размышлений на эту тему. Поэтому он просто ляпнул первое, что пришло в голову, как часто делал в подобных случаях:– С той стороны находится выключатель, постараюсь его нащупать. – О чем сразу пожалел: в ухо ударили короткие гудки – на том конце отключили трубку.Вообще-то он рассчитывал на помощь – ограниченного контингента снайперами или чем-то в этом роде. Ведь все это, черт возьми, дерьмо от начала до конца – их рук дело! Доигрались, блин, с прицелами, выбили для человечества Армагеддон без очереди! И ты же у них еще выходишь виноватым, потому что не знаешь, как теперь его предотвратить!Снаружи бухнуло, на тумбочке зазвенели какие-то бабкины склянки: где-то на этаже – то ли у лифтов, то ли на лестнице – взорвалась граната. После короткого затишья стрельба возобновилась.– Никольский! – произнес Шмит, уже выпроставшийся из-под одеяла и глядящий в полном отчаянии на свою ногу. Простыня под ним уже подплывала кровью. – Ты можешь мне ответить: что здесь происходит? Где, мать их так в дупелину, наши правоохранительные органы?– Оперативнички? Понимаешь ли, Шмит, менты тоже люди, у них семьи, дети, им неохота погибать в этой мясорубке за рыбий хрен. Они сейчас отсидятся и подождут, пока все закончится и эти орлы друг друга перебьют, а потом, вот увидишь, нагрянут в полном боевом и начнут тут оперативную работу.В это время старушка, видя Шмитовы страдания, поднялась с постели и решительно отодрала кусок со своей стороны простыни.– А ну-ка, сынок, подвинься! – сказала она и, к удивлению Яна и не меньшему удивлению Шмита, сноровисто наложила последнему жгут, а потом принялась перебинтовывать ему рану.– Аи! Ой! Поосторожнее! – только и постанывал Шмит.– Терпи, не покалечу. Я в молодости медсестрой работала, – между делом сообщила бабушка.– А здесь-то вы какими судьбами? – поинтересовался Ян.– К сыну я полечу, на Карамель. Приехала из Белгорода, третий день здесь живу, жду рейса.– Карамель – это ведь, если не ошибаюсь, планета в Золотом Кольце? – спросил Ян для поддержания разговора. Но Шмит не дал старушке ответить.– Слушай-ка, у меня тут возникла мысль, – забурчал он, морщась и покряхтывая от боли. – Там же у них где-то остался кейс с нашими деньгами, может, он в коридоре так и валяется? Что, если тебе сходить посмотреть – я-то не могу, сам видишь…Это он забавно ввернул – про «наши деньги», Ян даже усмехнулся. Однако сказанное навело его на мысль, что Азиат должно быть жив: в последний раз Ян видел кейс в руках у Жоржа, а Жорж вон он, валяется у окна с дыркой в башке, и никакого кейса при нем нет. Ну кому он мог отдать деньги, кроме Азиата? И эти идиоты еще думают, что они тут сражаются со снайперами – кабы так, лежать бы им сейчас всем вповалку вдоль и поперек здешних коридоров, а не устраивать в них натуральную гражданку. Кстати, он прислушался: стрельба что-то надолго стихла и пока не возобновлялась.– Ты мне лучше вот что скажи, – обратился он к Шмиту. – Откуда тут взялось столько вооруженного народа?– Чего ж тут непонятного, – проворчал Шмит. – «Вега» докапывается до меня, а «Белов и Ноймайер» достает меня и «Бегу», вот они вокруг меня и столкнулись, а тут еще твоя мафия влезла…– Это, знаешь ли, такая же моя мафия, – сказал Ян, – как в том кейсе твои деньги…В этот момент от порога раздался издевательский голос:– В каком кейсе? Уж не в этом ли?Они повернули головы: в дверях с кейсом в руках стоял Азиат, не вдруг узнаваемый, поскольку его левую скулу украшала теперь длинная багрово-алая полоса, словно его хлестнули по лицу металлическим прутом, – и рана еще продолжала сочиться кровавыми слезинками. Он вошел неслышно, что было легко при открытой двери, и тут же из-за его спины выскользнули двое в боевом оперативном снаряжении, с лейтенантскими знаками отличия. Ян со Шмитом еще и ртов не успели закрыть, как оказались закольцованными в наручники.– Вы проживаете в этом номере? – спросил один у старушки, пока второй быстро осматривал номер и трупы. Эти представители власти словно не слышали того, что явившийся с ними человек говорит одному из задержанных:– Я не буду тебя убивать, Никольский, – говорил Азиат, по-азиатски щурясь. – Я сделаю лучше – я тебя сгною за решеткой. – Тут опер перевернул труп у окна, и Азиат увидел, что это Жорж. – Ты у меня, паскуда, за все расплатишься, – выцедил он. – И с твоей организацией очень скоро разберусь – я вас, падлы-снайперы, в бараний рог скручу! Будете знать, на кого разевать пасть!– Не старайся, – сказал Ян, – только зубы обломаешь.– Я тебе рога обломаю, – пообещал Азиат.– Мне – может быть. Потому что, знаешь, в чем твое счастье? – спросил Ян и ответил: – Что я не снайпер.Судя по выражению лица, Азиат ему не поверил и хотел сказать по этому поводу что-то уничижительное, но в это время в комнату, потеснив его от двери, вошли еще два человека – оба довольно молодые, одетые просто, в почти одинаковые плащи. Естественно, они резко привлекли к себе внимание ранее вошедших, но сразу показали им какие-то книжечки, вслед за чем один из них обратился к Азиату:– Аскольд Борисович Ладынин?– Да, я Ладынин, – ответил Азиат, в момент налившийся раздраженным высокомерием. – А в чем дело?– Майор Волченок, спецотдел Внутренней безопасности, – представился гость, подняв свою книжечку на уровень его лица и подержав так некоторое время, давая возможность хорошенько прочесть и осознать, что там написано. Затем продолжил: – Вы арестованы как организатор кровавой разборки в этой гостинице. Возможно, что в ходе следствия вам будут предъявлены и другие обвинения. – С этими словами он сделал быстрый профессиональный жест, и руки Азиата, а точнее, как теперь выяснилось, Аскольда, обе державшие впереди ручку кейса, оказались скованными наручниками.– Да вы соображаете?.. – Его расширившиеся от удивления глаза остановились на Яне и снова сузились, выдавая некую озарившую его догадку.Одновременно и Яну пришла, кажется, похожая догадка: все дело в снайперах. Все-таки они его не бросили. Чтобы ее проверить, он произнес:– «Дипломатик»-то отдайте, Аскольд Борисович.Майор безопасности обернулся, внимательно ощупав Яна глазами.– Вы – Ян Никольский?– Он самый.После этих слов майор произвел еще одно простое, но трудноуловимое из-за быстроты движение, заставившее пальцы Азиата, впившиеся в ручку, разжаться, – через мгновение «дипломат» уже стоял на столике перед Яном. Оперативнички, нагрянувшие с «хозяином», молча отошли в сторонку, наблюдая исподлобья за происходящим, но даже не пытаясь вмешиваться.– Вы не имеете права, – прошипел Азиат, зеленея.– Имею, – просто сказал майор. Потом кивнул этим двоим на Яна и велел коротко: – Освободите. – Переведя взгляд на Шмита, так и сидящего с незакрытым ртом на окровавленной постели, он добавил: – И этого тоже.– Ему бы врача надо, – осмелилась подать голос многострадальная старушка, у которой пока даже не было возможности в такой большой компании мужчин переодеть свою пижаму и снять папильотки.– Не волнуйтесь, доктора сейчас будут. У них там много работы.Азиат поедал глазами Яна, вновь обретающего в этот момент свободу. Вот что называется – видит око, да зуб неймет!– Ты у меня еще попомнишь, Никольский… – процедил он, и кровь из раны на его щеке почему-то потекла обильнее.Тут Волченок сказал своему напарнику:– Сергей, уводи его.Второй кивнул и провел арестованного на выход.– Я требую адвоката! – донеслось до них уже из коридора.Отстраненные за ненадобностью оперативники пасмурно переглянулись. Майор сказал им:– Ну, чего столпились, ребята? Идите проверьте пока другие номера. – Они покинули помещение, а Волченок обратился к Яну с такими словами: – Я уполномочен просить вас сейчас проехать со мной.– Куда, если не секрет? – Задавая вопрос, Ян открыл «дипломат» и достал оттуда одну пачку, перетянутую банковскими ленточками. При виде денег, лежавших в реквизированном им «дипломате», майор безопасности остался воистину профессионально равнодушен.– Сначала в гостиницу «Россия», – ответил он. – Остальное я вам расскажу по дороге.– Хорошо. Подождите одну минуту. – Ян порвал бумагу, разделил пачку примерно надвое и сунул половину в руки Шмиту: – Это тебе на лечение. – А другую половину протянул старушке: – Возьмите вот, это вам за беспокойство и за помощь.К его немалому удивлению, она отрицательно замахала руками:– Нет-нет, не надо! Я ведь не бедная! У меня сын. А если с ним вдруг, не дай бог, такое случится? Может быть, и ему кто-нибудь в трудную минуту поможет… – Глаза ее стали влажными. – Не надо денег. – Она подняла сухую ладошку отрицательным жестом, перешедшим в благословляющий, когда он, неловко пожав плечами, убрал деньги – около пяти тысяч. – Храни тебя бог, сынок! – тихо сказала старушка. – Храни тебя бог… Глава 12ВРАГУ НЕ СДАЕТСЯ НАШ ГОРДЫЙ «ВАРЯГ»… Итак, вы готовы отвечать на вопросы? – Разумеется! Вполне! Жить тут у вас противно, еда дрянь, но вообще планетка ничего, отвязная! Воздух такой эротический, так и льнет! И на вопросы… Ода, конечно, задавайте!Кэт находилась в том самом «зале заседаний», где местный совет впервые учинял ей допрос.Перед ней, как и в первый раз, сидели за столом все те же четверо плюс Савелии. Разница заключалась в том, что ей теперь было предоставлено весьма удобное, хотя и порядком пообтертое, кресло, вроде тех, что устанавливаются в пилотских кабинах, – кажется, здешний антиквариат, остатки былой роскоши.«Что со мной творится?.. – мысленно ужаснулась Кэт, что не мешало ей искренне наслаждаться мягкостью сиденья и комфортным расположением в нем своего тела впервые за… Ох ты, боже мой! – за пять с лишним суток по земному времени ей предоставили возможность устроиться более или менее удобно. – Не иначе как они мне сегодня в эту мерзкую кашу подсыпали еще какой-то гадости, – думала она дальше. – Не показалось, точно она горечью отдавала! Итак, кажется, они что-то говорили про вопросы? Ну где, где, где вопросы-то?»– Расскажите нам, пожалуйста, – наконец созрел председатель, немолодой и лысый мужчина тощего телосложения, – какова была цель вашего прибытия на Хасс?– Да не собиралась я прибывать на ваш бестолковый Хасс! Мы договорились полететь на Онтарио с одним классным парнем, его зовут Ян, я уверена, что это не он меня подставил. У него, знаете, такие глаза…– Отвечайте на вопрос! – Председатель был строг и, наверное, неподкупен. – Как вы оказались на нашей планете?– Я вам об этом и толкую! – возмутилась Кэт, старавшаяся выдать как можно более полный объем информации по мере того, как та приходила в голову. – Меня схватили в космопорту, не дали дождаться Яна. Он бы меня выручил, обязательно бы что-нибудь придумал. Он настоящий игрок! Лучший! У него такие руки… Но он меня ими ни разу еще не обнимал…– Что происходило в миссии? Рассказывайте с самого начала и по порядку!– Да пожалуйста! Меня привели в шикарный номер, даже выпить в баре было, но не бэст, в гей-клубе на Сивцевом Вражке мартини лучше – мы как раз там с Яном познакомились, он там был единственный нормальный мужик, а остальные…– Не надо про остальных! – вскипел председатель, напомнив Кэт кастрюлю: внутри все бурлит, а снаружи только крышка подпрыгивает. – Отвечайте, что происходило на переговорах с хассами?– С хассами?.. Ах да! Они же сказали, что я дочка их императора! Хотели забрать и познакомить с папашей, а тут, как назло, этот взрыв!– Что?.. – Все собрание недоуменно переглянулось, потом председатель неожиданно тихо произнес: – Повторите, пожалуйста.– Что я дочь их императора, так и выдали!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37