Откашливаясь, Кэт взошла на земляную насыпь, опоясывающую воронку, и замерла, гдядя вперед на взлетно-посадочную площадку, лежавшую дальше и сейчас полностью открывшуюся перед ней.Там не было корабля, а весь центр площадки, где ему полагалось бы стоять, заливало неровное пятно стального цвета – целое озеро застывшего металла с торчащими выпуклостями и какими-то инородными вкраплениями.В тоске и смятении, даже перестав кашлять, Кэт опустила глаза вниз, заранее зная, что там ее взгляд тоже вряд ли что-нибудь утешит: перед ней зияла широченная яма, на дне которой не было обломков. Все превратилось в пыль, в микронную взвесь – в ту самую, что саднила сейчас у нее в горле.Дольше находиться здесь не имело смысла, не исключено также, что это было опасно для здоровья.Кэт отошла от кратера и немного подумала. С надеждой улететь покончено. Значит, надо искать здесь людей и какое-то жилье до того времени, пока сюда не прилетят другие корабли – а они прилетят, в этом можно не сомневаться. Весь вопрос когда. Ну ладно, об этом на досуге. А сейчас главное: если здесь есть люди, местные жители, то они непременно должны обитать где-то в окрестностях космодрома – это связь с внешним миром, с цивилизацией. «Значит, – решила Кэт, – идем по окрестностям».Сразу за воронкой начинался забор, вставший возле нее «на дыбы» вместе с насыпью и как будто обрезанный у самого края провала. Кэт повернула направо и пошла вдоль забора, время от времени шаря взглядом по пустыне в надежде заметить если не человека, то хоть какие-то следы его присутствия, лучше всего, конечно, жилье. Ее бы обрадовала любая постройка, но ничего похожего пока не наблюдалось. Постепенно у Кэт создалось впечатление, что мир вокруг – это закольцованная видеолента, где нет и не может быть никаких изменений. Время то ли тоже шло по кругу, то ли, если судить по солнцу, лишь слегка придавившему горизонт, вообще остановилось. Часы, правда, это опровергали – они показывали половину седьмого утра. Но это же в Москве – там-то оно, конечно, движется: как раз сейчас люди просыпаются, собираются на работу, пьют кофе или чай…Пить хотелось зверски. Да и ноги что-то стали подгибаться: они напоминали ей по привычке, что вот, мол, уже утро, а ты все шляешься, насилуешь нас, никак не даешь отдохнуть. «Щас как сами подкосимся!» – пригрозили ей собственные ноги на полном серьезе. Тогда Кэт, не дожидаясь бунта на корабле, подошла к забору и опустилась возле него на землю, прислонившись спиной к теплому бетону.Будь что будет, но ей необходимо отдохнуть. Можно даже закрыть глаза, чтобы не видеть больше этого зловещего солнца, давно уже прикушенного краем земли и истекающего океанами бардовой крови, но никак не желающего умирать. Все равно, когда Кэт откроет глаза, зрелище будет то же самое, раз уж время тут дало по тормозам. * * * Кэт очнулась от того, что кто-то щекотал ей пятки – такое мягкое, приятное ощущение, словно мимо прошел кот и мимоходом потерся о ее ступни пушистым боком.Открыв глаза, она первым делом увидела, что пустыня съела солнце уже почти до половины. Остальное на первый взгляд не изменилось, только окружающий воздушный сироп был теперь не апельсиновым, а скорее клюквенным. Рядом не наблюдалось никого, кто мог бы щекотать Кэт пятки, только на земле у ее ног трепетала большая пятнистая тень – так бывает в летний полдень под деревом, и даже воздух над этой тенью струился и тек, будто сконцентрировался в нечто отдельное, даже по цвету немного светлее, словно там умостилось прозрачное живое существо и занималось тем, что обследовало ноги девушки.Возможно, из-за первого впечатления мягкости и пушистости, а может быть, потому, что ей было совсем плохо, Кэт не испугалась – напротив, странное явление показалось ей милым, дружелюбным и действительно живым, хотя она не исключала, что это только галлюцинация из разряда тех, что могут посещать в пустыне обессиленного человека. В таком случае эта галлюцинация была ей симпатична, а от игры ее теней создавалось впечатление, будто Кэт сидит вовсе не у бетонного забора, а под раскидистым кленом. За это Кэт ощутила к галлюцинации особую благодарность – доведется ли еще когда-нибудь побывать в лесу?Улыбнувшись пересохшими губами, Кэт протянула руку вперед, желая прикоснуться, погладить это ласковое струение. «Возможно, ты последнее, что я вижу в своей жизни, и, может быть, ты нереально. Спасибо, что подарило мне напоследок светлую радость…»Словно отозвавшись, пятнистое нечто потекло навстречу – по ногам, коснулось руки и потянулось дальше, завладело всем телом, окружило Кэт, накинув на нее мягкий солнечный камуфляж. Тут бы ей и испугаться, но она очень ясно ощутила ответную доброжелательность, а вместе с тем удивление, интерес и многогранность каждого из этих чувств существа – вместе с крапчатой тенью ее как будто окатило калейдоскопом эмоций, складывающихся… не в слова, нет, но странным образом обретающих смысл.«О! Вот это да! Ты какое-то чудо? Или, может быть, результат эксперимента?»«Нет, я просто… Ищу своих».«Твоих?.. Руконогих скунсов? – На самом деле животное не было названо так буквально, но смысл был именно таков. – Ну, это не проблема. Только зачем они тебе? Лучше пойдем со мной».«Куда?»«Далеко… Так не объяснишь. Там удивительно, вот увидишь. Там надо быть».«Прости, не могу. Не сейчас. Сейчас мне надо найти своих».«Сдались же они тебе! И как ты с ними будешь?..»«Отыскать бы, а там уж как-нибудь…»«Ну ладно, помогу. Расслабься и постарайся не смердеть».«В каком это смысле?..»Тут оно рассмеялось – удивительный у него был смех: словно переливчатая мелодия, слышимая не ухом, а скорее сердцем, собранная не из нот, а из множества оттенков иронии.«Извини, не хотел тебя обидеть, – сказало оно. – А теперь держись, поехали!»Кэт еще раздумывала, за что же ей тут держаться, как вдруг ее приподняло, словно на воздушной подушке, и она как была, в сидячем положении, полетела куда-то, набрав очень скоро изрядную скорость. Пустыня неслась всего в каком-нибудь полуметре под ней, и внизу по земле, не отставая, мчалась пятнистая тень – словно призрачный леопард нес ее на своей спине к известной лишь ему цели. Вероятно, Кэт бредила. Но как это было здорово!Однако все хорошее когда-нибудь кончается – примечательно, что ничего подобного не говорится обо всем плохом. Впрочем, Кэт сейчас предстояло сменить одно хорошее на другое: впереди обозначился длинный забор, поверху которого виднелись крыши домов – целый поселок! Ворот, правда, видно не было – чтобы их найти, следовало облететь поселение вокруг. Но оказалось, что ее вовсе не собираются доставлять к воротам.Остановившись возле забора, ее удивительный друг заговорил с ней в своей прежней, не менее удивительной манере:«Ты сейчас отправишься туда, а я еще побуду здесь и посмотрю, как эти… – вновь легкая, тут же подавленная ассоциация с вонючим зверем, – как они тебя примут. Ты не возражаешь?»«Конечно нет. Но…» – Она хотела спросить, кто он – коренной житель этой планеты? Или он здесь чужой – пришелец из иных миров, такой же, собственно, как она? Но не успела.«Тогда будь радостна!» – произнес он.Тут спина «леопарда», где Кэт устроилась с таким комфортом, пружинисто выгнулась, и девушка полетела вперед и вверх, ощутив себя камнем, запущенным из катапульты. Пролетая над забором, Кэт отметила про себя, что и здесь не обошлось без колючей проволоки. Хорошо, что «леопард» запустил ее с небольшим запасом – на пару сантиметров ниже, а то она непременно бы зацепилась и, чего доброго, повисла бы на этом заборе, как какая-нибудь бестолковая тряпка.Стог сена с той стороны отсутствовал. Да и откуда, собственно, ему тут взяться? Даже если собрать те чахлые кустики, что росли по эту сторону рядом с домом, и засушить, их хватило бы разве что на гербарий.Словом, приземление вышло жестким. Но руки, ноги и, главное, голова остались целы, а неприятные ощущения от удара мигом отошли на второй план, поскольку здесь неподалеку стояла женщина и глядела на прилетевшую из-за забора Кэт так, словно к ней в огород упала бомба. Одежда на женщине была сшита, похоже, из кожаных лоскутов, в руках она держала что-то вроде мотыги или, может быть, тяпки – Кэт не очень разбиралась в сельскохозяйственных орудиях, да ведь это было сейчас не суть важно.– Здравствуйте! – воскликнула Кэт, поднимаясь с земли. То есть она хотела воскликнуть, а на самом деле прохрипела приветствие едва слышно, словно оно было шершавым, и, родившись, как наждак, оцарапало ей горло и небо. Тем не менее Кэт готова была от радости чуть ли не на шею броситься этой женщине.– Да ты что же это творишь, а?! – пронзительно закричала та, внезапно обретая дар речи. – Кто же тебя научил через заборы-то прыгать?! Ведь всю морквумне, паразитка, подавила!!!– Простите, я не нарочно… – Кэт порядком растерялась от такого приема. Чтобы сгладить явно возникшее недоразумение, она пояснила: – Я с космодрома…– Я вижу, что не наша! Шныряют тут паразиты сытые, никакой закон им не писан! Теперь через стены прыгать стали! А ну-ка как запрыгнула сюда, так давай и обратно! – С этими словами тетка отбросила свою тяпку и подняла с земли какой-то предмет, в котором Кэт, вглядевшись, с немалым удивлением узнала арбалет. – Кому говорю! А ну сигай отсюда! Иначе получишь у меня сейчас подарочек промеж глаз!– Я не могу обратно прыгнуть! – просипела Кэт в полном отчаянии.– Сюда смогла, значит, и туда сможешь! И убирайся назад на свой космодром, чтобы духу твоего тут не было! Зажрались сволочи, вон уж и прыгать начали, как эти… кенгуру! А что люди рядом за жизнь свою борются и погибают, им до этого дела нет!– Космодрома больше нет, – сказала Кэт, понимая, что вот-вот расплачется от обиды, боли и разочарования: «Отыскала, называется, людей!..»– Как это нет?.. – удивилась воинственная тетка, приопуская арбалет. – Ты мне сказки-то не рассказывай!– Там сегодня был большой взрыв. От здания ничего не осталось. И корабль, на котором я прилетела, тоже… – Кэт хотела сказать, что корабль расплавился, но подумала, что тогда бой-баба ей точно не поверит, и закончила: –…Очень пострадал.– Та-ак, – протянула тетка в явном замешательстве, не оставляя, однако, арбалета. Потом сказала: – С космодрома, говоришь? И откуда же ты, интересно, сюда к нам прилетела?– Я только сегодня из Москвы, – честно призналась Кэт, решив, что это вряд ли ей повредит, наоборот, может стать аргументом в ее пользу.И действительно – тетка совсем опустила оружие, лицо ее смялось страдальчески – у Кэт сложилось впечатление, что она решает, стоит ли ей сейчас зареветь. «Неужели она москвичка? В жизни бы не подумала!»– А ну пойдем! – сказала та, не став реветь и кивнув в направлении дома, – он был одноэтажным, собранным из шлакоблоков, как и прочие, соседние с ним дома. Участки были отгорожены проржавелой сеткой – видимо, друг друга люди опасались гораздо меньше, чем чего-то извне, от чего они спрятались за бетонный забор под колючей проволокой. Кэт только недоумевала – что может угрожать им из пустыни, где она провела достаточно времени в одиночестве, безо всякой защиты и при этом подвергалась гораздо меньшей опасности, чем попав оттуда к ним сюда, за забор. По аналогии у нее возникла мысль о тюрьме, где тоже ставят такие заборы, – не для защиты от внешнего нападения, а, наоборот, как ограду от тех, кто находится внутри.У нее больше не возникало желания кидаться на шею к этой достаточно пожилой женщине, так неожиданно сменившей тяпку на арбалет. Благо еще, что та отбросила мысль заставить гостью прыгать обратно. Поскольку это было невозможно, то у Кэт имелась вполне реальная перспектива умереть тут же, на месте, получив стрелу в лоб или еще куда-нибудь, в зависимости от меткости гостеприимной хозяюшки. Кэт не горела желанием проверять, хороший ли она снайпер.Теперь эта местная старожилка, нуждающаяся как минимум в невропатологе, следовала позади нее, по-прежнему вооруженная арбалетом, что заставляло Кэт нервно оглядываться – не ровен час тетка споткнется и нажмет там что-нибудь… Хорошо, что дорожка была достаточно ровной: они без приключений обогнули дом. Женщина подтолкнула Кэт к обшарпанному крыльцу – та беспрекословно взошла на него, словно на эшафот под конвоем, потянула за ручку чуть приоткрытую дверь и ступила внутрь дома.Тут ей показалось, что она провалилась в какой-то ранний период истории человечества: сначала арбалет, а теперь это жилище, обитое изнутри вместо обоев примерно такими же шкурками, какие пошли на платье хозяйки. Повсюду висели связки то ли сушеных растений, то ли чего-то вроде лягушачьих лапок и крысиных хвостов. У стен стояли примитивные орудия труда, состряпанные, если приглядеться, из материалов более поздних эпох.– Толь! – закричала, войдя следом, женщина куда-то в глубину дома. – Ты погляди-ка, кого я привела!– Кого? – откликнулся из глубин недовольный мужской голос. – Бергмана, что ли?– Тебе бы все Бергман да Савелич! Как дело к ночи, так вам лишь бы втроем ужраться! – С этими словами тетка протолкнула Кэт вперед, в большую комнату, освещенную, как ни странно, помимо тускло-красного света из окна электрической лампочкой, горевшей под потолком.Здесь у глинобитной печки, за пластиковым столом, настолько от времени полинявшим и потрескавшимся, что выглядел не меньшим архаизмом, чем печка, сидели двое: жилистый мужик с волосами белыми как лен и сухощавый старик в очках с треснувшими стеклами. Одежда их была сшита из все тех же кожаных лоскутов, только у старика она была более потрепанная и с прорехами. На столе между ними стояли глиняный кувшин, две железные кружки и металлическая плошка с кусками какой-то пищи.Оба сидящих молча уставились на Кэт, в то время как женщина позади нее говорила:– Ты гляди, Толь, какая птица к нам на огород залетела! – Войдя и увидя двух мужчин вместо ожидаемого одного, она сказала с легким поклоном:– Здрас-сте, Иван Савелич! Так вы, значит, уже тут. Легки на помине.– Дай бог здоровья, Светлана Николавна, – чуть привстал старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37