— И такой вариант допустим, — признал Максим. — Место их приземления мы способны определить с точностью плюс-минус тридцать километров. Круг с таким радиусом полностью накрывает Фивы, ну, и еще окрестные поля, кусок Нила и кусок пустыни. Вероятность их появления в городе несоизмеримо выше, чем во всех других точках. Поэтому пока мы и работаем здесь . Сам посуди: что им делать в пыльной пустыне без еды и питья?
Сергей неуверенно пожал плечами. Он прекрасно понимал, что случай непростой и план действий разрабатывается по мере поступления информации, а информации пока — ноль. Значит, надо действовать по наитию. И здесь он готов был уступить первенство Максиму. Но тот, видя сомнения напарника, все-таки хотел прийти к согласованному решению:
— Попытайся представить себя на их месте, — предложил он Булаеву. — Что бы ты сделал, оказавшись в Древнем Египте?
— А что тут представлять, — хмыкнул Сергей. — Я уже был в такой ситуации. Правда, меня в занесло Меннефер, он же Мемфис.
— Ну, и с чего ты начал? — допытывался Максим.
— Перво-наперво я попытался врубиться, где нахожусь: страна, эпоха, точка локализации. Воспоминания были мутными, отрывочными. Потребовалось часа два, как минимум, чтобы понять, куда я попал.
— И что ты делал в это время?
— Скрывался от посторонних глаз, но далеко от места не уходил, — рассказывал Сергей. — Но я — другое дело. У меня была единственная задача — идентифицировать местность и эпоху, оценить затраты времени на это, просчитать возможные риски и наконец, живым вернуться назад. Ни в каких событиях я не должен был участвовать — только наблюдать и запоминать. Для этой их «шкалы времени», которую физики составляют… Да ты же лучше меня все это знаешь.
— Конечно, знаю, — сказал Максим. — Значит, ты «летал» уже по программе «Фаэтон-2». И, говоришь, далеко от места «посадки» не уходил, пока не понял, где ты. Вот видишь, так должен вести себя любой, тем более новичок. Ты согласен?
— В общем, да, — ответил Сергей.
— Ну и все, — резюмировал Максим. — Сосредоточимся на поисках в городе. Здесь легче затеряться, и с одеждой меньше проблем. Хотя, если ты не хочешь выдавать себя за знатного вельможу, как мы, например, хватит и набедренной повязки.
— И ещё обриться наголо, — напомнил Сергей.
— Ну да, если путешественник мужчина, — уточнил Максим и добавил, немного подумав: — Если через два часа не обнаружим никаких следов наших фигурантов, придется нанять в помощь местных бродяг. Уж они-то сразу отличат чужих от своих.
— Еще вариант, — придумал Сергей. — Что, если их в тюрьму посадили?
— Запросто! — подхватил Максим. — Тогда тем более нужны местные жители: слухами земля полнится. Это же не каждый день происходит, и нам обязательно расскажут. А уж если никто ничего не знает… Впрочем, давай не будем опережать события.
— Давай, — согласился Сергей. — А то и так уже голова пухнет.
Максим дружелюбно улыбнулся и похлопал напарника по плечу.
— Терпение, мой друг, и ещё раз — терпение. Мы с тобой вместе горы свернём.
— Только куда мы их будем складывать? — спросил Сергей с очень серьезным видом.
— Кого? — не понял Максим.
— Горы, которые свернём, — засмеялся Сергей.
Максим тоже рассмеялся. Шутка окончательно сняла напряжение, возникшее между ними еще в Москве.
— А пойдем вот здесь налево, — предложил Максим на очередном перекрестке.
— Вот и я подумал, что направо неинтересно, — поддержал его Сергей.
Глава 27
ВПЕРЁД, ЗА ВЕРЁВОЧНОЙ ЛЕСТНИЦЕЙ
— Предлагаю сразу заняться поиском верёвочной лестницы, —сказал Ваня. — Мы сюда именно за этим прибыли, так что давайте не откладывать в долгий ящик.
Ребята собрались в комнате у Саши, подсознательно следуя некой московской традиции. Ваня, как всегда, брал быка за рога, а Саша в задумчивости молчал — то ли не знал, что сказать, то ли выдерживал паузу для солидности.
— Вообще, у нас в запасе четыре дня, так что не знаю, стоит ли торопиться, — засомневалась Аня. — Что-то я побаиваюсь выходить в город. Может, лучше попросить Джедхора?
— А как мы ему объясним, зачем нам верёвочная лестница? И потом, это же просто глупо сидеть здесь безвылазно четыре дня! — возмутился Ваня.
Аня пожала плечами.
— Тебе-то хорошо, Птицына, — захныкал, кривляясь, Ваня, — ты уже была в Египте. А нам бы с Сашкой хоть на экскурсию сходить в древнюю столицу.
— Шут гороховый, — улыбнулась Аня, а потом посмотрела на Сашу. — Эй, Ветров, ты не уснул? Что скажешь?
— Наверное, Иван прав, — медленно проговорил Саша. — Вот только одним выходить в город не стоит, а то непременно попадём в какую-нибудь дурацкую историю. Давайте возьмём кого-нибудь из слуг, так будет спокойнее.
Ваня торжествующе улыбнулся. Аня пожала плечами:
— Подчиняюсь мнению большинства.
Гостей вызвался сопровождать сам Апуи, верный слуга и доверенное лицо хозяина дома. Вопрос, где можно раздобыть длинную и прочную верёвочную лестницу, очень удивил его. Но расспрашивать молодых людей он побоялся. Слуга чётко помнил распоряжение Джедхора — исполнять любое желание гостей, поэтому предложил им заказать нужный предмет у мастера по изготовлению рыболовных сетей и силков для птиц. Ребята согласились. Мастерская находилась достаточно далеко от дома Джедхора, и выходить решили тут же, не откладывая. Собственно, долгая прогулка по городу не только не огорчила, но даже обрадовала друзей. Они ведь хотели побольше увидеть здесь.
Гигантские храмовые комплексы, расположившиеся в Опете Амона и Южном Опете, соединялись между собой аллеей сфинксов. Эти сфинксы представляли собой высеченные из камня фигуры с телом льва и головой барана. По обе стороны аллеи возвышались дворцы, официальные здания и жилые дома горожан, среди которых и находился дом Джедхора, не самый маленький в округе и очень красивый. Он был обнесён высокой стеною и имел несколько входов. Через центральный в дом входили только сами хозяева и знатные вельможи, он был украшен высокими колоннами с красивой лепкой и разноцветным орнаментом по всей их поверхности. Около входа стоял привратник. А дополнительные двери, предназначавшиеся для работников и слуг, вели к хозяйственным службам. На заднем дворе располагались хранилища для зерна, хлев, загоны и стойла для скота, давильня, где делали вино из винограда, и свой собственный колодец. Перед домом раскинулся великолепный сад с беседками и цветочными клумбами, а в глубине двора — маленький прудик, окружённый пальмами и сикоморами. Надо сказать, что сад и пруд были непременным атрибутом всех богатых домов, как бы визитной карточкой любого знатного горожанина и различались только размерами да той роскошью, какую мог себе позволить хозяин.
Друзья, одевшись по моде, вышли из дома вместе с Апуи. «Фаэтон» они, естественно, взяли с собой, аккуратно уложив его в подходящую корзину-сундучок с крышкой.
— Какой у вас красивый сад! — воскликнула Аня, оглядываясь по сторонам. — Вначале я как-то не обратила на него внимания.
А сад, и вправду, был просто великолепен. Шагая по базальтовой дорожке, трудно было не восхищаться всей этой красотой. Виноградные лозы обвивали изящные резные беседки, роскошные клумбы с благоухающими цветами, как яркие пятна, были разбросаны повсюду, величественные пальмы стояли ровными рядами вдоль дорожек, а раскидистые акации, пышные сикоморы, тамариск и персея различными оттенками зелёного необычайно оживляли пейзаж и дарили благодатную тень и прохладу. В глубине виднелись цветущие фруктовые деревья, которые, вероятно, приносили богатый урожай владельцу поместья.
— А на улице пыль, жара, духота и ни одного деревца — какой контраст! — сказал Саша, когда они уже подходили к воротам.
Выйдя на улицу, они сразу окунулись в шум и суету большого города. Дышать было и впрямь тяжеловато, хотелось идти не торопясь, тем более что, безусловно, стоило рассматривать повнимательнее и здания, и прилепившиеся к ним лавчонки. Ваня останавливался почти у каждой торговой точки, с интересом разглядывал товары, и оживлённо делился своими впечатлениями. Конечно, он непрерывно расспрашивал Сашу обо всём, что его заинтересовало. Сновавшие туда-сюда прохожие привлекали его внимание не меньше, и уж если Ваня комментировал чью-то внешность, то от улыбки трудно было удержаться.
— Смотрите, смотрите! Это полупрозрачное платьице точно от Версаче. А вон тот толстячок определенно одевается у Готье. Но самые потрясающие, по-моему, вот те двое. На такой авангард не хватило бы фантазии ни у Тома Форда, ни у Славы Зайцева! — Ваня тараторил со скоростью хоккейного комментатора, и ребята невольно вертели головами. — Вам не кажется, что мы попали на неделю высокой моды в Париж? Помнится, когда я в последний раз возглавлял там жюри…
— Слушай, балаболка, — перебила его Аня, — ты, оказывается, такой любознательный и так много знаешь о моде! Вот уж не подумала бы. А еще говорят, что это женщины излишне любопытны, безмерно болтливы и смотрят только на одежду.
— Пошутить нельзя? На самом деле я просто изучаю здешнюю жизнь, — стал оправдываться Ваня. — И она поражает меня. Запомните: «Ничему не удивляться есть, разумеется, признак глупости, а не ума». Фёдор Михайлович Достоевский.
— Ну и удивляйся ты себе на здоровье, — улыбнулась Аня, — только не так шумно, а то на нас уже обращают внимание. Видишь, вот эти двое остановились и смотрят в упор.
— Где? — насторожился Ваня.
— Да вон там, около лавки горшёчника, на противоположной стороне.
Ваня долго озирался, ища глазами, где же тут продают горшки.
— Опять он крутит головой, как сова, — проворчала Аня.
А Саша дёрнул Ваню за руку и строго произнёс:
— Пошли дальше. Нам ещё надо полгорода пропилить. Если везде останавливаться, к ночи не дойдём.
И они двинулись дальше, заметно ускорив шаг. Ваня демонстративно заторопился и вовсе перестал останавливаться. Апуи спокойно шёл рядом, в разговоры не вмешивался и только, если надо, указывал дорогу.
Пройдя несколько кварталов, где вперемежку располагались дома богатых и бедных горожан, ребята свернули в узкий переулок и через некоторое время оказались на площади перед большим зданием с колоннами.
— Это Дом правосудия, — пояснил Апуи. — Здесь заседают судьи, которых выбирают из числа влиятельных горожан. Они разрешают спорные вопросы между жителями, допрашивают преступников и выносят приговоры. Видите, около здания собралось много народу. Значит, там идёт разбор сложного дела. И все хотят знать, чем закончится.
— А если судьи не знают, как поступить? — проявил Ваня любопытство теперь в юридической сфере.
— Тогда они обращаются за советом к оракулу, — ответил Саша и лишь потом перевел слуге вопрос вместе с ответом.
Апуи согласно кивнул и, оценив осведомленность пришельца, безропотно вышел из беседы.
— На оракулов здесь большой спрос, — констатировал Ваня.
— Вообще-то, в данном случае, — стал разъяснять Саша, — оракул, к которому обращаются судьи, — это не человек, а культовая статуя, посредством которой бог разговаривает с людьми.
— Вот жулики! — сказал Ваня, еще не дослушав.
— Например, статую бога Амона жрецы выносят из храма в священной ладье. Несут на больших жердях. К ней можно приблизиться и попросить совета или задать интересующий вопрос.
Ваня развёл руками и усмехнулся:
— Ну и как статуя может дать совет? Она же ста-ту-я!
— Очень просто, — сказал Саша. — Ответ «да» или «нет» определяется по тому, в какую сторону двинется священная ладья — вперёд или назад.
— А-а-а, — иронично протянул Ваня, — понятно. «Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики!» А здесь, стало быть, жрецы.
Саша внимательно посмотрел на друга, а затем тихо произнёс:
— Хорошо, что ты не знаешь языка, а то за подобные рассуждения вслух тебя побили бы камнями… А вообще, знаешь, что я тебе скажу? Жрецы говорят, что статуя сама движется вместе с ладьей.
— Конечно, сама, — истово закивав, согласился Ваня. — Ох, хотелось бы посмотреть на всё это лично. Скажи, вот я могу спросить что-нибудь у статуи-оракула?
— Любой горожанин может, — ответил Саша. — Насчет чужестранцев — не знаю. Можно уточнить у Апуи. А вот фараоны пользуются услугами священного оракула не принародно, а в святилище храма, куда простому люду вход строго воспрещён.
— Уговорил. Будем общаться со статуями на правах фараонов — так интереснее, — вконец расхулиганился Ваня. — Ты только скажи: там она тоже стоит на ладье, которую держат жрецы?
— Нет, — Саша упорно сохранял серьезность. — Ладья находится в другом помещении. Статуя стоит в святилище на постаменте, в специальном богато украшенном ящике-доме. Дверь его на замке, её открывают лишь три раза в день — на рассвете, в полдень и на закате. Жрецы совершают жертвоприношение, облачают статую в богатые одежды, подносят ей пищу.
— Это понятно. А как она отвечает на вопросы фараонов? Чем двигает? — настаивал Ваня.
— Знаешь, — смутился Саша, — точно сказать не могу, сам не видел. Входить в святилище имеют право только жрецы и фараон. Говорят, изваяние может наклоняться. А ещё говорят, вызывает духов умерших правителей, и они разговаривают.
— Ну, если этакая махина наклонится, то она и рухнуть может, и тогда уж точно кроме духов там никого не останется. А ты веришь, что ли, будто можно вызывать души умерших?
Саша пожал плечами:
— Если честно, не верю.
Аня слушала, слушала и решила, что ей тоже пора высказаться:
— Зря вы такие скептики. Есть мнение, что в древности науки были слабо развиты, зато магия существовала на самом деле. И как раз египетские жрецы могли проделывать настоящие чудеса.
— Вот заодно и проверим эту гипотезу, — бодро сказал Ваня.
— На самом деле, все эти чудеса, наверняка, всего-навсего элементарные трюки. Надо же как-то держать народ в повиновении, — произнёс Саша. — Сами знаете, что могут фокусники! Вспомните хотя бы Дэвида Коперфильда.
— Не знаю, — девушка осталась при своём, — у Коперфильда все на высоких технологиях построено. А здесь? Люди ещё сталь варить не научились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62