А ты что, против? — Он удивленно поднял голову и взорвался: — Твою мать, Рипли, ты понимаешь, что это же первый раз, первый раз за всю историю человечества, когда мы имеем прямой контакт с внеземной формой жизни! Такого может больше никогда не случиться! Это же уникальное стечение обстоятельств.— Да, но может так случиться, что об этом уникальном случае некому будет рассказывать на Земле! Откуда мы знаем, что оно еще может сделать? Что оно уже сделало с Кейном? По-моему, лучше уничтожить его. Ты же даже не знаешь, умерло оно или нет. А эта кислота внутри него?— Вы что? — Глаза Эша заблестели, и взгляд переметнулся на Далласа, ища у него поддержки. — Это безумие! Это банальный живой страх. Вы просто не отдаете себе отчета. Вы понимаете, что мы можем потерять? Мы же цивилизованные люди! Придите в себя! Это существо архиважно для всей мировой науки. Капитан, что ты все-таки думаешь?— Я не могу гарантировать безопасность. — Рипли смотрела на загадочное маленькое существо. — Мы все многим рискуем. Я не могу быть уверена на все сто процентов, что эта тварь безвредна и безопасна. А значит, не могу допустить ее пребывания на борту.— Мы на пороге великого открытия, — не унимался Эш. — Это взрыв. Это переворот в мировой науке. Это же новый принцип построения живого организма! В этом существе — миллион Нобелевских премий!— Мы на пороге великой проблемы. А насчет взрыва это ты хорошо заметил! — парировала Рипли.— Ну только вскрытие! И все, — неожиданно спокойно попросил Эш. — Пара анализов и проб тканей. Ребята, это действительно нужно.— Я настаиваю на немедленном уничтожении. — Рипли была непреклонна.— Хорошо, — поставил точку Даллас. — Я даю тебе сутки на исследование. А там посмотрим.Глаза Эша загорелись. Это была его победа. 30 Выписка из <185>117 международного положения о космических исследованиях и возможных контактах с ВЦ. Пункт 45. Уложение.1. Все возможные образцы органических и неорганических форм жизни, обнаруженные на иных планетах или в открытом космосе, должны быть специально исследованы комиссией службы безопасности, состоящей не менее чем из 19 членов, представляющих все факультеты подразделения «гамма»2. Защита объекта и место его пребывания должны соответствовать категориальной группе "А" код «0000» и выбираются комиссией службы безопасности с обязательным утверждением объединенного правительства. По возможности все исследования должны проводиться за пределами Солнечной системы на специально оборудованных для подобных целей орбитальных комплексах или, при отсутствии таковых, на планетарных базах в режиме "С" при гарантированной полной автономности объекта.3. Обязательное условие проведения подобных исследований — исключение прямых и косвенных контактов населения Земли с исследуемым объектом. Если таковой контакт будет обнаружен, то он будет рассматриваться как агрессия в отношении всей планеты, и объект в этом случае должен быть уничтожен.4. Лица, находившиеся в контакте с представителями ВЦ, должны пройти самый тщательный биоконтроль, который может обеспечить современная наука, с обязательным сканированием до и после контакта.Присутствие в зоне, считающейся карантинной, лиц, не принадлежащих к категории «контактеров», категорически запрещено.Нарушение этого пункта карается по поправке к статье №739/02 кодекса космических путешествий и исследований.5. О кардинальных изменениях в структуре, форме и количестве исследуемых объектов ВЦ должно быть немедленно сообщено в координационный совет исследовательского центра №23К.6. Все данные об исследуемых объектах ВЦ заносятся в память генерального компьютера, после обработки записываются на кристаллические диски памяти и хранятся в международном архиве №23 31 Капитан шел по лесу. По самому настоящему лесу. Была ранняя осень. Шумели сосны, легкий ветерок приятно освежал разгоряченное лицо. Вроде бы откуда-то потянуло грибами… Если закрыть глаза и постараться забыть, где ты находишься, то иллюзия была полной. Те же запахи, те же звуки… Просто здесь место такое. Открыв глаза, конечно же, видишь просто зеленые полосочки бумаги, висящие на вентиляционных щелях, которые и шуршат-то так, как шуршит бумага на сквозняке. Но вот когда закроешь…Даллас шел по этому мнимому лесу и подставлял лицо под бодрящие струи. Ему было не по себе после разговора в медотсеке. На душе остался тяжелый осадок, и от этого было неуютно в собственном теле.Шаги Рипли замерли. Он на ходу обернулся. Стоит, сложив руки на груди и облокотившись на переборку. Стоит, сучка, и смотрит. Спокойно так поднимает руки, нажимает клавишу. Вот в чем дело! Тяжелая плита разделительной перегородки выползает из ниши прямо перед его носом. Стоп! Даллас хмыкнул и, тяжело вздохнув, обернулся. Господи, как ему вдруг захотелось оказаться где-нибудь в другом месте! Даже в клетке с тигром, наверное, было бы более комфортабельно, а кроме того — почти ничего не надо было бы делать. По коридору медленно шла Рипли. Тело — словно сжатая пружина, губы плотно сомкнуты, лицо превратилось в неподвижную маску. Даллас через силу улыбнулся и нарочито спокойно произнес:— Рипли, дорогая, не надо ссориться, пожалуйста.Она остановилась и произнесла чужим хрупким голосом:— Даллас!— Я не могу изменить своего решения.— Послушай, что ты делаешь? Ты теряешь контроль над ситуацией. Это крайне опасно. Это огромный риск. Ты же капитан! — Вдруг в ее голосе прозвучало сочувствие: — Объясни мне, я не понимаю, почему ты пришел к такому решению? Зачем ты оставил это существо живым на корабле?— Живым? Неужели ты и вправду думаешь, что эта дохлая мелкая тварь может хоть как-то повлиять на нас или на корабль?Время шло. Они разговаривали — и ничего не менялось. Бессмысленный пустой разговор уже утомил обоих, но каждый считал, что выполняет свой долг.— Нет, это ты рассуди здраво! Нападение на Кейна — раз. Или ты считаешь, что это существо пролезло в скафандр для того, чтобы получше рассмотреть, кто к нему пришел? Взгляни еще раз на этот скафандр, может это тебя отрезвит. А мы даже не знаем, как оно это делает. Кислота вместо крови — два. Мало? Тебе надо посмотреть, что будет на три, четыре и пять?— Я знаю, что делаю! — не выдержав, заорал Даллас.И ему сразу стало стыдно. Он понял, что поступил глупо; сорвался, как истерический мальчишка, но отступать сейчас уже было бы непростительной слабостью, недостойной мужчины, а тем более — капитана. Надо было сказать что-то серьезное и неопровержимое. Любая чушь о долге и чести космического исследователя подошла бы, но какая-то темная жаба в груди не давала сосредоточиться и только давила, давила…Рипли почувствовала его замешательство и великодушно сбавила обороты:— Так значит, ты не хочешь его уничтожить?— Ты пойми, — он погладил бороду, — не надо опекать всех и вся. Пока что я — капитан, и я принимаю решения, несу ответственность за все происходящее на корабле. А ты, пожалуйста, делай то, что входит в твои обязанности.— Я это и делаю. Пожалуйста, командуй кораблем, принимай решения. Но решения должны быть правильные! И не забывай, что мои обязанности — это обязанности офицера безопасности.— Да, согласен. Я, между прочим, прислушиваюсь к тебе и помню, что ты офицер безопасности. Но он, — Даллас указал в сторону медотсека, — тоже офицер по науке.— Тем более! Ты же видишь, что он делает совершенно недопустимые вещи. Он поступает, мягко говоря, преступно странно. Кстати, откуда он вообще взялся? Я никогда о нем не слышала.— Кажется, он новичок. Я тоже о нем ничего раньше не слышал. Он заменил офицера, который должен был лететь с нами, за два дня до старта. Я даже толком не поговорил с ним там, на Земле.— Я ему не доверяю, — произнесла Рипли.— Я тоже, но это субъективно. Обязанности свои он выполняет. Пока он ничем не скомпрометировал себя.— Ну это как сказать!— Так и есть. Это его мнение, он на него имеет право и просто защищает свою позицию.— Ладно, оставим. Но мы должны хоть что-то делать. Бездействие сейчас хуже смерти.— Не преувеличивай! Кроме того, что мы сейчас можем делать? Вот завтра, после того как Эш проанализирует информацию…— Завтра может быть уже поздно. Надо быть полностью уверенным в безопасности экипажа и корабля. Надо принять в этом направлении соответствующие меры.— Ладно. Но прежде всего мы должны прийти к общему решению этой проблемы.— Согласна. Но решение это надо принять быстро. Даллас, — она вдруг заговорила совсем по-другому, — мы же с тобой всегда понимали друг друга!— Мы все просто устали, и нам нужен отдых, — ответил капитан.Рипли тронула клавишу, и люк медленно открылся. 32 Бледно-розовая панель плавно ушла в стену. Когтистая четырехпалая лапа коснулась синей клавиши контрольного доступа к центральному компьютеру. Вспыхнули индикаторы на стене. Луч сканирующего лазера прошел по жесткому узловатому телу, отражаясь в искрящемся блестящем панцире. Чириканье анализатора продолжалось всего несколько мгновений. Затем все стихло.Бронированный щит распался на части, которые утонули в нишах. В каюте стало светло, и индикаторы на переборках замигали как сумасшедшие. Экран вспыхнул, и по зеленому полю побежали символы. Целый водопад знаков мелькал и переливался, но вот он остановился, и на дисплее появилось:«Чужой»«Вторжение в центральную сеть»«Доступ к информации ограничен»«Доступ к информации закрыт»«Все каналы центральной системы блокированы извне»«Экстренное уничтожение информации на матрицах»«Переход системы в режим уничтожения информации»«Предупреждение экипажу: на корабле обнаружено присутствие чужеродной мыслящей субстанции 47-го класса по шкале Ван-Стафа»«Чрезвычайная опасность»«Компьютер отключен. Информация уничтожена».Жилистые пальцы разжались, и на пол с шипением упал блестящий наконечник, рассыпая осколки волноводов. Индикаторы ослепительно вспыхнули и стали взрываться один за другим, наполняя каюту едким дымом. Экран погас. Лапа поползла по клавишам, оставляя на них сгустки прозрачной слизи. Рев сирены расколол тишину корабля, и нежный женский голос речевого синтезатора запричитал: «Команда, срочно приступить к эвакуации. Включена система уничтожения корабля. До взрыва тридцать минут. Отсчет времени пошел. Двадцать девять…»Голос начал искажаться и через мгновение утонул в реве заработавших маршевых двигателей.Вспыхнул экран: «Курс изменен. Нынешнее положение корабля: 756456765298787671211438565430 7685…»Экран взорвался. Осколки стекла зацокали по панелям, срезая колпачки индикаторов, ручки тумблеров; раскалывая корпуса клавиш, царапая переборки и потолок. Панель центрального терминала отлетела, обнажая пучок вьющихся щупалец, пробивающихся сквозь пыльные кристаллы и платы.Вспышка. 33 Бретт трудился над самокруткой, глядя в толстый доисторический журнал с инструкцией по изготовлению этого чуда. Согласно руководству он аккуратно расправил клочок бумажки, насыпал в нее табаку и старательно сворачивал теперь в тонкую трубочку. Потом требовалось смочить слюной край и заклеить самокрутку. Но мокрая от слюны бумага почему-то не хотела клеиться, табак рассыпался, и вот уже в который раз ничего не получалось. Сидящие рядом с интересом наблюдали за процессом.— Черт, наконец! — Бретт быстро вставил получившуюся сигарету в рот и подкурил ее.Едкий липкий дым пополз по кают-компании.— Фу, ну и гадость же ты вечно вычитаешь в своих дрянных журналах! — сказала, поморщившись, Рипли. — Прочитал бы хоть когда-нибудь что-нибудь стоящее.— А-а-а… — отмахнулся он, — это и есть самое стоящее!— Да, конечно, это самое стоящее дерьмо из всего дерьма, что есть на свете!— Ты, между прочим, утверждала, что такого вообще не может быть!Дым резал глаза.— Лично мне хочется здоровым долететь до дома, — вдруг сказал Паркер.— Друг, что ты? Ты ведь тоже нет-нет, да курнешь! — удивился Бретт.— Да я не об этом. Меня интересует, что мы будем делать с этим существом?— Правильное решение можно будет принять, когда мы хорошенько все обдумаем, — глубокомысленно изрек знатный курильщик и исчез в клубах дыма.— Слушай, — Рипли наклонилась к нему, — а ты знаешь, что постоянно говоришь «правильно»?— Правильно!— Нет, ну что можно думать о человеке, который всегда говорит «правильно»?— А он родился таким «правильным», — хихикнул Паркер.Сидевший рядом капитан с задумчивым видом гладил бороду.— Во, правильно! — довольный Бретт поправил бейсболку.К веселой компании подошла Ламберт. До этого она сидела в глубине каюты и с каменным лицом смотрела прямо перед собой. Выглядела она ужасно. Коротко подстриженные светлые волосы были взъерошены, щеки впали, бледно-желтая кожа обтягивала широкие скулы. Под большими серыми глазами проступили серо-синие полумесяцы, а тонкий прямой нос заострился и теперь напоминал клюв большой птицы. Она обвела присутствующих пустым испуганным взглядом и еле заметно напряженно улыбнулась.— Ладно, хватит. Заткнитесь! — разрушил идиллическое веселье Даллас. — Нужно занять свои места и заняться делами. — Он встал и пошел к выходу, но по дороге наткнулся на Ламберт и остановился возле нее.Глядя сквозь капитана, она заскулила:— Неужели вы забыли о том, что находится у нас на корабле? Ведь, может быть, это правда, что опасность чрезвычайна!Причитания прервал зуммер селекторного телефона. Рипли потянулась к микрофону и щелкнула тумблером:— Да, слушаю.— Даллас! — позвал восторженный голос Эша.— Что? — отозвался капитан.— Даллас, приходи немедленно посмотреть на Кейна. Он открыл глаза.— О Боже… 34 Кейн сидел на столе и усиленно тер глаза. Черные точки зрачков сузились и почти исчезли в голубых глазах, не пропуская свет. Веки набухли и вздулись тяжелыми багровыми неповоротливыми мешками. Кожа на щеках обвисла, а губы пересохли и потрескались. На широком с горбинкой носу выступили крупные капли пота. Вообще все его лицо было измято и истерзано, как будто по нему долго били. В накинутом на плечи одеяле и с чашкой горячего какао в руках Кейн больше всего напоминал бездомного с благотворительным ланчем под Рождество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21