Под конец праздника, перед тем как молодые супруги должны были удалиться к себе, гости стали просить прекрасную Мей последний раз станцевать танец розы. Никто не танцевал этот танец лучше ее. И вот в самый разгар танца, когда юноши горящими глазами следили за каждым движением Мей, а старики в такт музыки покачивали головами, у ворот забили барабаны и в сад на коне въехал император Китая и его приближенные. Все гости и мандарин пали ниц. Однако император не обращал ни на кого внимания, а смотрел на прекрасную Мей, которая от неожиданности так и застыла в танце. Но это продолжалось недолго. Император сделал знак, и тотчас к прекрасной Мей подбежали слуги и усадили девушку в расшитый золотом паланкин. Император повернул коня, снова загремели барабаны, и кавалькада покинула сад. Старый мандарин дополз на коленях до ворот и оставался так стоять до тех пор, пока барабаны не затихли вдали.
Гости в это время не отрывали лбов от земли. Все знали, что если бы император сделал другой знак, то в саду оказалось бы столько отрубленных голов, сколько было гостей.
На следующее утро Ю-фу пришел к отцу и, бросившись перед ним ниц, оказал:
– Достопочтенный батюшка, благослови своего бедного сына. Я решил вернуть себе прекрасную Мей или погибнуть.
Старый мандарин, зная, что занозу из сердца не вытащишь, благословил сына и с грустью расстался с ним.
Придя в Пекин, Ю-фу узнал, что его Мей теперь любимая жена императора и попасть за стены Гугуна невозможно. Отчаявшись, он решил покончить с собой, бросившись в святое озеро, как это делали все: в его положении. Однако, когда он взошел на мастик, пересекавший озеро, ему встретился монах и сказал:
– Прекрасный юноша, ты забыл одно дело. Прежде пойди к старику У-вею и посоветуйся с ним, а уж потом принимай решение.
Ю-фу послушался монаха. Много дней шатал Ю-фу по пыльным дорогам страны, пока, наконец, не пришел к подножию большой горы, покрытой красными цветами шиповника. В пещере Ю-фу увидел старца, кормившего птичек. Рассказал Ю-фу ему свою историю и спросил – есть ли способ вернуть себе Мей.
– Конечно! – воскликнул У-вей. – Нет ничего проще. Для этого нужно только терпение. – У-вей протянул руку, и в ней оказался цветок шиповника, а в другой красный камень.
– Вот, – сказал У-вей, – возьми этот камень и этот цветок, вернись в Пекин, наймись в мастерскую и сделай из камня такой же цветок. Принеси его сюда, и я скажу, что тебе делать дальше.
Поблагодарил старта Ю-фу и сделал все так, как сказал тот.
Долго рассказывать о том, как трудно вначале пришлось Ю-фу: работал он за горсть риса, делал все по дому, трудно было освоить мастерство, часто ломались резцы. Но прошло четыре года, и сделался Ю-фу хорошим мастером и, наконец, из красного камня вырезал цветок шиповника, в точности похожий на тот, что дал ему У-вей. Тогда вернулся Ю-фу к старцу, отдал ему цветок, и У-вей сказал:
– Теперь ты на правильном пути. Возьми вот это, – и старец показал на большую глыбу нефрита у своих йог, – это камень вечности, ибо время не разрушает его красоты. Поселясь на берегу Вам-иту и сделай из этого камня три разных шара так, чтобы один был в другом.
А в самой середине внутреннего шара вырежи из камня прекрасную Мей. Когда кончишь работу, ты увидишь. что рядом с тобой твоя любимая.
Поблагодарил Ю-фу мудрого старца, нанял носильщиков и отправился на берега Вам-иту. Построил там хижину. С великим рвением он принялся за работу. Хотелось ему поскорее увидеть свою любимую. Действительно, работа подвигалась быстро. Но еще быстрее шло время. Чтобы жить, он делал еще кое-какие поделки и прославился как великий мастер на весь Китай.
У него появились ученики. Все больше людей селилось рядом с ним, и совсем незаметно вокруг него вырос целый город, в котором жили искусные мастера. Наконец работа была закончена. Никто не мог понять, каким образом один кружевной шар мог оказаться в другом, а когда Ю-фу придал им всем трем вращение, то все увидели, что там танцует девушка сказочной красоты. А Ю-фу вдруг понял, что прекрасная Мей всю жизнь была с ним. Тогда он взял бамбуковую палочку, на которой каждый год в день своей свадьбы делал зарубку и сосчитал их. Оказалось, что на работу он затратил 66 лет. Прослезился Ю-фу от счастья. Великий У-вей не обманул его.
Между прочим, – добавил Ли, – это творение и теперь можно увидеть в одном из музеев Шанхая, что на берегу Вам-иту, где поселился когда-то Ю-фу.
В эту ночь мрачные мысли не одолевали Павла, и он отлично выспался. В лабораторию он явился бодрым и жизнерадостным. С некоторого времени у него появился незаменимый помощник – Дженни О’Нейл. Это получилось как-то само собой. Павел не успевал управляться со своими многочисленными записями: простыми, магнитофонными, световыми и другими. Его картотека была не в порядке, и это в конце концов начало тормозить работу. Дженни, заинтересовавшись работой, очень скоро все привела в порядок. Приходя в лабораторию раньше Павла, она подготавливала фронт работ, приводила в порядок лабораторию и ставила чашку кофе для Павла, так как знала, что по утрам он часто не завтракал. Если Павел пытался ей иногда возражать, то Дженни обычно ссылалась на своего па, который, по ее мнению, никогда и ни в чем не ошибался. Вот и сегодня стоило Павлу показаться, как сейчас же послышался голос Дженни.
– Гуд монинг, почему вы так поздно: уже готов кофе. Па говорит, что до работы обязательно нужно выпивать чашку кофе, это поднимает тонус. Между прочим, ожидается шторм, только что получен прогноз с метеорологического спутника MCTO-III. По их данным, завтра утром будет ветер до 30 метров в секунду.
– Да, это серьезное предупреждение, – задумчиво ответил Павел. – Еще не было случая, чтобы прогноз MCTO-III не оправдывался.
– Ничего удивительного, – заметила Дженни. – Кому-кому, а уж им-то видно, как возникают циклоны и куда они двигаются. При той информации, которую они получают с земли и с других спутников, располагал машиной погоды, что смонтирована у них на борту, – это дело нетрудное. Они просили прислать им новый вид хлореллы, полученный у нас, а мы этого до сих пор не сделали. Ведь они ведут опыт по астроботанике. Нужно им помогать.
– Прекрасно, Дженни. Как-нибудь мы пошлем вас туда. Посмотрите, что там и как.
Дженни, как маленькая, подбежала к Павлу и чмокнула его в щеку.
– Вы невозможный человек, Дженни… Давайте готовить остров к шторму.
Вскоре все население острова было занято работой. Устанавливались ветровые щиты, капроновыми шнурами укреплялись деревья. Дали большую слабину якорным канатам.
День и ночь прошли спокойно, если не считать необыкновенного красного заката, когда вся западная половина неба превратилась, в многоцветный сияющий занавес.
Рассвет был хмурым. С запада на восток мчались темные рваные облака. Подул порывистый ветер, и океанские волны с белоснежными гребнями покрыли все видимое пространство океана. Сильный ветер начался около полудня. Деревца пригибались к самой полимерной «земле», но не ломались. Они были надежно укреплены. К вечеру шторм начал стихать, циклон удалялся на восток.
Один из сотрудников заметил странное явление.
Почти посредине главной аллеи, недалеко от атомной станции, полимер вдруг почернел и начал покрываться пузырями, затем искусственная почва закипела. Сотрудник поднял тревогу. Пока сюда прибежали люди во главе с Павлом, злополучное место превратилось в маленький гейзер. На поверхность пробилась тонкая струйка светлой жидкости, которую разбрызгивал ветер. Как только брызги попадали на растения и полимеры, они начинали чернеть и закипать. К Павлу подбежал взволнованный океанолог, работавший вместе с Таней, и оказал, что приборы показывают присутствие металлических тел под искусственным островом.
Что можно было предпринять против этого? Все с ужасом смотрели на происходящее и молчали. Люди казались парализованными. Это неожиданное явление всех застало врасплох. Павел мучительно думал: что же делать Единственное, что оставалось делать, – это просить помощи. Но что будет с островом, пока она прибудет?
Первой нашлась Дженни.
– Скорее, – закричала она инженерам-атомщикам, – скорее дайте мне ваш рабочий комбинезон.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Павел.
– Ах, неужели вам не ясно. Мерзавцы с Архипелага под нами и пытаются размыть остров.
Павел сразу все понял и бросился помотать Дженни. Он, Дженни и еще два молодых инженера быстро обрядились в непроницаемые комбинезоны с закрепленными на них аквалангами. По совету одного из старых инженеров, в руках у них оказались портативные, но большой мощности кислородные горелки для подводных работ. Вскоре четверо смельчаков исчезли в узкой океанологической сквозной шахте, служившей для наблюдений.
Первой в нее спустилась Дженни. Оказавшись под островом, аквалангисты первое время ничего не видели. Здесь царили глубокие сумерки. Почти сразу аквалангистов начало разносить в разные стороны проникавшим под остров волнением. Трудно было еще и потому, что полностью непогашенные волны, проходя под островом, мягко, но сильно прижимали пловцов ко дну острова.
Постепенно глаза Павла привыкали к полумраку, но ничего, кроме зеленовато-синей полутьмы, он не уви­дел. Тем временем в шахту опустили и зажгли пятикиловаттную лампу. Павел сразу увидел Дженни. Ее выносило из-под плота. Павел ринулся к ней и помог оправиться с течением. Затем, ориентируясь на свет, они поплыли к центру острова и вскоре увидели продолговатое тело, похожее на огромную рыбу, присосавшуюся к плоту.
Это был батискаф. Почти весь его ствол вошел в тело плота. Вокруг батискафа расплывалась черная муть. Это были остатки сожженного полимера.
Ярость охватила Павла. Теперь он не мог рассуждать, он мог только действовать. На острие наконечника его горелки вспыхнуло яркое синее пламя. Он начал резать обшивку поплавка батискафа и вскоре вырезал в нем овальное отверстие. Вода заполнила его, и батискаф начал стремительно опускаться.
Люди в батискафе не могли видеть Павла, но приборы им показывали, что батискаф опускается. Тогда они сбросили часть балластной дроби. Батискаф снова поднялся, но в этот момент другой отсек вскрыла Дженни. И здесь произошло непредвиденное: соседний отсек, очевидно, был без жидкости, но с парами бензина, горелка Дженни прожгла его, и в результате произошел взрыв, раскрывший многие отсеки… Дженни и Павел были отброшены в разные стороны. Батискаф резко пошел на дно, подводные пираты были заживо замурованы в стальной могиле.
Взмученные взрывом продукты распада плота образовали черное облако. Павел оказался в абсолютной тьме. Понимая, что черные хлопья будут опускаться медленно, Павел стремительно нырнул и вдруг, – этот момент он запомнил на всю жизнь, – он наткнулся на Дженни. Она медленно погружалась. В этой кромешной мгле лицо Дженни невозможно было рассмотреть, но Павел инстинктивно почувствовал, что дело плохо, и, схватив Дженни, поплыл в сторону. Через полчаса адской работы он заметил свет из шахты. Вскоре они с Дженни оказались на поверхности плота.
Дженни была жива. Кто знает, не прояви она такую сообразительность и смелость, – погибло бы все дело. Инженеры-аквалангисты, вернувшиеся раньше Павла, доложили, что они наткнулись на другой батискаф, но стоило им сделать только один надрез, как батискаф развернулся и ушел из-под острова.
О событиях на острове немедленно сообщили в Международный центр безопасности. Оттуда ответили, что немедленно принимаются меры расследования необычайного происшествия.
Народы требовали положить конец существованию враждебного человечеству государства на Восточном архипелаге.
Над Гавайскими островами вновь синело небо.
Шторм прошел, но океан еще качала мертвая зыбь. «Флорида», укрывшаяся на время шторма в Гонолулу, взяла там воду и вновь вышла в открытое море.
Кают-компания была превращена в некое подобие командного пункта. Всюду стояли приборы. Три квалифицированных радиста, помимо судового, слушали мир. Акустик поддерживал связь с батискафом. Оттуда сообщили о катастрофе и замолчали. Приборы показывали, что второй батискаф, вместо того чтобы идти к атоллу, натравляется в сторону Северной Америки. В кают-компании, помимо радистов, сидели Эбб, Кокрофт и Хо­росайн. Все трое угрюмо молчали.
– Спросите еще раз, – приказал Эбб, обращаясь к акустику, – почему они идут таким странным курсом.
Через несколько секунд акустик подал Эббу бланк, на котором было написано:
«Экипаж батискафа № 13 понял, что его заставили участвовать в безумной авантюре и послали на смерть. Идем в Гонолулу рассказать о ваших пре­ступлениях. Проклятье вам.
Экипаж батискафа № 13».
– Где батискаф? – отрывисто опросил Эбб.
Акустик повернул рукоятку. На небольшом экране появились две световые, медленно сближавшиеся точки.
На том же бланке Эбб карандашом набросал схему, передал ее акустику и сказал:
– Свяжитесь с мостиком и переведите «Флориду» вот в эту позицию.
После этого Эбб, похожий на мрачную черную птицу, отправился на шканцы. Там, расставив ноги, стоял капитан Ларсен и его старший помощник. Они наблюдали за работой матросов. Мертвая зыбь усилилась.
На остаточное от шторма волнение теперь накладывались ветровые волны от норда.
Между Эббом и Ларсеном состоялось короткое совещание. В конце его Ларсен, кивнув, сказал:
– Это самое лучшее, – и вызвал на палубу третьего помощника. Тот молча выслушал его и вернулся с серебристым, размером с большой апельсин, шаром в ру­ках. Капитан с наушниками на голове скомандовал поворот. С хлопаньем перестроились паруса. Яхта легла на борт. Концы нижних рей задели за воду, но яхта выпрямилась и легла на новый курс. Внизу у акустика две светлые точки слились в одну. По знаку Ларсена третий помощник бросил блестящий шар в воду, заработал мотор, увеличивая скорость яхты. Через минуту за кормой поднялся столб воды, дыма и пламени. Яхту сильно подбросило, а звук взрыва оглушил на время всех стоявших на палубе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29