что бы собой ни представляли Великие Северные Леса, они наверняка были древнее и могущественнее гоблинов, однако и сама Каллиопа признала, что предположение у нее слабенькое. Во всяком случае, вопрос этот предоставлял троим спутникам возможность вести пространные беседы, когда у них возникало такое желание, но возникало оно не слишком часто.
Время от времени деревья расступались, и в просветах между ними становились видны какие-то развалины или горы, древние, полуразрушившиеся от старости, но чаще путники видели только сомкнувшиеся аркой над их головами ветви деревьев.
Ближе к ночи, стоило только им подумать о привале, они выезжали на поляну, вполне подходящую для ночлега. На полянах всегда хватало хвороста для костра. Друзья распаковывали дорожные мешки и перекусывали лепешками, сушеным мясом газебо и прочими нехитрыми припасами.
Наконец, незадолго до полудня четвертого дня пути по лесам, путники добрались до Плоского Камня — громадной каменной плиты, на которой могла бы плечом к плечу встать тысяча человек. Этот камень один краем упирался в Железное озеро в том месте, где на северо-западе обрывались Великие Северные леса. Почему он лежал именно в этом месте — судить трудно, но надо же ему было где-то лежать? Взойдя на Плоский Камень, друзья торопливо позавтракали.
А потом Каллиопа, сама не понимая, зачем бы ей это понадобилось, решила прогуляться по Плоскому Камню и дошла до самой воды. И как только она дотуда дошла, горизонт озарился вспышкой.
Как потом описывал это видение Седрик, вспышка напоминала нечто, что увидишь краешком глаза, когда резко повернешь голову. Но потом сияние начало разрастаться, а Каллиопа стояла выпрямившись, подняв голову и не шевелясь, словно за ней наблюдали миллионы людей.
Над линией горизонта поднялся корабль под коричневым парусом с темно-синими полосами. На мачте реял флаг, но какой державе он принадлежал, было непонятно. Корабль помчался к Плоскому Камню с необычайной скоростью. Седрик и Эврипид побежали к Каллиопе, поскольку Седрик сначала решил, что Вальдо построил флот, а Эврипид подумал, что это пираты.
Молниеносно, в одно мгновение ока корабль оказался возле Плоского Камня, и при ярком солнце стало видно, что он самый что ни на есть настоящий, прочный, как и Камень, и все-таки он был как-то странно врезан в воздух, окружавший его. Ощущение создавалось такое, будто корабль еще более реален, чем все, что находится рядом с ним. Корабль мягко покачивался на волнах рядом с Камнем, на расстоянии вытянутой руки. Видимо, он смог подойти так близко к берегу из-за того, что возле Плоского Камня было достаточно глубоко. Неведомо откуда появился деревянный трап и с громким стуком упал на край Плоского Камня.
На палубе не было ни души — никто не стоял у руля, никто не управлял парусом, никто не бегал туда и сюда, не отдавал приказаний — все происходило как бы само по себе. Корабль стоял и, похоже, ждал, когда люди взойдут на него.
— Как вы думаете… — взволнованным шепотом начала Каллиопа.
— Я думаю… Ничего не думаю, — негромко отозвался Седрик. — Но только… это нечто такое, чего в сказках упускать никак нельзя. Такой корабль способен отнести нас туда, куда мы желаем попасть, можно в этом даже не сомневаться. Этот трап… на вид он прочный, надежный. Как думаете, может быть, попробовать провести по нему лошадей и мулов?
— Но нам понадобится еда для них — сено, овес, — возразил Эврипид.
— Навряд ли, — покачал головой Седрик. — Это настолько быстрый корабль, что он, без сомнения, доставит нас до любого берега Железного озера за несколько часов.
— Но как знать, за нами ли он приплыл? — недоверчиво спросила Каллиопа и нерешительно шагнула на трап.
— За вами, сударыня, — решительно заявил Эврипид.
— Откуда ты знаешь?
— А оттуда, что, как только вы ступили на трап, флаг на мачте, который до сих пор был непонятно чей, сразу же превратился в полотнище с изображением Ворона и Петуха — ваше фамильное знамя, — пояснил Эврипид и указал на верхушку мачты. Каллиопа и Седрик посмотрели и убедились, что это так и есть.
Немного погодя они завели по трапу на борт последнего мула и собрали с Плоского Камня остатки поклажи. Каллиопа спросила:
— Ну а теперь, если мы уберем трап?..
В это же мгновение трап поднялся сам по себе, а на канатах завязались узлы, из-за чего трап быстро втянулся на палубу. Корабль едва заметно качнулся и боком отвалил от Плоского Камня, а потом его парус поймал попутный ветер, и что интересно — за миг до этого стоял полный штиль. Судно понеслось по волнам быстрее скачущей во весь опор лошади, и притом совершенно бесшумно.
Каллиопа все еще пыталась понять, откуда взялся корабль и зачем он появился.
— Вы утверждаете, что он явился мне на помощь, так как на его мачте возник флаг с Вороном и Петухом, но ведь я прежде бывала на Железном озере десятки раз, а такого корабля ни разу не видела.
Седрик усмехнулся; Переубедить его теперь вряд ли кто смог бы. Он окончательно уверился в том, что появление старинного неизвестного волшебного корабля означало выступление добрых сил на борьбу со злыми, а уж это значило, что Вальдо окончательно зарвался, зашел слишком далеко и теперь, в самом скором времени, его ждала расплата за злодеяния.
— Не видели вы его потому, что раньше его просто-напросто не было. События ускорили свой ход. А это добрый знак, очень добрый.
Корабль причалил к Плоскому Камню как раз тогда, когда путешественники закончили завтракать. Примерно через час после отплытия, еще до того, как друзья успели проголодаться и подумать о том, что неплохо бы немного вздремнуть, впереди возник западный берег Железного озера. Из густого колючего кустарника выступал камень — ни дать ни взять уменьшенная копия Плоского Камня на противоположном берегу. За камнем виднелась полуразрушенная стена, а за ней начиналась дорога. Извиваясь, она уходила вперед и исчезала под сенью деревьев.
— Где же это мы? — изумленно спросил Седрик.
— Местечко знакомое, — отозвался Эврипид. — Бывал я тут, как почти везде. Здешние рыбаки зовут его Старым Причалом, так что я всегда думал, что так оно и есть. Ну а эта дорога — кстати говоря, она никогда слишком не зарастает травой, совсем как та, что ведет через Великие Северные Леса, — вьется-вьется, а потом встречается с Королевской дорогой. До этого места отсюда пара десятков миль. Там, в холмах. Королевская дорога поворачивает и ведет к Железному ущелью. Так что кораблик этот нам путь сократил на несколько дней, да и от опасностей избавил.
Пока Эврипид говорил, корабль с аккуратностью кошки, укладывающейся на мягкую подушку, причалил к прибрежному камню. Опустился трап, и путешественники свели по нему лошадей и мулов и отнесли на берег поклажу.
Теперь они ждали от корабля чего угодно — на их взгляд, он мог бы взять и затонуть, или превратиться во что-то другое, или уплыть за горизонт, но пока они смотрели на корабль и гадали, как же он себя поведет, его просто-напросто не стало. Корабль исчез, а вода разошлась и со вздохом сомкнулась на том месте, где он только что покачивался.
Дорога увела путешественников в горы. Ехать по ней было легко и приятно. Ближе к вечеру они остановились на привал неподалеку от форта, охранявшего вход в ущелье. Костра разводить не стали и устроились подальше от дороги, стараясь производить как можно меньше шума — ведь форт почти наверняка был захвачен солдатами Вальдо. Друзья намеревались утром встать до зари и поискать путь в обход крепости.
Задолго до рассвета, когда Каллиопа и Седрик проснулись и, позевывая, попили холодной воды из походных фляжек, старик Эврипид, подобно безмолвной тени на фоне темного мха, крадучись, пошел вперед, чтобы разведать, как и что. Когда он ушел, Каллиопа с Седриком прибрали вещи, обвязали копыта лошадей и мулов тряпьем, шепотом успокаивая животных, чтобы те не вздумали шуметь. Чутье подсказывало им, что они не должны оставлять на стоянке никаких следов своего пребывания. Покончив со сборами, старик и девушка уселись на поваленное дерево и перекусили лепешками и сушеным мясом газебо.
Эврипиду, по идее, уже следовало бы вернуться, но он не появлялся. Наверняка обнаружил какое-то препятствие, а значит, можно было ждать его в любой миг.
Каллиопа шепотом предложила Седрику лечь поспать, а сама вызвалась постоять в дозоре до возвращения Эврипида. Седрик согласился, расстелил на траве плащ и улегся. Было еще темно, Каллиопа с трудом видела спящего Седрика. Она осталась наедине со своими мыслями. Она думала об Аматусе, от том, как пал в бою король Бонифаций, как погиб герцог Вассант, о том, как ушли из жизни трое Спутников. Странно… Психея поначалу казалась просто милой, доброй девушкой, а потом стала верной подругой, но теперь, когда Каллиопа стала лучше понимать, что собой представляют Спутники, она начала догадываться, что ее подруга — стихия природы, подобная ветру, истине, притяжению Земли, полету.
Звезды мало-помалу меркли, и вот на небе осталась только Утренняя звезда, яркая и торжественная. Она озаряла опушку, проглядывая сквозь пушистые ветви сосен. Эврипид ушел на разведку на полчаса, а задержался на несколько часов. Если он не вернется сейчас же, придется ждать следующей ночи.
Миновали предрассветные сумерки, унесли с собой Утреннюю звезду, но по-прежнему стояла тишина. Эврипид не возвращался. Красное солнце встало над горизонтом, предвещая ветреный день, набежали серые тучи, затянули голубое небо, стало почти так же темно и мрачно, как до рассвета, а разведчик все не появлялся. Каллиопа было подумала, не разбудить ли Седрика, но потом решила, что делать этого не стоит. Если Эврипида схватили приспешники Вальдо, оставалось надеяться, что он выдержит пытки и не проронит ни слова о своих спутниках. Не имело смысла покидать стоянку до следующей ночи.
Седрик проснулся от топота копыт, послышавшегося со стороны дороги. И он, и Каллиопа вскочили, когда услышали, как их окликнул Эврипид. Они быстро переглянулись. Седрик, яростно отряхивавший листья и грязь, прилипшие к плащу, прошептал:
— Это может быть…
Но не успел он произнести слова «ловушка», как из-за кустов вышел Эврипид, а следом за ним — трое мужчин, и все опустились на колени перед Седриком. Старый главнокомандующий и по совместительству — премьер-министр, не успевший до конца очистить плащ и бороду от листьев и грязи, обладал даром опытного вельможи и умел мгновенно обретать величественный и гордый вид. Он его обрел и царственным жестом велел всем троим подняться с колен. Когда перед ним встал последний из троих, Седрик изумленно воскликнул:
— Командор Псевдолюс! О боги! О боги всевышние! А я-то думал, что крепость пала и все вы погибли!
— Так, стало быть, война все-таки была, — выдохнул Псевдолюс. — Знаете, к нам сюда, в Железное ущелье, вести с опозданием приходят. Тут на днях явился какой-то чудаковатый парень. Говорит, теперь королевством какой-то Вальдо правит, и передал нам какие-то диковинные приказы. Наверняка вранье. Самозванец какой-нибудь, наслышался про того Вальдо, что в Загорье сидит, вот и все. В общем, он нам, кроме этого вранья, ничего такого плохого не сказал, ну вот мы его и отколотили для острастки хорошенько — так что он потом еле на ногах держался, и пустили по дороге в ночной сорочке, а на грудь табличку повесили с надписью «дурак». Наверное, надо будет извиниться перед ним, если еще приведет с ним свидеться.
— Не советую так уж сильно извиняться, — усмехнулся Седрик. — Пожалуй, начнем с того, что осмотрим форт, — тут он подмигнул Каллиопе, — а затем продолжим наш путь.
Более проницательный человек, чем командор Псевдолюс, наверное, обратил бы внимание на то, что кухню Седрик осматривал чересчур придирчиво. Но с другой стороны, более проницательный человек, пожалуй, уже давным-давно сдал бы крепость захватчикам.
На следующее утро Седрик установил, что в крепости под командованием Псевдолюса имеется сотня бомбардиров и мечников, все в добром здравии и вымуштрованы на славу.
— Ну что же, — заявил Седрик, с лучистой улыбкой потирая руки, — вот вам и первый отряд вашего войска, ваше высочество.
Псевдолюс был просто-таки ошарашен, но Седрик без колебаний отмел какие бы то ни было возражения:
— Ваша стойкость в деле сохранения королевского гарнизона в нашей стране навсегда станет примером верности и преданности монаршему престолу. Если вы женаты, командор Псевдолюс, можете смело сказать вашей супруге о том, что и вы, и ваши потомки будут носить дворянские титулы, поверьте мне на слово.
У бедняги командора, всю жизнь считавшего, что на службу в Железное ущелье его определили не иначе как потому, что хорошего офицера в такую дыру не пошлют, голова закружилась, и он заплетающимся языком произнес слова благодарности.
— Не за что меня благодарить, не за что, вы это честно заслужили, — замахал руками Седрик.
— Ну а если власти Королевства все же проявят вопиющую неблагодарность и не даруют вам дворянского титула, — вмешалась Каллиопа, — я даю вам слово принцессы и будущей королевы Загорья, что там вас будут ждать и титул, и власть, и богатство. Правда, богатство под сомнением, учитывая, во что Вальдо превратил страну. Есть ли у вашего семейства какой-нибудь девиз?
— Ну… мой старик всегда говорил, что верности королю у меня больше, чем мозгов, сударыня. А его папаша про него говорил то же самое. — Псевдолюс растерялся, немного помедлил и выпалил:
— Вот не знал, что вы королева! Надеюсь, я ничего такого не сделал неправильного…
Каллиопа лучисто улыбнулась командору:
— Вы все сделали великолепно. А королевой я решила стать только что. А ваш фамильный девиз мы напишем по-латыни, и он произведет неизгладимое впечатление на ваших потомков. «Quam stultus sed quam fidelior». Но теперь я хочу спросить у вас, Седрик, обращаясь к вам как к премьер-министру Королевства и верховному главнокомандующему: не могли бы вы оказать посильную военную помощь соседнему королевству? Мне бы хотелось попросить вас о…
— Что ж, думаю, нам стоит назвать здешний гарнизон Войском Запада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42