На счастье, рабочие, находившиеся на его борту, успели (кроме одного) прыгнуть в воду и спастись вплавь.
Чашка кофе
29 января 1895 г. в 3 часа дня лайнер «Эльба», принадлежащий судоходному обществу Северогерманский Ллойд, отошел от пассажирского пирса Бременхафена и взял курс на Нью-Йорк согласно расписанию.
На борту судна, помимо срочного груза и почты, находились 354 человека — 50 пассажиров первого и второго классов, 149 пассажиров палубного класса, 155 членов экипажа и два лоцмана: немецкий — для проводки по Везеру и английский, который должен был ввести «Эльбу» в доки Саутгемптона, там лайнер должен был принять на борт остальных пассажиров и почту на Америку.
На линиях Северной Атлантики «Эльба», как и ее сестры и братья «Вера», «Фульда», «Эмс» и «Эйдер», считалась весьма популярным у пассажиров лайнером. Она была вместительна (4510 рег. т), комфортабельна и быстроходна. Ее построили в 1881 г. в Англии на верфи «Джон Элдер и компания». «Эльба» имела мощную паровую машину, которая позволяла развивать ход до 17,5 узла. Длина парохода составляла 127,5 м, ширина — 13,6 и высота борта — 10,6 м.
В этом рейсе через Атлантику, который по счету был 168-м, лайнером командовал один из опытнейших судоводителей Северогерманского Ллойда, 45-летний капитан Курт Госсель.
Вечером 29 января «Эльба» благополучно обошла плавучий маяк «Боркумрифф», спустя 5 часов миновала плавучий маяк «Хаак». Потом, обогнув мыс Хук-Ван-Холланд, она взяла курс на Ла-Манш.
Зима 1895/96 г. в Северной Европе выдалась необычной — частые штормы, снежные бури и сильные морозы. Ночь застала «Эль6у» в Северном море. Дул ледяной северо-восточный ветер, температура воздуха упала до минус семи по Цельсию. На бортах и палубах лайнера, везде, куда попадали брызги волн, образовывалась ледяная корка. Ночь была темной, но ясной. «Эль6а» шла шестнадцатиузловым ходом, время от времени подавая белые ракеты: лайнер предупреждал многочисленные рыбацкие суда о своем присутствии в их районе лова.
В 4 часа утра на вахту заступил третий штурман Штольберг.
На ходовом мостике лайнера находились также старший помощник капитана и два впередсмотрящих.
В 5 часов 30 минут впередсмотрящий заметил по левому борту чуть впереди траверза топовый и зеленый бортовой огни встречного парохода. Расстояние до него составляло не более 2 миль.
Встречный пароход находился слева по носу «Эльбы» и должен был, согласно правилам плавания, уступить ей дорогу. Третий штурман лайнера быстро определил, что пеленг на это судно не меняется. Было ясно: курсы обоих судов пересекаются.
Суда продолжали сближаться, расстояние между ними сократилось уже в два раза, но встречный пароход продолжал следовать прежним курсом...
У немцев создалось впечатление, что незнакомец упорно не хочет уступить дорогу, что-то выжидая и, видимо, рассчитывая, что это должен сделав вопреки правилам, лайнер. И хотя расстояние между сближавшимися судами уже сократилось до полумили, пеленг на зеленый огонь встречного парохода по-прежнему не менялся.
Третий штурман проделал терпеливо ждать. Он не мог себе даже представить, что с незнакомого судна могли не заметить 130-метровую махину лайнера с множеством светящихся иллюминаторов и с ярко горевшими ходовыми огнями.
«Неужели этот нахал надеется, что мы изменим курс и уступим ему дорогу?» — думал про себя Штольберг, вспоминая формулировку статьи Международных правил плавания. Напряжение нарастало. Старший помощник капитана приказал матросу дать в воздух белую ракету. Но, к изумлению немцев, незнакомец продолжал следовать прежним курсом. Нужны были железные нервы, чтобы вести лайнер тем же курсом. На мостике «Эльбы» уже начали прикидывать, куда отвернуть, чтобы пропустить нахального незнакомца.
В это время с правого борта «Эльбы» появилось несколько белых огней рыбацких судов, и немцы поняли, что если им изменить курс вправо, то значит по меньшей мере лишить рыбаков сетей. Встречному пароходу нужно было чуть взять вправо, чтобы пройти у «Эльбы» по корме. Но он этого не сделал даже тогда, когда лайнер дал предупредительный гудок... Незнакомец неотвратимо надвигался на «Эльбу» из темноты. Уже без труда можно было различить, что это был обычный угольщик, тонн на пятьсот, не более, с узкой длинной трубой, с двумя мачтами, с небольшой надстройкой и двумя трюмами, затянутыми брезентом. Старший штурман «Эльбы» сорвал с переборки рупор, выскочил на левое крыло мостика и крикнул: «Чего вы, собственно говоря, добиваетесь, вы, там?!».
На верхнем открытом ходовом мостике незнакомого парохода метнулась в сторону от рулевого колеса фигура человека в тулупе. Он замахал руками, перегнулся через поручни и стал кричать вниз на палубу что-то по-английски. На палубу угольщика выскочил откуда-то другой человек и закричал (тоже по-английски): «Право на борт!» Было видно, что рулевой в тулупе лихорадочно завертел штурвал...
Старший штурман «Эльбы» бросился к тумбе машинного телеграфа, рванул его ручки на «Стоп» и потом на «Полный назад».
Неизвестное судно уже начало валиться вправо, но, имея значительный ход, ударило форштевнем в левый борт «Эльбы» почти под прямым углом. Удар пришелся чуть позади машинного отделения. Прямой форштевень угольщика вошел на 3 м в корпус «Эльбы» и, поскольку в момент столкновения лайнер имел большой ход, нос ударившего парохода силой инерции хода лайнера резко рвануло влево. При этом угольщик, выходя из пробоины, выломал несколько шпангоутов и сорвал обшивку, затем ударился своим правым бортом в проносившийся мимо борт «Эльбы» и остался недвижимым, раскачиваемый с борта на борт свежим норд-остом.
«Эльба» пронеслась по инерции несколько сот метров и тоже остановилась. В ее борту зияла пробоина высотой 5 и шириной 7 м. На 2,5 м она была ниже ватерлинии. Форштевень угольщика повредил поперечную переборку между машинным отделением и кормовым трюмом. Водой заполнялись одновременно два отсека. Лайнер начал быстро крениться на левый борт.
Капитан «Эльбы» Курт Госсель был разбужен у себя в каюте звуком удара столкнувшихся судов. Почти не одеваясь, он выскочил из каюты, прибежал на мостик и взял командование лайнером в свои руки. Третьему штурману он приказал осмотреть полученные повреждения и доложить обстановку. Старший помощник получил приказание разбудить пассажиров, подать визуальный сигнал бедствия и приготовить все шлюпки к спуску на воду.
Узнав о величине и характере пробоины, капитан Госсель передал команду в машинное отделение «Средний ход впереди. При этом он положил руль лайнера на левый борт. Этим маневром он пытался уменьшить давление воды на пробитый борт и снизить поступление воды внутрь корпуса.
Это была последняя команда, которую выполнила машинная команда «Эльбы». Через 5 минут после этого все машинисты, кочегары и механики вынуждены были покинуть свои посты. Вода залила динамо-машины, произошло короткое замыкание электросети: «Эльба» погрузилась в темноту...
После этого капитан Госсель отдал свою последнюю в жизни команду: «Спустить на воду шлюпки!»
Стюарды бегали по проходам и коридорам лайнера, стучали в двери кают, будили и поднимали на ноги спавших пассажиров. Им некогда каждому объяснять, что судно тонет и что нужно как можно быстрее выходить на верхнюю палубу. Со сна пассажиры не сразу могли осознать грозившую им опасность. Одни начинали церемонно одеваться, складывать свои чемоданы, другие, выскочив в чем попало на мороз, снова бежали вниз одеться.
Спустить на воду шлюпки оказалось почти невозможным делом: тали обледенели на морозе, и их оставалось только рубить топором. Лишь три из имевшихся на борту «Эльбы» десяти шлюпок сумели спустить на воду. Сильной волной была разбита о борт парохода первая шлюпка. Все пассажиры, которые находились в ней, упали в ледяную воду и погибли. Вторая шлюпка перевернулась вверх килем, едва коснувшись воды. Все ее пассажиры также погибли.
Первые 15 минут после столкновения на «Эльбе» поддерживался относительный порядок. Но когда пассажиры поняли, что шлюпки спустить не успеют, началась паника. Драма длилась всего 25 минут. Спущенная на воду третья шлюпка едва успела пройти на веслах 100 м, как «Эльба» опрокинулась на левый борт и кормой пошла ко дну. Спасшиеся в этой шлюпке отчетливо видели на уходившем под воду мостике фигуру капитана Госселя с факелом в руке. Капитан погиб со своим кораблем... Свинцовые волны Северного моря скрыли от людских глаз страшные сцены отчаяния и ужаса, которые разыгрывались в чреве парохода... В темноте ночи ледяной норд-ост гнал к берегам Европы обледенелые трупы людей, обломки кораблекрушения и одну шлюпку, в которой были люди. Полуодетым, оцепеневшим от мороза, непрестанно заливаемым волнами людям некому было помочь. Пароход, погубивший «Эльбу» почти со всеми ее пассажирами, скрылся в ночи.
В этой шлюпке находилось 19 человек: Анна Бекер — пассажирка из Бремена, которую вытащили из воды, когда «Эльба» скрылась в волнах, трое пассажиров мужчин, старший механик Ньюссел, третий штурман Штольберг, лоцман-англичанин Гринхам и двенадцать немецких матросов. Все они были на грани смерти от холода и истощения сил, когда в 11 часов утра их случайно заметил Вильям Райт — капитан английского рыбацкого смака «Уайлдфлауэр». Спасенные были доставлены в порт Лоуэстов на восточном побережье Англии.
Необычный характер столкновения, потопление первоклассного немецкого лайнера и гибель 335 человек всколыхнули всю Северную Европу. Рассказы очевидцев катастрофы казались страшной фантазией.
В Времерхафене морское ведомство торгового флота Германии начало расследование. Непосредственные очевидцы начала и конца катастрофы — третий штурман «Эльбы», матрос Зиберт, который нес вахту впередсмотрящим, английский лоцман Гринхам и другие члены экипажа погибшего лайнера под присягой дали свои показания. Ждать пришлось недолго. Вскоре выяснилось, что «Эльбу» протаранил английский грузовой пароход «Крати» водоизмещением всего 475 т.
По требованию германских властей Британское адмиралтейство также вынуждено было начать расследование катастрофы. Не прошло и недели, как на свет выплыли такие факты, что репутация моряков английского торгового флота оказалась сильно подмоченной.
Вот коротко то, к чему сводились показания, взятые под присягой у команды «Крати».
В 23 часа 23 января 1895 г. этот пароход под командованием капитана Гордона с командой 12 человек и с грузом угля вышел из Роттердама в Абердин. Судно шло со скоростью 9 узлов, которая для его паровой машины мощностью 73 л. с. была почти предельной.
После 4 часов утра на вахту «Крати» заступил штурман Крэг. Пробыв на мостике полтора часа, он вместе с впередсмотрящим спустился сварить кофе. На мостике остался один рулевой. Он поднял от холода воротник тулупа и правил по компасу, мечтая о чашке горячего кофе. Из оцепенения рулевого «Крати» вывел крик старпома «Эльбы». Матрос оторвал от компаса глаза и увидел перед собой длинный, освещенный множеством иллюминаторов борт двухтрубного лайнера с четырьмя мачтами. Это оказалось для него настолько неожиданным, что он бросил штурвал и стал звать на помощь штурмана. Последний, выскочив на палубу и тоже толком не понимая, что происходит, отдал рулевому команду: «Право на борт!». Едва «Крати» послушался руля, как суда столкнулись.
Удар был настолько сильным, что на мостике угольщика никто не смог устоять на ногах. Рулевого с такой силой бросило на штурвальное колесо, что оно сломалось, а он с рукоятью в руке бросился по трапу вниз, на палубу... Один матрос, спавший в каюте на баке, получил сильное ранение.
В результате удара форпик угольщика начал пропускать воду. После осмотра повреждений стало очевидным, что пробоина в носу не опасна.
Капитан Гордон заявил на суде, что в тот момент он был убежден, что судно, с которым он столкнулся, благополучно продолжает свой рейс. Он даже не пытался выяснить, нужна ли его помощь. Он изменил курс на Мааслунс для постановки судна в сухой док для ремонта.
Несмотря на такие вопиющие факты, выявившиеся при разборе катастрофы, Британское адмиралтейство пыталось возложить часть вины на «Эльбу». Англичане заявили, что вахтенный штурман виновен в том, что ничего не предпринял, видя неизбежность столкновения судов.
Долго шел спор по выяснению доли вины погибшего лайнера. И до сих пор неизвестно, как этот вопрос был окончательно решен. Ясным и неопровержимым остался факт: причиной столкновения явилось безответственное поведение штурмана «Крати» Крэга. Он и капитан Гордон предстали перед судом. Они были лишены судоводительских дипломов и получили сроки тюремного заключения. Пренебрежение к исполнению своих служебных обязанностей и к долгу оказать гибнущим на море людям помощь со стороны этих двух офицеров долгое время вредило репутации английских моряков.
Долгие годы моряки северных портов Европы вспоминали чашку кофе, стоившую 335 человеческих жизней и прекрасного корабля.
Кровавое кораблекрушение
Было еще темно, когда Оскар Хендерсон — капитан английского парусного корабля «Кромантишир» поднялся на палубу. Судно приближалось к району острова Сейбл. Над океаном опустился туман, с северо-востока шла крутая зыбь. Еще накануне вечером Хендерсон приказал вахтенному штурману разбудить его, если видимость ухудшится. Так оно и случилось — «Кромантишир» попал в туман, которым почти всегда окутан коварный Сейбл, этот легендарный «Остров призраков». Капитана беспокоила не столько близость его опасных песчаных отмелей, сколько вероятность столкновения здесь с другим судном.
Судно шло правым галсом, без верхних парусов и с зарифленными брамселями. Отданный с кормы лаг показывал скорость 5 — 6 узлов. Каждые 2 минуты с носовой части корабля раздавался протяжный, чуть приглушенный туманом звук туманного горна.
Вахту нес молодой третий штурман Александр Стюарт. Он слушал рассказ капитана о трудностях плавания в тумане, об опасностях «Кладбища Северной Атлантики» и подробности недавнего столкновения у Сейбла двух немецких пакетботов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58