На тем не менее в нее записано 222 судна! Вдумайтесь в это число. Оно означает, что за четверть века человечестве, достигнув величайших успехов в науке и технике, 222 раза расписалось в своей беспомощности перед морской стихией. Сейчас заполняют шестнадцатую книгу.
Эксперты по морским авариям и специалисты-кораблестроители не смогли установить причину гибели этих судов, и никто не знает места, где они погибли...
Перелистывая слегка пожелтевшие от времени страницы «Красных книг», невольно вспоминаешь строчки из «Зеркала морей» Джозефа Конрада: «Никто не возвращается с исчезнувшего корабля, чтобы поведать нам, сколь ужасной была его гибель, сколь неожиданной и мучительной стала предсмертная агония людей. Никто не расскажет, с какими думами, с какими сожалениями, с какими словами на устах они умирали».
Как и люди, корабли уходят из жизни разными путями. Их естественная смерть — разборка на металлолом. Таков удел большинства построенных и отплававших свой век судов. Подобно людям, которые их создали, корабли нередко становятся жертвой роковых обстоятельств — морской стихии, войны, злого умысла, ошибок людей.
С тех пор как человек начал овладевать стихией моря, ему пришлось познать горечь кораблекрушения. Сколько судов погибло за всю историю мореплавания? Сколько их покоится на дне морей и океанов?
На эти вопросы впервые попытались дать ответ американские океанографы Терри и Рехнитцер. В 1964 г. они подсчитали по данным мировой статистики, что ежегодные потери судов в середине XIX в. составляли около трех тысяч единиц. Начиная с 1902 г. до наших дней каждый год в среднем погибало до 398 судов.
Американские ученые, взяв в расчет, что мореходством люди занимаются уже более двух тысяч лет и что ежегодная средняя потеря судов всех стран составляла 500 единиц, получили миллион погибших кораблей. Миллион затонувших кораблей! Это значит, что примерно на каждые 40 квадратных километров дна Мирового океана приходится в среднем одно затонувшее судно.
Большинство этих судов погибло на скалах и подводных рифах близ берега. Многие нашли свою могилу на огромной глубине в океанских просторах. Координаты места гибели большинства из них известны страховщикам, морским историкам и охотникам за затонувшими сокровищами.
Но в мировой летописи кораблекрушений есть и краткие записи. Каждая из них начинается примерно так: «Такого-то числа, месяца и года корабль такой-то под командованием капитана такого-то, имея столько-то человек на борту, вышел из порта „N“. И все... Далее две роковые фразы: „В порт назначения корабль не пришел. Считается пропавшим без вести“.

Когда звонит колокол
Если застрахованное у Ллойда судно своевременно не приходит в порт своего назначения и от него по радио не поступает никаких известий, страховщики заносят его в список «Запаздывающие суда». С этого момента «Ллойдз лист» в течение недели публикует название этого судна под рубрикой «Суда, подлежащие расследованию». Причем газета ставит название не прибывшего в срок судна уже после того, как комитет Ллойда передал своим агентам в местах, где проходило плавание этого судна, соответствующие запросы и получил от них неутешительные ответы. По истечении недели страховщики выжидают определенный срок, который зависит от района, где проходило плавание, и обстоятельств рейса, с надеждой, что судьба пропавшего судна прояснится лучшим образом. Но когда проходят все реальные сроки для всяких предположений, например выход из строя судов радиостанции, изменение капитаном рейсового задания в силу каких-либо причин, вопрос об исчезнувшем судне выносится на обсуждение комитета Ллойда. Если его члены соглашаются во мнении, что рассматриваемое судно следует считать пропавшим без вести, то оно заносится (опять-таки гусиным пером) в «Красную книгу». Вот тогда-то и звонит колокол...
С этим колоколом, ставшим в Англии уже легендой, связано немало интересных историй и в то же время путаницы. Когда и сколько раз он звонит, и вообще почему звонит, в Англии знает не всякий. Автор этой книги, до тех пор пока не побывал в здании Ллойда, был сбит с толку и, точно не зная, сколько ударов соответствует тому или иному событию, допустил грубую ошибку в своей первой книге о морских катастрофах. Оказывается, этот колокол никогда не звонит и никогда не звонил три раза... Читатель, вероятно, поймет, как неловко чувствует себя автор, который одну из глав своей книги, в которой описывается страховка судов, назвал «После трех ударов колокола»...
Каждый мальчишка в Англии знает, что бронзовый колокол Ллойда зовется «колоколом Лютина» (во всяком случае так его величают сами «юлианы»). Но что удивительно, на этом колоколе (его вес около 50 кг, а диаметр почти 40 см) вместо «La Lutine» выбиты слова «St. Jean»! Чтобы объяснить эту несуразицу, кратко расскажем историю самого «Лютина».
В одном из залов на галерее здания Ллойда стоит красивое деревянное резное кресло.
На спинке прибита медная дощечка с надписью: «Это кресло сделано из деревянного руля фрегата Его Королевского Величества „Ля Лютин“, который утром 9 октября 1799 г. отплыл с ярмутского рейда, имея на борту большое количество золота, и погиб той же ночью у острова Влиланд. Все находившиеся на судне люди, кроме одного человека, погибли. Руль был поднят с затонувшего судна в 1859 г., после того как пролежал под водой шестьдесят лет». За этой бесстрастной надписью скрывается один из самых драматических эпизодов в истории английского мореплавания.
Когда-то этот 32-пушечный фрегат считался одним из самых красивых и быстроходных судов французского военного флота. В одном из сражений он был захвачен эскадрой английского адмирала Дункана и приведен в Лондон. С этих пор на фрегате стал развеваться британский флаг, и английские моряка стали называть его не «Ля Лютин», а просто «Лютин», опуская французский артикль.
Ранним пасмурным утром 9 октября 1799 г. «Лютин» под командованием капитана Ланселота Скиннера снялся с якоря и вышел из Ярмута к берегам континента. Спустя 18 часов, когда корабль находился у входа в залив Зейдер-Зе, начался сильный шторм. Стараясь избежать грозившей судну опасности быть выброшенным на прибрежные отмели голландского берега, капитан Скиннер решил штормовать в открытом море. Но все попытки отойти от берега были напрасны — поворот не удался, и фрегат сел на мель между островами Тершеллинг и Влиланд. Северо-восточный шторм ураганной силы быстро опрокинул судно, и оно затонуло на небольшой глубине. Из двухсот человек экипажа до берега добрался один раненый матрос, который умер на пути в Англию.
Сообщение об этом кораблекрушений произвело в Англии сенсацию. Ведь «Лютин» вез в Гамбург золото — собственность группы лондонских купцов. Золотые гинеи, пиастры, луидоры и слитки из благородного металла оценивались в 1 175000 фунтов стерлингов!
Гибель такого фрегата — тяжелый удар для страховщиков Ллойда. Вскоре им пришлось выплатить страховое возмещение 900 тыс. фунтов стерлингов.
Пока в Англии обсуждались планы подъема сокровища с погибшего фрегата, слухи о затонувшем кладе распространились вдоль всего побережья Голландии. Воспользовавшись тем, что Англия и Голландия находятся в состоянии войны, король Голландии объявил «Лютин» своей собственностью.
Во время сильных отливов борт судна был виден над водой, и проникнуть в его трюм не представляло особенного труда. Полтора года местные жители и рыбаки Зейдер-Зе собирали золотой урожай. Поощряя золотодобытчиков, правительство Голландии разрешило им оставлять у себя треть найденных сокровищ.
За восемнадцать месяцев с «Лютина» было поднято золота на сумму свыше 70 тыс. фунтов стерлингов.
Но с каждым месяцем проникать в этот золотой кладезь становилось все труднее: «Лютин» оседал в мягкий грунт, а сильное течение непрерывно заносило его корпус песком. Вскоре жители островов Тершеллинг и Влиланд перестали искать здесь золото.
О фрегате вспомнили лишь через пятнадцать лет, когда в Европе утих пожар наполеоновских войн. В 1821 г. король Нидерландов Вильгельм 1 утвердил концессию, по которой, жители острова Тершеллинг могли заниматься поисками и подъемом золота «Лютина», оставляя себе половину найденного. Остальное они должны были сдавать государству. Спустя два года Вильгельм подарил концессию английскому королю Георгу, который в дальнейшем передал ее Ллойду. С этого момента поисками клада в основном занимались англичане. Они предприняли ряд серьезных попыток овладеть золотом и за пять лет, с 1855 по 1861 г., подняли около 40 тыс. фунтов стерлингов.
В 1859 г., кроме золотых монет и слитков, были найдены судовой колокол «Лютина» и руль. Страховщики Ллойда решили увековечить память фрегата: из досок дубового руля сделали стол и кресло для председателя общества. Но оно получилось такое неудобное, что ни один председатель Ллойда не смог на нем сидеть... Позже, в 1896 г., колокол, который долгое время стоял под столом, подвесили в центральном зале. С этого момента в главном зале Ллойда появилась весьма оригинальная традиция: бой колокола «Лютина».
Почему же на колоколе «Лютина» стоит название другого корабля? Сотрудники Ллойда объясняют это тем, что или колокол на злополучный фрегат повесили взамен утерянного или сам фрегат, который сначала назвали «St. Jean», переименовали в «La Lutine». Известно, что корабль стоял на стапеле шесть лет и его название вполне могли изменить, тем более что «La Lutin» (что, кстати, значит в переводе с французского «эльф» или «домовой») было у французских моряков очень популярным: с 1793 по 1806 г. это название носили четыре военных корабля. Оно оказалось несчастливым: все четыре корабля попали в руки англичан.
С количеством ударов этого колокола, который все же именуется «колокол Лютина», страховщики Ллойда больше ста лет назад порешили так: два удара — хорошие вести, один удар — плохие вести или важное объявление.
Например, если застрахованное у Ллойда судно было занесено в список «Запаздывающие суда» и его название сдублировано в газетной рубрике «Суда, подлежащие расследованию», вдруг нашлось и благополучно плавает, то колокол звонит два раза. При этом глашатай торжественным голосом объявляет новость Такими же двумя ударами колокола Ллойд отмечает важные события в своей жизни, например посещение штаб-квартиры королевой или первым лордом Адмиралтейства.
Когда в «Красную книгу» сделана запись о пропавшем без вести корабле, глашатай на черно-зеленых «рострах» ударяет один раз в «колокол Лютина» и объявляет примерно следующее: «Господа, внимание! Теплоход такой-то регистровой вместимостью столько-то тонн, принадлежащий фирме такой-то и застрахованный у нас, следуя из такого-то порта, не прибыл в место своего назначения. С сегодняшнего дня это судно нами считается пропавшим без вести».
Услышав это сообщение, страховщики, поставившие в свое время инициалы на «слипе», вздыхают, а может быть чертыхаются, и начинают готовить документы к выплате судовладельцу страхового возмещения. По правилам Ллойда возмещение выплачивается спустя две недели после удара «колокола Лютина».
Один удар «колокола Лютина» раздается в Ллойде довольно редко, не более пяти-шести раз в году. Хотя сведения об авариях и катастрофах судов, которые застрахованы у Ллойда, поступают в его штаб-квартиру десятками и сотнями каждый день, колокол безмолвствует. Автор во время посещения Ллойда спросил глашатая: «Почему вы не ударяете в „колокол Лютина“ каждый раз, когда в море погибают суда ваших клиентов?»
— В таком случае в этом зале целый день стоял бы похоронный звон, и это бы сильно нервировало наших работников: ведь каждый из них думал бы, что погибло его судно... — прозвучали в ответ слова, произнесенные с чудесной дикцией. Оказывается, те, кого это касается, узнают об авариях и случаях гибели «своих» судов не со слов глашатая, а из радиограмм, причем весьма быстро, где-то в течение часа с момента происшествия.
Но бывают исключения из правил и у Ллойда: иней раз один удар «колокола Лютина» раздается в зале перед тем как делается объявление о полной конструктивной гибели какого-нибудь особого, очень большого судна, например «Берге Истра», или о катастрофе, унесшей много человеческих жизней, как 14 апреля 1912 г., когда погиб «Титаник».
Занося исчезнувшие в безбрежных просторах океана суда в «Красные книги», страховщики Ллойда за сто с лишним лет ошиблись только один раз, во всех остальных 1250 случаях их «диагноз» — «считаются пропавшими без вести» — оказался точным.
Теперь расскажем о некоторых случаях исчезновения застрахованных у Ллойда судов, судьба которых до сих пор остается тайной океана.
16 марта 1928 г. английский грузовой теплоход «Азиатский принц», принадлежавший фирме «Рио Кэп лайн», приняв генгруз и имея на борту 48 членов экипажа, вышел из Лос-Анджелеса на Иокогаму.
6 апреля 1928 г. на внешнем рейде Иокогамы отдал якоря английский пароход «Сити оф Истберн». Его капитан сделал японским властям заявление о том, что во время плавания в Тихом океане при ненастной погоде, севернее Гавайских островов его радист принял SOS, который передавал английский танкер «Бритиш Хассар», и что, поскольку в сообщении не были указаны координаты, он не изменил своего курса для оказания помощи.
Оказалось, что этот же SOS 26 марта 1928 г. был принят несколькими береговыми японскими радиостанциями и пароходами «Ниагара» и «Венчура». Это говорило о том, что гибнущий танкер находился примерно в 400 милях к юго-западу от Гаваев. Несмотря на столь приблизительные координаты, на поиски с американской военно-морской базы в Перл-Харборе вышли эсминцы «Барнус» и «Ладлоу». Разбив участок океана на квадраты, они в течение десяти дней вели тщательные поиски. Но ни эсминцы, ни посланные в океан гидросамолеты танкера не нашли, и решили, что он переломился во время шторма и затонул.
К немалому изумлению американских моряков, в Перл-Харбор пришло из Лондона сообщение, что разыскиваемый ими танкер благополучно стоит в иранском порту Абадан на реке Шатт-эль-араб в Персидском заливе и что в апреле он никак не мог оказаться в Тихом океане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58