– Наружные акустические волновые, – пояснил Камерон, – пластинки. Они улавливают запах чудика в тысячу раз лучше, чем самые чуткие охотничьи псы. Даже без других сенсорных приспособлений, а большинство изобретены мною, эти НАВСы могут следовать за единственным чудиком или за человеком через самый многолюдный город на самой перенаселенной планете.– И что же? – спросил Гумбольт, поневоле заинтересованный. Камерон молча вручил ему пару очков. Гумбольт нацепил их и заморгал от неожиданного зрелища. Сфокусировав линзы у кончика собственного носа, он мог видеть пейзаж как бы зрением робота. Если же навести на более дальний фокус, это возвращало ему нормальное зрение. Он пошатнулся от внезапного зрелища погони.– Тут практика требуется, – поддразнил его Камерой. – Смотрите внимательно.Гумбольт приблизил глаза к линзам и увидел все действия робота-охотника. Меньше чем за минуту тот нырнул за скалы, потом вынырнул из-за неказистых деревьев и переправился через ручей, чтобы обнаружить инопланетянина.Робот напал, и ллор умер ужасной смертью в течение пяти секунд.Камерон снял с Гумбольта очки и засунул их в объемные складки своей блузы.– Впечатляюще, правда?– Для чего вы мне это показывали?Удивление пробежало по лицу Камерона:– Как, я-то думал – вам понравится зрелище уничтожения чудика. Одним меньше для осуществления Плана.– И все?Камерон расхохотался:– Все. Теперь я должен приступить к делу. Председатель Фремонт потребовал, чтобы я немедленно возвратился на ГТ-4 и принес печальное известие о том, что старший инспектор Кинсолвинг погиб в результате несчастного случая.Больше Камерон ничего не добавил. Он исчез в облаке пастельных шелков, сверкая облегающими черными брюками. Гумбольт смотрел ему вслед, пока убийца не исчез в безмятежном пейзаже.Гумбольт сожалел о Бартоне Кинсолвинге. Этот человек был хорошим инженером и мог бы пригодиться ММ, если бы его специальность была важнее для священной роли земного человечества.Необходимо выполнять План. Кто бы при этом ни погибал, следует служить выполнению Плана. Глава шестая Повсюду, куда бы он ни сунулся, Бартон Кинсолвинг натыкался на капитана-агента ллоров. Они настаивали на том, чтобы совать свой нос в любой укромный уголок, в любую трещину шахты, пока там не закончится всякая работа. Кинсолвинг покорялся необходимости, позволяя инопланетянам выполнять свою работу. Ему это не нравилось, но он понимал, что чем скорее они удовлетворятся, тем скорее уйдут.Кинсолвинг вернулся в свой офис и опустился в вертящееся пневматическое кресло. Он неловко крутился, чувствуя, что кресло отказывается соответствовать контурам его тела в нескольких местах.Как и все остальное, кресло перестало как следует выполнять свое назначение. Он вздохнул и попытался хорошенько все продумать. Кинсолвинг вовсе не был уверен, что он сам работает должным образом. Со времени аварии с роботом-шахтером и затопления нижних уровней ничего не шло так, как надо.Ала Марккен. Внутри у Кинсолвинга все немело, когда он о ней думал. Как он ее любил! Как он ее любил прежде! Кинсолвинга беспокоила та путаница понятий, которую он ощущал. Он не стал бы любить ее меньше только из-за того, что она оказалась мошенницей, похитившей некоторое количество руды у Межзвездных Материалов, но ведь она пыталась убить его. Кинсолвинг считал, что почти невозможно в это поверить, но с фактами не поспоришь.Ала виновна в том, что робот-шахтер погрузился в подземную реку. На этом Кинсолвинг мог не сосредотачиваться. Это могло быть случайностью, или Ала могла сделать это специально для того, чтобы скрыть хищение руды. Все могло оказаться вероятным, когда воды яростно ревели на расстоянии двух километров под поверхностью. Кинсолвинг слабо улыбнулся. Генерал-агент ллоров мог бы даже поверить, что потеряно определенное количество породы.Улыбка Кинсолвинга стала резче. Руды с уровня девятнадцать были подняты на поверхность. И тот же самый тяжелоподъемник спустил вниз лифт в попытке убить его.Ала Марккен. Это она совершила. Его возлюбленная пыталась его убить.– Ты, гуманоид! Где твои пробные отчеты? – донесся до него требовательный грубый голос.Кинсолвинг поднял голову, глаза ему застилала боль от осознания преднамеренности действий Алы.– Что?– Нам требуются пробные отчеты от каждого уровня, на каждую жилу породы. В твоих файлах их нет.Кинсолвинг вытаращился на ллора, затем тяжело поднялся на ноги. Подошел к вспомогательному компьютеру, которым могли пользоваться инопланетяне, застучал по клавиатуре. На экране вспыхнула информация.Вот оно. База исходных данных та же самая, как и в персональных записях. Почти тот же формат, экономит пространство и время, и...– Меня не интересуют твое алиби, – ллор повернулся на своих суставчатых ногах, как на шарнирах, и, покачиваясь, вышел.Гнев поднялся в Кинсолвинге, потом схлынул. Чиновники, грубые бюрократы, были последней его заботой. В училище, где он обучался, требовалось знание ксенокультуры и психологии; ему внушали, что инопланетяне задерживали человечество в его стремлении проникнуть в звездные миры, но что такое отношение можно преодолеть. Не так легко, не так быстро, но можно будет завоевать их доверие и сотрудничество. Иногда он в этом сомневался.– К чертям их всех, – пробормотал Кинсолвинг. Почему ллоры должны отличаться от гуманоидных инспекторов? Ведь у него те же самые проблемы, когда ММ посылает целый флот своих безымянных карликообразных ревизоров.Кинсолвинг нахмурился. ММ прослушивали отчеты с шахт раз в планетарный год. Ала работала на этой планете четыре года. Как же ей удавалось скрыть несоответствие между подъемом руд из шахты и выводом их с поверхности планеты? Кинсолвинг придвинул главную консоль поближе к столу и начал разглядывать отчеты, чтобы найти какую-то зацепку. Несколько раз отчеты оказывались заблокированы; это устроили ллоры.Но доказательство того, каким образом Ала похитила так много руды и куда она ее отправила, оставалось тайной.От нечего делать Кинсолвинг вызвал персональный файл этой женщины. Милый овал ее лица уставился на него с экрана. Он свирепо надавил на кнопку отмены. Безотчетно Кинсолвинг вызвал свой собственный файл, и на него уставилось его изображение.Как старший инспектор, Кинсолвинг имел доступ ко всем персональным файлам, но у него никогда не хватало времени, чтобы посмотреть на свой. Он выполнял свою работу, получал хорошие результаты и продвинулся по службе, и этого было для него достаточно. Кинсолвинг гордился своей работой, и какая разница, была ли она отражена в файлах компании?Теперь он разглядывал их. И не был абсолютно убежден в том, что согласен с психологической оценкой его личности корпорацией ММ. Затем Кинсолвинг хохотнул.– "Упрямство, превращающееся в недостаток, неподатлив, абсолютно самоуверен"... Да, это я, – решил он. И нахмурился, когда обнаружил особый знак в конце записи. Поработал несколько минут, чтобы вызвать соответствующий файл, в результате на экране замелькали предостережения и повторяющиеся запрещения входа. Кинсолвинг склонился к панели и всерьез заработал, чтобы прорваться к таблице данных.Он же старший инспектор. Он должен получать допуск ко всем записям. Целый час бесполезной работы не уменьшил ни его любопытство, ни решительность, но Кинсолвинг медленно пришел к осознанию: запрет наложен на его файл с Гаммы Терциус-4, и не существует соответствующего входа в данные отсюда, с Глубокой.Ни один из других персональных файлов не имел значка запрета, и это только прибавило Кинсолвингу решимости разузнать, что же думает о нем корпорация ММ, но желает держать свое мнение подальше от взглядов любопытных.Он поднял голову только тогда, когда один из немногих оставшихся у него рабочих сунул нос в дверь офиса:– Мистер Кинсолвинг?– Что такое, Мак?– Не знаю, как следует поступить. Получил странные показания из глубины шахты. Уровень девятнадцать. Немного пробурил – и ничего не обнаружил.Кинсолвинг знал ограниченность тонких оптических буров, установленных на роботах-наблюдателях. Передавалась не всякая частота видимого света, так как главное их назначение сводилось к обнаружению под землей горячих точек и холодных территорий, где может протекать вода, вроде той реки, которую приказала роботу пробурить Ала Марккен.– Насколько необычны эти показатели? – спросил Кинсолвинг. – Что-нибудь угрожает оборудованию?– Возможно, – ответил рабочий.Кинсолвинг мучился, что приходится буквально выпытывать каждый бит информации из Мак-Кланаана. Он был самым молодым из оставшихся и не совсем соответствовал той квалификации, которую старший инспектор был вынужден ему присвоить.Кинсолвингу не хотелось объяснять рабочему, что тот занимает не свою должность, что его образование и характер не подходят для руководства целой сменой. Но на Глубокой номер два не хватало людей из-за Алы и остальных, задержанных ллорами. Кроме того, во время аварии погибло ценное оборудование. Вот Кинсолвинг и выкручивался, как мог, пытаясь заставить шахту функционировать, как положено.– Содержание газа? Дополнительные данные о сырости? – спросил Кинсолвинг.– Что-то более непонятное. Эти индикаторы я знаю. Не хотите взглянуть сами?Кинсолвинг поднялся и молча пошел за Мак-Кланааном в контрольный центр. По пути они миновали двух ллоров. Каждая группа подчеркнуто игнорировала другую. Бартон плюхнулся в кресло командира и включил сканнер. Большинство индикаторов показывали нормальные результаты, но один из них медленно посверкивал пурпурным огоньком.– Вы правы. Это необычно. – Возможно, Ала Марккен распознала бы этот сигнал, но Кинсолвинг не смог. Он ткнул в клавишу «помощь» и дважды прочел пояснение на экране. – Никогда раньше такого не видел, – признался он Мак-Кланаану. – Я спускаюсь. Это показывает, что мы наткнулись на скопление радона, но такое невозможно. Не в этой структуре породы. И все, чем мы нагрузили роботов-шахтеров, это счетчики Гейгера. Не понимаю, откуда он там взялся и что предпринять.– Вы хотите сказать, что сигнал показывает наличие газа радона, но у нас нет средств защиты от него?– Именно. Боюсь, что возможно повреждение в детекторной проводке, отсюда и несуразные данные.– Но я в первую голову это проверил, – возразил рабочий. – Все нормально в допустимых пределах.Кинсолвинг вздрогнул. Когда работы идут в двух километра под землей, всего одним уровнем выше затопленного участка, возможно все. В этих условиях, если отказала какая-то часть оборудования, это может означать, что в недрах шахты назревают куда более крупные проблемы.А более крупные проблемы – последнее, в чем нуждался Кинсолвинг.– У нас нет времени, чтобы вытащить робота из стойки и поднять по стволу шахты для осмотра. Следи, чтобы робот продолжал работать. Я воспользуюсь рычагом ручного управления в шахте, отключу его, а потом настрою.– Ручное управление отменяет мою настройку, верно? – Мак-Кланаан произнес эти слова не особенно счастливым голосом.– Мера безопасности. Вы же понимаете. Где сумка с инструментами? Прекрасно, вот она. – Кинсолвинг поднял сумку с запасными блок-цепями и другими контрольными деталями. Если повезет, он спустится в шахту уладить неисправность и вернется до конца смены.– Я могу это сделать, если хотите, мистер Кинсолвинг, – вызвался рабочий.Старший инспектор серьезно обдумал это предложение. У него не осталось ни следа клаустрофобии после того, как он оказался пленником на дне шахты. В шахтах он чувствовал себя вполне комфортно. И не хотелось доверять проверку робота-шахтера Мак-Кланаану. Единственная работа, которую этот молодой человек выполнял хуже, чем управление контрольной консолью, был ремонт.– Спасибо, я сам посмотрю. Возьму коммуникатор. Оставайтесь на связи. Пусть он остается включенным. Если что-то пойдет не так, сейчас же дайте мне знать.– Да, сэр.Кинсолвинг подхватил сумку с инструментами и запасными частями и отправился. Несколько секунд он постоял, глядя на открытую клетку, потом вошел. Глубоко вздохнул, затем слегка дрожащая рука дотронулась до кнопки восемнадцатого уровня, и он погрузился в недра планеты.– Вы там Мак? – спросил Кинсолвинг, тронув тумблер коммуникатора.– Здесь, сэр. Никаких проблем. То есть больше никаких проблем – следовало так сказать. Уровень атмосферы нормален, влажность отсутствует, ничего, кроме указания на радон.– Я надену респиратор, – сообщил ему Кинсолвинг. – Это не особенно нарушит коммуникацию.– Приглушит ваш голос, и все, – согласился Мак-Кланаан.Инженер натянул на лицо неуклюжую маску, повесил коммуникатор на пояс и вышел на уровне восемнадцать. Сквозь подошвы сапог до него доносилась вибрация насосов, работающих на нижних уровнях. Почти половина всех роботов, находившихся в его распоряжении, сражалась за то, чтобы очистить четыре нижние уровня. Кинсолвинг не мог позволить себе держать хотя бы одного робота-шахтера без дела.Включив ручной фонарик, Бартон проворно двинулся вдоль опоры, обтирая плечами стены и спотыкаясь из-за попадающихся выступов в потолке. К тому времени, когда он достиг конца опоры, где шипел лазер робота-шахтера, потрескивая и вгрызаясь в рудоносную жилу, Кинсолвинг полз на четвереньках.При помощи рычажков коммуникатора он дезактивировал работу. Светя фонариком, осмотрел ближайшую территорию. Казалось, эта жила ничем не отличалась от любой другой в шахте.Он знал, что любые скопления газов не видны, и не находил причин появления в этих пластах химически инертного радиоактивного газа. Элементы 57-71 обычно не содержались в пластах, содержащих торий или даже уголь. Он изучил отчеты геологов, никакого радия не было обнаружено.Должно быть, у робота поврежден детектор. Другого объяснения просто не было.Скала, в которую был направлен лазер, оставалась достаточно прохладной, чтобы Кинсолвинг смог продвинуться вперед. Он дотронулся до обратной стороны металлического щитка робота. Не горячо. Это означало, что внутреннее устройство, вероятно, работало исправно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73