Каждое ее движение над приборной панелью было точным и экономным, и посадка на поле на краю города закончилась, прежде чем он успел заметить, что они вообще начали спускаться.– Все выходят, – обернулась к ним Треанна. – Не волнуйтесь за свои чемоданы, Ларк. Манипуляторы доставят их в ваши обычные комнаты. Мы все рады, что вы смогли прибыть на праздник.Кинсолвинг наградил Ларк удивленным взглядом. Слова пилота звучали так, как будто бы Ларк была больше, чем просто гость.– А ваш отец собирается прибыть? – спросила Треанна.– Не думаю. Папочка всегда так усердно работает. Я его не видела уже больше года. И он терпеть не может путешествовать.– Мы все счастливы, что его дочь в этом на него непохожа, – заверила Треанна. – Вы всегда оживляете любое общество. Увидимся, когда вы поедете обратно!– Спасибо, – поблагодарила Ларк рассеянно. Она вышла из ракеты, не обращая внимания на то, что происходило вокруг.Кинсолвинг следовал за ней, благоразумно соблюдая дистанцию в три шага, так он мог все видеть и не быть навязчивым. Выходя из пассажирского туннеля, у главного выхода он весь напрягся, ожидая, что его схватят вооруженные стражники.Его приветствовала только обычная пышная фраза УПК. Ларк, не замедляя шага, прошла через таможенный зал. Кинсолвинг попытался последовать ее примеру, но его остановил дежурный чиновник.– Въездная виза и паспорт, – потребовал он.Ларк уже исчезла, ища новых приключений, ей уже надоели бюрократические требования.Кинсолвинг огляделся вокруг и принял решение не пользоваться парализующим прутом, привязанным у него под левой подмышкой и спрятанным в рукаве рубашки. Слишком много стражников наводняли коридоры. Пока еще никто из них не сосредоточился на нем. Любая придирка клерка привлечет их к нему, точно железные опилки к магниту.– Мои документы и виза потеряны, – отвечал он. Кислое выражение лица чиновника предвещало долгое и неприятное ожидание. Кинсолвинг решил бесстрашно приблизиться. Он не мог сильно ухудшить свое положение, сделав попытку объясниться, а путаница множества въездных документов может сработать в его пользу.– Мое имя Бартон Кинсолвинг, старший инспектор шахт на Глубокой, я прибыл в качестве личного гостя председателя Фремонта на празднование юбилея.– Старший инспектор? – у чиновника слегка приподнялась одна бровь. – Что же случилось с вашими документами?– Долгая история. Я подал рапорт директору Гумбольту, Кеннету Гумбольту, – добавил он, четко произнося каждый звук для разумения чиновника. – Он мое непосредственное начальство.Кинсолвинг так ловко и быстро манипулировал именами, что это произвело впечатление на клерка. Кинсолвингу казалось, что у него разорвется сердце из-за попытки оставаться внешне спокойным, пока клерк изучал предоставленные ему данные.– Мы не имеем вашей визы или приказа о полете сюда, старший инспектор, но компьютер на ближайшую неделю перегружен. На юбилейное празднество прибывают люди с Земли и отовсюду.Кинсолвингу вовсе не хотелось подчеркивать, что сведения о нем более ранние, что они предшествовали тому времени, когда ллоры отправили его в ссылку. Ему могло помочь то, что Гумбольт сам не обслуживал персональные файлы. Если полагаться на чиновников Глубокой, то последние сведения о нем задержатся еще на много месяцев. Ведь очень много времени потребуется, чтобы высушить шахту. Если принять во внимание те неприятности, которые пережили Ала Марккен и остальные, вряд ли корректировка данных стоит на высоте. А коли Алу перевели на Гамму Терциус-4, то этим наверняка занимались более низкие по рангу чиновники.– Вот дубликаты ваших документов и идентификационной карты, старший инспектор. Сначала вам придется их заверить. Приложите ладони сюда. Хорошо. И на дубликатах мне тоже нужны ваши отпечатки. – Кинсолвинг приблизил лицо к окулярам и мигнул, когда лазер сканировал его левый глаз и сравнил изображение с записью, скрытой глубоко в компьютере. Он испустил вздох облегчения, когда не прозвенел звонок тревоги и никакие стражники не побежали его хватать.– Желаю хорошо провести время, старший инспектор.– Благодарю, – Кинсолвинг повернулся, чтобы пойти в том же направлении, где исчезла Ларк.– Старший инспектор!У Кинсолвинга все похолодело внутри. Он медленно повернулся лицом к чиновнику.– Эта блондинка, которая прошла с Абсолютно Чистым Допуском. Она что, с вами?– Да, – осторожно согласился Кинсолвинг.– Нет, нет, ничего, – поспешно сказал клерк. Выражение похоти и зависти у него на лице объяснило все.Кинсолвингу не надо было быть телепатом, чтобы понять мысли этого чиновника: «Счастливый же ты, негодник!» – должно быть, именно эти слова пробежали у того в голове.Бартон действовал смело и победил. Компьютер компании оказался еще не настроен на новые сведения о его имени и идентификации. А до тех пор он сможет прекрасно жить-поживать и уделять внимание тому, чтобы добраться до председателя Фремонта.Кинсолвинг почувствовал дуновение холодного ветра по позвоночнику, когда ему пришла в голову мысль, что сведения компьютера в любой момент могут быть скорректированы. Когда так случится, стоит ему только воспользоваться идентификационной карточкой, это вызовет погоню стражников компании.Кинсолвинг отогнал от себя тревогу. Если он на ней сосредоточится, то ничего не достигнет. Смелость пока что помогла ему продержаться. Смелость приведет его к Фремонту и к полному торжеству.Выйдя из коридора УПК, Кинсолвинг просто стоял и вдыхал чистый прохладный воздух. С севера дул мягкий ветерок. Это означало, что наступил ранний вечер. Каждые пять часов направление ветра менялось на девяносто градусов, каждое направление повторялось день ГТ-4 спустя. Кинсолвинг медленно прошел несколько шагов и остановился. За спиной у него возвышалась гора Крутая. На далеком расстоянии, прикрытая сиянием, идущим от здания главного управления, должна стоять гора Маргаритка. Кинсолвинг остановил проходящую мимо машину, воспользовался своей идентификационной картой и велел роботу:– Обеспечение!Он опрокинулся назад, когда быстрое ускорение направило машину навстречу движению по направлению к универмагу компании. Ему нужна не одна смена одежды, если он хочет предстать в достойном виде на празднике Межзвездных Материалов.Снарядившись, Кинсолвинг сравнил полученный счет с размерами своего накопившегося жалованья. Каждый раз, когда он пользовался идентификационной карточкой, он напрягался, но каждый раз получал то, что надо.Он знал, что так не будет продолжаться вечно. Ему придется добраться до Фремонта поскорее.Пройдя прямо в здание главного управления с чемоданами, содержащими все его новые приобретения, Кинсолвинг попал в вестибюль и огляделся. Раньше он побывал тут только однажды. Тогда его проводили в соответствующий офис корпорации. Теперь, без такого проводника, он не имел представления, как действовать. Он подошел к отделу информации и нажал кнопку обслуживания.– Как сможет ММ помочь вам? – спросил компьютер невыразительным голосом. Кинсолвинг когда-то спросил на лекции в колледже, почему роботов-информаторов никогда не наделяют голосами, звучащими по-человечески. Профессор только крякнул в ответ.– Гуманоиды любят, когда их обслуживают, – ответил профессор немного спустя. – Вы можете унизить робота, оскорбить, обидеть его, потом выйти – и почувствовать себя лучше. Если таким же образом обращаться с человеком, он, безусловно, не выполнит вашу просьбу или ее выполнение займет очень долгое время.– У меня срочное дело, – сказал Кинсолвинг.– Все служащие ММ требуют срочности, – заметил голос робота.– Я ищу Ларк Версаль. У нее здесь квартира.Эта информация засекречена.– У меня несколько ее чемоданов. Они не все еще доставлены, – изменил свою тактику Кинсолвинг.Человек озаботился бы таким заявлением, робот не стал волноваться. Еще одно отличие машины от человека, когда рассчитываешь уклоняться от принятых правил.– Оставьте их у служебного входа, северо-западная сторона, пятый подъезд.– Их необходимо принести лично. Я это сделаю. – Кинсолвинг подождал, пока компьютер примет надлежащее решение.– Минутку, пожалуйста, я соединю вас с этой квартирой.– Бартон? – раздался немедленный вскрик Ларк в микрофоне. – Это ты? Куда ты пропал?– Скажи мне код входа. Я в главном вестибюле. Кинсолвинг все осматривался вокруг, убежденный, что в любой момент его могут выследить. Параноидальное ощущение в нем росло, но пока он мог еще сдерживать крики. Он чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение, был уверен, что каждый проходящий мимо человек повернется и укажет на него пальцем, а потом начнет криком вызывать стражников.– Я на сорок седьмом этаже. Подойди к лифту на дальнем конце вестибюля и просто скажи мое имя.– Ты что – используешь свое имя как код?– Ой, да не будь ты таким занудой, милый. Папочка всегда меня ругает за такие вещи. Я и сама знаю, но ведь так трудно запоминать все эти дурацкие коды и прочее. Так я никогда не забуду и не окажусь в затруднительном положении, когда не смогу войти. Давай, поторопись. Мне так одиноко в этой большой квартире.– Сейчас поднимусь, – успокоил он ее.Прежде чем он оставил сервис-робота, Кинсолвинг сказал:– Отправьте мои чемоданы по коду в квартиру Ларк Версаль.– Будет исполнено, сэр.Краткий хлопок означал, что приказ передан в ту же минуту, как был сделан. Кинсолвинг вздохнул с облегчением и поспешил по мраморному полу вестибюля. Его страхи оказались неразумными. До сих пор все шло хорошо.Он добрался до лифтов, нажал кнопку вызова, слегка отступил назад и ждал.Дверь отворилась – из лифта вышел Камерон, а рядом с ним, угрожающе жужжа, робот – охотник и убийца. Глава семнадцатая Бартон почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Головокружение, овладевшее им, превратилось в преимущество. Он отвернулся в сторону, закрывая лицо рукой. Наклонился и упал на одно колено, держась к Камерону спиной. Тот остановился, Кинсолвинг ждал, что почувствует руку у себя на плече, что по нервам у него хлестнет оглушающий прут, криком вызовут стражников, на него нападет робот.Этого не произошло.– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил Камерон.– С-слишком в-выпил, – сообщил Кинсолвинг, заикаясь. – Прекр-ра-сный пр-раздник.Камерон фыркнул:– Осмелюсь предположить, вы уже отпраздновали все вечера, которые я хотел бы посетить.Роскошно одетый мужчина щелкнул пальцами, и робот-охотник послушно пошел за ним.Кинсолвингу удалось поднять голову и увидеть, как блестяще разодетый Камерон исчезает в вестибюле, где толпились люди. Долгие-долгие секунды Кинсолвинг не мог встать. Ноги у него ослабели и дрожали. Наконец он глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Он чуть не столкнулся лицом к лицу с человеком, виновным в его горестях. То, что он до сих пор жив, говорило о чистой удаче столько же, сколько и о ловкости.Кинсолвинг не обманывал себя относительно избавления от Камерона. Главным здесь было удивление. Никто не мог бы ожидать, чтобы беглец вернулся во власть корпорации, и Кинсолвинг должен был допустить, что Камерон и Гумбольт могут даже не знать, что он бежал с планеты-тюрьмы. Станут ли инопланетяне поднимать тревогу и предостерегать человеческие миры, а в особенности Гамму Терциус-4, о его бегстве?Кинсолвинг бросил поспешный взгляд на кабину лифта и увидел, что она пуста. Только тогда он вошел, нажал кнопку и произнес: «Ларк Версаль».Кабина поднялась так внезапно, что Кинсолвинг упад на колени. Неуклюже поднявшись, Кинсолвинг порадовался, что он один. Объяснить подобное поведение было бы трудно, а главное – его бы запомнили. Последнее, что ему сейчас было нужно, – это стать предметом разговоров.– Будь же незаметным! – приказал он себе.Дверцы раздвинулись, и все попытки стать незаметным испарились.Перед отворившейся дверцей лифта нависал робот-дворецкий, он произнес:– Приветствуем вас, мистер Бартон. Леди Ларк ждет вас у себя.В добавление к роботу вдоль стен безучастно стояло несколько слуг-людей, ожидающих малейшего намека на какую-нибудь просьбу. Кинсолвинг пытался особенно не приглядываться к ним, когда пробирался за роботом-дворецким. Ковры, должно быть, были персидские. Ничего другого, судя по рисунку и ощущению ворса под ногами, здесь быть и не могло. Стены украшали картины известных художников, и в самых неожиданных местах можно было увидеть искусные статуи. Более того, все это завершалось панорамой города, расположившейся за чистыми окнами.Кинсолвинг шел дальше, поражаясь такому богатству. Предыдущее его посещение ГТ-4 не раскрывало перед ним этой стороны операций Межзвездных Материалов. Кинсолвинг понимал, что сейчас он погрузился в мир, предназначенный только для немногих избранных.Немногих избранных, подобных Ларк Версаль.– Дорогой! – приветствовала его она.Ларк обвила руками его шею и слегка покачивала Кинсолвинга, пока он входил в комнату, украшенную даже еще богаче, чем территория снаружи. Он почти не замечал убранства комнаты. Ларк была одета блистательно и напоминала еще более великолепное произведение искусства.– Тебе нравится? – спросила она, отстраняясь от него, чтобы обнаружить свою обнаженную кожу. – Я изменила некоторые краски и смешала их.Соски отливали ярко-голубым, затем бледнели, переходя в серо-голубоватый только для того, чтобы измениться в такие оттенки, которым Кинсолвинг не мог подобрать название. Тени у нее на грудях менялись, чтобы соответствовать соскам, а все остальное тело так живо мерцало красками, что у Кинсолвинга перехватило дыхание.– Фантастика, – шепнул он.– Я так и знала, что тебе понравится. Но торопись. Мы должны посетить прием. Не очень большой, всего несколько сотен людей из высших слоев ММ.– Ларк, подожди, – начал он.– Ты ведь не собираешься снова исчезнуть, а? Это было невежливо, когда ты так поступил со мной на УПК.В притворном гневе она топнула ногой. Из-за этого движения ступни на ее левой икре изменилась окраска.– Мне надо было получить кое-какие документы, – объяснил Кинсолвинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73