До Рождества я продала столько меховых манто богатым неверным мужьям, пытающимся успокоить больную совесть, что мне теперь неважно, если никто не купит ничего, кроме меховых наушников, до следующей зимы.
Мелоди заметила, как Анна Чайковская впилась подозрительным взглядом в своего супруга, и ей захотелось придушить Ариадну на месте. Чанковские прибыли в Северную Америку из родной им Польши двенадцать лет назад, имея статус беженцев, и трудились изо всех сил во имя процветания своего дела – производства ирисок и шоколада. Мелоди была уверена, что ни у одного из супругов не было ни энергии, ни желания заводить связи на стороне. Однако Ариадна безжалостно дразнила Анну Чанковскую, нахально флиртуя с Фредериком, как и со всеми остальными мужчинами, попадавшимися на ее пути.
– Мы не такие везучие, как ты, Ариадна, – напомнила ей Мелоди. – Некоторым из нас нужны покупатели, чтобы быть в состоянии платить за помещение.
Хлоя подняла тщательно выщипанные брови в наигранном удивлении.
– О, пожалуйста, Мелоди, ты же не ждешь, что мы поверим этому! Ты, как говорится, родилась с пресловутой серебряной ложечкой в твоем миленьком ротике, верно?
– Прекратите пикировку! – прикрикнул Роджер. – Давайте лучше решать, как надежнее всего разделаться со стервятниками, что торчат за дверями наших магазинов, и спокойно заняться бизнесом. У меня прибыла морем огромная партия хрусталя, которая должна пройти таможню, и мне некогда болтаться без дела, тогда как газеты торжествуют, наживая капитал за наш счет.
– Пусть тогда Джастин побеседует с журналистами, – заявила презрительно Хлоя. – Он скорее добьется симпатии с их стороны, чем наша богатая брюнеточка.
– Порой ты говоришь, как торговка рыбой на рынке, Хлоя, – упрекнул ее Эмиль.
Джастин Александер выехал вперед в своей инвалидной коляске и огляделся вокруг сквозь прутья железных ворот, отделяющих внутреннюю линию магазинчиков от наружных помещений, где находятся административные службы. Оттуда стеклянная дверь вела на улицу.
– У нас нет времени на междоусобицу, – сказал Джастин. – Правильно говорит Роджер. Толпа снаружи растет с каждой минутой и становится все более беспокойной. Давайте поскорее закроем вопрос.
– И будем держаться вместе, – предложила Ариадна, украдкой подобравшись к Фредерику, и просунула руку ему под локоть. – Как там у них говорится, мои милые друзья? «Вместе мы победим»?
– Что касается тебя, Ариадна, то проблема состоит в том, – с горечью заметила Хлоя, – что ты никогда не была обременена супругом. В противном случае ты бы так не бегала за всеми мужчинами.
Как это может быть, размышляла Мелоди, отвернувшись, чтобы отпереть свой магазинчик, что горести Сета Логана и его приятелей слишком часто отступают на второй план перед лицом мелочных стычек наподобие этой?
– Неужели я одна здесь помню, зачем мы в первую очередь устроили бал-маскарад? – спросила Мелоди с явным раздражением в голосе.
– Чтобы пустить пыль в глаза, – решительно бросила Хлоя. – Поэтому избавь нас от твоих маленьких проповедей насчет того, что нужно быть добрыми в отношении обездоленных. Главное тут – определиться, во что обойдется нам желание не допускать этих попрошаек к входным дверям наших магазинов. Если говорить о себе, то, по-моему, самым лучшим из возможных решений было бы, если б все они исчезли с лица Земли. Однако мы понимаем, что публично заявлять об этом политически не правильно.
– Я б не заходил так далеко, – возразил Эмиль.
– Я тоже, – вставил слово Джастин. Но и эти двое не были готовы выступить в защиту обиженных судьбой, ясно поняла Мелоди. Если добраться до существа дела, то Хлоя права. Для большинства людей показная сторона и всемогущий доллар – главное.
Оставив шубу и сумочку в небольшой кладовке в служебной части магазина, Мелоди проверила в зеркале, как она выглядит, и вернулась к своим коллегам, которые стояли, как часовые у ворот дворца, готовые отразить вторжение.
– Чего вы боитесь? – спросила у них Мелоди. – Репортеры, пытающиеся добиться интервью с нами, это те же самые люди, которые поддерживали нас хорошей рекламой и в результате помогли продать в течение месяца все билеты. Вполне естественно, что они пришли сюда снова, ожидая свежих новостей.
– Боже, спаси меня грешную! – вздохнула Хлоя с возмущением, готовая вот-вот взорваться. – Ты случайно не нанялась заговаривать нам зубы? Они как ищейки, взявшие след, а мы – добыча.
К сожалению, вскоре выяснилось, что Хлоя была права. К журналистам присоединилось много публики со стороны, и настроение толпы было в самом деле далеко не дружественное. То, что на прошлой неделе воспринималось как достойное дело в помощь нуждающимся, теперь истолковывалось как эпизод партизанской войны против невинных прохожих. За одну ночь облик владельца магазина оказался очерненным: его побудительные мотивы сводились к жажде наживы и к ненависти по отношению к беззащитным, несчастным людям, чьим единственным грехом являются ограничения экономического и социального порядка, которые им не подконтрольны.
– Сет Логан был сбит машиной неподалеку от своего дома и, возможно, никогда не будет ходить снова, – начал один из репортеров. – Это и означает, в вашем понимании, протянуть руку помощи людям, большинство из которых жило здесь задолго до того, как вы решили устроить торговые ряды в этом районе?
– Конечно нет! – воскликнула Мелоди. – Несчастный случай с мистером Логаном явился для нас полной неожиданностью, и мы все сожалели о случившемся.
– Недостаточно, чтобы приглушить хотя бы продолжавшееся веселье, – обвиняющим тоном заявил один из бедно одетых зрителей. – Там не могли закруглиться до четырех утра. Мы, подыскивающие спокойные подъезды для ночлега, это знаем точно.
– Ничего не могу сказать по этому поводу, – заявила Мелоди. – Я провела большую часть ночи в больнице, ожидая сведений о состоянии мистера Логана, и теперь рада сообщить вам, что по всем признакам его здоровье быстро восстанавливается.
– Но разве не правда, – спросил еще один воинственно настроенный газетчик, – что вы называете Сета Логана и ему подобных «нежелательными»?
Расстроенная, Мелоди бросила взгляд на своих коллег. Она знала, что Роджер пустил в оборот среди своих это жестокое словцо, но кто додумался произнести его публично?
– Этим словом я никогда не пользовалась, – твердо заявила Мелоди, пребывая в бешенстве из-за того, что не могла до конца честно ответить на вопрос.
Глухой гул недоверчивых голосов докатился до нее.
– Но вам же не нравится, что мы бываем здесь, а? – выкрикнул кто-то с вызовом. – Вам бы хотелось, чтобы нас держали как можно дальше от ваших дурацких магазинчиков, не так ли?
Мелоди хотелось бы ответить искренно. Она заколебалась и снова взглянула на своих коллег, ожидая поддержки. Никто из них не выступил вперед, а в толпе беспорядочно зашумели, когда кто-то на целую голову выше большинства собравшихся вышел из тени кованого фонарного столба, установленного у самого входа в Торговый ряд. Это был Джеймс Логан – его еще здесь не хватало!
Толпа расступилась, как если бы он обладал силой библейских воителей, и пропустила его вперед, затем окружила снова, сплоченно поддерживая, независимо от того, что он собирался сказать. Джеймс Логан не слишком долго держал толпу в неведении относительно своих намерений.
– Так что же? – выкрикнул он, разжигая страсти. – Мы ждем вашего ответа, мисс Верс. Как вы относитесь к «нежелательным», заглядывающим в ваши заведения?
– Я никого никогда не выгоняла из своего магазина, – сказала она.
– Но вы приветствуете этих так называемых нежелательных у себя так же, как и клиентов с деньгами!
Этот человек явно выискивал повод для драки, Поддерживаемый, без сомнения, одобрительным гулом со стороны симпатизирующих слушателей.
– Но, мистер Логан! – начала Мелоди, возмущенная тем, что он пустил в ход слово «нежелательные». – Я уже объяснила, что этим определением не пользуюсь, и…
– Но вы не осуждаете других, когда они к нему прибегают?
Хлоя, Ариадна и Роджер впились в нее взглядом с одной стороны, Джеймс Логан – с другой. Остальные замерли в ожидании. У Мелоди слова застревали в горле.
– Да… нет!
– Как понимать ваш ответ, мисс Верс? – спросил Логан угрожающе ласковым тоном. – Решайте, – Я не прощаю тем, кто его – этот термин – использует. Думаю, что это неподобающее определение не отвечает целям благотворительности, – ответила Мелоди, принимая ответственность на свои плечи, так как обманывать себя не было никакого смысла. Выражение лица Логана осталось бесстрастным, но он знал, что Мелоди оказалась в дьявольской ловушке: деваться ей некуда.
А дьявол так привлекателен! Длинные сильные ноги Джеймса были обтянуты мягкими шерстяными брюками, на могучих плечах – толстый рыбацкий свитер. Его руки небрежно засунуты в карманы. Он выглядел так, будто ему принадлежит земной шар со всем, что на нем находится. Ариадна наверняка распустила слюни.
Сопротивляясь изо всех сил почти физическому воздействию личности Логана, Мелоди постаралась сделать хорошую мину при плохой игре и успешно закончить кошмарное интервью.
– Хотя я лично не приемлю упоминавшийся термин, я считаю, что не мне выступать в роли общественной совести, и отказываюсь брать на себя ответственность за опрометчивые поступки других. Моя единственная забота по-прежнему – справедливое отношение к людям, которые не всегда находят уважение и добро со стороны окружающих, хотя они этого заслуживают. – Мелоди взглянула на своего мучителя. – И я уверена, все мы знаем, кого я имею в виду; для этого нам не требуется во гневе называть имена.
Однако Мелоди не было дано так легко умыть руки.
– Можем ли мы в таком случае предположить, что все мужчины и женщины, прожившие в этих кварталах большую часть своей жизни и работавшие здесь, найдут хорошую встречу, если забредут в ваш Торговый ряд, когда бы им ни вздумалось?
Мелоди слышала, как втянула в себя со свистом воздух Хлоя, представила себе гримасу на лице возмущенного Роджера, почувствовала тревогу Ариадны. Эмиль под ее взглядом остался стоять неподвижно, явно расстроенный происходящим.
– В чем же дело? – поинтересовался Джеймс Логан с самым лицемерным выражением озабоченности, какое Мелоди когда-либо встречала. – Вы опасаетесь, что ваши коллеги не пойдут на это?
Что могла она сказать? Что здесь, вероятно, приступ групповой истерии, и тем самым вызвать еще более острое столкновение с этим невозможным человеком, когда полгорода присутствует в качестве свидетелей? Поможет ли это разрядить обстановку?
Мелоди посмотрела ему прямо в глаза, надеясь, что хоть раз в жизни ей удастся убедительно солгать.
– Ничего подобного. Мои коллеги разделяют мое мнение. Любой и каждый может свободно войти в наши магазины в часы работы.
– И вы не будете принуждать вошедшего сделать покупку?
– Мы никогда не принуждаем посетителей, – ответила Мелоди, поспешив отметить успех, хотя и весьма скромный. – Качество наших товаров и уровень обслуживания делают это ненужным.
– Можем мы процитировать ваше заявление? – спросил один из репортеров.
– Слово в слово, – сказала она и по улыбке, расплывшейся по лицу газетчика, поняла, что он способен, как шакал, взяться за скелет жертвы после царя зверей, сожравшего свою львиную долю.
– Тогда позвольте последний вопрос, мисс Верс. Почему лица, арендующие помещения в Кошачьем ряду, считают, что люди, которые, по вашему утверждению, вовсе не являются нежелательными, должны держаться как можно дальше от ваших магазинов?
– Я считаю, что уже ответила на этот вопрос, – возразила Мелоди. – Мы так не думаем.
– Но почему же тогда вы так заинтересованы в перемещении этих людей на противоположную сторону района доков в здание, где прежде был рыбоконсервный завод? Не потому ли, что надеетесь пореже видеть их здесь?
Измотанная до предела Мелоди, которая еще каких-нибудь четверть часа назад не могла представить себе, что можно так устать, рассеянно потрогала свою челку.
– Эти соображения не влияли на наш подход, – подчеркнула она. – Мы и прежде и теперь искренне хотели бы внести позитивный вклад в улучшение качества жизни этих людей. Мы ведем речь о субсидировании дома для общественных нужд, а не тюрьмы. А сейчас, если вы нас извините, время, когда наши магазины должны быть открыты, – с десяти до половины шестого, и мы уже запаздываем.
Газетчики яростно запротестовали, засыпав Мелоди вопросами.
– Сколько денег вы собрали?
– Во что обойдется налогоплательщикам ваш проект?
– Кто руководитель проекта, если он уже осуществляется?
Совершенно сбитая с толку, Мелоди повернулась к своим коллегам, ища помощи. Вперед вышел Эмиль, поднял руку с тщательно наманикюренными пальцами.
– Терпение, господа! Заверяю вас, мы сделаем новое заявление, как только уточним, насколько успешны наши акции по сбору средств. До тех пор нам больше нечего вам сообщить.
– Ну и устроила ты катавасию! – проинформировала Хлоя обессиленную Мелоди, когда толпа в основном рассеялась. – Ни один из этих оборванцев не войдет в мой магазин, и больше тут нечего обсуждать.
– Ко мне тоже не вступит ни один из них, – мрачно заявил Роджер. – Вы только представьте себе их: ходят, качаясь, полупьяные, оставляют следы разбитых бутылок за собой.
– Что ж, сожалею, что вы так огорчены, – заявила Мелоди, обозленная их реакцией. – Но если вам не нравилось, как я отвечала на вопросы, никто не мешал вам включиться в разговор и высказать свою точку зрения.
На этом их атака на Мелоди захлебнулась. Коллеги разошлись, оставив Мелоди разбираться с утренней почтой в спокойной обстановке. Однако ее одиночество не продлилось долго.
– Я уж начал было беспокоиться за вас, – донесся от двери слишком знакомый голос. – Мне показалось, что вы загибаетесь, когда эти газетчики начали поджаривать вас на вертеле над раскаленными углями.
В тот миг не было ничего на свете, в чем бы Мелоди меньше нуждалась, чем в сочувствии Джеймса Логана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23