О, да, еще ее брату Курту.
Губы Фрэн сжались.
– Боюсь, вам придется произнести по буквам все эти имена для меня.
– Конечно.
– Хотите что-нибудь выпить, мистер Бенет? – предложил Барни. Сегодня он был более любезен, чем обычно. – У нас есть кофе, кола, эль.
– Спасибо, не надо, мистер Кинсэйл.
– А ты, Фрэнни?
– У меня есть эль. Но все равно спасибо, Барни.
Все время, пока Фрэн подписывала журналы под его диктовку, она чувствовала на себе его взгляд. Хотя свитер и юбка были закрытыми и достаточно целомудренными, его пристальное внимание к ее фигуре заставляло ее нервничать. С каждой секундой румянец на ее щеках становился все ярче.
– Готово, – Фрэн подняла голову и вымученно улыбнулась Барни. – Я закончила. У меня встреча в три часа. Было очень приятно снова увидеть вас, мистер Бенет.
Она почти выбежала из комнаты.
– Ничего себе! Что случилось?
Фрэн потерла шею.
– Не сейчас, Поль! У меня болит голова. Я должна справиться.
Может быть, большинство людей – неудачники. Но по сравнению с этим монахом, который сбежал из монастыря, нарушил клятвы и живет во лжи, они просто святые. И не имеет значения, насколько он красив. Фрэн не для того жила двадцать восемь лет, чтобы связаться с монахом, который изголодался по женщинам.
Она все еще чувствовала его взгляд на своем теле. Это было уж слишком. Слишком интимно, слишком фамильярно.
Может быть, встреча с ней в монастыре заставила его задуматься о том, может ли он окончательно расстаться с женщинами.
Она подумала, не стоит ли поделиться с Полем и спросить его мнение. Но он превратит все в шутку и скажет, что она все это себе вообразила. Приняла желаемое за действительность.
Все было бы в порядке, если бы она не столкнулась с ним в Лос-Анджелесе. И вот он опять в Солт-Лейк-Сити. Да еще в ее редакции.
О небо! Он вернулся назад в Солт-Лейк! Но надолго ли?
– Фрэнни?
Она подпрыгнула. Голос босса из интеркома мгновенно вернул ее к реальности. Она покинула его кабинет только пять минут назад. А вдруг монах все еще там? В панике она повернулась к Полю.
– Окажи мне услугу и выясни, один ли Барни в кабинете. Не говори ничего, просто проверь и возвращайся назад.
Он моргнул.
– О'кей.
Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем Поль вернулся, глубоко заинтригованный всем происходящим.
– Что случилось? Босс очень расстроен.
Она закусила губу.
– Он один?
– Да, по крайней мере, когда я заглянул, он был один.
– Спасибо, Поль. Я твоя должница.
Когда Фрэн вошла в кабинет Барни, он мрачно посмотрел на нее не говоря ни слова.
– Знаю, я была ужасна, – извиняющимся тоном начала она. – Но у меня были причины.
– Я знаю твои причины. Твоя проблема в том, что ты не любишь мужчин.
– Я люблю тебя, и Поля, и дядю Дональда.
– Не пытайся переубедить меня. Я прекрасно видел все, что происходило в этой комнате. Я чувствовал это. В ту минуту, когда мужчина хочет приблизиться к тебе, ты убегаешь в противоположном направлении. Но на этот раз ты позволила своим страхам вмешаться в работу.
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Как я уже сказала, у меня были на то причины.
– С удовольствием выслушаю их, присаживайся.
Послушавшись, она села и начала:
– Я думаю, у меня есть проблема…
Он посмотрел на нее так, словно его поразила молния.
– Только не говори, что ждешь от него ре…
– Нет, – выкрикнула она и спрятала лицо в руках, не зная смеяться ей или плакать. – Нет, это проблема другого рода.
– Слава Богу!
– Все началось, когда Поль заболел и попросил меня поехать в монастырь вместо него, чтобы написать статью…
Барни выслушал историю, не перебивая. Когда она закончила, он откинулся на спинку стула и положил на стол очки.
– Ты красивая женщина, Фрэнни. Ни один мужчина не может устоять перед тобой. Даже монах.
Это было неожиданно.
– Спасибо за комплимент, Барни. Но ты должен признать, что это странная ситуация.
– Ты имеешь в виду монаха, который хочет вернуться в мир? Он не первый и не последний, кто раскаялся в принятом решении и хочет все изменить. Знаешь, о чем я думаю?
– О чем?
– Я думаю, что и ты интересуешься им. Я так же думаю, что ты заинтригована тем, что влюбилась в загадочного мужчину, который к тому же является олицетворением всего, чего ты боишься в мужчинах.
– Я не влюбилась в него, Барни!
– Ну, ладно. Это выражение, которое мы использовали в молодости, – пошутил он. – Так или иначе, он не мог оторвать от тебя глаз.
Барни замечал все.
– Я чувствовала себя полной идиоткой.
– Обнаружила, что уязвима перед мужчинами? Лично я только рад видеть это.
Он начал говорить, как ее мать.
– Я лучше пойду работать.
– Давай. И, если тебе захочется поговорить, ты знаешь, где меня найти.
Андре по-немецки написал:
Дорогая Герда!
Из всех людей, которые были на концерте хора в Лос-Анджелесе, женщина-журналист из «Бихайв мэгэзин» (Солт-Лэйк) – ты говорила с ней после концерта – выбрала твою фотографию, чтобы поместить на обложку. Она также рассказала твою историю в передовой статье.
Сегодня я был в редакции и попросил ее подписать эти журналы для тебя. Я уверен, что тебе и твоей семье они понравятся так же, как и мне. Статья очень интересная.
Завтра уезжаю на Аляску и не знаю, сколько там пробуду. Если я тебе понадоблюсь, ты можешь писать мне на адрес монастыря: Перувиан Драйв, Солт-Лейк-Сити, Юта, 84999.
Береги себя и до встречи.
Любящий тебя Андре.
Положив письмо поверх журналов, он закрыл коробку и протянул почтовому служащему. Теперь он мог отправляться в аэропорт, радуясь тому, что смог хоть немного отблагодарить Герду за помощь, которую она оказала ему в Швейцарии, когда у него были большие трудности.
Что касается Франчески Мэллори, то он уже понял, что даже путешествие на другой конец света не сотрет ее образ из его памяти. С самой их первой встречи пребывание на море, когда он не мог видеть ее, не мог слышать ее голос, стало мучительным.
Может быть, на этот раз ему удастся забыть ее и не мучиться больше?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Пастор Баркер имел обыкновение оставаться в фойе после церковной службы и разговаривать с прихожанами.
Фрэн не присутствовала на службе несколько недель, может быть, потому, что была слишком занята. Она придумывала себе кучу разных дел, чтобы не оставалось времени думать. Церковь же, напротив, располагала к размышлениям. И когда она задумывалась, то предметом этих размышлений был всегда один человек. Андре Бенет.
Она не видела его с тех пор, как он приходил в редакцию. Ей следовало бы радоваться. Странно, прошло восемь недель со дня их последней встречи, но она не переставала о нем думать. Он всегда был в ее мыслях, что бы она ни делала, а когда она засыпала, то видела его и во сне. В двух шагах от Фрэн стояла Эмили Уилкокс и разговаривала с пастором. Она работала психиатром в университетской больнице. Последние несколько недель Фрэн подумывала, не записаться ли к ней на прием. Но пока колебалась. Что она скажет ей?
«Доктор, я не могу избавиться от навязчивых мыслей о монахе, который возбуждает и раздражает меня одновременно. Мужчина, которого я, возможно, никогда больше не увижу.»
Фрэн потрясла головой, злясь на саму себя.
– Рад тебя видеть, Фрэн. Как дела?
– Пастор Баркер… Я в порядке. Мне очень понравилась ваша проповедь.
– Спасибо на добром слове. Рад, что ты пришла. Люсиль и я устраиваем сегодня вечер в честь нашего сына Говарда. Мы приглашаем тебя, ждем в семь или когда сможешь.
Фрэн не могла удержаться и не подумать, остался ли Говард таким же самовлюбленным, каким был раньше. У нее было ощущение, что ее собственный отец начинал так же – тщеславным и самовлюбленным дон-жуаном. Вот почему все эти годы, посещая церковь и разные общественные мероприятия, она старалась держаться подальше от сынка Баркеров.
Конечно, Говард довольно долго пробыл в медицинском колледже. Может быть, самостоятельная жизнь сделала его более сносным.
– Мама сказала мне, что он теперь настоящий врач.
Лицо пастора расцвело.
– Да. Ничто не делает нас такими счастливыми, как то, что он вернулся домой.
– Это чудесно, вы, наверно, гордитесь им. Спасибо за приглашение, я обязательно приду.
По ее мнению, докторская степень могла сделать Говарда только еще более заносчивым и высокомерным.
– Прекрасно, тогда увидимся вечером.
Для нее не играло никакой роли, куда идти вечером. В последнее время все потеряло для нее былую привлекательность. И эте начинало тревожить ее.
Фрэн отправилась домой в своей потрепанной дешевой машине. Дома ее ждала целая куча дел, но она слишком расслабилась в последнее время и многое позволяла себе. В числе прочего – перестала уделять внимание работе. Может быть, ей лучше проехаться на машине и развеяться? Да, это именно то, что ей нужно.
Мрачный ноябрьский полдень как нельзя лучше подходил к ее хмурому настроению. Она проехала каньон. Окруженное обнаженными черными деревьями озеро Солт-Лейк выглядело не особенно привлекательно.
Когда машина проехала развилку, откуда шла дорога на монастырь, Фрэн увеличила скорость, не желая даже смотреть в этом направлении. Она подумала, наступит ли когда-нибудь день, когда она не будет вспоминать о существовании монаха, проезжая эту развилку.
Миновав несколько каньонов, она остановилась у подножия горной цепи, тянувшейся дальше на юг. У нее почти закончился бензин, и ей нужно было где-то заправиться.
От развилки Андре поехал на север в своей арендованной машине и, свернув на первом повороте, оказался перед небольшим торговым центром, где были пара ресторанчиков, бензозаправка, сервис-центр и магазины.
Сперва он направился в киоск за газетами. К счастью, ему удалось найти «Солт-Лейк-трибьюн». Обрадовавшись, что не все газеты успели продать, он встал в очередь к кассе. И тогда он заметил ее белокурые волосы. Волосы женщины, стоявшей через несколько человек впереди него. Он вытянул шею, чтобы разглядеть ее получше.
Ее роскошные волосы были собраны на затылке и скреплены черепаховой заколкой. На ней была блузка бледно-голубого цвета. Сзади она выглядела элегантной, стильной и очень женственной… Он не мог стоять и ждать, когда она обернется. Судя по жадным взглядам, которые бросали на нее два молодых парня, стоявшие перед ним, они тоже не могли ждать. При этом они обсуждали ее фигуру. Глупо, но это вызвало у него приступ ярости.
Разумеется, это могла быть и не она. Один шанс на миллион, что это она. Но если это все-таки она… Мисс Мэллори.
Он не мог ждать до завтра, чтобы увидеть ее или узнать, что она на задании и ее нет в редакции.
Женщина слегка наклонила голову, и он рассмотрел ее профиль – и чуть не застонал. Кровь закипела в его венах.
Она пошла к выходу, он последовал за ней, на ходу сунув газеты обратно на полку. Для женщины на таких высоких каблуках она шла слишком быстро. Андре нагнал ее у машины.
– Франческа?
Возглас искреннего удивления обрадовал Андре. Значит, она, несмотря ни на что, не забыла его. И, что еще лучше, она не была равнодушна к нему. Она обернулась, не веря своим глазам.
– Что вы здесь делаете? – в конце концов выдавила она.
– Собирался купить газету, когда увидел вас. – Он не мог оторвать взгляда от ее. колдовских зеленых глаз, опушенных черными ресницами. – Совпадения, кажется, преследуют нас. Как только я понял, что это вы, я последовал за вами. Что-то говорит мне, что вы все еще обеспокоены моей душой и грозящей ей опасностью после того, как я нарушил клятвы.
Тихий стон сорвался с ее губ и подтвердил его подозрения. Повисла пауза. Потом она сказала:
– Думаю, вы все еще не приняли решение, оставаться ли с братьями или уехать навсегда.
– Пока еще нет.
– Я не могу представить себя в такой ситуации, раздираемую внутренними противоречиями.
– Это наследственное.
– Что вы имеете в виду?
– У моего отца были те же проблемы.
– Я все еще не понимаю.
– Мой отец был монахом.
Она прижала руку к груди.
– Ваш отец?
– Да.
– Но… – она недоверчиво потрясла головой. – Но как это возможно?
– Думаю, мне нет нужды объяснять такую простую вещь, как притяжение между полами. Это происходит даже с монахами, даже когда у них самые благие намерения. Но, разумеется, моя мать знала, на что идет.
Фрэн сказала тихо:
– Я понимаю это. Но очень больно быть в та кой ситуации. Ваша мать еще жива?
– Нет.
– А отец?
– Нет.
Она опустила глаза.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже. Как говорят, отец Амброзий был замечательным человеком.
Фрэн схватилась за дверцу машины, чтобы не упасть, в то время как ее мысли лихорадочно метались в голове.
Аббат Амброзии – отец Андре Бенета?
В молодости он был очень красивым мужчиной. Но почему она сразу не заметила сходства? Только теперь она поняла, насколько они похожи.
– Вы говорите так, словно не знали своего отца.
– Да, это абсолютная правда. Мы не знали о существовании друг друга, пока наконец не встретились за две недели до его смерти. За короткие четырнадцать дней мы должны были наверстать целую жизнь.
Она все еще ничего не понимала.
– До того, как вы встретились, вы были монахами в разных монастырях?
– Нет.
Фрэн замерла.
– Вы хотите сказать, что вы не монах?
Улыбка приподняла уголки его губ. Это вызвало странное ощущение теплоты во всем ее теле.
– Мне было интересно, обрадует ли вас то, что правда куда скучнее ваших фантастических предположений по поводу моей личности.
Ей было трудно принять эту новость так сразу, без подготовки.
– Если вы думаете, что они фантастические, то это только ваша вина. У вас было много возможностей сказать мне правду…
– Четыре, если быть точным, – прервал он ее. – Но мне они не казались подходящими, чтобы рассказать вам все.
– А теперь? – В ее глазах вспыхнул зеленый огонь.
Он посмотрел на нее изучающе.
– Да, мне кажется, я не могу выбросить вас из головы.
Его хладнокровное признание чуть не заставило ее сердце выпрыгнуть из груди.
– Вы хотели сказать: «Несмотря на все мои усилия»?
– Что-то вроде того.
Фрэн не могла найти слов, чтобы ответить. Все ее тело дрожало, но она изобразила холодность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17