Голубые глаза Харбина затуманились.
– Мама права, Андре. Жилище становится настоящим домом только тогда, когда в нем появляются дети.
– Я должен признаться, что сам жду с нетерпением этого дня. Но сейчас я хочу только, чтобы Франческа была в моих объятиях.
– После ужина, если ты сможешь сосредоточиться, мы продолжим игру в шахматы, пока не придет время отправляться в аэропорт, – сказал Харбин.
Часом позже Харбин объявил шах и мат. Мысли Андре определенно витали где-то далеко от шахматной доски. Он поблагодарил всех за гостеприимство, потом покинул дом и отправился в аэропорт.
Он уверенно вел «мерседес» по пустынным вечерним улицам. Слава Богу, сегодня он не будет один. Теперь, когда Герда с семьей переехала, дом опустел. Ему нужна Франческа, чтобы вдохнуть в него жизнь, наполнить любовью.
Фрэн выглянула в иллюминатор, за которым была темнота. Теперь, когда пилот объявил, что они прибыли в аэропорт Солт-Лейк, она чувствовала себя ужасно. Андре был внизу. Ждал ее.
Длинная одинокая неделя, когда они могли только звонить друг другу, хотя она и скучала без него, научила ее кое-чему. Он был особенным мужчиной. Она не хотела причинять ему боль.
Он хотел детей, семью. Фрэн может подарить ему любовь, но не сможет дать семью.
И поэтому она скажет Андре, что все кончено. Сегодня ночью они расстанутся, если она сможет набраться сил.
Было ошибкой ехать в Неваду и давать ему надежду. В ту ночь на вечеринке она думала сердцем, а не головой. Слава Богу, они не спали друг с другом. Если бы они были близки, ей было бы так тяжело пережить свое решение.
Андре не должен винить ее. Он хочет детей. Он говорил ей об этом, когда отвозил в аэропорт.
Когда он поймет, что ему не на что надеяться, он исчезнет из Солт-Лейк-Сити навсегда. Именно этого она и хочет. Только так она сможет выжить.
С тех пор как она увидела его, ее жизнь превратилась в мучительную агонию. Андре был для нее запретным плодом, чем-то, чему она была не в силах сопротивляться. Теперь, полюбив его, она должна была заплатить страданиями и чувством утраты.
Те, кто говорит, что лучше любить и потерять, чем никогда не любить, не знают Андре Бенета. Они даже понятия не имеют, что они говорят.
– Франческа! Я здесь, дорогая!
Она услышала знакомый глубокий голос, зовущий ее, раньше, чем заметила Андре в толпе пассажиров и встречающих.
Фрэн увидела его прекрасное лицо и спрятала глаза, чтобы не раскаяться и не передумать. Он подбежал к ней.
– Я думал, что этот день никогда не придет. Давай скорей уйдем отсюда.
Она чувствовала, как сильно Андре хочет остаться с ней наедине.
Он снял с шеи Фрэн фотоаппарат и обнял ее. Им еще нужно было забрать багаж и чемоданчик с бумагами. Фрэн боялась начинать разговор до того, как они окажутся наедине. Андре, должно быть, чувствовал ее напряжение. Он тоже молчал. Его пальцы ласкали ее кожу, безмолвно обещая ей, что скоро они будут вместе и смогут поприветствовать друг друга так, как нужно. Она пыталась не реагировать на его прикосновения, но по ее телу пробежали искорки удовольствия.
После пронизывающего холода улицы тепло внутри «мерседеса» показалось Фрэн райским блаженством. Андре помог ей сесть в машину и потом сел за руль. Он завел мотор и перегнулся, чтобы обнять ее.
– Тебя так долго не было, – прошептал он.
Было мучительно не реагировать на его слова, но ей нужно было перебороть свои чувства. От этого зависела ее жизнь. Отвернувшись, чтобы он не смог поцеловать ее, Фрэн сказала:
– Андре! Ты не возражаешь против того, что бы просто отвезти меня домой? Я плохо себя чувствую. Я заберу машину позже.
Фрэн почувствовала, как он колебался, прежде чем отпустил ее и откинулся назад в кресле. Даже не взглянув на него, она знала, что его темные умные глаза пристально изучают ее.
– Когда мы говорили последний раз, ты не казалась больной. Тебе становится плохо в самолетах?
– Нет, – ответила она дрогнувшим голосом.
– Тогда ты, наверно, простудилась. Хорошо, что ты вернулась. Теперь я могу позаботиться о тебе.
– Нет, Андре. – Ее сердце сжалось в приступе мучительной боли. – Я не могу позволить тебе делать это. Я не могу позволить себе быть еще больше зависимой от твоей нежности, чем сейчас.
Он тронулся с места и быстро выехал с площадки для парковки. Когда они достигли шоссе, Фрэн почувствовала необходимость сказать что-то, чтобы уменьшить напряжение, возникшее в машине.
– Кажется, дороги Солт-Лейка в куда лучшем состоянии, чем на востоке.
Она услышала, как он тяжело вздохнул.
– Очевидно, что-то случилось. Не играй со мной в эти игры, Франческа! Мы прошли вместе через многое. Мы можем сказать друг другу правду. Я хочу знать, что случилось, и я хочу знать это сейчас.
Она была достаточно опытной, чтобы знать, что Андре всегда имел в виду то, что говорил. Но она понимала, что будет лучше, если она скажет, что все кончено, когда он не будет вести машину.
– Не могли бы мы по крайней мере притормозить на обочине?
Он посмотрел на нее взглядом, значение которого она не могла понять.
– Другими словами, ты хотела сказать мне что-то, от чего я могу потерять контроль над машиной?
Фрэн в отчаянии потрясла головой.
– Нет, Андре. Я только предпочла бы говорить в квартире.
– Я думал, ты хотела ехать домой.
– Да.
– Твой дом теперь у меня. Я не прошу тебя спать со мной. Только жить вместе под одной крышей, чтобы привыкнуть. Герда с семьей переехала в новый дом. Теперь ничто не мешает нам быть вместе.
Фрэн не могла смотреть на него. В конце концов она собрала все силы и произнесла:
– Андре, я приняла решение не видеть тебя больше.
После этого признания Фрэн замолчала, ожидая его реакции. Однако в салоне наступила мучительная тишина. Андре продолжал вести машину, словно не слышал, что она сказала. Сначала ей показалось, что он отвезет ее в свой дом. Но когда они проехали поворот в сторону его дома, Фрэн поняла, что он везет ее на квартиру, как она просила. Она теребила ремешок сумки.
– Пожалуйста, Андре, скажи что-нибудь.
Машина не снизила скорость. Ничто не изменилось и на его лице – на нем не отражалось ни одной эмоции. Уличные огни освещали только застывшую маску.
– Я думаю, ты уже все сказала.
У нее во рту пересохло, она с трудом могла говорить.
– Наши отношения были ошибкой с самого начала. Мы оба поддались страсти, но такие эмоции не длятся вечно. Будет лучше, если мы сейчас покончим со всем и расстанемся.
Когда он снова ничего не ответил, она начала паниковать:
– Пока я была в Вашингтоне, у меня было время подумать обо всем. Я думала каждую ночь. Ты вел неестественную жизнь в Солт-Лейке. Признайся, Андре. Ты любишь море. Единственная причина, по которой ты приехал сюда, – это твой отец. Теперь он умер, и ничто тебя не держит здесь. Это была только временная передышка, и все.
Теперь, когда начала говорить, она не могла остановиться.
– Это я флиртовала с тобой в первый день знакомства, хотя не должна была делать это. Я провоцировала тебя обратить на меня внимание. Ты так понравился мне. Это моя вина. – Она сделала глубокий вдох. – Я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь простить меня за то, что я была такой ужасной, за то, что согласилась выйти за тебя замуж, хотя знала, что этого не должно быть. Ты можешь делать то, что тебе нравится. После твоей жизни на море, полной приключений, ты умрешь от скуки в Солт-Лейке.
По-прежнему он не говорил ничего. Они свернули к ее дому.
– Я знаю, что ты найдешь женщину, которая даст тебе все, что тебе нужно, все, чего ты достоин. Никто не заслуживает лучшей семьи и детей так, как ты. Я хотела бы быть женщиной, которая может дать тебе это, но я не могу. Не могу, – прошептала она, мучительно страдая.
– Я верю тебе, – сказал Андре спокойно. Они остановились перед ее домом. – Я знал людей, похожих на тебя, переживших эмоциональную травму в детстве, не способных жить нормальной жизнью. Слишком сильны были дурные воспоминания о детстве. Некоторые психиатры называют это «эмоциональной закрепощенностью». Никто не может помочь им. Ты, очевидно, принадлежишь к их числу.
Фрэн была шокирована его словами, особенно его холодной научной интерпретацией их ситуации. Он вышел из машины и достал ее чемоданы из багажника. Она знала, что в следующий момент он откроет пассажирскую дверцу и туда ворвется снежный ветер.
Видеть его безупречные манеры, когда Фрэн знала, как он страдает, было выше ее сил.
– Пожалуйста, Андре, я сама могу донести вещи.
– Не сомневаюсь. Женщина, все еще одинокая в двадцать восемь лет, должна уметь справляться со всем самостоятельно. Но поскольку я здесь и готов помочь, почему бы не воспользоваться этим. После того как я уеду, ты можешь наслаждаться своей независимостью сколько хочешь.
Острая боль пронзила сердце Фрэн, она не могла пошевелиться – все ее тело словно парализовал шок от его слов.
Он направился к зданию. У нее не было другого выхода, как последовать за ним через дверь в холл.
– Первым делом я доставлю твою машину завтра утром.
Стараясь удержать слезы, Фрэн рылась в сумке в поисках ключа. Она вставила ключ в замочную скважину. Андре все еще стоял сзади. В ту минуту, когда раздался щелчок замка, Андре распахнул дверь и поставил ее сумки в прихожую.
Прежде чем она смогла сказать что-то, он осмотрел квартиру.
– Кажется, все в порядке, – сказал он, вернувшись в прихожую через минуту.
Она почувствовала его взгляд на своем лице, потом на своем теле, но в его глазах не отразилось ничего.
– Только моряк понимает, что это такое, когда два корабля встречаются и расходятся в ночном море. Когда вокруг шумит темное, бездонное, безжалостное море, они ощущают связь друг с другом, но только на мгновение, ощущают близость другого человека, а потом оба уходят в противоположных направлениях, чтобы никогда больше не встретиться друг с другом. Всего одно прекрасное, солнечное мгновение мы были вместе. Я и ты. Веришь или нет, но я считаю себя одним из самых счастливых людей, потому что я сохраню воспоминание об этом мгновении в своем сердце. Многим другим никогда не суждено пережить подобное. Прощай, Франческа.
Ей пришлось вцепиться в дверь, чтобы не упасть.
Это было не так, как раньше, в те, другие расставания. На этот раз он больше не появится. На этот раз все действительно кончено. Андре Бенет только что ушел из ее жизни. Он больше не причинит тебе боли. Он ушел навсегда.
Ты можешь вернуться к той жизни. которую ты вела до того, как поехала в монастырь и попробовала запретный плод.
– Натали?
– Андре?
– Да, прости за то, что звоню так поздно, но это важно.
– Пожалуйста, не извиняйся. Это моя работа. Ты можешь звонить когда хочешь. Все в порядке у Рихтеров?
– Когда я ушел от них после ужина, они светились от счастья. Мне кажется, они очень довольны своим домом. Но я звоню не поэтому.
– Чем я могу тебе помочь?
– Я уезжаю из Солт-Лейк-Сити сегодня ночью. И я не. вернусь больше.
– Что? – ахнула она. – Но я думала…
– Натали, пожалуйста, дослушай до конца. Я упаковал свои вещи. Все остальное может быть продано вместе с домом. Я оставляю тебе право распоряжаться продажей. Ты уже работала с моим юристом. Свяжись с ним, когда найдешь покупателя. У него есть полномочия представлять меня и распоряжаться деньгами.
– Но, Андре…
– Есть вещи, о которых я не хочу говорить, Натали. Пожалуйста, останься моим другом и помоги мне. Это все, о чем я прошу.
– Конечно, – ответила она подавленно. – Я продам твой дом по самой лучшей цене.
– Не сомневаюсь. Спасибо за все. Я всегда буду благодарен тебе за помощь. Ты лучшая в своем деле. Береги себя, Натали.
Андре оставалось сделать только две вещи перед тем, как отправиться в аэропорт. Достав лист бумаги из бюро, он начал писать письмо по-немецки.
Дорогая Герда,
Ты была как мать для меня. Сегодня я пишу тебе как сын.
Франческа отказала мне. Я понимаю ее, но не могу больше оставаться в этом городе, в этой стране.
Ты можешь долго ничего не услышать от меня, но ты должна знать, что я люблю тебя и твою семью всем сердцем.
Я оставляю вам мою машину в подарок к новоселью. И вам не придется ездить только на машине Харбина. Это хорошая немецкая машина, я надеюсь, она послужит вам. Мой поверенный свяжется с тобой, чтобы оформить документы и отдать ключи. Я хочу, чтобы ты была счастлива! Для меня было счастьем познакомиться с тобой и твоей семьей. Желаю вам удачи во всем!
Надеюсь также, что ты будешь продолжать думать обо мне как о своем сокровище. Мне оченъ нравится это имя.
С любовью,
Андре.
Он сложил письмо и запечатал в конверт. Когда приедет в аэропорт, отправит.
Через час Андре велел таксисту следовать за ним, пока он подгонит машину Франчески к ее дому. Опустив ключ в почтовый ящик, он сел в такси. Через десять минут он попросил водителя подождать его на парковке у монастыря.
Была полночь. Братья уже спали. Он обогнул монастырскую стену. Много ночей он стоял там перед могилой отца.
Я не мог уехать, не сказав тебе того, что должно принести тебе утешение. Здесь, в Солт-Лейк-Сити, я встретил женщину и обрел смысл жизни. Тебе не нужно больше волноваться за меня. Покойся с миром, отец.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Алло? Герда?
После небольшой паузы она услышала:
– Это ты, Франческа?
– Да. Пожалуйста, прости за беспокойство.
– Ну что ты, никакого беспокойства, я так рада слышать твой голос.
– Я тоже рада, Герда. Я пришла в дом Андре пять минут назад и увидела объявление о продаже. Никто не открыл мне. Ты знаешь, где он? Мне нужно поговорить с ним.
Снова Фрэн почувствовала, что женщина колеблется.
– Он прислал нам письмо. Написал, что уезжает и никогда больше не вернется.
– Куда он уехал, Герда? Я должна найти его!
– Я сама хотела бы знать.
Герда была слишком искренней, чтобы Фрэн могла заподозрить ее во лжи.
– Как ты думаешь, Натали Кэарнс может знать?
– Нет, я уже спрашивала ее. Она занимается продажей дома. Очевидно, он велел ей продать все вместе с мебелью. О Господи! Что я наделала!
– Я говорила и с мистером Эрлом, поверенным Андре, – пробормотала Герда. – Если он и знает, где Андре, то ему велено не открывать эту информацию нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17