Но когда Бэл, испугавшись разливавшегося по телу тепла, попыталась это сделать, он зажал ее лицо между ладонями и, проводя пальцами сквозь волосы, заставил ее рот открыться еще шире, чтобы углубить поцелуй.Это было нападением на ее чувства, которое смело остатки осторожности и принесло сказочное наслаждение.Ладонями она чувствовала прохладу шелка его рубашки, но ей хотелось прикоснуться к нему самому, без этой преграды. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, она скользнула пальцами в распахнутый ворот, чтобы почувствовать его гладкую теплую кожу, твердые мышцы, жесткие волосы.Бэл слишком поздно заметила, что он тоже поглаживает ей плечи. Когда тонкие бретельки ее топа соскользнули и он накрыл рукой ее грудь, она осознала всю грозившую ей опасность и еще раз попыталась оттолкнуть его.Но ее отчаянный шепот: «Не надо, пожалуйста, не надо…» – исчез в гортанном стоне, так как его палец нащупал и теперь дразнил чувствительный сосок сквозь тонкую ткань ее лифчика. Пока одна его рука продолжала сводить ее с ума, другая занялась пуговицами, а секунду спустя он освободил топ от державшего его пояса юбки и отбросил в сторону.– Такси… – сделала она последнюю отчаянную попытку спастись, ухватившись за эту мысль, как тонущий – за соломинку.– Не будет никакого такси.– Я не понимаю…– Не будет никакого такси, – повторил он.– Значит, ты звонил понарошку!Не предприняв ни единой попытки оправдаться и отвергнуть обвинения, он заключил ее в объятия, прекращая поцелуем все дальнейшие возражения. ГЛАВА ПЯТАЯ Одной рукой он продолжал прижимать ее к себе, а другой повторял изгибы ее тела, продолжая целовать ее неистово, с яростным желанием, которое раздувало полыхающее в ней самой пламя.Желание переполняло ее, такого она не испытывала ни разу в жизни, но вдруг все прекратилось – он отстранился, и она тут же испытала неприятное чувство брошенности.Пробормотав что-то в знак протеста, она обхватила руками его шею и прижалась к нему.Он нежно отодвинул ее от себя.– Может, нам нужно остановиться, пока мы еще в состоянии это сделать?– Что? – заплетающимся языком переспросила Бэл. В глазах было по-прежнему темно, кровь дико пульсировала в висках, а желание расплавленной лавой неслось по жилам.– Я не хочу ни сожалений, ни упреков. Так что если хочешь уехать, то я вызову такси по-настоящему.Откуда-то появилась мысль: ведь он уже взял ее невинность, так что терять нечего…– Нет.– Что – нет?– Я не хочу уезжать.– Тогда скажи, чего ты хочешь?– Ты знаешь, чего я хочу, – хрипло пробормотала она.Но он безжалостно продолжал настаивать:– Произнеси это вслух.– Я хочу остаться здесь. Я хочу, чтобы ты меня любил.Он победно схватил ее в охапку и понес в спальню. Устроившись на огромной кровати с пологом, она обняла его за шею и постаралась притянуть к себе.– Полегче, милая. – Он не дал ей осуществить задуманное. – Хоть мне и нравится твоя активность, не надо все портить спешкой. У нас вся ночь впереди. Я хочу ласкать тебя, хочу узнать все секреты твоего тела.Со сводящей с ума медлительностью он раздел ее, целуя каждый сантиметр обнажаемого тела, радуясь тому, как ее нервные окончания реагируют на его прикосновения.Когда она осталась абсолютно обнаженной, Эндрю включил лампу и отошел, чтобы взглянуть на Бэл, открытую его взгляду: прекрасные волосы разметались по подушке, ресницы опущены, видно, как бьется пульс у основания шеи. Покрытое золотистым загаром стройное тело было прекрасно – плавный изгиб бедер, длинные ноги, упругая грудь с напряженными розовыми сосками.Прохладный вечерний ветерок, ворвавшийся в комнату сквозь распахнутое окно, коснулся ее разгоряченного тела. Приподняв тяжелые веки, Бэл обнаружила, что он водит по ней глазами, как только что руками и губами, и неожиданно испугалась. Только сейчас до нее дошло, что она ожидала совсем другого – быстрого и страстного обмена сексуальными удовольствиями. А выходило так, словно он брал не только ее тело, но и душу. Он делал ее своей, а из такого плена ей не вырваться никогда.Она невольно вздрогнула.Неправильно истолковав это, он быстро скинул собственную одежду и вытянулся на кровати рядом с ней, чтобы согреть ее.Какую-то секунду она даже пыталась противиться своему желанию, поработившему ее волю, но, прежде чем она успела сделать хоть какое-то оборонительное движение, он начал ее целовать, и Бэл снова задыхалась, сходила с ума от страсти.Почувствовав его губы на собственной груди, она прошептала:– Пожалуйста, не надо!– Тебе не нравится?– Нет… Но я просто боюсь, что больше не выдержу.Он усмехнулся.– Святая невинность, это только начало, – произнес он, продолжая ласкать ее грудь.Она слышала бешеное биение собственного сердца, безуспешно стараясь сдержать рвущиеся наружу стоны удовольствия. Он был прав, говоря, что это только начало. Его пылкие, но небыстрые ласки были столь необычны, что о таком она не могла мечтать даже в самых смелых эротических фантазиях.Эндрю наслаждался совершенством ее тела, пока она совсем не потеряла разум от страсти и лихорадочно не попросила:– Пожалуйста, пожалуйста…Подумав, что, наверное, умрет от переполнявшего ее желания, Бэл почувствовала тяжесть его тела.Несмотря на пылкость, он оставался нежным, но, не готовая к заставшей ее врасплох режущей боли, она вскрикнула.– Бэл, милая моя Бэл, – прошептал он и начал страстно целовать ее, одновременно медленно двигаясь, раскручивая спираль желания и заставляя ее забыть обо всем на свете.Это потрясло ее – абсолютное единение, увенчавшееся вспышкой огня и света где-то на вершинах экстаза. Она словно поднялась к звездам.Спустившись на землю и восстановив дыхание, Бэл поняла, что Эндрю отстраняется от нее, и тут же почувствовала пустоту. Он потянулся, чтобы выключить свет, снова обнял ее, удобно устроив ее голову на своем плече, и накрыл их быстро остывающие тела невесомым пуховым одеялом.Умиротворенные, они задышали в унисон. Бэл почувствовала, как он провел рукой по ее волосам, убирая шелковистую прядь с ее щеки. Перед тем как заснуть, она успела подумать, что он стал ей больше чем любовником – он стал ее любовью. Бэл открыла глаза. Свежий утренний воздух наполнял комнату, а яркое солнце рвалось к ней сквозь тонкие муслиновые шторы и золотисто-голубой полог. Она лежала под защитой рук Эндрю. Кажется, он все еще спал, и Бэл, боясь его разбудить, продолжала неподвижно лежать, почти затаив дыхание.Ее первая и единственная любовь. Неузнанная, она жила в ней, прикидываясь враждой, с момента их первой встречи, пока не прорвалась настоящей страстью. Нежная привязанность к Родерику поблекла перед лицом этого всепоглощающего чувства.Но разве можно любить человека, которому не доверяешь? Человека, который для достижения своих целей не только соврал насчет такси, но и заставил поверить, что они уже занимались любовью в их первую ночь, чего, совершенно очевидно, не было? Если бы она догадалась об этом раньше, то все сложилось бы совсем по-другому. По крайней мере у нее был бы стимул сопротивляться.Был бы? Да, был бы. Ведь она не собиралась вступать с ним в любовную связь. Это могло привести только к лишней боли и разочарованию.Длинный указательный палец провел по ее щеке.– Сто лир за твои мысли.От неожиданности сев на кровати, Бэл тут же взяла себя в руки и снова откинулась на подушки. Смутившись от собственной наготы, она натянула на себя одеяло и зажала его под мышками, прежде чем поинтересоваться:– Как ты узнал, что я проснулась?Эндрю сел. Выглядел он отлично, взъерошенные волосы и темная щетина только добавляли ему привлекательности.– Я услышал, как изменился ритм твоего дыхания, и ты лежала слишком неподвижно. Итак, о чем ты думала? – Видя, как она нервно покусывает губу, он пояснил: – Ненавидишь себя за то, что дала волю страсти?Выражения ее лица было достаточно, чтобы прочитать ответ.Он вздохнул.– А я так надеялся, что ты не будешь сожалеть об этом!– Что же мне еще остается делать? – выпалила она, сверкая зелеными глазами. – Мне следовало быть тверже и не поддаваться на твои уговоры…Насмешка скользнула по его губам.– Знаю-знаю, я сама попросила, – покраснев, добавила она. – Но ведь я думала… – Она замолчала, краснея еще больше.– Что мы уже занимались любовью?– Ты заставил меня поверить в это!Он даже не пытался отрицать.– Ты солгал мне!– Неправда, я не сказал тебе ни слова лжи. Я только не стал разубеждать тебя.Поскольку она размышляла над этой разницей молча, он жалобно добавил:– Сперва ты злилась, что я соблазнил тебя, а теперь злишься, что нет.Бэл прекрасно понимала, что он только дразнит ее, но не удержалась:– Я злюсь потому, что ты умышленно ввел меня в заблуждение… Зачем тебе понадобилось, чтобы я верила в то, чего на самом деле не было?Десятую долю секунды он выглядел растерянным, но потом ответил:– Ты правда не догадываешься?Догадываться она начала только сейчас. Когда все мосты уже сожжены, отступать легче. И он это прекрасно осознавал. Все просчитал, негодяй!Однако если он во что бы то ни стало хотел завладеть ею, то почему не сделал этого в первую ночь? Тогда она точно была не в состоянии сопротивляться.Не решаясь задать прямой вопрос, Бэл двинулась окольным путем:– Что произошло после того, как я ушла с вечеринки?– Я помог тебе подняться наверх в твою комнату, затем помог раздеться…– Как благородно, – сострила она, хотя щеки ее пылали от стыда.– После чего я уложил тебя в кровать.– Ты снял мое кольцо! – вспомнила она.– Да, – согласился он. – Вот и все. А после этого я к тебе и пальцем не прикоснулся.– Но почему? Ведь со мной можно было делать что угодно.Бэл заметила, как лицо его напряглось от гнева.Ровным, но ледяным голосом он ответил:– Я не привык насиловать женщин, тем более когда они в таком состоянии. Ты уснула, как только твоя голова коснулась подушки.Испытывая слишком большое любопытство, она проигнорировала его праведный гнев.– Но если ты не собирался… воспользоваться моим состоянием… почему же ты не ушел в свою комнату?На какой-то момент лицо его превратилось в маску, потом он пожал плечами.– Может, я надеялся, что… когда ты проспишься… у нас что-нибудь получится? Что-нибудь получится? Это мало походило на правду.– Но ведь ты знал, что я невеста Родерика?Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке.– Я всегда считал, что он тебе не пара, о чем, кстати, уже как-то говорил.– Это дело вкуса, – резко произнесла она.– Ты до сих пор считаешь, что он твоя любовь? – горький вопрос совсем не вязался с нежностью его пальцев.Бэл отрицательно помотала головой. Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе.– Скажи мне кое-что, Бэл… Если Бентик передумает и попросит тебя вернуться, ты вернешься?– Нет, это бессмысленно. За последние дни рухнуло все. И главное – изменилась я сама.– Ну, раз ты признаешь это, значит, кое-какой прогресс уже налицо, – возрадовался Эндрю.Его радость неожиданно разозлила ее, и она вырвалась из его рук.– На какую степень «прогресса» ты рассчитываешь? – Не дав ему возможности ответить, она продолжала: – Прошлая ночь была ужасной ошибкой, и такое больше не повторится. Так что можешь не рассчитывать на легкий романчик.– Легкий романчик, – он мило улыбнулся, – совсем не то, что у меня на уме.– А-а. – Бэл была застигнута врасплох. – Тогда что у тебя на уме?– Я собираюсь жениться на тебе.– Жениться на мне? – Шок был таким сильным, что она даже затаила дыхание.Не может быть, он просто шутит! Но каждый напрягшийся от волнения нерв говорил ей, что он не шутит.Восстановив наконец дыхание, Бэл выдавила:– Это же абсурд!– Почему абсурд?– Мы же не знаем друг друга. Познакомились три дня назад.– Но, обойдясь без обычных условностей, мы прошли длинный путь за три дня.– Не очень длинный, – возразила она. – Может, у меня отвратительный характер…– Ты не жестока, не тщеславна, не мстительна, не глупа. Со всем остальным я могу смириться.– Но почему брак? Я просто не понимаю.– Потому что потому. После того как ты затащила меня в постель…Попавшись на его удочку, она завопила:– Ничего такого я не делала!Проигнорировав ее возмущение, он продолжал:– Мне кажется, ты обязана позволить мне поступить как честному человеку.Он легонько дунул на ее волосы и, проследив, как шелковистая прядь сползла с шеи, спросил:– Голодна?Застигнутая врасплох переменой темы, она осторожно подняла на него глаза:– В каком смысле?Он оживился и промурлыкал игриво:– Могу предложить все что угодно. Еду или…Сглотнув, Бэл выдавила:– Еду, разумеется.Она почувствовала странную смесь облегчения и разочарования, когда он, вздохнув, произнес:– Не слишком романтично, но вполне по-супружески. Я только приму душ, а потом что-нибудь приготовлю на завтрак.– А твоя экономка?..– Я дал Марии выходной.Откинув одеяло, он поднялся с кровати. Несмотря на высокий рост, в нем не было ни капли неуклюжести. Все его движения были гибки и точны, как у зверя, отлично управляющего своим телом. Словно почувствовав на себе ее взгляд, он повернулся, чтобы запечатлеть на ее губах быстрый поцелуй.– Пока я буду готовить, ты можешь принять ванну… Если, конечно, не предпочитаешь искупаться вместе со мной…Сердце бешено заколотилось, а во рту пересохло.– Нет, спасибо, – поспешила отказаться она.Тяжело вздохнув, Эндрю согласился:– Наверное, ты права. Пожалуй, нам надо оставить кое-какие удовольствия на потом, чтобы не скучать после свадьбы.Накинув короткий шелковый халат, который ждал его, перекинутый через спинку стула, он ушел, тихо прикрыв за собой дверь и оставив Бэл в полной растерянности.Это было безумие. Но так легко произнесенное «после свадьбы» делало ее безумие гораздо более приятным.Так и не добившись порядка в мыслях, Бэл вылезла из-под одеяла и направилась в ванную.Каким-то чудом роза ожила и распустила лепестки, наполнив комнату чудесным ароматом. Победа цветка в борьбе за жизнь была очень символична; правда, Бэл пока не могла понять, что же именно это символизирует.Приняв душ, она как следует вытерлась махровым полотенцем и позаимствовала короткий белый халат, в котором утонула, несмотря на свой высокий рост и довольно широкие плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16