Или все же постесняется? Ну что ж, посмотрим. До Рождества осталось совсем мало времени.
И четыре дня она провела в напрасном ожидании звонка или прихода Алекса, переходя от снисходительного настроя к ожесточенному нетерпению. За это время в дом Кэпшоу была доставлена голубая ель изумительной красоты. К сожалению, к ней не прилагалось сопроводительной записки, поэтому неизвестно было, кого благодарить за это чудо. Такое деревце Бет прежде видела только на рождественских открытках.
Елку установили в гостиной. Она была и очень высокой. Бет доставала до ее макушки рукой, даже не поднимаясь на цыпочки. Ник крутился рядом и трогал иголочки пальчиками. Ему пока не разрешали самому украшать ее, но Бет постоянно спрашивала, какую игрушку куда повесить, и это наполняло малыша необыкновенной гордостью. Закончив украшать елку, Бет решила выяснить, кто мог прислать ее.
Сначала она позвонила Бейли. Переговорив со всеми членами семьи, Бет убедилась, что идея принадлежала не им. А раз так, оставались только Сэвиджи. Маргарет была очень рада слышать ее голос, но категорически отрицала свою причастность к сюрпризу. Зато сообщила, что у них дома стоит точно такая же елка и тоже доставленная без адреса отправителя.
– Может, это Алекс постарался? – спросила Бет.
– Скорее всего, что так, – ответила Маргарет. И пояснила: – Я слышала, как перед отъездом он говорил с Джозефом о Рождестве.
– Алекс куда-то уехал? И надолго? – поинтересовалась Бет, понимая теперь, почему ее ожидания были напрасными.
Правда, раньше он всегда сообщал о своем отъезде, чтобы Бет могла подготовить Ника к его отсутствию. Что же изменилось сейчас?
– А в каком он настроении? – решилась она задать мучивший ее вопрос.
– Ах, Бет, он совершенно убит твоим отношением к нему. Мне кажется, он и затеял-то все с судебным иском исключительно ради того, чтобы получить возможность повлиять на тебя и добиться твоего согласия стать его женой. Он страшно переживает. Улетая в Бостон, Алекс выглядел так, будто бежит на край света от несчастной любви.
– От несчастной любви? Ты преувеличиваешь! Я допускаю оскорбленное самолюбие, но любовь? Нет, не может быть. – Сомнение сквозило в каждом слове Бет.
Маргарет постаралась развеять его, заявив с несвойственным ей жаром:
– Поверь мне, так оно и есть! Если бы ты спросила меня полгода назад, что Алекс испытывает к тебе, я бы не смогла ответить столь определенно. Беда моего сына в том, что он не умеет выразить свои чувства должным образом. Я знаю, что он постоянно давил на тебя, требуя выйти за него замуж, но наверняка ни разу не сказал о своей любви.
– Ты угадала… Не знаю, что и думать. До сих пор я не верила в серьезность его чувств ко мне.
– А ты? Что чувствуешь ты? – шепотом спросила Маргарет, понимая сколь многое зависит от слов Бет.
И ответ не обманул ее ожиданий. Так же тихо Бет призналась:
– Я ему уже все простила. Этого не произошло бы, если бы я была к нему равнодушна. Он мне нужен, я тоскую по нему. Раньше между нами стояла моя обида, теперь этой преграды нет. Я ждала, что он придет и еще раз попросит меня стать его женой. Но он не пришел.
– Но, дорогая, он же убежден, что ты не пустишь его на порог! – Маргарет возбужденно дышала в трубку, в ее голове рождались фантастические планы примирения молодых людей. – Сделай шаг ему навстречу, умоляю!
– Когда он возвращается домой? Если мириться, то нужно делать это поскорее. Ник хочет видеть нас в Рождество всех вместе, иначе он страшно расстроится.
– Алекс прилетает домой завтра вечером. Если ты готова рискнуть, у меня есть план…
– Я готова.
Когда Бет выслушала Маргарет, она поняла, как сильно Сэвиджам хочется сказки со счастливым концом. Но разве не этого же хочется и ей самой? А Алексу? А Нику? Если только Маргарет права, то во власти Бет сделать так, что на Рождество у нескольких человек сразу сбудутся самые заветные желания.
Но хороша же она будет, если Алекс отреагирует на ее поступок иначе, чем они с Маргарет запланировали! Впрочем, подобные опасения не способны были остановить женщину, уже принявшую важное решение.
На следующее утро Сэвиджи подъехали к дому Бет в десять часов. Ник выбежал им навстречу, волнуясь и предвкушая обещанную поездку в Диснейленд. Накануне Бет рассказывала сыну об этом волшебном месте, где он своими глазами увидит динозавров и домик трех поросят, прокатится на старинном паровозике с высокой трубой, сфотографируется с Микки Маусом.
Мальчик просто сгорал от нетерпения и упрашивал деда поторопиться. Пока Грегори усаживал внука в машину и отвечал на его многочисленные вопросы, две женщины с видом заговорщиков шепотом обсуждали последние детали своего плана. Наконец Маргарет пожелала Бет удачи и, поцеловав ее на счастье, села в машину. Когда они уехали, Бет быстрым шагом направилась в свою комнату. До вечера ей предстояло многое успеть.
Самолет прибыл в Лос-Анджелес по расписанию. Толпа встречающих слилась с группой прибывших из Бостона пассажиров и перемешалась с ней. Шедший впереди Алекса мужчина подхватил на руки бросившуюся к нему блондинку и закружил ее, не обращая внимания на окружающих. Эта любовная сценка вызвала снисходительную улыбку у многочисленных свидетелей.
Однако Алекс раздраженно подумал, что они могли бы выбрать для этого более подходящее место. Впрочем, он тут же одернул себя, понимая, что только собственное плохое настроение заставляет его быть столь нетерпимым к чужой радости. Если бы его вот так же встречали, он бы нисколько не возражал.
Наоборот, его даже могли бы арестовать за непристойное поведение в общественном месте, ибо коснись он своей женщины, вряд ли смог бы ограничиться парой поцелуев. Так что картинка была бы покруче только что увиденной. Но чего нет, того нет. Вместо пылкой встречи с любимой женщиной ему предстоят поиски такси, дорога домой и вечер с родителями, которые почему-то очень просили именно сегодня поужинать с ними.
Такси удалось найти не сразу, поэтому настроение Алекса еще больше ухудшилось. Радовало только то, что после холодов Бостона он окунулся в привычное тепло юга. По дороге домой Алекс пытался изучать деловые документы. Но оставил это занятие, когда понял, что, вместо того чтобы вникать в смысл напечатанного, непрестанно думал о том, что делает сейчас Бет. На одну шальную минуту он решил изменить маршрут и заявиться к ней, но представил, как она может его встретить, и передумал.
В Бостоне ему пришлось посетить несколько торжественных мероприятий. Но, пожимая руку супруге одного высокопоставленного чиновника, от которого зависела судьба солидного контракта, Алекс ловил себя на мысли, что с большим удовольствием оказался бы сейчас там, где осталось его раненое сердце. А знакомясь с привлекательными деловыми женщинами и галантно осыпая их комплиментами, невольно искал в них сходство с Бет. Но ни одни глаза не могли сравниться с ее глазами сапфирового цвета.
Чувство вины перед ней и стыд за содеянное так давили на него, что мешали радоваться чему бы то ни было. Наступающее Рождество он замечал только потому, что на каждом шагу попадались магазины, в которых уже толпились покупатели, захваченные предпраздничным ажиотажем.
Надо бы купить подарки, но уж очень не хотелось толкаться в очередях. Покупатели как с цепи сорвались, метут все подряд с прилавков. А Алексу требовалось что-то особенное для Ника. У мальчика есть все, что можно купить за деньги, так что придется поломать голову. А Бет… вдруг возьмет да и отвернется с отвращением от его подарка или отшвырнет, как тот браслет. Лучше бы он об этом не вспоминал. Снова перед его глазами возникло ее лицо, каким оно было в тот момент, когда Бет прошипела: «Ненавижу!»
Такси подъехало к воротам, охранник заглянул внутрь и взял под козырек. Ворота пропустили машину и снова наглухо закрылись. У дома такси остановилось, и Алекс вышел из него, забрав свой багаж. Он путешествовал налегке, с одним кожаным чемоданом, поэтому обходился без услуг носильщиков.
Дом встретил его тишиной. Одна только служанка попалась ему на глаза, когда он поднимался на второй этаж. Странно… Он торопился домой, полагая, что его ждут, но не тут-то было. Видимо, у родителей внезапно изменились планы. Что ж, оно и к лучшему. Нет настроения весь вечер ловить на себе сочувственные взгляды матери и делать вид, что все в порядке.
Уставившись в пол, Алекс шагал по направлению к своей спальне и, открыв дверь, не сразу заметил, что посреди комнаты стоит небольшой круглый стол. Он был накрыт на две персоны. В свете зажженных свечей на белой кружевной скатерти мерцал тонкий хрусталь бокалов и тускло поблескивало серебро столовых приборов. Рядом на сервировочном столике стояло несколько блюд, накрытых серебряными крышками.
Алекс предположил, что под ними находится нечто съедобное, и обрадовался. Его оставили в одиночестве, но с голода он не умрет. Только почему стол накрыт на двоих?
Пока он решал в уме этот сложный вопрос, дверь за его спиной скрипнула. Он повернулся и замер, бесконечно изумленный. Настороженно поблескивая глазами, на него смотрела Бет. Но как же она была хороша в переливающемся парчовом платье с очень смелым вырезом на груди и с золотистыми волосами, собранными на макушке. Так хороша, что хозяин комнаты мгновенно забыл, где находится.
Он облизнул пересохшие вдруг губы и откашлялся. Голос не желал ему подчиняться, поэтому прозвучал хрипло и незнакомо, когда Алекс спросил:
– Это ты, Бет? Что ты здесь делаешь? И где мои родители?
– Это я, Алекс. Конечно, это я. Не веришь, дотронься до меня. – Она провоцировала его не только словами, когда подошла ближе и положила руку ему на грудь. – А твои родители сейчас с Ником, чтобы не мешать нам. Знаешь, они у тебя очень чуткие.
– Что ты делаешь со мной, Бет? Зачем дразнишь? – Алекс смотрел ей в глаза и не поверил тому, что видел в них. На всякий случай он заложил руки за спину, опасаясь, что в противном случае совершит массу непоправимых поступков. – Если не хочешь оказаться в моих объятиях, лучше отойди от меня. И вообще… я хотел бы привести себя в порядок с дороги.
Бет послушно отошла к столу и присела на один из стульев. А Алекс грустно вздохнул и, сославшись на то, что хотел бы принять душ, направился в ванную. Однако прежде всего ему хотелось собраться с мыслями. Стоя под холодными струями воды, он напряженно обдумывал сложившуюся ситуацию. Бет явно пришла с миром, иначе они бы встретились не в его спальне, а в более безопасном для нее месте. На секунду он представил, что дверь ванной распахивается и Бет входит, сдергивая нетерпеливыми руками соблазнительное платье. А под ним – обнаженное тело. Но видение так и не превратилось в реальность.
Повинуясь неосознанному порыву, Алекс обернул полотенце вокруг бедер и в таком виде вышел из ванной, надеясь вывести Бет из себя.
Но не тут-то было. Окинув его заинтересованным взглядом, она предложила Алексу составить ей компанию.
– В знак примирения я тут приготовила для тебя кое-что. Присаживайся, перекусим, поговорим. – Она принялась деловито снимать крышки с блюд. – Вот мясо со специями.
Его любимое блюдо. Однако Алекс не представлял, что сможет проглотить хотя бы кусочек. Чего она хочет? Зачем пришла? Если только дразнит, то понимает ли, что ее шутка оборачивается для него изощренной пыткой?
Он смотрел на нее через стол, а хотел бы смотреть глаза в глаза. Он едва касался ее пальцев, когда она передавала ему тарелку или хлеб, а жаждал приникнуть к ней всем исстрадавшимся телом.
Но вот, взяв бокал; Бет подняла его и мгновение любовалась игрой разноцветных бликов на узорной скатерти.
– За наше примирение! – сказала она и отпила глоток.
– За твое прощение! – произнес Алекс, начиная понемногу обретать утраченное самообладание. – Ведь ты простила меня, Бет, иначе тебя бы здесь не было. Я благодарен тебе за это и согласен на все.
– А как ты представляешь наши дальнейшие взаимоотношения? Нам ведь нужно общаться хотя бы ради сына. У тебя есть соображения на этот счет?
– Разумеется. Все останется по-прежнему. Ник будет, проводить у меня разрешенное тобой время, пока не придет пора отдать его в школу. Об этом позаботится мой отец. Если ты не хочешь менять Нику фамилию, я не стану настаивать. Мы будем взаимно вежливы. – При этом Алекс подумал, что лично он будет глубоко несчастен, но зачем говорить об этом вслух, если ее это не интересует…
– А я-то полагала, что ты снова сделаешь ми предложение руки и сердца…
– Ты… ты смеешься надо мной? Зачем мне снова выставлять себя дураком? Всякий раз на мое предложение следовал решительный отказ. Я, знаешь ли, уже потерял надежду… – Он не договорил и залпом допил шампанское.
Тогда Бет встала и подошла к нему. Она лукаво улыбнулась и взъерошила ему волосы.
– Ты бы лучше отошла, а то я за себя не ручаюсь, – нахмурился он.
– Обещания, обещания… одни обещания…
– Ты сильно рискуешь, предупреждаю тебя в последний раз, чертовка! Еще миг – и я не выпущу тебя из рук, как бы ты ни сопротивлялась. – Алекс поднялся и выпрямился во весь рост.
– А если я больше не хочу сопротивляться? – И она прижалась к нему, почувствовав восхитительные литые мускулы его тела.
Дальнейших намеков не потребовалось. В мгновение ока она оказалась в любящих и нежных руках. Алекс принялся исступленно целовать ее, как будто решил наверстать упущенное за время их ссоры. Но тут она мягко отстранилась от него.
– Так где же все-таки твое предложение? Хочу услышать его произнесенным по всем правилам. – Бет капризно топнула ножкой, но глаза смотрели серьезно.
Собрав все силы, он произнес срывающимся от волнения голосом:
– Дорогая, ты станешь моей женой?
– Ради Ника я пойду на это, – ответила она, пристально глядя ему в лицо.
Скулы Алекса отвердели, зрачки на секунду расширились. Он отвернулся и с горечью произнес:
– Нет, так у нас ничего не получится. Если ты делаешь это только ради Ника, пусть лучше все остается как есть.
– Но разве не этого ты хотел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20