Я была убеждена, что ему надо больше отдыхать, если он хотел добросовестно работать в своей больнице, а пить и курить меньше, чаще бывать на свежем воздухе вместо танцев в душных залах ресторанов и дансингов. А кроме того, он не имел права тратить на меня столько денег.В тот вечер Патрик заявил всей семье:– Посмотрите внимательно на эту девушку в красном, которая сидит на пуфике, да-да, вон там. Это будущая миссис Патрик Уокер.Воцарилось гробовое молчание. Затем миссис Уокер проговорила:– Мой дорогой мальчик… Розелинда, моя дорогая, мы ничего не знали…– Пат! Вууууу!!! Как здорово, как прекрасно! – раздался крик Пом, которая бросилась обнимать меня.А Кэтлин сказала:– Розелинда, дорогая моя, как я счастлива, что ты и наш Пат…Я решила немедленно положить всему этому конец. Я встала. Чувствовала я себя ужасно и, наверное, была очень бледна и взволнованна. Я посмотрела на Пата. А он глядел на меня, и глаза его наполнились слезами.– Все вы очень, очень хорошие, – сказала я. – Но насколько мне известно, я не собираюсь выходить замуж.Раздался целый хор голосов:– Но почему, почему, Розелинда?С присущей мне прямотой я ответила:– Во-первых, потому, что мы с Патом не выработали общего мнения по этому вопросу, а во-вторых, я еще не хочу выходить замуж. Пата я считаю своим братом, и не более.Уокеры переглянулись и вопросительно посмотрели на Пата. Он встал и начал нервно расхаживать по комнате. Он был мертвенно-бледен.– Чепуха, – сказал Пат с нервическим смешком. – Ну конечно же, ты выйдешь за меня замуж, Розелинда, детка. И тебе сейчас же нужно изменить свое сестринское отношение ко мне на какое-нибудь более волнующее чувство.Все рассмеялись. Напряжение немного спало. Словно сговорившись, Уокеры тихонько вышли из комнаты: миссис Уокер отправилась на кухню, а Кэтлин ушла накрывать на стол и тактично увела Пом.Оставшись с Патом наедине, я резко сказала ему:– Ты не вправе говорить все это при них.Он загасил сигарету в пепельнице, подошел ко мне и, взяв меня за локти, приподнял с пола.– Я сильнее тебя, – процедил он сквозь зубы. – Во всем. И я не позволю тебе одержать надо мной победу… тебе, жестокосердной. Жестокая… колдунья… Не знаю, как это вышло, но ты меня точно околдовала.Я нетерпеливо вздохнула.– Пат, ну как можно быть таким глупым? И зачем говорить о какой-то победе над тобой! Я вовсе не пытаюсь тебя победить. И не ты сильнее меня, а просто я такая же упрямая, как ты. Вчера вечером, когда мы встретились, я сказала, что никогда не смогу полюбить тебя. И это так. Зачем же ты снова завел этот разговор при родных?Он как-то странно усмехнулся.– Я не могу удержаться. Твой отказ меня убьет. Мое сердце забилось в испуге.– Пат, дорогой, ну пойми же. Я не влюблена в тебя и не могу обещать, что ситуация изменится. И ты должен согласиться с этим.Полуприкрыв глаза, он посмотрел на меня.– Если бы ты только знала, как ты соблазнительна… вся такая маленькая… и эти большие, печальные глаза и хорошенький ротик. Иногда ты выглядишь такой невинной. Я почти уверен, что тебя никто еще как следует и не целовал, ведь правда?– Пат! – резко оборвала я его. – Ты слышал, что я сказала?– Повторяю, я не слышу и не хочу понимать то, что ты говоришь! Я бы этого просто не вынес. Я схожу по тебе с ума, Розелинда! Я не могу ни есть, ни пить! Я не могу работать… Все это меня доконает.– Ради Бога, Пат, не надо накручивать себя. Это безумие…– Ну хорошо. Значит, я сумасшедший. Но тогда и ты тоже, Розелинда! Ты недоступна и холодна как лед. И, несмотря на твои притягивающие к себе глубокие серые глаза и ярко очерченные губы, в тебе совсем нет тепла.– Пат, ты не прав, – робко возразила я. – Если я кажусь недоступной, это лишь потому, что я еще не встретила мужчину, которого смогу полюбить. Я не из тех девушек, которые готовы целоваться и обниматься, хотя они не любят, – в этом все дело. Неужели ты не понимаешь?– Я хочу, чтобы ты меня полюбила, Розелинда, – жалобно проговорил он. – Розелинда, дорогая, ради Бога…– Пат, я не могу… Если ты не успокоишься, я перестану приходить к вам и видеться с тобой. Я понимаю, что поступала неправильно, встречаясь с тобой так часто, и очень жалею об этом. И как ты помнишь, хотя мы и встречались, я вела себя честно: разве я не говорила, что не люблю тебя?Он схватил меня за руки и слегка встряхнул.– Но почему, почему? Другим я нравился. Помнится, одна в Эдинбурге… была от меня без ума… или у нас в больнице есть девушка, так вот, она выйдет за меня замуж хоть завтра. Неужели я такой противный? Что же тебе не нравится во мне, Розелинда?– Я не могу тебе объяснить. Это необъяснимо. Ты замечательный, Пат, и очень привлекательный… но ты не тот человек, который мне нужен. Этого не объяснишь… – Боясь обидеть его, я снова и снова повторяла одно и то же.Сжав зубы, он крепко прижал меня к себе.– Есть в тебе что-то такое… что может привести в исступление, – хрипло проговорил он наконец.– Мне очень жаль, Пат, – беспомощно ответила я. Мне действительно было жаль. Похоже было на то, что расстраивается наша старая дружба и я больше не смогу бывать у Уокеров, никогда…Я и сама не совсем понимала, почему я не могу полюбить Пата… при всей его привлекательности. И как раз сегодня утром Китс Диксон-Родд сказала, что мне пора обзавестись «молодым человеком» (точно так же говаривала когда-то старушка Вин). Но я не могла себя переделать. Мне нужно было либо все, либо ничего, а я еще не встретила такого мужчину, который стал бы для меня всем.Я печально взглянула на Пата и сказала:– Пат, милый… милый Пат… ну постарайся позабыть все это и стать моим другом. Невыносимо видеть тебя таким. Это мешает тебе жить, мешает работать!Он мрачно усмехнулся.– И это говоришь мне ты.– Но не могу же я полюбить тебя или выйти за тебя замуж только потому, что этого хочешь ты, – добавила я жалобно.Повторилось то же самое, что произошло, когда мы с Патом в последний раз ходили на танцы. Он совсем потерял голову и попытался применить силу, раз уговоры были бесполезны. Заключив меня в свои крепкие объятия, Пат поцеловал меня долгим и страстным поцелуем.– Я без ума от тебя, Розелинда! Ты должна полюбить меня!Мои губы остались холодными и неподатливыми, но я почувствовала, что вот-вот заплачу.– О Пат, – сказала я. – Пат, мне очень жаль, но я не могу выйти за тебя замуж! Не могу… Наберись мужества признать это!Он отпустил меня, в его глазах стояли слезы. Он весь дрожал… Я замерла от страха… Мне показалось ужасным, что человек так быстро сломался из-за неразделенной любви… Я была очень обеспокоена и огорчена происшедшим, но я не могла заставить себя полюбить Патрика Уокера. Его поцелуи не волновали меня, и между нами не возникло той искры, из которой возгорается пламя, когда влюбленные обнимают друг друга. Такого со мной никогда еще не случалось, но я точно знала, что мой день еще придет. И даже если бы Пат оправдал надежды своих родных, добился больших успехов в медицине и обеспечил мне безбедное существование и хороший дом, я и тогда не смогла бы выйти за него замуж.Я выбежала в ванную комнату, чтобы причесаться и смыть помаду, которую Пат размазал по всему моему лицу. Раньше я хотела поговорить о нем с Кэтлин, но теперь уже не могла заставить себя сделать это.Ужин прошел в напряженной обстановке. Пат отказался от еды, но выпил много пива. Кэтлин ничего мне не сказала, но я думаю, ее проницательные голубые глаза заметили многое, и несколько раз она как-то странно посмотрела на меня. Едва только Пом начинала поддразнивать брата и спрашивать обо мне, как он непривычно грубо обрывал ее. А ведь обычно он был так ласков с ней.И лишь миссис Уокер ничего не замечала, как всегда оставаясь в неведении. Прощаясь, она поцеловала меня и шепнула:– Розелинда, дорогая, мы все надеемся, что свершится то, о чем сказал наш дорогой Пат…Я была так расстроена, что с трудом могла говорить с ней. С тяжелым сердцем я уходила домой. Катастрофы не минуешь, и я не в силах была ее предотвратить.За этим ужасным воскресным вечером последовала не менее ужасная неделя. Пат вел себя как сумасшедший. Он писал длинные, страстные письма, умоляя меня изменить решение и выйти за него замуж. Он посылал мне такие цветы, что даже миссис Диксон-Родд обратила на них внимание. Однажды за ленчем она начала дразнить меня.– Судя по всему, Розелинда, ты вскружила голову состоятельному молодому человеку. – Она хрипло засмеялась. – Кто он?Мистер Диксон-Родд посмотрел на меня поверх своих очков и произнес:– Послушай, Китс, только не подговаривай эту девушку выйти замуж. Я не хочу лишиться своей лучшей секретарши.Мне было так плохо, что я не смогла даже посмеяться вместе с ними. Я встала из-за стола.– Поверьте, я не собираюсь выходить замуж. Роскошные, дорогие цветы, которые присылал Пат, меня отнюдь не радовали. Невыносимо было читать и его полные страдания письма. От его безнадежных излияний меня бросало то в жар, то в холод. Неужели эта неистовая страсть и есть любовь? Если это так, то я вообще не хочу влюбляться. Страшно даже представить себе, что я буду испытывать к какому-нибудь мужчине те же чувства, какие питает ко мне Пат. Но одно я знала точно: я никогда не стану навязываться человеку, который будет ко мне совершенно равнодушен.На все его письма я ответила лишь однажды, умоляя его сохранить хоть частицу разума и остаться мне другом. Я избегала Уокеров, даже мою любимую Кэтлин. Хотя мы договаривались сходить куда-нибудь позавтракать, я отменила эту встречу. Я знала, что буду вынуждена говорить о Патрике, и не хотела этого.Пат звонил каждый вечер из телефонной будки на углу, поблизости от Гледхай-Гарденз. Он умолял меня встретиться с ним и пересмотреть свое решение. Он угрожал, что явится на Уимпл-стрит и будет звонить в дверь до тех пор, пока я не выйду и не впущу его. И так продолжалось до тех пор, пока я не забыла о своей жалости и довольно резко не отчитала его:– Пат, не будь таким дураком. Ты ведешь себя неприлично.На мгновенье он затих. Потом раздался его голос:– Я не знал, что женщина может быть такой безжалостной и жестокой.– Пат, да я не безжалостная и не жестокая, – сказала я. – А вот ты действительно не хочешь понять разумных доводов. Я тебе все время твержу, что с твоей стороны было ужасной ошибкой вообразить, будто я хочу выйти за тебя замуж. Я никогда не была в тебя влюблена. Ты не можешь обвинить меня в том, что я давала тебе хоть малейший повод так думать.После минутного колебания Пат добавил:– Да, мне не за что винить тебя. Но я надеялся, что ты все-таки выйдешь за меня замуж… вот и все.Я немного смягчилась.– Пат, милый, я так хочу, чтобы ты остался моим другом.Видимо, это его только обидело.– К черту твою дружбу, – резко ответил он хриплым голосом. – Говорю тебе, что я так больше не могу. Если ты не хочешь выходить за меня замуж, тогда я женюсь на другой. И будь я проклят, если еще хоть раз унижусь перед тобой.– Вот и правильно. Не надо унижаться, – сказала я.– Ну, тогда прощай, Розелинда! Когда мы встретимся в следующий раз, я познакомлю тебя с моей женой.– С твоей женой? – переспросила я.– Да, – сказал он. – Прощай! Меня охватило беспокойство за него.– Пат! – почти крикнула я. – Алло… алло, Пат, ты меня слышишь?Ответа не последовало.– Пат, Пат… – с бьющимся сердцем повторяла я его имя. – Что ты задумал? О Пат, не делай такого, о чем потом пожалеешь… пожалуйста…Гробовое молчание. Потом раздался длинный гудок. На другом конце провода Пат повесил трубку.Я поднялась к себе в комнату, села на кровать и, не шевелясь, стала смотреть в одну точку.Меня мучили дурные предчувствия: ясно, что в данный момент Пат находился в нервозном состоянии и сгоряча мог совершить что-то непоправимое. Что он имел в виду, когда сказал, что при следующей встрече познакомит меня со своей женой? Неужели он может пойти на такой безумный шаг – жениться на девушке, которую на самом деле совсем не любит?Я решила позвонить Кэтлин и попросить ее присмотреть за Патом, но ее не оказалось дома. Мне все время приходили в голову последние слова Пата, поскольку я уже поняла, что его подстерегает беда.Я убеждала себя: в том, что я не смогла полюбить Пата, моей вины нет. Мне было искренне жаль, что я не влюбилась в него. Это бы очень упростило нашу жизнь, было бы хорошо и ему, и его семье, а мое будущее было бы обеспечено.Впервые с тех пор, как я поселилась у Диксон-Роддов, я лежала без сна в своей мягкой постели, снедаемая дурными предчувствиями.Утром я никак не могла сосредоточиться на работе. В первый раз я допустила ошибку, записывая дату какой-то важной деловой встречи. Указав мне на нее, доктор, нахмурясь, посмотрел на меня и добавил:– Да что с тобой? Ты сама не своя. Уж не заболела ли ты? Если хочешь, я дам тебе небольшой отпуск.Я пробормотала «нет», поблагодарила его, извинилась за ошибку и выскользнула из комнаты, чтобы он ни о чем больше меня не расспрашивал.Остаток дня прошел в сильном беспокойстве. Я думала о Патрике. От него не было никаких вестей. Отсутствие ставших привычными любовных писем и цветов говорило само за себя. Я уже почти собралась позвонить в больницу и поговорить с Патом, убедиться, что с ним все в порядке, но не сделала этого. В конце концов, наверное, он все понял, и мой звонок только лишний раз огорчит его.Прошла еще одна ночь, полная тревог, и я позвонила Кэтлин. Трубку сняла Пом. Она ответила как-то странно, без радостного крика, который она обычно испускала, услышав мой голос:– А, это ты, Розелинда, здравствуй.– Попроси, пожалуйста, к телефону Кэт, – сказала я.– А Кэт только что пошла к тебе, – продолжала она.– Сердце у меня забилось от страха.– А с мамой можно поговорить?– Н-нет… – запинаясь ответила Пом. – М-мамочка в постели, она не может разговаривать. Она очень огорчена.Я сразу поняла, что с Патом что-то стряслось. Поэтому Кэтлин и направлялась ко мне. Я больше ничего не смогла сказать маленькой Пом. Сидела и ждала Кэтлин… от волнения у меня засосало под ложечкой. Но сделать я ничего не могла.Наконец пришла Кэтлин. Бенсон провела ее в маленькую гостиную, в которой миссис Диксон-Родд разрешала мне принимать своих гостей, если она с мужем и друзьями были в большой гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39