– А как же в прошлый раз? – ухватилась она за соломинку. – В ту ночь после банкета? По-моему, ты сам стал целовать меня.
– Да, это правда, но…
Как ни трудно ему говорить, надо стоять на своем.
– Но что? – решительно тряхнула головой девушка.
– Боюсь, что у вас создалось неправильное представление, – пробормотал Пьетро. – Вам нездоровилось, и мне хотелось вас утешить.
Дурацкий аргумент! От себя не убежишь. Присцилла, ставшая вдруг старше и мудрее, мягко улыбнулась.
– Мог бы придумать что-нибудь поубедительнее. Конечно, я не настолько умна, но даже мне известно, что в подобных ситуациях поцелуи гораздо действеннее аспирина.
В тщетной попытке создать хоть какой-то барьер между ними, Пьетро вернулся за стол. Присцилла также пододвинула свой стул. Он потянулся за ручкой, но та выскользнула из дрожащих пальцев на пол.
– Прискорбно, если я задел ваши чувства, но мне кажется, я не…
– Ну и не надо. Успокойся. – Что бы он ни сказал, что бы ни сделал, она решила стоять на своем.
– Присцилла, вы все осложняете.
– За этим я и пришла.
Она широко улыбнулась. Пьетро застыл в нерешительности, но тут раздался спасительный телефонный звонок.
– Извините.
– Конечно. Хочешь, я уйду?
– Это необязательно, – быстро пробормотал он и схватил трубку.
Пожирая его глазами, Присцилла поняла, что этот звонок чрезвычайно важен: Пьетро весь напружинился и расправил плечи. Потом взял ежедневник и пролистал несколько страниц.
Из того, что услышала, Присцилла уяснила, что Пьетро помечает новую встречу для принца Стефано. Она не знала, с кем он говорит, но сделала вывод, что звонят из правительства Соединенных Штатов.
Положив трубку, Пьетро несколько секунд задумчиво смотрел на телефон и только после этого поднял на нее взгляд.
– Так о чем мы говорили?
– Мы говорили о нас, – отважно выпалила Присцилла.
Он нахмурился.
– О нас? Вот как?
– Ну хорошо, я скажу по-другому. Мы обсуждали, какие чувства мы испытываем друг к другу.
– По-моему, я уже ясно высказался, что считаю вас очень привлекательной и милой юной леди, но вовсе не испытываю к вам каких-то чувств.
– Я в это не верю.
Он лишь слабо взмахнул рукой.
– Понимаю, что дал вам некоторое основание думать, будто увлечен вами. Согласен, в этом моя вина, и я приношу свои извинения. Вы так милы, что я не мог сдержаться и поцеловал вас. Но импульсивный поцелуй ведь ничего не значит, разве нет?
Присцилла моргнула; ее уверенность слегка пошатнулась, а лицо померкло.
– Да… но вы целовали меня с таким чувством… Вы такой…
– Мне весьма лестно слышать, что вы находите меня привлекательным.
Так он считает, что она находит его привлекательным! Ему, видимо, невдомек, что она от него без ума. Видимо, подумалось ей, он просто хочет как можно тактичнее порвать с ней всякие отношения.
– Но… – сказала она за него.
– Но вы молоды и, честно говоря, прекрасны. Боюсь, что вы просто переоценили то, что между нами произошло. Не хотелось бы обижать вас, но было бы бестактно продолжать в том же духе.
По привычке она прикусила нижнюю губу.
– Я приношу извинения, что поставила вас в неловкое положение, – произнесла Присцилла, собрав всю свою гордость в кулак.
– Я вовсе не чувствую себя неловко, – мягко ответил он. – Мне чрезвычайно льстит, что я могу вызывать подобные чувства у столь очаровательной юной дамы.
– Так, ладно, – пробормотала она, вставая. Единственным желанием было поскорее исчезнуть. Уже у двери спросила: – Так, значит, встреча с принцем будет завтра?
– Совершенно верно.
– Буду весьма признательна, если рядом никого не будет. Мне бы хотелось побыть с ним наедине. – Другими словами, поставила точку на отношениях с Пьетро.
– Я об этом позабочусь, – хмуро отозвался тот.
Сжав дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев, она обернулась и взглянула на Пьетро. Их взгляды встретились в отчаянной схватке двух самолюбий.
– Позвольте сказать вам еще кое-что напоследок. – Голос предательски дрогнул, и она сделала паузу, чтобы успокоиться. – Вы лжете, и я это знаю. Просто не понимаю, почему вы меня отталкиваете. Но в общем-то – какая разница! Я уйду, и мы больше никогда не увидимся вновь. Вы выразили это очень ясно, и у меня остается один выход – подчиниться вашему решению. Вам почти удалось убедить меня, что я вам безразлична… – Она запнулась. – Но у меня, как ни странно, есть сердце, и оно говорит совсем другое.
К горлу подступили слезы. Пора уходить, со всех ног бежать отсюда.
– Прощайте, Пьетро, – прошептала она и тихо вышла. Дверь за ней затворилась с легким щелчком.
Стефано вернулся в отель полностью опустошенный. Возле спальни ему встретился Пьетро; глаза двух мужчин скрестились и недобро сверкнули.
Не заходя в спальню, Стефано отправился в зал, где недавно принимал за чаем Присциллу Рутерфорд. Пьетро вошел туда же вслед за ним.
Долгое время никто не произносил ни слова.
Стефано не был расположен выслушивать нервные тирады относительно своего исчезновения. Только не сейчас. К счастью, Пьетро, видимо, и сам понимал это.
– Прекрасно, вы вернулись, – начал секретарь. – Собираетесь куда-то снова?
– Нет. – Сердце вдруг сильно кольнуло. – Прошу как можно скорее подготовиться к отъезду. Если можно, то завтра. – Это наверняка порадует Пьетро, которому не терпелось поскорее уехать в Сан-Лоренцо.
– На завтра у вас назначено две встречи, – проинформировал его секретарь. – Утром приедет Присцилла Рутерфорд.
– Присцилла?
– Да. Она недавно заходила и просила назначить с вами свидание.
– Но мы же виделись утром, и она ничего не сказала.
– Я тоже удивился, но она не сообщила о цели своего визита. Однако ясно дала понять, что вы должны встретиться наедине.
Таинственность подстегнула любопытство Стефано.
– Как ты сказал? Наедине?
Пьетро кивнул.
– Далее вы должны принять представителя государственного департамента США. О встрече просили договориться как можно скорее.
– По поводу?
– Сообщено не было.
– Хорошо.
Стефано подивился этому обороту, но сейчас его мысли витали слишком далеко. Он думал только о Хоуп, поэтому не придал информации никакого значения. Скоро они вернутся в Сан-Лоренцо, где он наконец обретет покой и сможет сосредоточиться на своем долге перед страной и народом…
– Можно ли подавать ужин? – прервал его мысли Пьетро.
– Ужин… – эхом отозвался Стефано и тряхнул головой. – Нет, у меня что-то нет аппетита. – Он поднялся и подошел к окну, всем своим видом показывая, что хочет как можно скорее закончить этот разговор.
– Тогда это все на сегодняшний вечер? – спросил секретарь.
– Да, – ровным тоном ответил Стефано.
Он чувствовал, что Пьетро хочет сказать что-то еще.
– Вы больны?
«Да!» – кричало сердце.
– Нет, все в порядке. – Больше всего на свете ему хотелось сейчас побыть одному.
– Всего доброго.
– Будь здоров, дружище, – прошептал Стефано и провел дрожащей рукой по лицу. Секретарь вышел, и принц тяжело опустился в кресло. Темнота, обволакивающая комнату, окутала и его сердце тяжелой, липкой паутиной.
С раннего утра в апартаментах все забурлило, предвещая скорое отбытие в Сан-Лоренцо. Отлет был назначен на вечер. Скорее бы, скорей! Стефано еще никогда не хотелось домой так сильно. Как только он покинет Сиэтл, сердце перестанет так болезненно биться. Останься он здесь хоть на день, все его мысли снова будут прикованы к Хоуп.
Пьетро зашел около десяти. Сразу бросилось в глаза, что он провел бессонную ночь. Стефано изо всех сил пытался понять, что так тревожит друга, но в свете внезапно изменившихся отношений вряд ли мог рассчитывать на его признание.
Глаза Пьетро были красны, и, не знай его Стефано как свои пять пальцев, он мог бы подумать, что секретарь пьянствовал ночь напролет. Но такое случалось довольно редко, лишь по большим праздникам, а сейчас на лице друга не было ни малейшего отблеска радостного возбуждения.
– Звонил портье, – без всякой интонации сообщил Пьетро. – С вами желает встретиться Дорис Джордан с подругами.
Стефано задумался. Неужели придется вступать в переговоры с этой делегацией? Ужимки престарелых дам были забавны, но вряд ли развеселят его сегодня, накануне отъезда из города, где он встретил свою любовь.
– Отослать их прочь?
Стефано скрежетнул зубами.
– Нет. – Как бы ни хотелось избежать столкновения, он был не в силах сдержать эту разъяренную четверку. – Пусть поднимутся, – нехотя приказал он.
– Я сам могу с ними переговорить, – Пьетро взглянул на часы. – Сейчас должна прийти Присцилла Рутерфорд.
Стефано удивился предложению друга уладить дела с матерью Хоуп.
– Я буду поглядывать на часы, – заверил он.
Через пару минут в апартаменты ворвались четверо фурий. Все были настроены весьма решительно и жаждали крови. Матушка Хоуп, свалившаяся недавно в обморок, никоим образом не напоминала сегодня малахольную особу. Ее взор пылал яростью.
– Мы хотим узнать, что вы сделали с Хоуп.
– Пожалуйста, дамы, садитесь, – велел Стефано.
– Ничего, мы постоим, спасибо, – с вызовом ответила Дорис.
В этот момент появился лакей с подносом, сервированным для чаепития. Другой нес корзинку с изысканными сластями. Как только все это было поставлено на стол, оба выпрямились, ожидая приказаний.
– Может, нам выпить чаю? – услыхал Стефано голос Хэйзел. Та дергала Дорис за рукав. – Ведь тут четыре прибора, – добавила она дрогнувшим голосом. – Тебе не кажется, что мы чересчур торопимся?
– Принц, конечно, сам во всем виноват, но нам, пожалуй, стоит остаться на чай, – шепотом подхватила еще одна подруга.
У Стефано не хватило смелости сказать, что чай предназначен Присцилле Рутерфорд.
– Прежде всего, молодой человек, ответьте мне на один вопрос, – гневно потребовала Дорис.
За всю жизнь Стефано ни разу не называли молодым человеком.
– Разумеется, – сказал он как можно официальнее, без всяких улыбок.
– Меня интересует, почему моя дочь проплакала всю ночь. Сама она ни за что не расскажет, но я твердо уверена, что дело касается вас. Что вы сделали с ней? Вы разбили сердце несчастной девушке! И вам не удастся переубедить меня, что бы вы ни сказали в свое оправдание. Даже мне – ее собственной матери – она не сказала ни слова!
– И это еще не все, – заявила Хэйзел, движением указательного пальца подчеркивая каждое слово. – Уж не такие мы старые идиотки! Что-то между вами было после того ужина в ресторане.
– А шарф, который она якобы получила от Элвиса? – потребовала Дорис.
– От Элвиса?
Четверо женщин затараторили наперебой.
– Хоуп Джордан? – прервал их трескотню Пьетро, недоумевающе взглянув на Стефано, и принц понял, что друг пытается разложить по полочкам всю информацию. – Дамы, дамы! – решительно сказал Пьетро. – Извините, что прерываю ваш визит, но через пять минут у принца назначена аудиенция.
– А как же чай? – Хэйзел с сожалением взглянула на сладости.
– Вряд ли это для нас, – сглотнув, отрезала Дорис.
В ответ раздался дружный хор вздохов.
– Если вы имеете какие-то вопросы к принцу, можете адресовать их мне, – предложил Пьетро. – Пройдемте в мой кабинет и все обсудим.
Стефано даже не обрадовала возможность избавиться от мучительных оправданий. Предназначенная Пьетро улыбка свидетельствовала лишь о том, насколько он разбит.
Через десять минут в его приемную ввели Присциллу Рутерфорд. Очевидно, Америку поразила какая-то непонятная болезнь: все вокруг выглядели совершенно несчастными. Не оставляло сомнения, что девушка тоже не сомкнула глаз всю ночь: под глазами красовались черные круги и даже искусно наложенная косметика не могла скрыть глубокую печаль.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал Стефано, указав на диван.
– Нет, спасибо, – тряхнула головой Присцилла. – Я только на одну минуту.
Стефано также остался стоять.
– Я вас чем-нибудь обидел? – спросил он, удивившись ее странному поведению.
Она отрицательно покачала головой, но руки нервно сжались в замок.
– После нашего вчерашнего ланча я долго говорила с родителями. Сейчас они весьма расстроены. Но все уладится. – Она словно пыталась прийти к какому-то заключению. – Что касается меня самой, – добавила она, – я тоже не буду переживать по этому поводу.
– Простите, но я не понимаю, о чем вы говорите.
– А я и не ожидала, что вы поймете. – Она вдруг пошатнулась и медленно опустилась в кресло.
– Присцилла, с вами все в порядке?
Она слабо улыбнулась.
– Сказать по правде, мне еще никогда не было так плохо.
– Чем я могу вам помочь?
Опустив глаза, она покачала головой.
– Боюсь, уже ничем не поможешь.
Стефано выждал несколько секунд и наконец спросил:
– Вы хотели встретиться со мной?
Она кивнула и медленно перевела на него взгляд.
– Вы самый привлекательный человек, которого я когда-либо встречала.
– Благодарю вас. – Ее слова произвели на него не слишком хорошее впечатление. Обычно за этим следовало весьма неприятное продолжение.
– Мне еще никогда не оказывали такого внимания. Вам удалось осчастливить мою маму, вы ее очаровали. Отец от вас без ума. Честно говоря, я не уверена, что они вообще будут со мной разговаривать после этого…
– Что же вы такое натворили? – вежливо поинтересовался Стефано.
Присцилла вздрагивала, как молодая лошадка, и он опасался, что она вот-вот разрыдается.
Она сложила руки в безмолвной молитве.
– Все было шито белыми нитками, – произнесла она, глядя на свои ладони, как будто именно там и были спрятаны эти самые нитки. – Мама и папа уже слышали звон свадебных колоколов, боюсь, что они совсем потеряли рассудок от радостных предчувствий.
– Простите?
– Видите ли, вы мне очень нравитесь, и все такое… Если бы мы пообщались подольше, то, пожалуй, стали ли бы хорошими друзьями. Но я вас не люблю!
– Любовь надо воспитывать в себе, – задумчиво проговорил Стефано. – Поженившись, мы бы сошлись поближе.
Глаза Присциллы широко открылись.
– Так, значит, это правда? – прошептала она, словно пораженная громом.
– Что – правда?
– Что вы всерьез думали о женитьбе? На мне?
Он кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17