– Готовы?
По зале прокатилась очередная волна немого смеха, так как она снова двинула карандашом.
Когда Билл Тэпли перешагнул за тридцать фунтов, один из дилеров подошёл к столу и взял одно из блюдец, из-за чего получил краткий выговор от аукциониста.
– Оставайтесь на месте во время торга, сэр. Времени было достаточно, чтобы изучить экземпляры до начала аукциона.
Покупатель пожал плечами в ответ и вернулся на место, и торг снова продолжился.
– Тридцать фунтов десять шиллингов, тридцать один фунт.
Голова аукциониста двигалась как маятник, подтверждая ставки.
– Тридцать семь фунтов.
Это была ставка Билла Тэпли. Элисон замешкалась, опустив глаза. Если бы Пол был здесь; если бы она могла быть уверена, что дойдя до сорока, Билл Тэпли остановится. Она чувствовала напряжение, повисшее в зале. Оно сдавливало её голову как железный обруч. Они все знали, что это была обычная распродажа, где один лот мог достичь от силы 25–30 фунтов. Только на ежемесячных аукционах, проводимых на втором этаже, цена могла вырасти до 50, 100 и даже 200 фунтов. Она приняла решение дойти до 50. Даже если мисс Бек не сможет заплатить, она добавит разницу из собственных денег. Чайница не могла стоить больше 50 фунтов.
Когда Элисон превысила пятидесятифунтовый рубеж, аукционист остановился и начал что-то писать на куске бумаги. В зале послышался шумок любопытства, когда он подозвал помощника и, что-то прошептав ему, отдал записку. Помощник в свою очередь передал свёрнутую бумагу Элисон. Прикрывая написанной одной рукой, она прочитала корявые буквы «Пол знает? Если Тэпли заело, он не остановится.»
Девушка сложила записку и быстро сунула в карман. Она была на взводе, но снова двинула карандашом. На 56 фунтах аукционист произнёс в напряжении:
– Абсурд какой-то, если не сказать больше. Это уже похоже на войну. Этот лот уже давно перешагнул свою стоимость, вам это известно, мистер Тэпли?
– Я продолжаю, – тихо, без каких-либо эмоций ответил тот.
Это была последняя капля. Элисон больше не могла продолжать. Она подумала, что сможет договориться с ним завтра, а потому опустила карандаш на колено, и тогда аукционист объявил:
– Последняя цена пятьдесять шесть фунтов.
Он замолчал и посмотрел сначала на опущенную голову Элисон, а потом в немигающие глаза Билла Тэпли, и стукнул молотком.
Вздох волной пробежал по зале. Элисон знала, что все смотрели сейчас на неё. Продолжая смотреть в каталог и притворяясь, что что-то пишет, она представляла, как Билл Тэпли самодовольно развалился на стуле. Она почувствовала, что больше не может находиться рядом с ним ни секунды, но заставила себя остаться, пока не закончится следующий торг, чтобы её уход не повлёк за собой много разговоров. Когда Элисон собрала сумку и перчатки, Билл Тэпли тихо произнёс:
– Поговорим об этом позже, если желаете.
Девушка двинула головой в его сторону, но не могла заставить себя взглянуть на него. Так ничего и не сказав в ответ, она поднялась и под взглядами всех присутствующих покинула зал.
Через десять минут Элисон уже входила в гостиную. Не сняв верхней одежды, она плюхнулась на диван и, уткнувшись лицом в угол, горько разрыдалась.
Минуту спустя раздался голос Нелли:
– Вы в порядке, мисс Элисон?
Девушка шмыгнула носом и высморкалась, потом слабо улыбнулась и ответила:
– На меня напала хандра, Нелли.
– О, хандра! Я-то думала, случилось что-то. Ну, если у вас хандра, мисс, то есть только одно средство – работа, – миссис Дикенсон двинулась всем телом, как будто хотела показать особое значение сказанного. – Я знаю, что такое дипрессия. Я всегда говорю себе, продолжай жить, Нелли Дикенсон, продолжай работать.
– Да, Нелли, ты права.
– Сделать вам чаю? Обед только через полчаса.
– Да, спасибо, Нелли.
Раздался телефонный звонок, и миссис Дикенсон решительно заявила:
– Не беспокойтесь, я возьму.
Через минуту она снова появилась в дверях и прошептала:
– Это вас.
Голос, приветствовавший Элисон по телефону, принадлежал Биллу Тэпли. Она была очень удивлена, что он позвонил, так как подумала, что следующий шаг он оставил за ней, а так же, что он останется до конца аукциона.
– Как вы себя чувствуете? – с лёгкой насмешкой спросил он. – Зализываете раны?
– Нет, – бойко солгала Элисон. – Такое нередко случается. Вы наверное столь страстно желали получить тот лот.
– Нет. Нет, не желал, по крайней мере настолько. Просто хотел побить вас.
Элисон стиснула зубы, глядя на раструб телефона:
– И теперь, полагаю, вы хотите заключить сделку со мной, подняв цену в два раза, не так ли?
– Не обязательно. Я готов отдать вам лот. Как на счёт шестидесяти фунтов? – в трубке раздался смех. – Думаю, нам лучше обсудить это при личной встрече. Не против у меня?
Элисон быстрым взглядом окинула холл как будто в поисках помощи и поддержки. Она никогда не была у Билла Тэпли, хотя много раз проходила мимо его дома. Это было милое здание времён Регентства, а недавно Тэпли привёл его в порядок. В обычной ситуации Элисон бы ответила «Почему бы вам ни зайти в магазин?» Но в данном случае она должна всё сделать сама, и никто не мог вмешаться, ни Нельсон… ни внезапно появившийся Пол. Последнее она хотела бы меньше всего. Она ещё не решила, как объяснит ему случившееся на аукционе, а ему уж точно сообщат об этом; торговцы естественно считали, что она покупала для него. Наконец Элисон отрывисто спросила:
– Когда?
– Сейчас было бы отлично. Я только что вернулся. Если вы придёте прямо сейчас, мы могли бы выпить вместе.
– Хорошо.
– Тогда договорились.
Девушка повесила трубку и отправилась на кухню.
– Мне надо уйти, – сообщила она миссис Дикенсон. – Извини, тебе напрасно пришлось готовить чай. Я вернусь примерно через полтора часа.
– О! Что ж, не задерживайтесь, а то обед остынет.
Нелли ещё не закончила, а Элисон уже спускалась вниз. В магазине она уклонилась от прямо ответа на вопрос Нельсона:
– Купили что-нибудь утром? Я не видел, когда вы вернулись, должно быть проскочили как мышка.
– Расскажу всё позже, Нельсон. Я не на долго.
Взявшись за медную ручку зелёной входной двери, Элисон мысленно сказала себе: «Будь тактичной, не заставляй его идти на попятную.»
Должно быть Тэпли ждал её у двери, так быстро он открыл в ответ на стук, хотя на привествия не расточался, сказав лишь:
– Вы быстро. Входите.
Перешагнув порог, Элисон сразу заметила с каким вкусом обставлен холл и была ещё больше удивлена, оказавшись в гостиной. Это была комната коллекционера, а не перекупщика. Она всегда считала, что Билл Тэпли продаст всё ради наживы. Ей вспомнилось, что когда она впервые увидела комнату Пола, там не было ничего подобного тому, что так украшает эту квартиру.
Если Билл Тэпли и заметил её интерес, то не подал вида, а направился к располагавшемуся в углу бару с искусственной подсветкой, где взял уже наполненный шерри бокал и подал ей.
– Есть причина, – сказал он.
Девушка не ответила. Но когда он чуть наклонил свой стакан в её сторону, она слегка двинула головой, прежде чем пригубить напиток.
– Это первый раз, когда мы пьём вместе, – Тэпли широко улыбался. – Надеюсь не в последний. Но давайте, садитесь.
Кресло, в которое села Элисон, и остальные в комнате принадлежали к стилю Луи Каторз. Она злилась на саму себя за то, что эта неожиданная сторона Тэпли оказала на неё впечатление, какой элагантностью он окружил себя. Она ни за что бы не поверила, если бы ни увидела собственными глазами, ведь судя по его поведению на людях, он был неприятным и грубым человеком. Элисон никогда бы не подумала, что у него может быть хороший вкус хоть на что-то. Но вкус у него несомненно был. Бокал, из которого она пила, конечно являлся мечтой любого коллекционера. Слова Тэпли вернули её мысли к тому, ради чего она пришла.
– Что ж, теперь, Элисон, вы хотите иметь со мной дело? Но сначала скажите, чем вас так заинтересовал этот лот?
– Я… у меня есть заинтересованный покупатель.
– И он готов заплатить за него больше пятидесяти? Не понимаю зачем. Я осмотрел чайницу. Она не представляет ничего особенного; я видел дюжину гораздо лучше. Ей красная цена четыре фунта… не больше. И как сказал Рено, в ней нет никакого тайника.
Элисон втянула воздух и произнесла:
– Причина сентиментальная. Она принадлежала много лет одной семье.
– Какой семье? Почему же они тогда продали её?
Девушка нагнулась вперёд, как будто хотела сообщить какую-то тайну, и понизив голос, проговорила:
– Гордон-Платт.
Тэпли откинулся на спинку кресла, лицо его сморщилось, а глаза впились в неё, нижняя губа немного выпятилась, придав презрительно-насмешливое выражение:
– О, Элисон, Элисон. Давайте начистоту. Я знаю, что эти вещи выставили на продажу Гордон-Платты. Рено сам сказал мне, кто их продал. Младшая миссис Гордон-Платт, которая, как вам должно быть известно, встречалась когда-то с Полом. Или вы не знали?
Девушка напряглась.
– Да. Да, я знаю об этом. Но вренуть вещи хочет старшая миссис Гордон-Платт.
Элисон посчитала, что было бы немудро вдаваться в подробности дела. Малейшая ошибка с её стороны, и у Тэпли возникнут подозрения.
– Старшая миссис Гордон-Платт? Но я думал, что она беднее церковной мыши.
– Похоже, вы многое о них знаете.
– Да. Да, я довольно хорошо информирован. Вас удивит, что мне известно, – мужчина кивнул в сторону девушка как-то по особенному и добавил. – Давайте, допивайте и позвольте наполнить ваш бокал.
– Нет, спасибо. Мне достаточно… Вернёмся к лоту, – Элисон старалась придать голосу спокойный, деловой тон. – Что вы хотите за него.
Тэпли улыбнулся, и девушка добавила:
– Вы уже позабавились на аукционе, веселье закончилось, поэтому давайте займёмся делом.
Мужчина поднял подбородок, опершись затылком о подголовник кресла, но глаза его оставались прикованными к гостье.
– Что если моя цена окажется слишком высока?
– Вы не назвали сумму… Назовите.
– Вы.
Элисон почувствовала, как кровь прилила к её лицу, и её бросило в жар. Но она знала, что надо продолжать играть, поэтому сказала:
– Что вы имеете ввиду?
Она знала, что он хотел сказать, и он знал, что она знает. Элисон опустила взгляд в бокал и взболатала остатки шерри со словами:
– У вас низкое мнение обо мне. Я думала, что стою больше, чем пятьдесят пять фунтов… плюс процент.
– Так и есть, – Тэпли нагнулся к ней. – Это лишь малая толика того, что я дам вам. Знаете, Элисон, это мало кому известно, но могу сказать со всей скромностью, я не бедный человек; мой отец позаботился об этом. Но то, что я имею, ваше, только возьмите.
Он вытянул руку и пальцами коснулся колена девушки. Она не пошевелилась, и он продолжил немного глухим голосом:
– С первого мгновения, как я вас увидел в магазине Пола… вы были тогда ещё ребёнком, но я знал с того самого утра, что хочу жениться на вас. В этом городе обо мне могут говорить что угодно, но никогда о том, что я бегаю за женщинами. Нет. У меня свои моральные нормы, хотя знаю, вы не поверите, что у меня есть мораль. Но я ждал долго и терпеливо. Оглянитесь, – Билл Тэпли окинул взглядом комнату, и Элисон невольно сделала то же. – С тех пор, как я занялся делом, я собрал множество прекрасных вещей… Мне нравится всё красивое… Даже если это огнеопасно.
Он рассмеялся и сжал коленку Элисон, которая продолжала сидеть как замороженная.
– И вы хотите добавить меня в свою коллекцию, – произнесла она.
– Нет, нет; я не хочу добавлять вас в коллекцию. Я хочу отдать вам всё, что собрал здесь. Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж.
Элисон поразилась сама себе, потому что не чувствовала никакой враждебности по отношению к Тэпли. Редкая женщина могла ненавидеть того, кто предлагает жениться на ней, и сейчас её собственные чувства изменились. Ей стало жаль его, и она даже ощутила симпатию к нему. Она превратно судила о нём и поддалась предубеждениям, поэтому ответ её прозвучал с ноткой сожаления.
– Извините, Билл, мне в самом деле жаль, но из этого ничего не получится. Понимаете… вы упустили самое важное, я не люблю вас.
Мужчина отпустил её колено и, стиснув руки, уставился на свои пальцы.
– Полюбите.
– Боюсь, нет. Уверена, что нет, – Элисон покачала головой и повторила. – Ничего не получится… потому что, ну, я…
Девушка запнулась, зная, что не может продолжать и рассказать правду. Тэпли снова посмотрел на неё:
– Вы хотите что-то сказать; хотите сказать, почему не сможете полюбить меня, – он замолчал, ожидая ответа, но не дождавшись, продолжил. – Вы любите кого-то другого, не так ли?
Элисон уставилась на мужчину немигающим взглядом, слушая его слова.
– Вы знаете, что пытаетесь пробить лбом каменную стену?
– Не понимаю.
– Нет, понимаете. Вы влюблены в Пола, так ведь? По крайней мере верите в это, – Тэпли говорил глухим голосом. – Я так думаю, вы путаете благодарность с любовью и не видите разницы между этими двумя чувствами. Но даже если бы вы в самом деле были в него влюблены, он не влюблён в вас… и никогда не влюбится.
Девушка сидела, вытянувшись как струна.
– Откуда вам это знать? – воскликнула она. – Вы вообще ничего не знаете.
– Кое-что знаю. Хотя нет, я многое знаю. Знаю, что Пол не влюблён в вас, потому что любит другую.
– Нет, не любит.
Элисон почувствовала себя ребёнком, получившим сдачу. Единственная очевидная мысль пришла ей в голову.
– Только потому что они были знакомы много лет назад. Как он может до сих пор любить её, после того, как она сбежала с другим? Если вам многое известно, то уж конечно известно и это.
Тэпли вскинул голову:
– Ах, эта! Вы имеете ввиду Фриду? Я говорил не о ней. Хотя эта тоже бьётся о каменную стенку и даже не знает об этом. Нет, Элисон, у вашего дорогого Пола, мне жаль сообщать вам об этом, есть женщина в Истбурне. Они встречаются уже много лет. Меня не мучает раскаяние за раскрытие этого секрета. Пора пошатнуть вашего идола. Я думал об этом уже довольно давно. У этой женщины есть семья и муж. Он оставил её очень давно, это всё что мне известно о нём. Но я знаю, что Пол регулярно навещает её, и дети обожают его. Что вы об этом думаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19