на столике горели свечи.
Увидев Ник, она помахала ей рукой.
– А вот и ты! – радостно воскликнула она и вышла из-за столика, чтобы обнять сестру.
Они сели, и Белл стала рассказывать о своих детишках, племяннике и племяннице Ник, которых та очень любила.
Появился официант с бутылкой.
– Я заказала «Шираз», – сообщила Белл. – Ты как? Я решила, что красное идет к дождливой погоде.
– Сидеть под колпаком как при потопе тоже? – засмеялась Ник.
– А тебе не нравится? Что ты. Здесь так славно. Господи, Ник, ты только глянь на свои волосы!
– К счастью, мне на себя не приходится смотреть, – парировала Ник. – Это ты обречена созерцать меня в виде Медузы.
– Да я не о том. Наоборот, все эти колечки и завитушки. Тебе так и надо ходить. Жуть как сексуально.
Официант торжественно открыл бутылку и протянул Белл пробку. Та улыбнулась и замахала руками.
– Я доверяю тебе, Джордж. Наливай. Нас с сестричкой мучит жажда. – Когда бокалы были наполнены, она обратилась к сестре: – Как твои деловые встречи?
Ник вздохнула, подняла свой бокал и сделала глоток.
– Скажу только, что Аби очень вовремя предложил мне работу.
– То есть ничего возбуждающего?
– Этот парень из ООН оказался вторым помощником первого помощника… – Она скроила кислую мину, – Короче, он положил глаз на секретаршу французской делегации и решил, что было бы высшим шиком, если бы я написала для него десяток любовных посланий.
– Он хотел, чтобы ты писала за него любовные письма? Это как? Ты Сирано, а он… как того другого парня из этой старинной пьесы звали?
– Он еще страшно изумился, когда я ему сказала, что я переводчица, а не из бюро знакомств. – Ник хлебнула еще вина. – Потом я потопала к другому заказчику. Здесь и того лучше. Оказывается, речь идет не о стихах.
– Не о стихах?
– О стихотворении. Сонете. Четырнадцать строк. Автор декадентский поэт начала века. Сколько времени вам понадобится на перевод, спрашивает он. Почему вы не обратились к кому-нибудь с испанского отделения, спрашиваю я. Им это раз плюнуть.
– Ты расстроена?
– А ты как думаешь, – ответила Ник, вынимая из сумочки приглашение и разрывая его. – Две встречи. Целое утро. А в результате: nada, niente, nicht. Гуляйте.
– Хорошо, что я заказала обед, – подмигнула Белл.
– Лучше, чем предложение о работе. Ты хоть что-нибудь о ней можешь сказать? Что это такое? Переводить какие-то документы?..
– Нет-нет. Нечто посущественней. Аби говорил, что это на несколько недель, а то и месяцев, какой-то бизнес на международном уровне. Французские бабки, итальянские бабки… Кто их разберет, – говорила она, разворачивая огромные карты меню, принесенные официантом. – Я поняла только одно – что это в твоем духе.
– Этот человек друг Аби?
– Ммм. Что будем есть? Здесь утки просто чудо.
– Иностранец?
– Не думаю, – проговорила Белл, не отрываясь от меню. – Разве лучшие утки не местные? С Лонг-Айленда?
Ник вдруг осенило. У сестры что-то на уме. Кто на сей раз?
– Анабелл!
– Что?
– Кто этот человек?
– Я же тебе говорила. Я не знаю подробностей. О, у них есть гребешки. Это такая вкуснятина… пальчики оближешь…
– Не может быть, чтоб ты совсем не знала. Он американец? Или иностранец?
– Кажется, и то и другое. – Белл подняла меню выше. Ник видела только ее макушку. – Так что же возьмем, утку или гребешок? О Боже, всегда надо решать. – Она произносила это несколько драматичней, чем надо. – Вот что сделаем, – воскликнула она, подзывая официанта, – закажем и то и другое, а потом поделимся.
Ник не слушала, что заказывала сестра. Почему в голову ей вдруг пришел Александр Татакис? Она и раньше о нем вспоминала. Частенько. Но все больше ту сцену, как у него вытянулось лицо при виде пиджака в стойле. С какой стати он всплыл сейчас во время ланча?
– Ну вот, – с облегчением вздохнула Белл. – Дело сделано. А теперь рассказывай, как поживаешь, с кем видишься…
– Ответь на мой вопрос. Что это за человек?
– Я же говорила. Друг…
– Он что, безымянный?
– Ник, – взмолилась Белл. – Клянусь, клянусь и больше не вернусь, а если совру, на месте помру.
– Ты это, сколько себя помню, всегда говорила перед тем, как что-нибудь соврать.
– Побойся Бога, – возмутилась Анабелл. – Мы что, дети? Кроме того, тогда у Пам ты заявила, что слышать не хочешь об Александре Татакисе, с какой стати я буду снова сводить вас?
Ник пристально посмотрела на сестру.
– Я не говорила ни о каком Александре Татакисе.
– Разве? – смутилась Белл. – А мне показалось…
– Чтоб мне провалиться.
– Ладно, – ухмыльнулась Белл, поднимая бокал и снова ставя его. – Ты все время обвиняешь меня во всяких кознях, поэтому, наверное, я подумала о том, что случилось в последний раз и…
– Но я и об этом не говорила, – не сводя с нее глаз, возразила Ник. – Я только спросила, кто предлагает мне работу. А ты начала нести какую-то ахинею насчет мистера Татакиса.
– Право, Ник…
– Да что ты все время крутишь!
– Ну что ты на меня все время наседаешь? Я только хочу сказать тебе о работе, а ты…
– Какое отношение она имеет к этому человеку?
– Какому человеку? А вот и еда! – Белл стала резать гребешки и грудку утки.
Ник прищурившись смотрела на нее.
– Сама знаешь, о ком идет речь. Об Александре Татакисе. – Лицо у Белл из бледно-розового стало алым. Плохой знак, подумала Ник. – Так вот где собака зарыта, да?
Белл вздохнула, положила нож и вилку и вытерла губы.
– Послушай, Ник, что ты из мухи слона делаешь? Ну было дело. Аби с ним обедал месяц назад. И Александр сказал…
– Что бы он ни говорил, это все беспардонная ложь!
– Окстись, милая. С какой стати Александру врать?
– Я даже имя свое ему не называла!
– Чего?
– Он рассказывал обо мне Аби? И Аби поверил?.. Этот человек лжец, Белл.
– Но зачем ему лгать, Ник. Честное слово…
– И ты могла? Ты на стороне этого типа?
– Да успокойся ты ради Бога. Хоть убей, не пойму, о чем ты.
– У меня ничего не было с Александром Татакисом! Он мне не нравится. И мне совсем не правится, что он настроил против меня мою собственную сестру! – Она в сердцах швырнула на стол салфетку. – Наслаждайся едой, а я ухожу.
– Ты что, спятила? – Белл схватила поднимавшуюся Ник за руку. – Ты ведешь себя, как… – Она помолчала, закинув голову. – Он тебе не нравится? Но ты говорила, что никогда не видела его.
– Мало ли что я говорила. Я говорю тебе, что не хочу иметь ничего общего с…
– Я, кажется, вас прервал.
Ник обернулась. У столика стоял Аби Джемаль собственной персоной и улыбался. Аби явно не такой непробиваемый, как сестра, подумала Ник. Он уже понял, что с ней в эти игры играть нельзя.
– Аби, – протянула Белл. – Дорогой, объясни ты, будь добр, моей сестре, что она ведет себя как идиотка.
– Аби, – с места в карьер бросилась Ник. – Чья это идея? Белл или твоя?
Аби посмотрел на жену, и на его красивом лице появилось недоумение.
– О чем это вы?
– Я и сама не пойму. Я ей об Александре Татакисе, а она в бутылку полезла.
Ник вскочила и посмотрела в глаза Аби.
– Неважно, кто из вас все это придумал. Скажите вашему Александру Татакису…
– Что сказать ему? – раздался голос.
Ник замерла. «Только один человек на свете мог произнести два слова таким тоном, будто он произносит их на ухо женщине, лежащей в его объятиях. Ради Бога, пусть мне это все снится, и я сейчас проснусь. Или лучше бы мне провалиться сквозь землю», – подумала Ник.
Но это не сон, а Александр Татакис во всем своем мужском великолепии. Ник стояла не дыша. Александр прошел мимо нее, подошел к Белл, повернулся и уставился на нее. Ник вдруг поняла, что выражение «у него отпала челюсть» не пустые слова. Именно так он смотрел на нее.
Он так же не ожидал ее увидеть, как и она его.
Но это… это же значит, что никто не знал о случившемся. Ни Аби. Ни Белл. К Ник вернулось самообладание. Но не надолго. Не знали, так узнают. Сейчас.
– Ник? – проговорил Аби и обнял свояченицу за талию. – Тебе плохо?
– Нет, нет. Все в порядке. Я только…
Только – что? Что ей делать? Повернуться и бежать или ждать, когда произойдет что-то ужасное. Собственно выбора нет. Она не побежит. Ни от кого и ни от чего в жизни она не бегала… Только от этого человека… Все эти дни она уверяла себя, что в тот вечер вовремя опомнилась и не дала событиям принять скверный оборот. Но сейчас, глядя на живого Александра Татакиса, она вынуждена признать правду.
Судьбе было угодно позволить ей выскользнуть из его объятий один раз. Но второго шанса она ей не даст. С этим придется смириться.
– Аби, – пробормотала она, – Белл, я понимаю, вы ничего плохого не хотели, но…
– Спасибо, Аби. Ты говорил мне, что твоя свояченица прекрасный переводчик, но ты не сказал, что она еще и красавица.
Ник готова была себя ущипнуть. Александр уже взял себя в руки, улыбка вернулась к нему, только в глазах были льдинки.
– Не тратьте попусту комплименты, – холодно откликнулась она. – На меня они не действуют.
– Ник, – зашипела на весь зал Белл.
– И к тому же она не из тех, кто ходит вокруг да около. Она просто очаровательна.
– Мы знакомы с этим человеком, – ледяным голосом произнесла Ник, с вызовом подняв подбородок. – И лучше бы ему не тратить попусту время. У меня о нем свое мнение.
– Я как раз хотел принести свои извинения за то, что случилось в тот вечер в Буэнос-Айресе у Чина и Пам на юбилее.
– В Буэнос-Айресе? – Белл переводила взгляд с Александра на Ник. – Вы знакомы? Ник? Почему ты ничего не говорила? Мы только того и хотели… а выясняется…
– Боюсь, я не совсем правильно выразился, – продолжал Александр, – мы знакомы, но мельком. Нам не удалось познакомиться ближе, потому что меня… э-э-э… вызвали по делам, а когда я вернулся, твоей сестры уже не было. Так ведь все было, Николь?
Какую игру он затеял?
– Нет, – сухо бросила она. – И не Николь, а мисс Колдер.
– Ник, да что на тебя нашло? – возмутилась Белл. – Александр, не принимай близко к сердцу. У сестры был трудный день. Два собеседования подряд…
– Белл!
– Одно с типом, который предложил ей писать за него любовные письма, и второе еще с одним придурком, который просил ее перевести стихотворение. Оба предложения настолько ниже ее квалификации, что это просто унизительно. – Белл бросила беспокойный взгляд на сестру. – Я правильно говорю, Ник?
– При чем тут собеседования? – все так же холодно бросила Ник.
– Надеюсь, ни при чем, – с улыбкой вставил Александр. – Мне бы не хотелось, чтобы неудачи мисс Колдер как-то повлияли на наши с ней переговоры.
Аби и Белл переводили взгляды с Ник на Александра. Прямо теннис, мелькнуло у Ник. Да, в известном смысле так оно и есть. Александр подал крутой боковой мяч. Выдумал вполне правдоподобную историю. Она тонкая, чувствительная женщина. Он не проявил к ней должного внимания. Она, естественно, обижена на него. Короче, он выставил ее дурой, но при этом все это подал с еле скрытой угрозой, которую посторонний понять не мог. Но он почему-то решил хранить тайну того вечера. Почему? Уж никак не потому, что он джентльмен. Только правду не скроешь.
Ник передернуло. Она обняла себя за плечи, чтобы унять дрожь.
– Ты что, замерзла?
– Нет, – вспыхнула она. – Я… я…
– Да она еще толком ничего не ела, – вступилась Белл. – Мы только собирались переходить к десерту, когда вы как с неба свалились.
– Не хочу я никакого десерта. И вообще, я не думаю…
– И не думайте, – с той же очаровательной улыбкой, что и в тот вечер, проговорил Александр. – Женщины слишком много думают, когда дело касается удовольствий. – Их взгляды встретились. – Вроде десерта. – Он подошел и взял ее под руку. Она дернулась, но пальцы его только крепче сжали ее руку. – Кофе и что-нибудь сладкое будет в самый раз. А когда Белл и Аби покинут нас, мы поговорим о делах.
– О каких делах?..
– Я, пожалуй, не хочу десерта, – быстро ввернула Белл. – А ты, Аби?
– Честно говоря, – проговорил Аби, – я хотел малость перекусить, а впрочем, – переменил он вдруг тон, встретив взгляд Белл, – я ничего не хочу.
– Вообще-то нам надо идти. У нас встреча.
– Да-да, мы же договорились о встрече, – подхватил Аби, – я и забыл.
Совсем заврались, подумала Ник. Это же и слепому видно. Только винить их не за что. Кому охота подставлять себя под пули. Хотя Белл, как всегда, все видит в романтическом свете.
Пальцы Александра опять сжались на ее руке. Не устраивай цирк! – словно хотел сказать он. Она и не будет. Лучше все выскажет ему с глазу на глаз, без свидетелей.
После поцелуев и объятий Аби и Белл удалились. Ник вырвала руку и посмотрела в глаза Александру.
– Не знаю, в какую игру вы играете, – выпалила она, – но это вам ничего не даст.
– Какая злость, мисс Колдер! Какая враждебность! Вы что, этим прикрываете свои истинные чувства, которые вызвало у вас наше приключение?
– Никакого приключения не было.
– Выказывать злость легче, чем смущение.
Ник вспыхнула. Может, он и прав, но она ногу готова себе отрезать, но не признается в этом.
– Вы хотите сказать, это легче, чем признаться в ошибке? Я тогда выпила слишком много рома…
– Ах вон оно что. Старая дева с алкогольными проблемами. Вот уж сюрприз для вашего шурина, правда?
– При чем тут проблемы. Я тогда была очень уставшей. Но не пытайтесь уверить меня, будто Аби изобразил меня старой девой!
– Нет-нет. Чего нет, того нет. Он просто сказал, что его свояченица великолепный переводчик. – Он холодно улыбнулся. – Но мне и в голову не пришло, что речь идет о даме, которая обещала все, а потом сбежала в ту душную бразильскую ночь.
– Прощайте, мистер Татакис.
Александр взял ее под руку, провел назад в загородку, усадил за столик и сам сел рядом.
– Ваш шурин считает вас интеллигентной благопристойной женщиной, ведущей слишком замкнутую жизнь. Из его слов у меня и создался образ классического синего чулка.
– Я и есть интеллигентная благопристойная женщина, – проговорила Ник, сама удивляясь глупости, которую несет. – И вовсе не такая уж замкнутая. А если вы думаете о женщинах по шаблонам, это ваша проблема, а не моя.
– Мне пришлось врать Аби, моему доброму другу, чтобы спасти вашу… э-э-э… благопристойность.
– Вы лгали, чтобы спасти себя, мистер Татакис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18