Она научилась любить этого ребенка, но не осознавала этого до той ночи, когда малышка заболела и со слезами просила, чтобы Трейси держала ее. Эмили называла ее мамой так же естественно, как Джексон.
Остин ушел в свои мысли.
Он знал, что в один прекрасный день Трейси выйдет за него замуж. Это займет некоторое время, пока она разберется в своих чувствах к Эмили и поймет, что они все принадлежат друг другу, как настоящая семья. Ему будет непросто, но он подождет столько, сколько ей понадобится. Это исключительно его вина, что они потеряли столько времени. В конце концов, его глупость развела их шесть лет назад. Но если бы они не разлучились тогда, они не стали бы теми, кто они теперь, и еще не было бы Эмили. Он не мог вообразить жизни без дочери, так что, возможно, нет худа без добра.
– Может, съездим в воскресенье в Калеру, посмотрим место. – Остин наконец нарушил молчание. – Я могу завтра позвонить риелтору и договориться. Это мой друг. Он говорит, дом уже свободен, и нужно только немного краски, чтобы привести его в порядок, ну и еще сменить ковровые покрытия, но это все, – сказал Остин.
– Хорошо, – ответила она и уткнулась ему в шею.
– М-м. Машина уже вихляет по всему шоссе.
Она провела рукой вверх по его бедру, потом еще выше и нежно лизнула его ухо, пока он не взмолился о пощаде.
Они въехали на парковку у Эль-Чико в начале восьмого. Небольшая очередь стояла на улице и еще несколько человек на парковых скамейках перед двойными дверями, ведущими внутрь.
– Умираю от голода, – заскулила Трейси, совсем как. Эмили. – Ты посмотри только на этот хвост.
– Неужели ты серьезно считаешь, что я привез тебя в такую даль в этом красивом платье, чтобы поставить в очередь? И потом, твои ноги на этих тонюсеньких каблуках не выстоят долго, и мне придется нести тебя. Доверься мне, Трейс. Я зарезервировал столик на целую неделю. – Он улыбнулся.
Официант проводил их к столику в самом дальнем углу ресторана. Передал им меню, принес ледяной воды, сальсу и чипсы-тортильи, чтобы им было нескучно ждать, принял заказ на вино и вернулся через несколько минут.
– Я буду куриные энчилады. – Она вернула меню. – И еще мягкие тортильи и горячие овощи, пожалуйста.
– Да, мэм. – Официант повернулся к Остину.
– Фунт фахитас с говядиной. И не забудьте то вино, что я заказал, когда бронировал столик, – сказал ему Остин. – Спасибо.
– Да, сэр, мистер Миллер. – Юноша улыбнулся и направился к кухне.
Остин взял ее руки в свои. Свет зажженной свечи мигал, отражаясь в зеленых глазах Трейси. Ее лицо было прелестным – нежным и сияющим.
Прошло несколько мгновений– Он глубоко вдохнул и помолился, чтобы хоть на этот раз она с ним не спорила.
– О чем ты думаешь? – спросила она.
– О тебе. – Он пристально смотрел на нее. – Я люблю тебя, Трейси. Я всегда любил тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Ты согласна?
– Снова делаешь мне предложение? Почему? – Тон ее был игривым, дразнящим, но Остин был слишком серьезен, чтобы заметить это.
– Посмотри на меня. – Он приподнял ее подбородок, заставив взглянуть ему в глаза. – Я люблю тебя. Моя любовь глубока, как Ред-Ривер, и я хочу, чтобы ты была моей женой. – Он улыбнулся. – Но я могу и подождать. Просто скажи мне сегодня, что выйдешь за меня, а дату мы обсудим позднее.
Она глубоко вздохнула, поняв наконец, чего же она хочет. Ее сердце было счастливо, а ее мысли и чувства впервые за последние шесть лет пришли в согласие друг с другом.
– Да, Остин. Я выйду за тебя. – Она наклонилась к нему через стол и нежно поцеловала в губы. – Моя любовь к тебе тоже глубока, как Ред-Ривер.
Он не отводил от нее глаз, роясь в боковом кармане пиджака, пока не нащупал маленькую бархатную коробочку. Он вытащил ее и поставил на стол между ними. Официант снова вернулся, на этот раз с бутылкой шампанского, обернутой белой салфеткой. Не говоря ни слова, он выстрелил пробкой и наполнил их бокалы, поставил бутылку в хрустальное ведерко со льдом и снова исчез.
Остин взял бокал и подал его Трейси. Потом поднял свой и легко чокнулся с ней.
– За нас, – просто сказал он и сделал первый глоток.
– Как хорошо, – проговорила она. – Остин, я даже передать тебе не могу, как мне сейчас спокойно и радостно.
– Что ж, может, мне удастся немного расшевелить тебя. – Он открыл бархатную коробочку и показал ей широкое золотое кольцо с изумительным бриллиантом. – Другая часть еще у ювелиров. Это будет простое обручальное кольцо, которое ты сможешь носить каждый день, даже когда будешь замешивать тесто для хлеба. – Во рту у него внезапно пересохло, и он потянулся за бокалом с шампанским.
– Как мне нравится! Надевай скорее, сейчас! – Она протянула дрожащую руку. – Великий Боже! Мы на самом деле помолвлены, – с трудом выговорила она.
– Да, похоже, что да. – Он надел кольцо ей на палец.
– Как раз, – сказала она.
– Так и должно быть. Я помню твой размер.
Трейси наклонила руку с кольцом так, чтобы оно поймало отблеск свечи и засверкало.
– Как красиво. Ты знаешь, что мне нравится, Остин.
– Да, знаю, – сказал он. Разглядывая кольцо, он поднес к губам ее руку и поцеловал кончики пальцев.
– Остин, давай поедем в воскресенье посмотрим землю и, если нам понравится, сделаем первый взнос. Я хочу, чтобы мы завтра сказали твоим родным, что собираемся пожениться.
– О'кей, – откликнулся он.
– И я хочу, чтобы мы поженились в их доме, в их гостиной, со всей твоей семьей и моим отцом и Молли, и Джексоном и Эмили, и это все. Никого из университета, никого постороннего. – Не отрывая восхищенного взгляда от кольца, она взахлеб рассказывала ему, как она представляет себе их свадьбу.
– О'кей, – снова сказал он.
– И я хочу, чтобы одна из твоих племянниц сыграла на пианино для меня и чтобы папа вел меня к венцу, но только, пожалуйста, без подружек невесты.
– Что же мы в таком случае будем делать с остальными племянницами? – невинно спросил Остин.
– О, замолчи. – Она сделала вид, будто хочет шлепнуть его, но он схватил ее руку и поцеловал. – И еще одно, – добавила Трейси. – Завтра утром мне нужно встретиться с адвокатом. Я хочу официально удочерить Эмили, чтобы она могла по-настоящему называть меня мамой.
Ее глаза сияли, и Остину пришлось вытереть слезы со своих глаз.
– Трейси Уокер, – сказал он нежно, – ты только что сделала меня счастливейшим человеком на земле.
Они закончили ужин, и шампанское ударило Трейси в голову. «Как будто я и так не была пьяна», – счастливо подумала она. Остин оплатил счет и вопросительно взглянул на нее.
– Молли сегодня ночует у тебя. Мы не должны непременно возвращаться домой.
– Хорошо, но позвонить ей обязательно надо. Он указал на телефон-автомат около двери.
– Что у тебя на уме, Остин?
– Здесь есть мотель по соседству.
– Я видела, когда мы подъехали. Трудно было не заметить синего неонового ковбоя, который умеет так лихо подмигивать. Красная неоновая бандана мне тоже понравилась. Как думаешь, у них здесь есть простыни на кроватях?
Остин лихо подмигнул ей:
– Я точно знаю, что есть. И все комнаты такие же аккуратные, как гостевая спальня у моей мамы.
– Может, ты еще точно знаешь, что у них есть свободный номер?
Он показал ей болтающийся на кольце ключ и усмехнулся еще раз той кривой ухмылкой, перед которой она никогда не могла устоять.
– Я готова, если ты готов, Остин Миллер.
Они не сказали друг другу ни слова, пока Остин перегонял пикап на стоянку позади мотеля, а затем вышел и открыл Трейси дверь. Она заставила себя выйти из машины и ~ подняться вместе с ним по лестнице к номеру двести тридцать один.
До двери, казалось, была по меньшей мере сотня миль, а сама Трейси нервничала даже больше, чем когда они впервые занимались любовью шесть лет назад. Он открыл дверь, легко поднял ее на руки, будто она ничего не весила, перенес через порог и захлопнул дверь каблуком. Осторожно поставив ее посреди комнаты, он швырнул ключ на туалетный столик, притянул ее к себе и поцеловал долгим, голодным поцелуем.
Ни один из них не заметил кричащего красно-синего покрывала и дешевой картинки с изображением маяка, висевшей на стене. Их не заинтересовали яркие рекламные проспекты новых фильмов и двух ресторанов-барбекю. Через час они даже не могли сказать, каким образом им удалось раздеться и оказаться в постели.
Первые минуты близости были яростными, неистовыми. Они встретились так же страстно, как и прежде, в дни своей юности, и, достигнув пика наслаждения, ощутили в себе все счастье мира.
Второй раз Остин начал медленными поцелуями… и нежными прикосновениями, которых, он знал, так жаждала она. Даже после шести лет разлуки он помнил, как она любила, когда он поглаживал ее. И он согрел ее всю, лаская груди и медленно двигаясь вниз по ее телу, пока она снова не открылась навстречу.
Он сделал так, чтобы на этот раз любовная игра была долгой, смакуя каждое прикосновение, каждый поцелуй, пока чувство не стало таким всесильным и всемогущим, что ни один из них не мог больше ждать. Тогда Остин начал двигаться в медленном ритме, и Трейси отвечала тем же, приняв его сильное мускулистое тело своим мягким и нежным, уступая каждому его желанию, неистово целуя его, пока они снова вместе не достигли вершины и не увидели один и тот же фейерверк, озаривший их крохотную комнату. Блаженно выдохшиеся и умиротворенные, они прижались друг к другу и лежали, наслаждаясь покоем.
Остин вытянулся рядом с ней, ощущая тепло ее тела, не решаясь поверить, что может просыпаться утром рядом с Трейси всю оставшуюся жизнь. Она свернулась клубочком у него под мышкой и почти уснула, почти, но не совсем. Еще нет. Она увидела, как поднялась в окне луна и в положенное время ушла, и наконец погрузилась в сон.
А снаружи синий неоновый ковбой подмигивал и прикасался к своей шляпе, приветствуя звезды.
Глава 14
Сегодня был день свадьбы Трейси. Она выходила замуж за мужчину, которого любила больше всего на свете, за отца ее ребенка. Каждый день будет приносить им что-нибудь новое. Что-то они будут вместе любить, о чем-то будут спорить. Этим утром, когда она потягивалась на кровати в доме Миллеров, в сердце у нее царили мир и покой.
Она раздвинула занавески, выглянула наружу и увидела, как Остин и Джексон вместе шли по двору, направляясь к ограде пастбища, но Мейбелл и Абу там не было. Они уже находились в их новом стойле в Калере. Трейси не могла поверить, как много всего произошло так быстро. Она, Остин и Джексон осмотрели землю и дом, а потом малыш Джексон поехал к Папе Джеку и рассказал ему обо всем.
На следующий день им позвонил риелтор и сообщил, что Джек Уокер полностью оплатил этот участок вместе с домом. Трейси тотчас бросилась звонить отцу и с возмущением выпалила, что так дела не делаются, он же велел ей закрыть свой хорошенький ротик и помолчать. Это его свадебный подарок и он не собирается выслушивать ее возражения. И кроме того, напомнил он ей, все, что у него есть, однажды станет ее, и к тому же совершенно неинтересно иметь деньги, если не на кого их тратить.
Семейство Миллеров энергично взялось за дело и за четыре уик-энда и вечер после работы дом был выкрашен снаружи и изнутри, а Мейбелл и Абу вселились в новенькое стойло. На этой неделе во всем доме поменяли ковровые покрытия, и вчера они с Остином перевезли мебель из обеих квартир.
Трейси первым делом занесла в спальню старую качалку и шестигранное зеркало, и Джексон впервые увидел в нем свою макушку.
Он был в высшей, степени горд самим собой и с криком помчался по дому, разыскивая Эмили, чтобы рассказать ей, каким он уже стал большим.
Спустя несколько часов Трейси вернулась в спальню, чтобы приготовиться к церемонии. Ее свадебный наряд был разложен на огромной кровати, и она осторожно потрогала пальцем парчу цвета слоновой кости, до сих пор не в состоянии окончательно поверить, что это именно она сегодня выходит замуж. Молли помогла ей выбирать наряд и делала вид, что совсем не плачет, снова и снова повторяя, какая Трейси в нем будет красавица.
Огромный стоячий воротник украшал пригнанный в талии жакет, застегивающийся на двадцать четыре крошечные обтянутые тканью пуговицы. Длинные рукава заканчивались стрелками и застегивались двенадцатью такими же пуговицами. Шляпа была из парчи того же цвета, что и костюм, украшенная огромным бантом и розой из тончайшего шелка.
Сьюзен сунула нос в дверь:
– Эй, ты собираешься меньше чем через час стать моей невесткой, а сама до сих пор еще в неглиже.
– Я как раз думала, где это ты пропала. Никак не могу сама все это застегнуть.
Трейси натянула на бедра узкую юбку, и Сьюзен быстро застегнула сзади молнию и пуговицу.
– Так, а где пояс? Надевай сразу, а то потом забудешь.
– Он старенький, но зато синий, – мягко сказала Трейси. – Это мамин. – Она вытащила из чемоданчика с шелковым бельем полинявший синий шелковый пояс, надела его и пристегнула чулки.
– О'кей. Синее есть. А что у тебя новое, а что одолженное? – засмеялась Сьюзен.
– Новое – это, конечно, наряд, а вот одолженное… пока ничего нет, но, может, ты чем-нибудь поможешь?
Сьюзен расстегнула замок медальона в форме сердечка, висевшего у нее на шее.
– Мой дорогой муженек купил мне это на прошлой неделе. Но ты должна будешь это вернуть, а то его хватит удар.
Трейси хихикнула:
– Спасибо, Сьюзен.
Сьюзен повесила медальон ей на шею, застегнула замок и помогла Трейси надеть жакет, торопясь поскорее застегнуть все пуговицы.
– Что, уже надо спешить? – нервозно спросила Трейси.
– Некоторым образом. Все уже расселись в гостиной. Кроме мамы и Молли, которые до сих пор разрываются на части на кухне, но я им велела бросать все это. Они такие смешные в их нарядных платьях и холщовых фартуках.
Трейси улыбнулась:
– Ты видела торт? Молли украсила его дюжиной настоящих роз, потому что у моей матери на свадьбе был такой же.
– Он просто шикарный. Дед расставил все столы для ужина на открытом воздухе. Мама постелила лучшие дамастовые скатерти, и на всех столах посередине стоят вазы с подсолнухами, кроме того, где будете сидеть вы с Остином, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19