Чертовски болит, – бормотал он, крепко держа ее руку.
Из-за занавески появилась сестра и подошла к кровати.
– Док прав. У вас серьезные неприятности. – Она мило улыбалась ему, пока не увидела Трейси. Ей смутно припомнилось, что она видела эту женщину на школьном празднике после театрального дебюта Джексона. Она была одной из дам, флиртовавших, вернее, пытавшихся флиртовать с Остином. Невысокая, с роскошными черными волосами и такими странными ясными синими глазами, будто носила цветные контактные линзы. – Ваша операция начнется через десять минут. Я должна вас подготовить. – Она одарила Трейси косым взглядом. – Это ваша сестра?
– Нет, моя невеста, – ответил Остин почти неслышно. Он не отпускал руку Трейси.
Она изумленно смотрела на него. Если он просто не хотел, чтобы она уходила, ему не следовало заходить так далеко. Сестра же казалась заметно разочарованной.
– О! Я не знала, что вы помолвлены, доктор Миллер. Высокий худой доктор в белом халате заглянул за занавеску.
– Вы завтра еще не пойдете домой, приятель. С возможным разрывом это исключено. – Он с любопытством посмотрел на Трейси. – А вы, должно быть, та самая Трейси, про которую он все время говорит?
– Да, это я, – сказала Трейси и подумала: интересно, что именно Остин говорил?
– Позвони матери. Она заберет Эмили, – сказал он, когда его уже вывозили в коридор.
– Эмили побудет со мной. Ты только обещай, что проснешься, когда все это закончится. Анестезия пугает меня до чертиков. Я завтра приду навестить тебя, приведу детей, если позволят. Не волнуйся. – Она держала его руку в своей, пока его не подвезли к последним двойным дверям. Перед тем как отпустить его ладонь, она наклонилась и нежно поцеловала его в губы, в основном ради сестры, которая так настойчиво готовила его к операции. Остин, стонавший от боли, несмотря на введенные ему обезболивающие средства, уже не соображал, флиртует ли с ним кто-нибудь или нет.
Она вернулась в комнату ожидания и нашла детей сидящими на полу с разложенными вокруг них книгами. Сестра кивнула и прошептала, что они были занятыми, как пчелки, и тихими, как мышки.
– Ну, что тут происходит? Вечеринка в пижамах? – приветливо спросила Трейси.
– Трейси, где папа? Он заболел? – Эмили начала всхлипывать, как только увидела Трейси.
– Да. – Трейси села на пол рядом с детьми, взяла девочку на руки, вытерла ей слезы. – У него сильно болит живот, но доктор сейчас будет его лечить. Ты сегодня останешься со мной и Джексоном, а завтра мы навестим его.
– Мой папа поправится? – Джексон нахмурил брови, и казалось, у него тоже сейчас в любой момент могут потечь слезы.
Трейси вздохнула. Она не была готова объяснять двум обеспокоенным дошколятам, что такое аппендектомия.
Обьяснит завтра, когда они все смогут полюбоваться швами Остина.
– Конечно, поправится, – уверила их Трейси. – А сейчас мы отправимся домой, и вы еще поспите. Потом оба пойдете в детский сад, а в конце дня мы заберем вашего папу и отвезем его домой.
– Но, мама, – Джексон вернулся к ее старому титулу, – я не хочу, чтобы мой папа болел.
Сестра казалась озадаченной, но у Трейси не было сил объяснять ей ситуацию. Она была мамой одного ребенка, но не второго, оба они называли Остина папой, но она не была миссис Миллер. Пусть-ка она вычислит, кто есть кто, и если ей это удастся меньше чем за пять минут, значит, у нее высокий IQ.
Глава 8
Трейси уложила детей в комнате Джексона, села на софу, выпила черный кофе и позвонила родителям Остина в Том-Бин. Последний раз она набирала этот номер из своей спальни в Пурселле. Тогда Остин сообщил ей, что женится на Кристал. Когда она в тот раз положила трубку, она пыталась заставить себя забыть и этот номер, и Остина, но сердце ее оказалось сильнее воли, и она не забыла ни одного из них.
– Хэлло, – отозвался приветливый голос.
Как это кто-то может быть так приветлив в пять утра, изумилась Трейси.
– Хэлло, это Трейси Уокер. Извините, что разбудила вас. Это миссис Миллер?
– Точно. И вы не разбудили меня. Я уже готовлю завтрак, – сказала ей женщина.
– Остин просил меня позвонить вам…
– Что-то случилось? Несчастный случай или…
– Нет, нет, ничего такого, – поспешно откликнулась Трейси. – Но Остин в госпитале.
Миссис Миллер глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.
– Что с ним?
– Ему должны удалить аппендицит.
– О Господи! Бедняга Остин.
– Он просил передать вам, чтобы вы не беспокоились. А Эмили может побыть со мной.
– О'кей, – протянула миссис Миллер, и Трейси сразу поняла, откуда у Остина такая манера. – Мы соберемся сразу после завтрака и приедем навестить его. Вы уверены, что справитесь с Эмили? Я с удовольствием заберу ее, но это значит, что ей придется пропустить неделю занятий, – сказала миссис Миллер.
– Я справлюсь, – ответила Трейси. – С двумя детьми проще, чем с одним.
– Хорошо. Я тоже думаю, так будет лучше. Когда он выйдет из госпиталя?
– Не раньше конца недели. У него сложный случай, так что они задержат его чуть дольше, – объяснила Трейси утомленным голосом.
– Что ж, спасибо огромное, что позвонили. Готова поспорить, вы не сомкнули глаз. – Голос миссис Миллер был искренним и сочувствующим. – И, Трейс, приезжайте и привозите Джексона. Мы все очень хотим увидеть нашего внука, – мягко добавила она.
– Спасибо, я так и сделаю, – пообещала Трейси, тронутая словами миссис Миллер. – После того, как Остин поправится и выйдет из госпиталя. Я буду рада привезти Джексона познакомиться с вами. Спасибо за приглашение.
– Родным не нужны приглашения, – твердо сказала миссис Миллер. – Мы будем в Дюранте, как только сможем добраться. Они успеют вовремя удалить аппендикс? Он говорил вчера днем, когда звонил, что чувствует себя неважно, но думал, что просто слишком нервничает, или это грипп, или еще что-то.
– Да, мэм. Он вернется домой через несколько дней, – снова успокоила ее Трейси.
– Договорились. – Мать Остина повесила трубку, прежде чем та успела еще что-то добавить.
Время тянулось медленно. Дважды на переменах еще до ленча Трейси звонила в госпиталь проверить, как дела у Остина. Его мать и отец были здесь в первый раз, двое братьев – во второй. Но Остин спал, и они сказали ей, что он все еще был слишком сонным после наркоза, когда открывал глаза. В полдень она была на совещании по поводу новых учебников, и все хотели знать новости об Остине.
– Как прошла операция? – спросил доктор Бенсон. – Его оперировали лазером?
– Нет, им не удалось. Аппендикс начал разрываться, – объяснила она.
– Ну ничего, с этими новыми сильными антибиотиками он быстро поднимется. Когда мне удаляли аппендицит сорок лет назад, я провел в госпитале шесть недель. Скажите ему, что я спрашивал о нем.
Трейси кивнула.
– О, хэлло, – прошептал в нескольких дюймах от нее Деймиан. – Я слышал, у нашего героя-любовника прошлой ночью порвались потроха. Я могу что-то для вас сделать, пока он отлеживается?
Трейси повернулась к нему.
– Это факультетское совещание. Что вы здесь делаете? – нервозно спросила она. Хотя с памятной встречи он и держался от нее на почтительном расстоянии, но она все еще чувствовала, как в его присутствии у нее по всему телу начинают бегать мурашки.
– Ничего. – Демонстрируя невинность намерений, Деймиан вытянул руки; как жертва ограбления. – Я просто пришел за последним бюллетенем о состоянии здоровья старины Остина. И узнать, не нуждается ли его невеста в какой-нибудь помощи.
– Невеста? Я? Кто вам сказал, что мы помолвлены?
– Я встречаюсь с одной сестричкой, – хитро ответил он. – С головокружительными синими глазами. Кажется, вы с Остином скрываете счастливую новость от своих почитателей, – добавил он.
– Что бы ни происходило между мной и Остином, это не ваше проклятое дело, Деймиан. – Пылая негодованием, она отошла от, него и уселась за стол с библиотекарем Дэвидом Роббинсом.
– Поздравляю с помолвкой. – Он потянулся через стол и от всей души пожал ей руку. – Я узнал только сегодня утром.
«Я тоже», – сердито подумала Трейси. Она сумела одарить Дэвида приветливой улыбкой – в конце концов, он не имел в виду ничего плохого, но внутренне кипела от раздражения.
Месяц назад она не знала и не хотела знать, где сейчас Остин Нельсон Миллер и чем занимается. А теперь ее сын знает, что Остин – его отец, и, кажется, все считают, что она собирается стать его женой.
Трейси не была уверена, что ей это нравится. Сначала Остин добился расположения ее отца, что не могло быть совсем уж простым делом. Потом мгновенно добился любви Джексона. А теперь, казалось, он медленно, но верно подталкивает ее к мысли о замужестве, просто небрежно рассказывая всем, кто соглашается слушать, что она – его невеста.
И если бы он в этот момент не был так болен, она бы с наслаждением придушила его.
Занятия ее группы закончились в два часа. Она зашла в офис, но Твилы не было. На доске объявлений у ее двери болталась записка с сообщением, что все в порядке, и вопросом, действительно ли Остин сделал ей предложение. Трейси закатила глаза и подумала: сколько, интересно, студентов и преподавателей остановились у ее двери и прочли эту записку?
Она собрала бумаги, которые планировала вечером взять с собой домой, сунула их в портфель и отправилась в госпиталь. У нее оставался час с четвертью до того, как надо было v забирать детей, так что она вполне могла проверить, как дела у Остина, и узнать, что сказал доктор во время дневного осмотра. Потом забежать в магазин и купить недостающие для обеда продукты. В буфете у нее был пармезан, а в холодильнике – перец и лук, но томатный соус и спагетти закончились. Ей стоит подумать также и о продуктах на следующие два-три дня, пока она все равно занимается покупками. Но сейчас надо думать о более важных вещах.
Трейси подъехала к госпиталю, припарковала машину и одним махом взлетела на третий этаж. Она осторожно приоткрыла дверь в палату и заглянула внутрь. И с облегчением вздохнула, радуясь, что его семья уже ушла. В полумраке от полузакрытых жалюзи казалось, что Остин спокойно спит. Внезапно он застонал, веки затрепетали, и Трейси быстро подошла к нему.
– Остин, – прошептала она, беря его за руку. Удивительно, но рука была теплой. Она думала – неизвестно почему, – что может оказаться холодной. Он был бледен как смерть.
– Трейс, – проскрипел он. – Пить.
Она взяла кусочек льда из стакана на тумбочке и осторожно положила ему в рот. Он снова закрыл глаза, но тут в палату вошла пожилая медсестра.
– Пора возвращаться к жизни, мистер Миллер, – провозгласила она и откинула простыню с его руки. Она осторожно отодвинула стальной штатив с капельницей и подвешенную на нем бутылку с внутривенным раствором, подсоединенные к другой руке. – Доктор говорит, что эту трубку уже можно убирать. Вы – счастливый человек, мистер Миллер. – Она продолжала болтать, будто Остин совершенно проснулся и подмигивал ей. – Обычно ее оставляют на три или четыре дня. Но вы можете перейти на жидкую диету уже утром. – Она проверила карту, лежавшую в изголовье койки.
– Это хорошо? – спросила Трейси.
– Да, это на самом деле хорошо, особенно учитывая, в каком он был состоянии. – Сестра кивнула, поправила шпильку в седом пучке на затылке. – Он может проголодаться даже раньше, – сказала она. – Давление у вас хорошее и температура в норме, мистер Миллер, – добавила она и вышла.
Трейси села на стул рядом с кроватью и положила усталую голову на руки.
– Эмили? – Веки его снова затрепетали.
– С ней все прекрасно, Остин. – Она ободряюще похлопала его по руке. – Она со мной. Мы с твоей мамой обе согласились, что так будет удобнее для всех нас, – объяснила она.
– Кристал? Не делай этого. Пожалуйста, не мучай моего ребенка, – бормотал он. – Пить. – Она взяла еще кусочек льда, и он открыл рот, почувствовав на губах прохладную влагу. – Спасибо, Кристал, – благодарно пробормотал он и снова закрыл глаза.
Слезы закипали у нее на глазах, ей захотелось что-нибудь разбить или швырнуть в окно, или трясти его, пока он не проснется. Как мог он перепутать ее с этой двуличной шлюшкой, даже в полубессознательном состоянии, яростно думала она. Трейси смутно сознавала, что совершенно выдохлась и не может мыслить разумно. И все же…
Она попыталась не обидеться. Он не осознает, что говорит. Он сейчас в бреду, под влиянием наркотиков. Но одно упоминание имени Кристал, слетевшее с его губ, вызвало у нее приступ бешеного гнева. Она с силой потерла глаза, приказывая себе очнуться.
– Пить… – снова пробормотал Остин, не открывая глаз. Она взяла еще кусочек льда, положила ему на язык и повернулась к тумбочке поставить стакан.
– Кристал, не оставляй меня, – мягко сказал он. Чуткая тоска безошибочно слышалась в его голосе.
У Трейси потемнело в глазах. Конечно, это усталость брала свое. Она не знала, сколько еще сможет выдержать.
– Хэлло, – сказал доктор, и она подпрыгнула от неожиданности. – Извините, что напугал. – Он улыбнулся. – Ну хорошо, хорошо, Остин, просыпайся. Мы должны вытащить эту трубку и потом позволим тебе немного попить. Вы его невеста, правильно? Вы будете ухаживать за ним, когда он вернется домой?
– Да, я буду ухаживать, – неловко ответила Трейси. Она не собиралась отвечать на первую часть вопроса.
Доктор, казалось, не заметил ее взвинченного состояния и сделал знак сестре, стоявшей рядом с Трейси.
– Остин, открывай глаза, – сказал он повелительным тоном.
Глаза Остина открылись, и он уставился в потолок, лишь наполовину расслышав слова доктора.
– Я убираю эту трубку и вдвое уменьшаю дозу обезболивающих лекарств. К вечеру ты дойдешь до двери, с нашей помощью, конечно, а завтра – до конца коридора. Итак. Раз, два, три, – сосчитал он и легким, но резким движением удалил трубку.
Остин легонько кашлянул, потом скривился и схватился рукой за бок – там, где был разрез.
Где-то в глубине памяти он знал, что ему удалили аппендикс. Он знал, что возникли осложнения, помнил, что было больно. Потом промелькнуло воспоминание, как он просыпался и видел Трейси, но он как-то не сумел ухватить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19