Он плечом прижал телефонную трубку и попытался отвести ее руки в стороны.
– Ох, извини! Пришла Джейн, ей что-то нужно! – сказал он в трубку Балтеру.
Она улыбнулась, чувствуя себя дерзкой. Чем больше старался он отвести ее руки, тем крепче вцеплялась она в джинсы. Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в шею влажными губами. Трубка соскочила с его плеча и ударилась о стойку. Его самообладание улетучивалось. Он не пытался сохранить его и оставил все попытки вытащить ее большие пальцы у себя из-за пояса.
Подобрав трубку, он быстро заговорил:
– А Прескотт был у него на хвосте весь день? Джек точно был и остался в Харборе? Колоссально! Передай Прескотту, что он реабилитировал себя, после того как в расследовании по делу Метто не мог оторвать от стула свою задницу. Хорошо! Я передам ей. Пройдет несколько дней – и расследование будет закончено? Великолепно! Джо, благодарю. Я признателен за это и знаю, что Джейн будет тоже благодарна.
Он повесил трубку. Не двигаясь и не пытаясь освободиться из ее рук, он сказал:
– Вторую половину дня и вечер Джек потратил на уборку своей квартиры. Кэл Прескотт, которому поручено следить за ним, наблюдал за Джеком из квартиры дома на противоположной стороне улицы, на которой живет Джек. Он не отлучался со своего поста до семи часов вечера.
Джейн почувствовала опустошающее облегчение. Человек, которого она видела, не был Джеком. Он мог быть дурным предзнаменованием или Бог знает кем, но он не был Джеком.
Она закрыла глаза и прижалась щекой к спине Чарльза. Нет ни прошлого, ни будущего, только эти мгновения! Она медленно разжала пальцы и широко расставила их по обеим сторонам от молнии на его джинсах.
– Джейн… не надо… – У Чарльза перехватило дыхание.
– Вы говорили, что мечтаете обо мне, хотели бы, чтобы я коснулась вас, что я возбуждаю вашу чувственность.
Как ни одна из женщин, в отчаянии подумал он, даже Анна. Но он не мог сказать этого Джейн.
Он снова попытался отвести ее руки, но напрасно.
– Дорогая, вы не хотите этого!
– Нет, я хочу! А разве ваши слова означают, что вы не хотите?
– Они означают, что то же самое не повторится потом!
– В чем будет различие?
– Мы будем заниматься снова и снова только этим!
Джейн заколебалась. Честно говоря, она не думала о том, чтобы это было снова и снова.
– Может быть, вы не будете, я имею в виду, что это не будет настолько великолепным… таким ослепительным.
– Для мужчины самым невероятным является такой поворот событий, когда женщина сама приходит к нему, разгоряченная желанием. Я не имею в виду проститутку или какую-то бесстыдную женщину, все движения которой хорошо отрепетированы, я говорю о женщине, которая осмотрительна и ответственна и поступает так потому, что это естественно.
Джейн нахмурилась. Его слова звучали красиво, но разве он сказал что-нибудь новое? Такое, чего он не мог сказать прямо? Неужели он говорил, что она хочет его больше, чем он хочет ее? Разумеется, он не довел ее до взрыва страсти и не отнес ее на кровать. Может быть, она неправильно истолковала его сигналы? Может быть, он поддразнивал ее, говоря, что она ослепительная?
Джейн почувствовала, что к ней возвращается неуверенность в себе, быстро исчезает ее возбуждение. Она оказалась дурочкой.
Она ослабила свои объятия, и Чарльз воспользовался случаем, чтобы повернуть ее к себе лицом и посадить на стойку. Ее ноги были обнажены до бедер. Он уставился на то, что, по его мнению, должно было быть заманчивой ночной сорочкой, и понял, что то, что было на ней надето, было еще более сексуальным и соблазнительным. Это пронзило его, опрокинуло его клятву, данную самому себе, – «держать дистанцию», – и схватило за сердце.
Он смотрел на знакомую серую хлопчатобумажную рубашку с открытым воротом, ткань которой приподнимали холмики ее грудей. Его здравый смысл боролся с возбуждением, вдребезги разбивая его самообладание.
– Вы в моей рубашке?
– Да.
– Почему?
– Мне было холодно. – Она сжала колени и натянула полы рубашки. – Я надеваю ее каждую ночь с тех пор, как вы дали ее мне, – ответила она. Она смотрела на него, как бы ожидая дальнейших действий.
– Должен ли я сказать что-нибудь совершенно очевидное, например, что я могу согреть вас лучше, чем моя рубашка?
Она быстро скользнула вперед и уперлась коленками ему в живот. Она раздвинула ноги и посмотрела на его полурасстегнутые джинсы.
– Вы приняли уже решение быть благородным и сказать «нет», – промолвила она, как будто соглашаясь с неизбежным. В ее голосе определенно прозвучало разочарование. Потом она посмотрела на него.
Он уставился на нее долгим взглядом, погружаясь в глубину ее прекрасных янтарных глаз. Его решимость не прикасаться к ней разлеталась в прах. Он решил быть несколько грубоватым.
– Когда это было у вас в последний раз?
– Еще с Робертом.
– Три года назад! Боже мой, вас можно назвать девственницей!
– Извините! – резко ответила она, чувствуя неловкость и как бы защищаясь.
Чарльз моментально понял, как прозвучали его слова: оскорбительно и бесчувственно. Его голос смягчился:
– О, дорогая, об этом не стоит сожалеть, но три года – это большой срок. Возможно, я слишком самовлюбленный человек и могу причинить вам страдания. – Когда она задрожала, он выругал себя за откровенность. – Следующий опыт у вас должен быть с человеком, которого вы любите, – сказал он, как будто сам не хотел оказаться именно тем человеком, которого она любит.
Она пристально смотрела на него.
У Чарльза был опыт обращения с женщинами, и разумеется, с Джейн у него было не просто шапочное знакомство, особенно после того, что произошло на пляже. А вот здесь, сейчас, речь шла о главных взаимоотношениях мужчины и женщины. Он предполагал, что Джейн будет вести себя так же, как и другие женщины, у которых в течение трех лет не было сексуальной жизни. Она согласится с его доводами, возможно, немного покраснев при этом…
Как раз в тот момент, когда он собирался помочь ей спрыгнуть со стойки, она толкнула его в грудь, и он отступил назад, застигнутый врасплох.
Ее глаза сейчас были наполнены влагой. Но это не были слезы замешательства. Она была в ярости.
– Вы не хотите этого, правда? Почему вам просто не сказать об этом? Почему бы вам не поступить честно, а не пытаться искать какие-то предлоги? Вы не хотите меня, Чарльз.
– Джейн, послушайте… – Он пытался схватить ее за руки, но она отбивалась.
– Я, черт возьми! Я… Вы точно дали понять, – говорила она, задыхаясь. – Ну и ладно, я вас не хочу тоже.
Затем, прежде чем он успел остановить ее, она схватилась за кромку рубашки и стянула ее через голову.
– Боже правый! – пробормотал он, закрывая на секунду глаза от открывшейся перед ним картины.
Ее кожа блестела, как слоновая кость, груди со стоящими розовыми сосками поднимались и опускались. Его взгляд жадно скользнул от поясницы вниз по животу к мягкому бугорку между бедрами. Он впитывал в себя эту картину так, как если бы впервые ощутил голод и жажду. Ему не нужно было ни видеть, ни ощущать запах ее духов – его плоть восстала, как бы стремясь к удовлетворению, которое ему не могла дать ни одна женщина, кроме нее. Неудивительно, что он сражался за то, чтобы заняться любовью! Неудивительно, что он сражался за нее!
Она скомкала рубашку и бросила ему в лицо.
– И мне не нужна ваша чертова рубашка тоже!
Чарльз отбил ее рукой. Она попыталась соскользнуть со стойки, но он схватил ее за бедра и притянул к себе. Соприкосновение с ее нежным, теплым треугольником внизу ее живота отбросило к черту всю его сдержанность.
Они уставились друг на друга. Волосы у Джейн спутались, глаза блестели и замирали от страха. Его руки жадно ощупывали ее бедра и нежно касались грудей. Он напряженно следил за ней, пытаясь уловить малейший признак отказа. Он надавил большими пальцами на ее соски. Она закрыла глаза, изогнулась перед ним и откинула голову назад.
В нем бушевало древнее чувство влечения к женщине. Она прижалась к нему, запустила пальцы рук в его густые волосы. Ее шепот, прерывистые и грубые слова отзывались страстной дрожью на его губах:
– Я хочу страстно целовать тебя вновь… и вновь… и…
– Давай… Джейн, ослепи меня…
Их губы слились. Не было никаких нежных прикосновений, никаких искусных касаний кончиками языка, никаких медленно соблазняющих звуков и вздохов.
Он поднял ее со стойки, когда ее ноги обвивали его бедра, а руки жадно перебирали его волосы. Повернувшись, он прислонился к стене. Она издавала какие-то еле слышные всхлипывания, отдававшиеся в нем громовым эхом, когда он целовал ее подбородок и шею.
Джинсы соскользнули с него и освободили его плоть. Джейн немного опустилась пониже его живота и с жадностью приняла его в свое лоно.
Девочка моя… девочка моя, думал он, вздрагивая от неистовых содроганий ее распятого тела, считая, что ему не нужно ничего делать, как только подчиняться ей. Он набрал полную грудь воздуха. Тактичность и изысканность манер были забыты. Существовала только неистовая страсть. Ее губы припухли и стали алыми, а его – страстными и жадными. Ее лицо стало влажным, его тело лоснилось от пота. Волны страсти беспрерывно накатывались на нее, и он чувствовал их внутри себя. Он старался проникнуть все глубже в ее лоно, как ненасытный наркоман.
– Я могу сделать тебе… – прошептала она, скользя вверх и стремительно опускаясь.
– Боже, прекрасно! – Он схватил ее бедра, почувствовал, как выгнулась ее спина, и он в последний раз напрягся. Оргазм потряс все его существо. За ним последовал ее оргазм. Оба были вымотаны, задыхались и чувствовали страшную слабость. Как они оставались стоять, Чарльз не понимал, однако он точно знал, что все было совершенно правильно.
Такое никогда не повторится!
Долгие минуты они не говорили друг другу чи слова. Чарльз продолжал крепко обнимать ее, прижимая к себе. Ему хотелось бы находиться в таком положении с ней всегда. Ее шея была влажной, руки продолжали обнимать его. Ее дыхание касалось его щеки, было теплым, сладким и почти неслышным.
Потом они почувствовали, что между ними возникла неловкость, и Чарльз почти физически ощутил какой-то страх. Он не знал, как сказать ей, насколько она была ослепительной, просто не мог. Не сейчас, когда все их чувства гармонично слились, а тела испытывали изумительно приятное блаженство удовлетворения.
Он обещал себе не заниматься любовью с ней, и все же это произошло. Чарльз понимал, что его связь с Джейн Мартин – не просто нарушение принятых им запретов в профессиональных отношениях с клиентами, да и то, что у него произошло с ней, не просто секс. Все это случилось потому, что он хотел, чтобы она принадлежала ему вся и навсегда.
Как было бы просто, если бы все их горячие переживания оказались чистым сексом!
– Чарльз… – Джейн подняла голову, и он мгновенно поблагодарил Бога за то, что было темно. Он не хотел, чтобы она увидела его лицо.
Он медленно опускал ее на пол, все еще продолжая прижимать к себе. Джейн дрожала, и он обхватил руками ее спину. Она дрожала от холода, и Чарльзу захотелось согреть ее. Он поднял с пола рубашку.
– Послушай, Джейн, позволь мне надеть это на тебя, – тихо сказал он, с удивлением отметив хрипоту в своем голосе.
– Извини… я не должна была… – сказала она, приподнимаясь, и покачала головой.
Он знал, что она хотела, чтобы он успокаивал ее, и проклинал себя за то, что не сделал этого. Прошло слишком много времени, и подходящий момент для высказывания любви был упущен.
Чарльз подтянул джинсы и застегнул молнию. Стараясь говорить ровным голосом, он сказал:
– Я не должен был этого допустить. Я не мальчишка с неуправляемыми гормонами.
Чарльз наблюдал за ней, стараясь держаться в тени. Он понимал, что заставил ее страдать, знал, что должен был помочь ей собраться, взять ее на руки и отнести к себе в постель.
– Это не имеет никакого значения, – сказала она, сдерживая волнение.
Он стиснул зубы, чтобы не сказать ничего больше. Имеет, дорогая! Имеет, черт возьми, и очень большое! И это было ужасно! Но он сказал только:
– Уверен, мы просто забудем об этом. Чарльз намеренно не двигался с места, пока она не подобрала халат и не выбежала из кухни.
Оставшись один в темной пустой кухне, Чарльз выругался. Теперь он знал причину своего страха. Как-то недавно он позволил себе поверить в фантазию, которую они сами себе придумали. Он позволил себе поверить в высокую цену любви и брака и всего остального навеки.
Джейн Мартин добилась того, чего ни одна женщина, даже Анна, не могла добиться.
Она навсегда вошла в его сердце.
Глава 9
Когда мы услышали прогноз погоды, я решила, что мы должны пригласить вас и Чарльза посмотреть прибой! – оживленно говорила Луиза Коуэн, плотно закрывая за собой входную дверь.
Передав Томми Чарльзу, Джейн провела рукой по своим влажным волосами, взъерошенным ветром. Чарльз принял малыша и пробормотал себе под нос:
– Если вы видели один шторм, то вы ничего нового не увидите во всех остальных.
На кухне Хэнк готовил в горшочке мясо с острым чилийским соусом.
Джейн старалась казаться равнодушной. У нее не было никакого намерения подыгрывать плохому настроению Чарльза, и ей не хотелось вызывать излишние вопросы со стороны Луизы.
Луиза же возмутилась. Обратившись к Джейн, она сказала:
– Хэнк говорит то же самое! Он мне надоел! Он всегда говорит, что это просто много воды и ветра, которые очищают двор от мусора. Мужчины готовы забыть о великолепии природы и думают о земной уборке мусора, – сказала она с улыбкой, а глаза ее при этом блестели от возбуждения. – Но вы пойдете со мной, Джейн! Вы должны это видеть!
Луиза пересекла толстый ковер светло-коричневого цвета и подошла к массивной стеклянной стене, скрытой за светло-голубым занавесом. Джейн отметила, что мебель в комнате была тоже выдержана в морском стиле, в частности, один стол был инкрустирован крошечными морскими раковинами. На одной стене висела продолговатая картина прошлого века, изображающая рыбаков в бушующем море с гигантскими волнами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32