– Джин, сестра Арни, сказала, что светлые мозги ты унаследовала от меня.
Лорна усмехнулась, прекрасно поняв гордость матери, и отправилась готовить чай. Зазвонил телефон, и Мона торопливо схватила трубку. Это была Дороти Вэнс.
– Ты не знаешь, где Софи? – сразу же спросила она. – Я звонила ей домой, но никто не отвечает.
– Но… она же до четверга свободна.
– Да, но я только что говорила с представителями «Холдена». Они решили предложить ей контракт, о котором я говорила тебе.
– Чудесно!
– Еще бы! Но они хотят немедленно еще раз встретиться с ней, а я не могу найти ее.
Мона стала лихорадочно соображать, что бы ответить.
– Я не представляю, где она может быть в данный момент. Может, решила использовать свободные дни, чтобы удрать от всех подальше.
– В такой ситуации это весьма непрофессионально с ее стороны.
– Скорее всего, она и не предполагала, что о контракте так быстро зайдет речь.
– Хмм! Выходи-ка ты побыстрее замуж за ее отца. Будешь оказывать на девочку благотворное влияние. Если что-то услышишь, скажи Софи, чтобы она тут же позвонила мне.
Мона несколько раз набрала в грудь воздуха, чтобы расслабиться. После испытанного потрясения оставалось только догадываться – что еще свалится ей на голову?
Через несколько минут вернулся Арни.
– Я нашел детективное агентство в десяти милях от Ривертвида, – сказал он. – Они обещали помочь. Будем звонить им по дороге. Поехали.
Они подвезли Лорну к дому подруги. Когда на прощание девочка обнимала обоих, из сумки у нее вывалилась коробка пластилина. Увидев вопросительный взгляд матери, она объяснила:
– Я вылеплю фигурку Эвана и буду вгонять в нее иголки.
– Загони одну и от моего имени, – с ухмылкой попросил Арни.
– Пока, сладкая парочка! – помахала вслед отъезжающей машине Лорна.
Вскоре автомобиль выехал на автостраду, ведущую вдоль Гудзона на север, и только тут Мона подумала, что осталась наедине с Арни. Никто из них не решался заговорить первым. Много лет назад она впервые ехала по этой дороге – от Нью-Йорка до Кингстона и Олбани, и пока еще у нее не было оснований волноваться. Несколько раз проезжала по этим местам и позже, но уже по профессиональным делам. Лишь после Саратоги и Гленс-Фолса прошлое начнет давать знать о себе.
Мона первой нарушила молчание:
– Звонила Дороти Вэнс. Она ищет твою дочь. Корпорация «Холден» предлагает ей выгодный контракт. Я объяснила, что Софи решила на несколько дней удрать от всех и вся. Если она в ближайшее время не позвонит Дороти, все рухнет.
Какая разница? пожал плечами Арни. – Ты же не думаешь, что я позволю ей принять это предложение? Пора положить конец всем этим делам.
Мона промолчала. Бесполезно напоминать этому человеку, что он уже не в состоянии контролировать Софи. В глубине души он и сам понимал это. Его слова были криком о помощи человека, заблудившегося в темноте и не знающего, что делать. Она вытащила журнал «Современная Ева» и снова стала рассматривать обложку, испытывая глубокое профессиональное удовлетворение от того, что нашла столь прекрасный материал и смогла преподнести его самым лучшим образом. Фото сопровождал текст, каждое слово которого способствовало прославлению модели, поднимавшейся по лестнице успеха, а это разрывало сердце Арни.
В Мидлтауне он остановил машину и вышел позвонить. Через пять минут вернулся с потемневшим лицом.
– Ну? – нетерпеливо спросила Мона.
– Хуже и быть не может. Завтра утром их бракосочетание первое.
– О господи!
– У меня кончается горючее. Я остановлюсь у следующей заправки и залью бак.
На бензоколонке они вышли размять ноги и выпить чашечку кофе. Оба продолжали хранить молчание. У Моны было тяжело на сердце, ибо она видела, что они с Арни стали чужими, встречаясь взглядами, быстро отводили глаза.
Когда снова пустились в путь, ее воспоминания обрели болезненную остроту. Чем дальше ехали на север, тем сильнее сжималось сердце. Через пару часов езды Мона предложила Арни сменить его за рулем.
– Ты слишком устанешь, если все время будешь вести машину.
– Обо мне не беспокойся. Пока все идет хорошо.
Он словно накаркал. Почти сразу же движение на трассе замедлилось, и еще через несколько минут они попали в пробку. Перед ними тянулась бесконечная вереница машин.
В течение следующих трех часов они ползли как черепаха. Мона мучительно ждала, что Анри начнет разговор, но он предпочел включить радио. И в самом деле, подумала она, о чем им говорить?
Наконец появилась возможность снова набрать скорость, но драгоценное время было потеряно. Машина мчалась на север, пошел дождь – сначала падали отдельные капли, но вскоре перед ними встала серая стена.
– Давай где-нибудь остановимся, – предложила Мона. – Ты, наверно, устал. Если ехать при такой непогоде, то можем попасть в аварию.
– Я хочу к вечеру оказаться на месте, – упрямо ответил Арни. – Нам еще надо выяснить, где они остановились.
– Их вообще может не быть в Ривертвиде, – заволновалась Мона. – Они могли направиться в Саранок-Лейк, что по соседству. Там регистрационный офис. Давай останемся на ночь в Та-хоэсе. Так мы с Найджелом и поступили. Мы можем снять номер в гостинице и утром успеть в Ривертвид. Держи прямо!
Выругавшись, Арни еле увернулся от многотонного трейлера, что прогрохотал мимо них.
– Я его не увидел – дождь как из ведра, – оправдывался он. – Хорошо, переночуем в Та-хоэсе.
Они остановились у первой же гостиницы, что попалась им по пути, небольшой, старенькой, но теплой и уютной, заказали два отдельных номера. От усталости и напряжения у Арни было серое лицо.
– Позвоню, чтобы принесли поесть, а потом завалюсь спать, – сказал он.
– Боюсь, в этой гостинице подобная услуга не предусмотрена, – покачала головой Мона. – Нам придется спуститься вниз.
– Я засну над супом.
– Я тебе не дам. Идем.
Заняв в ресторане столик, молча поужинали. Когда принесли кофе, Мона, сделав пару глотков, не выдержала:
– Арни, что ты собираешься делать, когда мы встретим наших беглецов?
– Не беспокойся. Сцен устраивать не собираюсь. Просто очень спокойно скажу Софи, что приехал забрать ее домой.
– Предположим, она не захочет отправляться с тобой?
– Придется. Она поймет, что здравый смысл на моей стороне.
– А если ты все же ошибаешься? Что будешь делать? Силой затащишь ее в машину?
– До этого не дойдет.
– А если дойдет?
– Мона, прошу тебя, хоть сейчас не дави на меня. Я и без того с трудом сдерживаюсь. Давай прекратим этот разговор.
Когда они были уже готовы подняться из-за стола, послышался женский голос:
– Простите, но… вы ведь Арни Гарленд, не так ли?
Перед ними стояла пожилая дама, почти старуха, напряженно сжимая кисти рук. На лице ее было смущение.
– Да, это я, – устало ответил Арни.
– Простите меня, я понимаю, как вам досаждают люди со своими проблемами, но вы единственный человек, который может помочь мне. Я не знаю, куда еще обращаться.
Арни без промедления придвинул свободный стул и, одарив женщину самой обаятельной из своих улыбок, пригласил ее присесть. Мона, знавшая, в каком он состоянии, могла только удивиться его самообладанию.
– Расскажите, в чем дело.
Запинаясь, женщина поведала свою историю. Ее звали Хортенс Грифт, год тому назад ее муж стал жертвой пьяного водителя. Тот бы присужден к выплате штрафа в тысячу долларов.
– То есть мне дали понять, что жизнь Билла всего-то и стоит, что тысячу зеленых бумажек, – не скрывая слез, сказала миссис Грифт. – Если бы тот человек получил соответствующее наказание, это не вернуло бы Билла, но по крайней мере восторжествовала бы справедливость. – Она закрыла лицо руками, но, сделав усилие, справилась с собой. – И теперь я хочу всего лишь обратиться к людям. Такое происходит все время – пьяницы убивают людей и отделываются легким испугом. Преступлениям пора положить конец. Это надо объяснять всем и каждому. О чем вы и можете сказать. Ваша программа…
Мона испытывала к женщине неподдельную жалость, тем более что она знала: в одном из последних шоу Гарленд поднимал подобную тему – о безнаказанности пьяных преступников – и теперь продюсер долго не будет соглашаться вернуться к ней.
Арни не выказывал ни малейшего признака нетерпения и продолжал сидеть, держа женщину за руку и с теплотой глядя на нее.
– Послушайте, – наконец сказал он, вынимая блокнот. – Дайте мне ваш номер телефона. Я уже вел передачу на эту тему, и должно пройти какое-то время, прежде чем снова можно вернуться к этой проблеме. Но я смогу написать о ней. Через несколько дней я позвоню вам и мы обстоятельно все обговорим.
– О, благодарю вас. Вы так любезны.
– Я могу еще чем-нибудь помочь вам?
– Но вы и так уже помогли – тем, что выслушали меня.
Подозвав официанта, Арни заказал еще кофе, но уже три порции.
– Через минуту вернусь. – Он встал. – Я хочу заплатить по счету, потому что нам рано уезжать. – Арни направился к конторке портье, оставив Мону наедине с миссис Грифт.
– Простите за мое вторжение, – сказала вдова. – Но я ничего не могу поделать со своими воспоминаниями, тем более что на будущей неделе годовщина свадьбы. Мы отметили бы пятьдесят один год нашего брака.
– Не может быть! – воскликнула Мона. – Вы хотите сказать, что ваш Билл погиб как раз перед золотой свадьбой?
– Да. Понимаете ли, никто не ожидал, что наш брак окажется счастливым – настолько мы были разные. Но я думаю, именно поэтому все так удачно и получилось. Один делал глупость, другой поправлял – вот так мы и помогали друг другу. Это и есть любовь!
– В вечер перед нашей золотой свадьбой я готовила ему большой сюрприз и попросила, чтобы он отправился в паб и не мешался под ногами. Вот он и ушел в тот вечер… и не вернулся. И ему уже больше никогда не знать никаких сюрпризов.
Мона с сочувствием смотрела на женщину, глаза которой были полны слез.
– И я буду всегда сожалеть об этом, – всхлипнула миссис Грифт. – Я всегда была так занята завтрашним днем, что забывала о сегодняшнем. Теперь-то я понимаю, что сегодняшнее счастье – это единственное, в чем можно быть уверенным. Но уже поздно. Может быть, кто-то поймет, что нельзя опаздывать. – Женщина бросила на Мону доверительный взгляд. – Я очень нервничала, прежде чем подойти к вам. На экране Гарленд выглядит таким милым и вежливым, но вы же знаете, как меняются люди, когда на них не смотрят камеры. А этот, по-моему, прекрасный человек…
Увидев вернувшегося Арни, женщина смахнула слезы и, поблагодарив обоих за внимание и сочувствие, откланялась.
Мона думала, что, конечно же, сразу провалится в сон, но, несмотря на усталость, так и не могла уснуть в эту ночь. Она мучительно вспоминала слова миссис Грифт о сегодняшнем счастье и о том, что нельзя опаздывать.
Даже самой себе Мона отказывалась признаться, что влюблена; прежде чем на что-то решиться, она требовала каких-то гарантий на будущее. Но таких гарантий не существовало. Был только риск. Но была и любовь, которая давала смелость пойти на этот риск.
Она любила Арни. На этот счет у нее нет никаких сомнений. Но как можно в таком случае поддаваться страхам, словно они сильнее любви? Ведь потеряв смелость, она перестанет быть той женщиной, в которой Арни нуждается в трудную минуту, и не выйдет замуж за этого запутавшегося человека, чтобы оказывать благотворное влияние и на него, и на его дочь… А выйди она за него, когда он в первый раз попросил ее, вот и уберегла бы этого путаника от всех несчастий.
Будь она рядом с ним и Софи в эти несколько последних недель, ничего бы не произошло.
Арни хотел, чтобы она стала его женой не только потому, что любил ее, но и потому, что нуждался в ней, как в человеке, который может уберечь его от падения в пропасть. Но она отказалась помочь Арни, вынудив его делать ошибку за ошибкой, и никто не мог прийти ему на помощь.
Миссис Грифт знала великую тайну: когда один делает глупость, а другой поправляет его, помогает – это и есть любовь.
Не в силах уснуть, Мона встала, накинула халатик и вышла в коридор. Номер Арни был рядом. Она помедлила у его двери и решила зайти без стука – знала, что и Гарленд мается бессонницей.
Арни сидел у окна. Повернувшись, он уставился на Мону и не отводил глаз, пока она приближалась к нему.
– Я пришла потому, что должна тебе кое-что сказать, – начала Мона. У нее лихорадочно колотилось сердце. Она собиралась высказать то, что не давало ей покоя. Может быть, даже то, что чувствует себя виноватой. И вдруг поняла, что должна произнести совсем простые слова.
– Я люблю тебя, – наконец решилась она и гут же оказалась в объятиях Арни.
Никаких слов больше не требовалось. Отныне и навечно этот человек принадлежал ей. Он, конечно, не совершенство – как и она, но любит ее искренне и безоговорочно, на что не способен был Найджел Хэмилтон. Но мысль об этой личности, едва не изуродовавшей ей жизнь, тут же исчезла из памяти. Навсегда!
– Идем, любовь моя, – прошептала она, беря Арни за руку и увлекая к постели, чтобы в полной мере обрести любимого. Охваченная страстью, Мона в то же время была полна всепоглощающего желания спасти и уберечь его. Раньше ей не приходило в голову, как он нуждается в защите, но теперь она поняла это и каждым нежным словом, каждой лаской давала понять, что принадлежит Арни и что он нужен ей.
Мона и сама обретала уверенность, что на этот раз любовь не подведет. Она хотела убедиться, что после всех неурядиц и горьких мыслей о том, что они разные люди, их непохожесть обратилась во взаимную тягу друг к другу, словно у частиц с разнополюсными зарядами. И эта мысль придавала ей силы.
В эту ночь их любовь была глубокой и страстной.
Голубоватый лунный свет падал на их лица, когда они обменивались благодарными улыбками и поцелуями.
– Теперь я понял о себе всю правду, – торжественно сказал Арни. – И она не украшает меня.
– Арни… не надо.
Я туп и упрям, да?
– Нет. Вовсе не так.
– Я вел себя как дурак и оттолкнул Софи. И если она поломает себе жизнь, это будет моя вина. Помоги мне, Мона.
– Всегда, дорогой.
– Не уходи больше, иначе мне не на кого будет надеяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19