OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Жажда чуда»: Панорама; Москва; 1998
ISBN 5-7024-0794-6
Аннотация
После неудачной первой любви и развода Мона Хэмилтон с подозрением относится к мужчинам. И все же один из них разбудил ее чувства. Кажется, возникшая между ними любовь завершится браком. Но Мона, будучи профессиональным фотографом, делает рекламные снимки дочери своего избранника. Загоревшись желанием стать моделью, девушка идет наперекор воле властного отца. А тот не может простить коварства ни дочери, ни толкнувшей ее на неверный жизненный путь возлюбленной…
Моника Айронс
Жажда чуда
Пролог
В укромном полутемном уголке нью-йоркского ресторана за столиком сидели двое – атлетического сложения красавец-мужчина средних лет и молодая миниатюрная женщина. Зажженные метрдотелем свечи в высоком бронзовом канделябре высветляли пышную копну волос блондинки и играли серебристыми бликами на антрацитовой шевелюре брюнета.
Потягивая шампанское, пара неторопливо беседовала.
– Неужели вы вышли замуж в шестнадцать? Разве в наше время это возможно?
– Да, представьте себе, что и такое случается. Мы с женихом удрали в Ривертвид и там в кузнице обвенчались. Есть одно крохотное местечко в глухих горах Адирондака, недалеко от канадской границы. В тех местах живут потомки выходцев из Шотландии, которые до сих пор хранят обычаи и традиции предков. И даже этот странный ритуал вступления в брак не забыли.
Мужчина удивленно поднял брови.
– И вы совершили обряд бракосочетания без всяких формальностей?
– Ну да. Мне, глупой девчонке, сама атмосфера заключения священного союза казалась романтичной, а чувства – искренними. Взявшись за руки, мы объявили себя мужем и женой и поклялись в верности над наковальней. Затем кузнец грохнул по ней молотом и прокричал: «Быть посему!»
Встретив удивленный взгляд собеседника, женщина замолчала. И зачем она все это рассказывает? Ведь давно вычеркнула прошлое из памяти. Во всяком случае – хотела бы вычеркнуть. Но память нет-нет да и оживает. И тогда перед глазами возникает сонм мучительных видений. Вот бы перебороть себя и вновь побывать там, где совершила необдуманный шаг, иначе до конца жизни она будет во власти страха и сомнений, не позволяющих снова отправиться под венец.
А может, лучше сидеть в своем убежище, прячась в хрупкой скорлупе туманных надежд? Одного печального опыта с лихвой хватит на всю жизнь. И пусть кто-то другой участвует в одинаково ненадежных старых и новых обрядах…
– Да, слыхал, слыхал о браках по-ривертвидски, – вывел женщину из задумчивости спутник. – Все это действительно очень романтично. Но разве такие браки действительны?
– И да, и нет – кому как повезет, – тряхнула головой блондинка, как бы отрекаясь от прошлого. Только куда от него денешься, если уж о том зашел разговор. – Брак над наковальней признается только в том случае, если его освящает церковь. Многие так и поступают, а бывает, оформляют брак и в муниципалитете Ривертвида – там все это делается просто.
Брюнет поставил на стол недопитый бокал шампанского и поморщился, словно напиток не доставил ему никакого удовольствия.
– Не могу понять, кому в наше время нужен этот ривертвидский анахронизм? – пожал он плечами. – Почему именно у наковальни, да еще тайком? И откуда этот дикий обычай?
Женщина оживилась, почувствовав возможность преподать хоть небольшой урок восседающему напротив нее ученому мужу, тем более что сейчас можно было вести речь уже не о собственной ошибке.
– А вы вспомните пуританскую Англию не столь уж далеких времен. Молодые пары, отчаявшись, убегали в Шотландию, потому что там они могли вступить в брак без разрешения родителей. Ривертвид был первым шотландским селением, сразу за речкой Твид. Влюбленные могли объявить себя мужем и женой всего лишь в присутствии нескольких случайных свидетелей. На эту роль годился кто угодно, хоть пастухи. Так и получалось, что, выпрыгивая из кареты за Твидом, парочка устремлялась в первое же строение, а им на самом отшибе поселения была кузница. Эта традиция сохранилась. Ривертвид продолжают воспринимать как романтическое место, где любовники могут найти спасение от тиранов-родителей.
– Хм, интересно, – усмехнулся мужчина. – Послушать вас – так это рай земной. Но вот замечаете ли вы, какая горькая ирония звучит в вашем голосе?
Блондинка сразу сникла и тяжело вздохнула:
– Это потому, что у меня все же наступило прозрение. А ведь жаждала чуда…
1
– Черт бы побрал этот ливень! – пробормотала Мона. – И чего меня понесло в эту темень? Да еще и дождь как из ведра!
Но она понимала, что выбора-то не было. На первый взгляд редактор отдела мод женского журнала «Самая красивая» преподнесла отменную идею, сказав, что хочет получить снимки очередной коллекции женской одежды на фоне построек первых поселенцев. Но наиболее экзотические из них находились в ста милях от Нью-Йорка, и, когда Мона отщелкала последний кадр, хляби небесные разверзлись. Несмотря на предательское поведение погоды, сегодня вечером она должна добраться до дому. Утром ей уже нужно быть в своей студии.
Ритмичное поскрипывание скользящих по стеклу дворников усыпляло, и Моне приходилось напрягаться, настороженно вглядываясь в темноту. Наконец она остановилась у придорожного кафе и выпила чашку кофе, чтобы взбодриться, зашла в туалет и плеснула холодной водой в лицо. Затем освежила макияж и с такой силой стала расчесывать падающие на плечи светлые волосы, что их пряди, наэлектризовавшись, разлетелись в разные стороны. Прихорашивание казалось никчемным, потому что все равно ее никто не видел, но тут уж дело в самоуважении.
Работа с манекенщицами была довольно утомительна, но Мона изобретательно пускала в ход многочисленные приемы и хитрости, чтобы их усталые, но симпатичные мордочки обретали черты настоящих красавиц. Сама она была ростом в пять футов два дюйма и хрупкого телосложения, что никак не вязалось с образом деловой дамы нашего эмансипированного века. Но на самом деле Мона слыла энергичной, умной и проницательной женщиной, которая прошла великолепную школу фотомастерства.
У нее было милое и невинное девическое лицо, что порой изрядно раздражало Мону. С ума сойти – ее все еще принимали за девочку-подростка, хотя уже в семнадцать она была замужем и имела годовалого ребенка. Правда, когда ей минуло двадцать девять, она не без особого самодовольства отмечала, что выглядит на несколько лет моложе. Миниатюрная фигурка и копна волос цвета светлого меда дополняли впечатление о ней как о юной особе. Лишь по-настоящему проницательный человек мог догадаться об истинном возрасте Моны Хэмилтон, да и то после того, как вгляделся бы в ее темно-синие глаза и увидел таившиеся в них боль и разочарование.
Снова вырулив на шоссе, она ехала медленно и осторожно. Дорожное покрытие было отвратительным, а она слишком устала, чтобы успеть вовремя отреагировать на опасность. Если бы только эти дворники не гипнотизировали ее. Если бы только…
Неожиданно Мона увидела, как откуда-то сбоку на шоссе выехал автомобиль. Похоже, она целую вечность изумленно смотрела на него, чувствуя, что происходит что-то странное, но не была в силах понять – что именно. Лишь через несколько секунд усталый мозг ответил, что машина движется навстречу не по своей стороне дороги.
Она бросила ногу на тормоз, но поняла, что вовремя остановиться не успеет. Нарушитель и не пытался вырулить в свой ряд. В последнюю секунду оба автомобиля развернулись в одну и ту же сторону, передние бамперы ударились друг о друга, послышался скрежет металла, и машины резко остановились.
Тяжело переводя дыхание, Мона осознала, что не пострадала при столкновении. К счастью, шоссе было пустынно.
Разозлившись, она распахнула дверцу и вылетела под дождь.
Из чужого автомобиля донесся стон, полный невыразимой тоски. Его могло издать животное, взвывшее над своим раненым детенышем, или же человек, оплакивающий печальную судьбу новенькой машины. Понять, кто же является источником звуков, было невозможно.
Сквозь дождь и в темноте Мона разобрала, что лимузин был последней моделью дорогой и престижной марки. Его изысканные очертания изуродовала вмятина на переднем крыле, точно такая же, как и на ее машине.
Появился водитель, высокий и стройный, но из-за рассыпавшихся прядей волос трудно было разглядеть лицо.
– Вы что, японец или англичанин? – фыркнула Мона. – Здесь Америка, где ездят по правой стороне.
– И мне это хорошо известно, – буркнул незнакомец. – Я сам американец и отлично знаком с дорожными правилами. – Голос звенел от возмущения, так что возраст нарушителя определить было нелегко.
– Во что трудно поверить, судя по вашей манере вождения, – с откровенной издевкой ответила она. – Надеюсь, вы не будете отрицать, что несете всю ответственность за этот инцидент?
– Еще как буду.
– Что? – заорала Мона, разозлившись. – Вы ехали по встречной полосе.
– Не спорю, – закричал он в ответ. – Просто отрицаю, что ответственность лишь на мне. Перед вами была абсолютно пустая дорога, вы отлично видели меня, но до последней секунды ничего не предпринимали.
От такого откровенного нахальства у Моны перехватило дыхание. Пока она собиралась с силами, чтобы достойно ответить, из лимузина выпорхнула высокая женщина с ярким шарфом на шее. Дамочка подошла к спорщикам и раскрыла над их головами зонтик.
– Вот так лучше, – сказала она. – Теперь вы можете скрещивать шпаги с удобствами.
Оба уставились на нее. Даже в пылу спора профессиональный взгляд Моны успел отметить, что незнакомка была одной из самых красивых юных особ, которых ей доводилось видеть. Но она тут же отвела от нее глаза, возвращаясь к схватке.
– Вы осуждаете меня за то, что сами не можете отличить правой стороны от левой? – возмущенно вопросила она.
– Нет, мэм, но вас стоит осудить, потому что вы не обращаете внимания на дорогу. Вы должны были предпринять соответствующие меры, как только увидели встречную машину.
– Если бы вы ехали как следует, ничего не нужно было бы предпринимать.
Мужчина вынул из кармана носовой платок и вытер лицо, дав Моне возможность увидеть, что он моложе, чем ей показалось. Лет под сорок, и его худощавое с резкими чертами лицо можно было бы назвать красивым, не будь оно так искажено гневом.
– Позвольте напомнить вам, – тяжело дыша, сказал он, – что первое правило дорожного движения требует от сидящего за рулем вести себя так, словно все остальные водители идиоты…
– Приятно слышать, что вы сами это признаете.
– …и быть готовым в любой момент уклониться от столкновения.
– Вы ехали по встречной полосе! – заорала она.
– Да, да, но дело в том, что в тот момент я этого не осознавал. Я думал, что еду по своей полосе. А вот вы знали, что я на встречной, и должны были отреагировать куда раньше.
– Вы считаете, я должна была думать за вас? Почему бы вам самому не пошевелить мозгами? Кто вы – посторонний свидетель или любитель разыгрывать из себя дурачка?!
Молодая особа издала сдавленный смешок и поперхнулась под яростным взглядом мужчины.
– Так почему же вы не попытались перестроиться? – потребовала ответа Мона.
– Потому что я считал, что это сделаете вы, – с трудом нашелся мужчина. – Я же думал, что это вы едете по встречной полосе…
– Я и близко к ней не была, – развела руками Мона, не в силах отделаться от впечатления, что все это напоминает сумасшедший дом. – Я ехала по своей полосе, и вам чертовски повезло, что на моем месте не оказался грузовик.
Красивая молодая женщина взяла спутника за руку.
– Ты же знаешь, что она права, – услышала Мона ее шепот.
– Что? – уставился на нее мужчина, словно был не в силах поверить услышанному.
– Она права. Это ты ехал по встречной полосе. – Красавица повернулась к Моне. – Мне очень жаль. Понимаете, мы только что вернулись из Англии, где другие правила движения. Он впервые после месячного отсутствия в Штатах сел за руль и…
– Софи, – проворчал мужчина, – если тебе больше нечего сказать, возвращайся в машину.
– О, нет! Пожалуйста, разреши мне остаться, – замялась молодая особа.
– Тогда молчи и веди себя как следует. Мона изумленно слушала этот обмен репликами.
– Вот уж не думала, что такие мужчины, как вы, еще существуют, – заговорила она наконец. – Почему вы позволяете ему обращаться с вами подобным образом? – обратилась она к Софи.
– Не могу остановить его, – грустно ответила та.
– София!
Опустив голову, молодая женщина тут же замолчала.
Мона почувствовала, что готова взорваться.
Мужчина набрал полную грудь воздуха, и, когда снова открыл рот, по тону можно было понять, что он сдерживает себя с большим трудом.
– К вашему сведению, мэм, эта девочка…
– Девочка? – саркастически прервала его Мона. – Значит, вы тот еще тип!
– То есть?
– Из той породы мужчин, которые называют женщин девочками, потому что так проще всего унизить их. Жаль, что за рулем сидела не ваша спутница. Мы не попали бы в переделку.
У незнакомца вспыхнули глаза.
– Вы в самом деле хотите подискутировать о женщинах-водителях?
– Нет, благодарю. Вы предубеждены против нас, даже когда мы за рулем, не говоря уже о других наших занятиях.
Она с удовольствием заметила, что оппонент потерял дар речи.
– Я? – наконец выдавил он. – Это я… предубежден против женщин?
– Да, вы. И лишь потому, что не правы, вы готовы во всем обвинять женщину.
Реакция Софи оказалась совершенно неожиданной. Она покатилась со смеху, а ее спутник задыхался от переполнявшего его гнева.
– Послушайте, – наконец выдавил он, – эта юная особа… да замолчишь ли ты? – Последние слова были обращены к Софи, которая продолжала смеяться.
– Не обращайте на него внимания, – сказала ей Мона. – Я рада, что вы находите все это смешным. Но на вашем месте я бы задумалась о своей жизни. С такой внешностью, как у вас, не стоит иметь дело с человеком, который исповедует архаичные взгляды времен Дикого Запада. Ее внимание снова обратилось к мужчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19