– Передай, пожалуйста, Эвану уведомление, – попросила она Лорну, которая тоже спустилась вниз.
Мона перешла в гостиную и, нахмурившись, стала изучать суммы по начисленным счетам. Неожиданно из кухни донесся голос Лорны:
– Можешь не сомневаться, что мама просто взорвется, когда это увидит.
– А ей и не надо ничего видеть, – отвечал Эван. Не женщине указывать мне, что делать.
Мона вылетела из комнаты и остановилась на пороге кухни, услышав слова дочери:
– Не будь идиотом, Эван. Конечно, она все узнает.
– Что я узнаю? – спросила Мона.
Оба собеседника смущенно замерли. Уведомление по кредитной карточке лежало на столе. Тревожное ощущение грядущих неприятностей заставило Мону просмотреть его.
– Две тысячи долларов! – в ужасе воскликнула она. – С каких это пор у тебя так вырос кредит?
– Недавно, – мрачно ответил Эван.
– Ты не имел права так поступать. Тысячи долларов тебе более чем достаточно.
– Ох да перестань волноваться! На самом деле я вовсе не потратил две тысячи. Просто они мне нужны… на всякий случай.
– Для Софи, не так ли?
– Ты знаешь, сколько она зарабатывает. Как я могу обходиться только студенческой стипендией?
И ты нашел выход в том, чтобы влезть в долги в надежде, что я вручу тебе твою долю наследства?
– В свое время ты так и так это сделаешь! – заорал он.
Твои действия наводят меня на мысль, что ты не умеешь распоряжаться деньгами.
– Это мои деньги!
– Нет, пока ты не вырос.
Лорна с разгоревшимися глазами внимательно слушала перебранку, и мать, не сдержавшись, гаркнула:
– Выйди вон!
Оставшись наедине с Эваном, она обрела спокойствие.
– Тебе в самом деле несладко, да? Он грустно засмеялся.
– Мягко говоря. В тот день в студии, когда Софи была в подвенечном платье, я просто обалдел. Никогда в жизни не видел такой красоты. Она походила на ангела. Я люблю ее. Она единственная, кого я буду любить всю жизнь.
Мона сочувственно посмотрела на брата. О, заблуждения юности!
– Тем не менее не стоит так вести себя, – мягко сказала она. – Если Софи относится к тем девушкам, которых интересуют только деньги, то в любом случае тебе за ней не угнаться. Но я сомневаюсь, что она меркантильна. Как она относится к тебе?
– Говорит, что любит, – растерянно ответил Эван.
– Тогда почему бы тебе не довериться ей?
– Я доверяю ей, но все равно чувствую себя не в своей тарелке. Если бы только ты все поняла и дала мне денег…
– Нет, – твердо сказала Мона. – Они должны обеспечить твое будущее. И я не сошла с ума, чтобы позволить тебе при первом же увлечении пустить их по ветру.
– Мне уже почти девятнадцать. И я достаточно взрослый, дабы получить то, что мне причитается.
– Условия завещания этого не предусматривают.
– Да черт с ним!
У Моны еще мучительнее разболелась голова. Если бы только братец заткнулся!
– Еще есть чай? – спросила она, поворачиваясь к плите.
– Не уходи от ответа. Пришло время все расставить по местам. – Схватив сестру за руку, Эван развернул ее лицом к себе.
Вспыхнув, она резко высвободила руку.
– Перестань давить на меня. Я уже не раз говорила: деньги останутся там, где им и надлежит быть, пока ты не вырастешь. И это мое последнее слово!
– А я не все сказал. И не думай, что тебе удастся манипулировать мною. Ты еще пожалеешь, несчастная!
– Ох, Эван, прошу тебя, не изъясняйся, как персонаж из плохой мелодрамы. Меня это не трогает, разве что смешит.
– Да это все, что тебе остается! Ты понятия не имеешь о настоящих чувствах. Но ты еще поймешь, как ошибалась.
Он вылетел из дома, захлопнув входную дверь с таким грохотом, что все в доме задребезжало.
10
Вечером, уютно примостившись на диване рядом с Арни, Мона рассказала ему историю с братом.
– Понять не могу, – вздохнула она, – почему я обвиняла тебя в плохом отношении к Софи. У меня самой с Эваном все пошло кувырком. Твоя красавица тоже таким же образом вылетела из дому?
– Не-е-т… Это могло бы испортить ей прическу. Да и вообще моя девочка умненькая.
– С тех пор, как она стала моделью, из твоих уст это первый комплимент в ее адрес.
– Ну, как сказать… – Смутившись, он переменил тему: – Налить еще вина?
– Пару капель. Знаешь, не будь так рано, я бы поклялась, что у дома остановилась машина Эвана.
– Так и есть, – расстроенно закивал он. – У нее специфический звук, и теперь-то уж я его знаю – наслушался за те вечера, что стоял у окна, дожидаясь Софи.
– Ну и как ты намерен вести себя сейчас?
Арни усмехнулся.
– Не беспокойся. Я прекрасно понимаю, что должен сдерживаться. – Он обнял Мону. – Думаю, что усвоил урок, который ты преподала мне.
– Какой именно?
– Что события должны течь своим чередом и не стоит мешать им, – с ноткой самоиронии сказал он. – Теперь я совсем другой. По дому хожу на цыпочках, полный опасений, а когда дочь обращается ко мне, стою по стойке «смирно». Если ей удается выделить мне десять минут из своего напряженного расписания, я полон благодарности. В общем, усвоил разницу между допустимым проявлением внимания и недопустимым вмешательством в личную жизнь.
– Ну-ка, ну-ка, расскажи! Может, и я смогу наладить отношения с Эваном.
– Допустимое внимание выражается в словах: «Могу ли я покорнейше осведомиться, во сколько вы сегодня соблаговолите принимать пищу и когда мне приступить к ее приготовлению?» Или же: «Когда прикажете разбудить вас утром и позволите ли мне отвезти вас на работу?» А вот вопрос: «Куда ты идешь и когда будешь дома?» – это уже беспардонное вмешательство.
Шутливое разъяснение рассмешило Мону, но она чувствовала, что Арни серьезно относится к своим взаимоотношениям с дочерью, и это обрадовало ее. Если он и в самом деле понял, насколько деликатно надо обращаться к Софи, у них все наладится.
– У тебя прямо-таки научный подход к решению семейных проблем.
– Нет, ничего ты не поняла. – И улыбнулся: – Все дело в тебе. Ты многому научила меня. Твоими стараниями все наладилось. – Арни притянул ее к себе. – Голубки вот-вот появятся, – так что дай-ка я быстрее поцелую тебя.
Звук поворачивающегося в дверях ключа заставил их отодвинуться друг от друга. Из холла донеслись веселые голоса, и вот уже в комнату входят с сияющими глазами Эван и Софи, держась за руки. Кинувшись к отцу, дочь оказалась в его объятиях.
– Ох, папа, я так счастлива! – восторженно воскликнула она.
– Вот и прекрасно, дорогая. По какому поводу? Новый заказ?
– Нет, куда лучше. Я стала невестой.
Арни оцепенел.
– Что ты сказала?
– Мы с Эваном решили пожениться. Сегодня днем он сделал мне предложение и по случаю помолвки преподнес очень красивое кольцо. Посмотри.
Подняв левую руку, она продемонстрировала украшение. Несколько секунд Арни не сводил с кольца глаз, затем сухо сказал:
– Сними его.
– Папа? – отпрянула Софи, пораженная резкой сменой интонации.
– Сними немедленно. И ради бога, забудь о помолвке. Тебе всего шестнадцать лет!
– Я люблю его! – закричала Софи. – И хочу выйти замуж.
– Только через мой труп.
– Тебе не удастся остановить меня, – не сдавалась дочь.
Не собирался уступать и отец.
– Остановлю, пусть даже придется держать тебя под замком, пока ты не образумишься.
– Дорогой, пожалуйста, успокойся, – взмолилась Мона. Она была готова заплакать от отчаяния, видя, что здравомыслие, обретенное с таким трудом, покинуло Арни в критическую минуту. Перед ней снова был властный глава семейства, который так ничего и не усвоил.
Он повернулся к Моне.
– Только не говори, что ты оправдываешь Софи. Почему бы тебе не объяснить моей пустоголовой дочке, что происходит с девчонками, которые выходят замуж в шестнадцать лет?
– Потому что ты никому не даешь и слова сказать! – вспылила Мона. – Я поражена не меньше тебя, но так вести себя нельзя.
– Тогда объясни мне, как бы ты вела себя на моем месте. Ведь эта девчонка, не по заслугам щедро наделенная природой, решила, что может позволить себе вытворять любые глупости и все сойдет ей с рук.
Прежде чем Мона успела ответить, он снова повернулся к дочери.
– Я тебе сказал, сними кольцо!
– Не сниму. Оно мое. И я не обязана подчиняться тебе.
– Черта с два ты не обязана!
– Не смейте с ней так разговаривать! – вмешался Эван.
Похоже, Арни только сейчас обратил внимание на его присутствие.
– Мне стоило бы догадаться, что именно ты станешь источником всех неприятностей. Твое появление с самого начала было какой-то нелепостью. Что ты собой представляешь? С чего ты взял, что имеешь право жениться на моей дочери? Студентик, который еще не завершил образования. На что ты собираешься жить – или ты не утруждаешь себя столь банальными мыслями?
– Я зарабатываю достаточно для нас обоих! – с вызовом бросила Софи.
– Значит, ты собираешься жить за счет своей жены? – потребовал Арни ответа от Эвана тоном, полным презрения.
– В этом нет необходимости, – последовал самонадеянный ответ. – У меня есть свои средства. И проценты с них.
– Ну как же – четыре цента в неделю!
– Куда больше, – обиделся парень. – Почему бы вам не спросить у Моны, сколько у меня на счету? Она мой опекун.
Под жестким взглядом Арни та покраснела.
– Два года назад отец оставил Эвану тридцать тысяч долларов. И на эту сумму нарастают проценты.
– Но ведь ты не собираешься вручить ему эти деньги, чтобы он их растранжирил?
– Пока нет.
– Когда я женюсь, ей ничего иного не останется! – выкрикнул Эван.
– Так что нас ничто не остановит, – добавила Софи.
– А вот тут ты ошибаешься, – сурово глянул на нее отец. – Я остановлю тебя, и не заблуждайся на этот счет. Верни ему кольцо.
– Нет! – взвизгнула дочь.
– Верни его!
– Не надо, Арни, – не выдержала Мона. – Вернет она кольцо или нет, это ничего не изменит. Подарок не имеет отношения к помолвке.
Гарленд бросил на нее мрачный взгляд. В нем была та же неприязнь, с которой Мона столкнулась, когда Софи, решив стать моделью, поступила наперекор отцу.
– Хорошо, пусть это будет просто подарок. А ты, – повернулся он к Эвану, – убирайся из моего дома! Чтобы духу твоего здесь не было! И для твоего же собственного блага не пытайся даже приблизиться к моей дочери.
– Поезжай домой, – обратилась к брату Мона.
– Нет, – твердо сказал он. – Нет, пока я нужен Софи.
– Прошу тебя, Эван, уезжай, – сквозь слезы выдавила бедная невеста, – увидимся завтра. – И вылетела из комнаты.
Секунду помедлив, Мона поднялась вслед за ней по лестнице. Софи лежала на кровати, заливаясь горькими слезами.
– Я ненавижу папу, – зло вымолвила она. – Ну почему он не может понять меня?!
– Отец считает, что делает все ради твоего же блага. – Сев рядом, Мона погладила девушку по плечу. – Он знает многое, о чем ты даже не подозреваешь. И не хочет, чтобы ты страдала.
«Отец изо всех сил старается помочь тебе, любовь моя», вспомнила Мона слова своей матери.
– Я люблю Эвана, – продолжала плакать Софи. – Я хочу выйти за него замуж и всю жизнь быть с ним.
«Я люблю Найджела… И буду вечно любить его…» Прошлое напомнило о себе, и слова, когда-то в приливе страсти сказанные Моной, рикошетом ударили по ней!
– Милая моя, тебе всего шестнадцать, а Эван еще мальчишка. Через несколько лет вы станете совершенно другими людьми. И ты понятия не имеешь, что будешь тогда чувствовать.
– Вы это говорите, лишь чтобы остановить меня. Но сами же сказали, что у меня есть право самой принимать решения.
– В том, что касается твоей карьеры, но не замужества.
– Ох, а я-то надеялась, что хоть вы меня понимаете. Вы сами вышли замуж в моем возрасте…
– Вот поэтому и не хочу, чтобы ты, подобно мне, исковеркала собственную жизнь. Я сделала ужасную ошибку. Самую большую в жизни.
– Но у вас хватило смелости следовать велению своего сердца, – всхлипнула Софи. – Поэтому я восхищаюсь вами.
Вздохнув, Мона опустила голову и тихо сказала:
– Это была не смелость, а глупость. Единственная радость, которую принес брак, – это Лорна. Все остальное было сплошным кошмаром.
– Но мы с Эваном совершенно другие, – пустила Софи в ход довод, старый как мир.
– Может, и так, но все же вам надо немного помедлить с решением. И не стоит расстраивать отца. Ради него – остынь и поразмысли.
– Он не имеет права требовать, чтобы я вернула кольцо.
Мона посмотрела на сверкающее на пальце Софи колечко – прелестное украшение с бриллиантиками и рубинами – и, поразившись, подумала, что оно должно стоить не меньше тысячи долларов. Вот на что потратил деньги братец.
– Если ты в самом деле любишь Эвана, – решила быть откровенной Мона, – то не захочешь ставить его в затруднительное положение. Чтобы купить тебе это украшение, он влез в серьезные долги, и ему будет очень нелегко отдавать их.
Софи потрясенно уставилась на нее.
– Об этом я и не подумала.
– Так что верни его. Не из-за упреков отца, а ради Эвана.
– Но мы же помолвлены.
– Дело не в кольце, а в том, что у вас в сердце. Если ты любишь Эвана, то сможешь дождаться, пока он получит диплом и встанет на ноги. Ты же не хочешь погубить его будущую карьеру?
– Конечно нет. Мы вовсе не собирались завтра же пожениться, о чем я и сказала бы папе, если бы он не стал вести себя как диктатор.
– Не обижайся на него. Помни, что время на твоей стороне…
Когда Мона спустилась вниз, Арни хмуро посмотрел на нее.
– Софи вернет Эвану кольцо при первой же встрече, – сообщила Мона.
– Моя дочь никогда больше не увидит этого шалопая, – как ножом отрезал Арни. – Ты сама передашь ему кольцо и скажешь, что с так называемой помолвкой покончено.
Мона с трудом набрала в грудь воздуха.
– Софи не согласится разорвать помолвку. Она возвращает кольцо Эвану ради него же самого, только потому, что знает: он сейчас не может себе позволить делать такие подарки. Кроме того, она готова ждать, пока он не закончит учебу. Так что ничего ты не добился, дорогой воспитатель!
– Ничего?..
– Если бы ты дал Софи возможность высказаться, она бы объяснила тебе, что отнюдь не собирается немедленно вступать в брак. И ты не сможешь помешать им встречаться. Они слишком молоды, это их первое увлечение, так что скорее всего все их замыслы постигнет естественная кончина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19