— Я полагал, вы знаете и это. — Он коротко засмеялся. — Я заехал туда, чтобы получить документы об оформлении моего гражданства.— Иммиграционный отдел находится на первом этаже, — возразил Беккет. — Вас же видели на третьем — в холле у входа в зал заседаний.Чезарио снова засмеялся.— Все очень просто. Я зашел в уборную на первом этаже, но там было занято. Мне сказали, что есть еще туалет на третьем. Но там я увидел толпу и снова спустился вниз.— Видели вы что-нибудь необычное, когда были на третьем этаже?— Все, что там творилось, было не совсем обычно… Но если вы имеете в виду какой-то инцидент… Нет. Ничего такого я не заметил. Просто была толпа людей, сквозь которую мне пришлось пробираться, чтобы попасть на лестницу. Вот и все.— Скажите, почему в Лас-Вегасе и Майами вы выбрали именно эти отели, а не другие?Чезарио поднял брови.— Видите ли, мистер Беккет, отели — дело вкуса. — Он улыбнулся. — Я говорил вам уже, что люблю комфорт. Везде, где мне доводится останавливаться, я выбираю лучшие гостиницы. — Он вынул сигарету из пачки, лежащей на столе. — В данном случае с моей стороны так же позволительно спросить: почему именно эти отели были выбраны для проживания в них свидетелей?— Вы кого-нибудь из них видели?Прикуривая сигарету, Чезарио отрицательно покачал головой.— Насколько я понимаю — нет. Впрочем… Я ведь не знаю, как они выглядели. — Подумав немного, он добавил: — Постойте… Не могу сказать наверняка, но в Вегасе я и мисс Ланг уходили из казино как раз в тот момент, когда оттуда выносили какого-то человека.— Это был один из свидетелей.— Гм… Жаль, если б я знал, пригляделся бы внимательней…— Не сохранилось ли у вас в памяти что-нибудь… м-м… необычное, что привлекло ваше внимание?— Я сожалею, мистер Беккет… Я был на отдыхе, в обществе красивой девушки. И не обращал внимания ни на что другое. Боюсь, ничем не могу вам помочь.Беккет понимал, что разговор зашел в тупик. Пытаться прижать этого господина бесполезно. Не тот случай. Беккет поднялся и внезапно увидел за креслом Чезарио два скрещенных маленьких кинжала.— Что это?Чезарио даже не обернулся.— Стилеты, — невозмутимо ответил он.Беккет подошел к стене. Оружие казалось тусклым из-за слоя покрывавшей его паутины.— Стилеты? Все свидетели были убиты именно такого рода оружием…— Да, я читал, — безмятежно подтвердил Чезарио.— Давно они у вас?— Фамильное наследство. В моей нью-йоркской квартире собрана целая коллекция. Да и дома в Италии — тоже. Стилет был излюбленным оружием Борджиа. А эта семья числится среди моих предков.— Понимаю… Вы, должно быть, знаток этого оружия?— Я надеюсь, — Чезарио довольно улыбнулся. — Однако оружие, как и многое другое в нашем мире, подвластно изменчивой моде… Так что в современном обществе подобные знания практически невозможно ни применить, ни усовершенствовать…Он встал и, сняв со стены один из клинков, передал его Беккету.— Те игрушки, что мы продаем внизу, — он указал на пол, — за месяц убивают больше людей, чем все стилеты за многие сотни лет, с тех пор как они впервые появились во Флоренции.— Не могу не согласиться с вами, — кивнул Беккет, разглядывая тонкое изящное лезвие. Потом поднял взгляд на его владельца… И вдруг его осенило!— Послушайте, ведь вы тот самый Кординелли, который одно время был чемпионом Италии по фехтованию?— Да. Я увлекался фехтованием с детства. Еще один старинный вид спорта. А вы тоже фехтовальщик?— Было такое… Я выступал за спортивную команду колледжа.Беккет осторожно положил стилет на телефонный столик.— Ну что ж, мне пора. Благодарю вас, мистер Кординелли.— Я просто в отчаянии, что не смог ничем вам помочь, — вежливо ответил Чезарио.Дверь за Беккетом затворилась и почти сразу открылась вновь: в кабинет вошла мисс Мартин. Стилет все еще лежал на телефонном столике.— Что ему было нужно? — спросила она тем фамильярным тоном, какой приходит с годами совместной работы.Чезарио взял стилет, повесил на место и с улыбкой обернулся к секретарше.— Кажется, я был недостаточно осторожен, выбирая место своего отдыха. * * * Беккет тяжело опустился в кресло.— Крепкий оказался орешек, — досадливо проговорил он.Можно подумать, вы собирались раскусить его с ходу, — усмехнулся Стрэнг.Да нет, конечно. Однако теперь я окончательно убедился, что этот парень и есть Стилет.— Быть уверенным и уметь доказать — разные вещи, — хмыкнул Стрэнг.— Взгляни-ка, — Беккет протянул ему пачку фотографий разбитого автомобиля. — Прислали из Флориды.Стрэнг бегло просмотрел снимки.— Ну и что?— Обрати внимание, как девушка затиснута под рулем. А теперь смотри сюда. Приборную доску в щепки разворотило двигателем. Видишь, его вынесло почти на самое сиденье… Если бы Кординелли действительно, как он утверждает, спал в момент крушения, ему непременно раздавило бы ноги. И уж никак не могло выбросить из машины!— Знаешь, могло быть все что угодно! — отозвался Стрэнг. — Я повидал достаточно автокатастроф и могу сказать…— В принципе — ты прав. Только бьюсь об заклад, что Кординелли сидел, поджав под себя ноги, и, когда автомобиль врезался в перекрытие, прыгнул вперед.— А что же девушка? Ведь она вела машину! Беккет поднял на него глаза:— Она действительно сидела за рулем. Однако это все, что мы можем утверждать.— Ничего тут не докажешь, — продолжал Стрэнг.— Кто же спорит? Сейчас действительно нельзя ничего доказать, — согласился Беккет. — Однако у меня есть мысль.— Сесть ему на хвост?— Пустая затея… В кругах, где вращается этот парень, любой, кого ни пошли, будет как бельмо на глазу. Сразу такое поднимется — сам будешь не рад. Ты же знаешь, когда дело касается всякой знати, шеф бывает предельно осторожен.— И что же ты придумал? Беккет широко улыбнулся.— Прежде всего, в прессу должны просочиться сведения, что он был допрошен в связи с этим делом. Во-вторых, нужно найти человека, который в достаточно близких отношениях с нашим подопечным и сможет узнать что-нибудь существенное для нас…— У тебя есть кто-то на примете?— Именно. Подсунем ему настоящую леди из общества, интересующуюся автогонками, которая могла бы заморочить ему голову. Я тут нашел одну мадам…— Но если Кординелли действительно тот, кого мы ищем, — ей грозит серьезная опасность…— Ничего. Уверен, что она приберет его к рукам, — ухмыльнулся Беккет. — Я видел ее досье. Можешь мне поверить — уж если она нам не поможет, этого не сделает никто. Глава одиннадцатая Чезарио вошел в отдельную каюту, похожую на просторную гостиную в роскошном особняке, и остановился в дверях, пытаясь среди многочисленных гостей взглядом разыскать хозяйку. Сделать это было не так-то просто, однако она сама заметила его, едва он вошел, и устремилась навстречу, протягивая руки.— Чезарио, мальчик мой дорогой, — растроганно говорила она, пока он целовал ей руки, — как я рада, что вы пришли!— Я бы скорее умер, чем отпустил мадам в плаванье не простившись.Она ласково улыбалась: темные блестящие глаза, шапка густых седых волос, низкий бархатный голос… Тот самый голос, который неделю назад Чезарио слышал по телефону.— Он будет в соседней каюте, — между тем шепотом сообщила она. — Между ванными комнатами есть общая дверь. Он появится там через десять минут.Чезарио не успел ответить. Она уже спешила к новому гостю, входившему в гостиную.— О, благодарю вас! Какие роскошные цветы!— Несказанно рад видеть вас… — дальше Чезарио не слышал, их голоса потонули в общем шуме.Когда-то хозяйка была очень красивой женщиной, известной среди сильных мира сего. По сей день ее имя упоминают в разговорах о всевозможных титулованных особах и блестящих приемах и балах. Теперь она целиком и полностью находилась во власти дона Эмилио.Чезарио не спеша направился к двери, ведущей в ванную. За спиной слышался громкий смех хозяйки. Многие ли из тех, кто здесь был, испытывали симпатию к этой женщине? Пожалуй, прежде надо было спросить: был ли здесь хоть один человек, который чувствовал себя в своей тарелке? * * * Дон Эмилио кутался в плащ, прячась от пронизывающего ветра, дувшего со стороны Гудзона. Он только что вышел из автомобиля и, ожидая телохранителей, выбиравшихся следом за ним, смотрел на судно.— Сюда, — сказал один из них, указывая на пирс.— Я знаю, — скривился Маттео.Они прошли на пирс и поднялись по сходням.Сухонький стюард проводил их по коридору палубы первого класса. За дверью одной из кают раздавались звуки шумного веселья. До отхода «Италии» оставалось менее часа.Стюард открыл соседнюю дверь.— Это здесь, синьоры!Эмилио вошел, парни последовали за ним. В углу поблескивал бутылками маленький бар. Стюард остановился на пороге.— Синьор прикажет что-нибудь еще?— Все отлично! — Маттео сунул ему купюру. Поклонившись, тот скрылся за дверью.Телохранители огляделись.— А вы неплохо устроились, — заметил старший. Маттео усмехнулся.— Коль уж выбирать, так лучшее. Вы что же думали, я поеду в какой-нибудь дрянной каюте, которую бесплатно предоставит правительство?Они засмеялись в ответ.Эмилио откупорил бутылку и, плеснув себе немного, выпил.— Хорошая штука — виски. Согревает. Ветер на пирсе отвратительный. Угощайтесь, ребята!Те довольно переглянулись.— Что ж, — опрокинем по стаканчику, — сказал старший и направился к бару.Эмилио вынул еще бутылку. Потом снял пальто и бросил в кресло.— Эх, старость — не радость, — бормотал он. — Моя начинка теперь уж не та, что раньше… Зайду-ка я в уборную.Он отворил дверь в ванную. Младший из телохранителей стал рядом, и Эмилио отступил на шаг, предлагая ему заглянуть.— Думаешь, я прячу там красотку? — усмехнулся он. — В мои-то годы — в самый раз…Парень заглянул в ванную и вышел с глуповатым видом.— Все о'кей, — сказал он.— Спасибо, — скривился Маттео. Запирая за собой дверь, он ворчал: — Иногда мужчине надо побыть в одиночестве…Телохранители остались одни. Из соседней каюты донеслись оживленные голоса и взрыв смеха.— Кажется, у соседей настоящая пьянка! — заметил младший, наливая виски.— У кого тугой кошелек, может себе позволить…— старший поднял бокал.— Твое здоровье, — отозвался младший и, выпив, добавил: — Хорошее виски!Старший горько усмехнулся.— Как говорит Маттео, коль уж выбирать, так лучшее!— Эх! — младший махнул рукой. — На преступлениях не разбогатеешь… * * * Маттео подошел к ванной и повернул кран. Немного подождал, прислушиваясь. Из-за тонкой перегородки был слышен разговор его людей. Маттео приблизился к двери в соседний отсек. Она была заперта.Он тихонько поскребся в дверь.— Чезарио! — позвал еле слышно.В ответ послышалось легкое царапанье. Эмилио быстро открыл шкафчик-аптечку, пошарил рукой и вынул ключ. Открывая дверь, услышал, как по ту сторону щелкнула задвижка. В следующее мгновение в комнату проскользнул Чезарио. Заперев за собой, он обернулся к Маттео.— Дон Чезарио! Племянник мой! — улыбнулся Эмилио.Чезарио тоже изобразил улыбку.— Дон Эмилио! Мой дядя! Они обнялись.— Сколько лет, сколько зим… — говорил Эмилио. Чезарио вежливо кивал.— Ты хорошо все сделал, мой племянник, — шептал Маттео. — Я горжусь тобой.— Я исполнил свою клятву, дон Эмилио.— Да, да. Семья будет рада, когда я расскажу о тебе. Теперь, мой племянник, тебе настало время занять в совете достойное место…Чезарио вдруг отстранился.— Дон Эмилио, я готов сохранять в силе наш договор… Однако с Братством я не хочу иметь никаких дел.На лице Эмилио отразилось крайнее удивление.— Но ведь ты обретешь богатство, которое тебе и не снилось!— Мне довольно того, что я имею. Маттео пристально смотрел на него.— Общество расценит это как прямое оскорбление.— Но у меня нет намерений кого-то оскорбить! Прошу вас объяснить им. Повторяю, я обязуюсь и в дальнейшем выплачивать свой долг, но не более.— Те трое, что были со мной на суде, уже просили разрешения убрать тебя, — шептал Маттео. — Они прочли в газетах, что тобой заинтересовались власти, и считают, ты представляешь для нас опасность.— Старые бабы, — презрительно бросил Чезарио. — Власти ничего от меня не добились и не добьются.— Однако они всерьез встревожены.— Да объясните вы на Совете: нечего им бояться! Мне ничего от них не нужно, пусть оставят меня в покое!— Я выполню твою просьбу, мой племянник, однако будь осторожен. С этими людьми шутить не стоит…— Буду осторожен, дон Эмилио, — Чезарио ухмыльнулся. — Но в таком случае им тоже придется поберечь свои головы.— Хорошо. Я поговорю с ними. Чезарио кивнул.— Когда мне ждать от вас вестей?— Через две недели. Я сообщу тебе решение Совета во время соревнований в Мехико. Поедешь туда на «Феррари». Твой механик задержится в Италии. За день до гонок тебе придет телеграмма, что механик заболел. Вместо него я пришлю другого. Он передаст мои инструкции.Чезарио согласно кивнул.— Если передумаю, оставлю записку в ресторане «Четвертинка луны» в Гарлеме, как обычно.— Вот и ладно, — Эмилио улыбнулся.Они обменялись рукопожатиями и снова обнялись.— Я умру за тебя! — проговорил Эмилио.— Я умру за тебя! — ответил Чезарио так же серьезно, затем он вышел и закрыл за собой дверь.Щелкнула задвижка. Маттео повернул ключ и положил в аптечку. Он завернул кран в ванной и в задумчивости пошел в каюту. Отказавшись вступить в Общество, Чезарио сам себя приговорил. Теперь Эмилио придется думать, как привести приговор в исполнение… Ситуация изменилась, и плохо было лишь то, что остальные ничего об этом не знали. * * * Есть в Манхэттене, на Ленсингтон-авеню ресторанчик — нигде не отведаешь бифштексов вкуснее, ароматнее и сочнее, чем там. А спагетти готовят даже лучше, чем в Италии. Само собой, цены такие, что случайному прохожему станет, пожалуй, нехорошо от стоимости одного бутерброда с маслом. Обедать здесь могут лишь те, кто в состоянии заказать зеленый салат из хрустящих новеньких долларов, для пикантности приправленных золотом.Большой Датчанин запихал в рот изрядный кусок нежнейшего в мире бифштекса и принялся жевать. На стол капнула подлива — он собрал ее кусочком хлеба и отправил вдогонку за мясом. Он посмотрел на своих приятелей и пробубнил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21