Пятью днями позже сенат принял также декрет о специальных налогах на купцов, связанных с левантийской торговлей, для того чтобы покрыть расходы на отправляемую флотилию.В тот же день папе, императору Западной Римской империи и королям Венгрии и Арагона были направлены письма о том, что, если немедленно не будет послана помощь, Константинополь обречен на гибель. Тем не менее 2 марта сенат все еще был занят обсуждением вопроса о снаряжении флотилии. Во главе ее было решено поставить Альвизо Лонго, с тем, однако, чтобы верховное командование осуществлял адмирал Джакомо Лоредано. Через неделю сенат принял еще одну резолюцию об особой срочности всего мероприятия. Но проходили дни за днями, а ничего практически не делалось. В начале апреля из Рима пришло наконец сообщение о том, что папа намерен послать на Восток пять галер. В ответном послании 10 апреля Венеция поздравляла кардиналов с принятием этого решения, а также напоминала, что папа до сих пор еще не рассчитался с долгами республике. В нем указывалось также, что, согласно последним сообщениям из Константинополя, продовольствие там в данный момент нужнее, чем люди, и содержалось довольно запоздалое напоминание о том, что корабли должны прибыть в Дарданеллы не позднее 31 марта, поскольку преобладающие там после этого времени северные ветры значительно затруднят прохождение пролива. Выход в море венецианской флотилии был окончательно назначен на 17 апреля, однако и после этого нашлись причины для дальнейших задержек. Когда же наконец корабли покинули Венецию, Константинополь уже в течение двух недель находился в осаде Thir. 2, № 2909—2912, 2917, 2919, с. 182—184.

.Папа Николай V был искренне огорчен и озабочен этими многократными отсрочками. Сам он уже отправил в конце марта в Константинополь на трех генуэзских кораблях закупленное им продовольствие и оружие См. ниже, с. 95.

.Ни одно другое правительство не обратило на отчаянные призывы византийского императора никакого внимания. Надеясь поощрить генуэзских торговцев снабдить город продовольствием, Константин объявил об отмене всяких пошлин на импорт, но реакции на это не последовало. Генуэзские власти продолжали держаться двусмысленного нейтралитета. Имелась некоторая надежда на то, что великий христианский воин, регент Венгрии Янош Хуньяди, воспользуется тем, что турки оставили почти без войск свою границу на Дунае. Однако силы Венгрии были подорваны поражениями, нанесенными Мурадом в конце его царствования; к тому же сам Хуньяди находился в этот момент в сложном положении: король Владислав V 14 февраля достиг совершеннолетия и тяготился его опекой. Из православных государей также никто не смог прийти на помощь Сsudау, I, с. 422—426; Франдзис (с. 323—328) говорит, что венгры направили к султану посольство, которое указало, что нападение на Константинополь может нарушить добрые отношения его с венграми, но одновременно Хуньяди потребовал у императора Селимврию и Месемврию в качестве платы за помощь, а Альфонс Арагонский, добавляет Франдзис, — о-в Лемнос.

. Русский великий князь находился слишком далеко и был занят своими собственными проблемами; обращения к нему оставались без ответа Оstr., с. 492.

. Кроме того, Россия была глубоко возмущена провозглашенной церковной унией. Молдавские господари Петр III и Александр II постоянно ссорились друг с другом. Валашский господарь Владислав II был вассалом султана и, конечно же, не мог выступить против него без помощи Венгрии Jогga 3, IV, с. 124 и сл.

. Сербский деспот Георгий находился в еще большей вассальной зависимости от Мехмеда и даже вынужден был послать в его армию отряд своих солдат, которые храбро сражались на стороне турецкого сюзерена, несмотря на то, что симпатизировали единоверцам в Константинополе Рhrantz., с. 325—326. «Польский янычар» (Михаил Константинович [По другой версии — Константин Михайлович. См.: Записки янычара. М. 1978 — Примеч. ред.] из Остравицы) сообщает о возмущении сербских воинов, когда они узнали, что им предстоит присоединиться к туркам (Pamietniki Janczara Polaka Napisane, с. 123 и сл.).

. Скандербег в Албании все еще был бельмом на глазу султана, однако он не ладил с венецианцами, и, кроме того, турки постоянно подстрекали против него других, соперничавших с ним вождей. Что же касается правителей небольших эгейских государств и рыцарей-иоаннитов на Родосе, то все они могли принять участие в защите Константинополя только в составе какой-либо большой коалиции. Деспотов Мореи связывали войска Турахан-бея. Грузинский царь и трапезундский император были едва в состоянии защитить свои собственные границы. Анатолийские эмиры, как враждебно они ни были настроены к султану, слишком еще недавно почувствовали на себе его силу, чтобы выступить теперь против него снова См.: Mill. 1. с. 467 и сл.

.Однако, хотя правительства и уклонились от прямого участия, нашлись все же люди, готовые сражаться за христианство и Константинополь. Венецианская колония в Константинополе предложила императору свою полную поддержку. На собрании венецианцев, на котором присутствовали Константин и его совет, а также кардинал Исидор, венецианский бальи Джироламо Минотто принял обязательство в полной мере участвовать в обороне города и проследить, чтобы ни один венецианский корабль не покинул гавань самовольно. Он также дал заверения в том, что Венеция пришлет флотилию судов, и направил туда специальное послание с настоятельным требованием оказать немедленную помощь. Два капитана венецианских торговых судов — Габриэле Тревизано и Альвизо Диедо, чьи корабли, возвращаясь из плавания по Черному морю, стояли на якоре в заливе Золотой Рог, дали обещание остаться, чтобы участвовать в борьбе. В общей сложности шесть кораблей из Венеции и три с Крита, бывшего тогда венецианской колонией, с согласия их капитанов были задержаны в гавани и превращены в боевые суда «во Имя Бога и чести всего христианства», как гордо заявил императору Тревизано. Среди венецианцев, добровольно решивших защищать великий город, два с половиной века назад разграбленный их предками, многие принадлежали к самым знаменитым в республике фамилиям — Корнаро, Мочениго, Контарини и Вениеро. Все они впоследствии будут занесены в почетный список, составленный их соотечественником, корабельным врачом Николо Барбаро, чей бесхитростный дневник содержит, пожалуй, наиболее добросовестное описание осады Константинополя Barbaro, с. 14—18.

.Эти венецианцы предложили свои услуги, поскольку оказались в Константинополе, когда уже началась война, и были слишком честны и горды, чтобы спасаться бегством. Однако и среди генуэзцев нашлись такие, кто устыдился трусливой политики их правительства и по доброй воле прибыл из Италии сражаться за христианство. Среди них были Маурицио Катанео, братья Джеронимо и Леонардо ди Лангаско, три брата Боккиарди — Паоло, Антонио и Троило, прибывшие во главе небольшого отряда солдат, снаряженного ими на собственные средства. 29 января 1453 г. город радостно приветствовал прибытие знаменитого кондотьера Джованни Джустиниани Лонго, еще довольно молодого человека, принадлежавшего к одной из наиболее выдающихся семей Генуи, родственника могущественного дома Дориа. Он привез с собой 700 хорошо вооруженных солдат, 400 из которых были завербованы им в Генуе, а 300 — на островах Хиос и Родос. Император встретил Джустиниани сбольшой радостью и пообещал в случае победы над турками отдать ему во владение остров Лемнос. Джустиниани, известный как особенно искусный защитник укрепленных городов, был немедленно назначен командующим обороной сухопутных стен. Не теряя времени на то, чтобы освоиться с назначением, он внимательно осмотрел все стены и наметил места, где их необходимо было укрепить. Благодаря своим выдающимся способностям Джустиниани удалось даже заставить венецианцев и генуэзцев сотрудничать друг с другом. По его просьбе Тревизано восстановил и вычистил наполненный водой ров, проходивший от Золотого Рога вдоль влахернских стен до их подъема в гору. К защитникам присоединились также многие генуэзцы из Перы, убежденные в том, как впоследствии писал их подеста, что падение Константинополя будет означать конец и для их колонии Рhrantz., с. 241; Duсаs, XXXVIII, с. 331; Кrit, с. 39—40; Вarbarо, с. 13—15; Leon. 2, стб. 928; Zorzo, с. 14; Tetaldi, стб. 1821; Montaldо, с. 334; Jorga 5, с. 91—92 (русская версия) и с. 78 (румынская версия); Historia Politica…, с. 18—19 — здесь в уста Джустиниани вложена блестящая речь по поводу переживаемых событий; о поведении жителей Перы см.: там же, с. 196.

.Небольшое число солдат прибыло и из более отдаленных стран. Имевшаяся в городе колония каталонцев выставила отряд во главе с консулом Пере Хулиа; к нему присоединилось также некоторое количество каталонских моряков Рhrantz, c. 252—253.

. Из Кастилии прибыл храбрый дворянин дон Франсиско из Толедо, который претендовал на то, что происходит от императорского дома Комнинов, и потому звал императора своим кузеном Там же, с. 256. Дон Франсиско утверждал, что был потомком Алексея I Комнина. Мне не удалось проследить его генеалогию.

. В отряде Джустиниани был инженер по имени Иоганнес Грант, о котором обычно пишут как о немце, но который, похоже, был шотландским искателем приключений, попавшим в Левант через Германию Франдзис (с. 238) называет его немцем Иоанном; Леонард Хиосский (Leon. 2, стб. 928) добавляет к его имени прозвище Великий (Grandе); Дольфино передает это слово как Grando (Dоlfin, с. 14).

. Претендент на оттоманский престол Орхан, с детства живший в Константинополе, предложил императору услуги — свои и своих приближенных Barbaro, с. 19.

.Однако не все находившиеся в городе итальянцы проявили мужество Минотто и Джустиниани. В ночь на 26 февраля семь кораблей под командованием Пьетро Даванцо — шесть с Крита и один из Венеции — выскользнули из Золотого Рога, имея на борту 700 итальянцев. Их бегство серьезно ослабило оборону. Но более уже ни один человек — ни грек, ни итальянец — не последовал их примеру Там же, с. 13—14; Франдзис (с. 24) говорит, что большое число греческих семейств, принадлежавших ко всем классам общества, боясь оказаться в осаде, покинули город до ее начала.

.К началу осады в Золотом Роге оставалось 26 кораблей, приспособленных к боевым действиям (не считая небольших судов и торговых кораблей, принадлежавших генуэзцам из Перы и стоявших на якоре у своего берега); в их число входили 5 кораблей из Венеции, 5 — из Генуи, 3 — с Крита, 1 — из Анконы, 1 — из Каталонии и 1 — из Прованса, остальные 10 принадлежали императору. Почти все они были безвесельными, высокобортными парусниками, зависящими от ветра. По сравнению с турецкой армадой это был небольшой флот Barbaro, с. 20; Рhrantz., с. 238; Dоlfin, с. 20. Цифры этих источников более или менее совпадают, но у Барбаро по сравнению с другими больше подробностей..

.Разница же в численности сухопутных войск была еще большей. В конце марта, когда турецкая армия продвигалась по Фракии, Константин вызвал своего секретаря Франдзиса и приказал ему переписать всех мужчин в городе, включая монахов, способных держать оружие. Когда Франдзис исполнил это поручение, выяснилось, что в его списках значатся всего 4983 грека и несколько менее 2 тыс. иностранцев Прим. ред. — Это несколько странно. Население Константинополя, как указано в главе I, в конце XIV в., т.е., за 60—70 лет до осады, составляло порядка 100 тыс. чел. Допустим, за указанный период оно сократилось на 1/3 (вряд ли больше). Половина — женщины, из оставшихся — явно не более 2/3 — мальчики и глубокие старики. Следовательно, боеспособных («включая монахов») должно было быть не менее 11 тыс. Имеется же всего около 5 тыс. чел. Видимо, многие уклонялись от призыва.

. Константин, подавленный такими числами, приказал Франдзису держать их в тайне. Однако и итальянские свидетели самостоятельно пришли примерно к такому же заключению Phrantz., с. 291; Тетальди (стб. 1820) называет цифру от 6 тыс. до 7 тыс., а в одном рукописном варианте добавляет: «не более». Леонард Хиосский (Leon. 2, стб. 933), а вслед за ним и Дольфино (с. 22) говорят о 6 тыс. греков и 3 тыс. итальянцев; в число последних, возможно, включены и солдаты Перы, не принимавшие участия в военных действиях. Согласно Тетальди, население города составляло 30 тыс. человек; неясно, включил ли он сюда женщин. Если исходить из того, что в эту цифру не включены женщины, старики, дети и духовенство, тогда число 5 тыс. способных носить оружие согласуется с общей цифрой населения от 40 тыс. до 50 тыс. человек. Некоторые монахи, взявшиеся позднее за оружие, в список Франдзиса, вероятно, не вошли. Критовул (Кrit., с. 76) говорит, что при захвате города около 4 тыс. жителей было убито, а остальные (более 50 тыс.) взяты в плен. Цифры Критовула, как к большинства средневековых авторов, почти всегда завышены.

. Против султанской армии примерно в 80 тыс. солдат, не считая орд ополченцев, великий город, окруженный стенами протяженностью 14 миль, должны были защищать менее 7 тыс. человек. Глава VI.Осада началась Православная церковь считает Пасху самым большим праздником, когда каждый христианин радуется воскресению Спасителя. Но в светлое воскресенье 1453 г. в сердцах жителей Константинополя было мало радости. Этот день пришелся на 1 апреля. После зимних штормов на Босфор вернулась весна. В садах, разбросанных по городу, зацвели фруктовые деревья. Прилетевшие соловьи запели в зеленых зарослях, и аисты вили на верхушках крыш свои гнезда. В небе тянулись караваны перелетных птиц, направлявшихся на свои летние гнездовья на далеком севере. Однако в это же самое время Фракия содрогалась от грохота двигавшейся по ней громадной армии — людей, лошадей, быков, тащивших скрипучие повозки.В течение многих дней жители города молились о том, чтобы они могли исполнить все обряды Страстной недели в мире. По крайней мере это их желание осуществилось: первые вражеские солдаты показались под стенами города только в понедельник 2 апреля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37